Вестник

"Что же ты несешь мне, вестник?" В тщетной попытке успокоиться и отвлечься от своих мыслей Раду устремил взгляд вдаль, на Золотой Рог. В гладких водах залива отражались огни Византии, самого прекрасного города на земле. Раду отнюдь не мучался сомнениями или угрызениями совести - его снедало нетерпение. Скоро, совсем скоро кетуда должен принести письмо от Тайного Советника Сулеймана. Наконец-то он узнает, кого Августа назначила посланником в Ватикан, и сможет приступить к действиям! Синеволосый метоселан усмехнулся: кем бы ни был этот несчастный, он, Фламберг, справится с ним в считанные секунды. А уж кардинал Сфорца - мишень еще более легкая. Раду не сомневался в успехе: план Ордена был безупречен, и он без труда сумеет претворить его в жизнь. Надо только придумать какую-нибудь историю для Иона, чтобы тот не усмотрел в его внезапном отъезде ничего подозрительного. При мысли о графе Мемфисском Раду не смог сдержать улыбку. Он был предан своему товарищу и любил его всей душой, хоть тот и отличался невероятной гордыней, свойственной всему семейству Фортуна, и совершенно убийственной наивностью в отношении Императрицы. Ион безгранично верил каждому слову Ее Величества, был готов выполнить любой Ее приказ и при необходимости даже умереть за Нее... Какой глупец! Что ж, когда-нибудь его товарищ поймет, что ошибался. Что это лицемерное сосуществование с терранами не стоит и ломаного гроша, а Императрица на самом деле лишь мешает своему народу получить то, что принадлежит ему по праву, - весь мир... Ну наконец-то! Увидев спешащего к нему кетуда, Раду тут же вскочил с подушек. Молодой терран с почтением вручил боярину конверт и поспешил скрыться: он явно побаивался барона Луксорского - и не зря. Но Раду лишь усмехнулся, глядя юноше вслед, и сделал глоток aqua vitae с опиумом. Когда-нибудь все терраны получат свое, а пока... Метоселан поспешно вскрыл конверт и достал письмо. На нем не было ни герба, ни подписи, ни даты - лишь имя. Имя, знакомое ему слишком хорошо. Имя, которое он вот уже много лет произносил каждый день и которое означало все самое лучшее в его жизни. Раду почувствовал, что город, на который он любовался из своей любимой беседки в саду, плывет у него перед глазами. Закрыв лицо руками, барон Луксорский снова опустился на диван. Казалось, что Раду вот-вот закричит от отчаяния... но вместо этого он лишь достал из потайного кармана сигарету и, немного поколебавшись, добавил в бокал с aqua vitae еще несколько капель опиума. Больше он ничего не мог сделать.