Last First Kiss

Четырнадцать дней. Осталось только четырнадцать дней до первого августа — праздника Надежды, до того рокового дня… До того, как проснётся Гея и уничтожит мир. Нико ди Анджело обвязывал статую Афины Парфенос верёвками и думал о том, что ждёт его, когда к нему подошёл Перси Джексон. — Спасибо тебе, — сказал полубог, заставив Нико еле заметно вздрогнуть, а потом повернуться и нахмуриться. — За что? — спросил он. — Ты пообещал, что приведешь остальных к Дому Аида, — сказал Перси, и Нико покрылся мурашками от его голоса — И ты сдержал свое обещание. Нико связал концы веревок вместе, создавая петлю. — Ты достал меня из того бронзового сосуда в Риме. В очередной раз спас мне жизнь. Это — меньшее, чем я мог тебе отплатить. — И еще, — заговорил Джексон. — Ты посещал Боба и убедил его, что мне можно доверять, хотя я даже ни разу не навестил его. Я никогда о нем не вспоминал. Видимо, ты спас нашу жизнь благодаря тому, что хорошо повел себя с ним. — Ясно, что же, — сказал Нико. — Не вспоминать о других… это может быть опасно. — Чувак, — его голос выражал заботу, — я пытаюсь сказать «спасибо». Это заставило Нико рассмеяться. — А я пытаюсь сказать, что ты не должен. Теперь мне надо тут закончить, не мог бы ты отойти? — парень знал, что он поступает плохо прогоняя Перси, но это было невыносимо… находится рядом с ним, понимая, что любишь его, а он любит её. Ревность душила Нико. В буквальном смысле. Ему не хватало кислорода. — Да. Да, хорошо, — Перси отошел назад, а Нико вернулся к своим петлям, но спустя несколько секунд сын Посейдона снова заговорил. — Нико, скажи, что не так? Почему ты так относишься ко мне? Ты не простил меня за Бьянку? Нико замер и весь напрягся. Руки, в которых находилась верёвка, побелели. Ему было неприятно слышать о своей умершей сестре и ещё невыносимей просто слышать Перси Джексона. — Нет, Перси, — выдавил он сквозь сжатые зубы. — Это не из-за Бьянки. Слова о его мёртвой сестре дались ему нелегко, но он преодолел свой барьер. — Ну так в чём проблема Нико, почему ты так странно ведёшь себя? Скажи мне, и я помогу тебе. Ну, точнее, постарюсь помочь тебе, я обещаю. Нико сжал губы в тонкую линию. Он обдумывал предложение Перси. — А знаешь, — сын Аида вздохнул, — к чёрту всё это! Я сомневаюсь, что мы ещё увидимся, так что, — он снова вздохнул, — слушай. — Когда ты впервые встретил меня, я понял, что нашёл своего героя. Ты был идеалом для меня. Но со временем, фанатские чувства исчезли. Вместо них появилось нечто больше — любовь. Я понимал, что это не правильно, что так не должно быть, но… — он замолчал, а потом продолжил. — Я хотел признаться тебе раньше, но, знаешь это было нелегко. Я не знал как ты ко мне отнесёшься, да к тому же, у тебя появилась эта так называемая «подружка», Аннабет. Я бросил свою затею. Но знаешь, времени так мало, поэтому я просто хочу сказать: — Перси Джексон, я любил тебя, люблю и буду любить!» Договорив это, Нико резко приник своими губами к губам Джексона.. — А ты и вправду возбуждающий, Персей Джексон. — Он отстранился. — Прощай! Мы больше никогда не увидимся, наверно… Нико отошёл и накинул верёвки себе на плечи, словно ручки от рюкзака. Аннабет поднялась на холм, чтобы попрощаться. Она взяла Перси за руку, даже не замечая, что её парень пребывает в некой «послепоцелуйной прострации» — Удачи, — улыбнулась она Нико, и тот опустил взгляд от отвращения. — Ага, вам тоже. — Его голос был наполнен обидой, но Аннабет и этого тоже не услышала. Казалось она была в этот миг рассеянной. Вскоре пришли остальные и начали прощаться друг с другом. Слёзы, сопли, объятия… Нико ди Анджело тошнило от всех этих сюсюканий. — Ладно, — резко выпалил Нико. — Пожалуйста, возьмитесь за веревки. Пора в путь. Его взяли за руки с двух сторон. Парень сосредоточился, напрягся и почувствовал, что сейчас растворится. Он бросил прощальный взгляд на Перси и его поглатила тень. Тёмная и холодная. А на поверхности Геи стоял Перси, всё ещё прибывая в забвении от тех слов, что звучали в его голове, отдаваясь эхом далеко на задворках его сознания и от того поцелуя, что оставил свой след на губах сына Посейдона. Чёрт подери, а ему это понравилось!