Казус "Перестрелки"

      Автомобиль проверяющего из генерального штаба остановился рано поутру около одноэтажного здания, что служило полковнику и домом, и офисом. Саймонс глянул на черную машину и тонированные окна с некой долей понятного в таких случаях интереса, но больше со скукой. Кого бы штаб не прислал проводить ежегодную проверку-смотр части, тот все равно будет недоволен, отчет будет пестреть нелицеприятными выводами, на которые, впрочем, никто в дальнейшем не обратит внимания, потому что в итоге всегда, так будет и сейчас, смотрели на результат, что показывала, показывает и будет, как Эндрю надеялся, часть. И пока пятый стрелковый полк оставался лучшим, никого не волновало, живут ли солдаты по уставу или же по чему-то еще. Эндрю хмыкнул: плавали — знаем. Конечно, от высшего командования ему прилетит разбор полетов, но дальше этого не пойдет.       Но в таком настроении он пребывал ровно до момента, как из машины вышел, не дожидаясь, пока водитель откроет дверцу, присланный офицер. Невольно на лице полковника вылезла отчего-то счастливая улыбка, которую он тут же поспешил замаскировать, нарочито кашлянув, привлекая внимание адъютанта, расторопного малого, но в данный момент глазевшего на залетную столичную штучку, статного офицера с пленительной улыбкой, чуть встрепанной с дороги шевелюрой… Саймонс понимал зеленого и еще не нюхавшего пороха юнца (кто ж его проклял, что ему везет на таких помощников), посмотреть-то было на что. Сам бы смотрел и смотрел. Видели они, конечно, совершенно разное.       — Доброе утро, сэр! — тут же среагировал юнец, вытянувшись и замерев. — Позвольте отнести Ваши вещи в приготовленные комнаты.       — Не беспокойтесь, лейтенант, о своих вещах я озабочусь сам, — ответили и повернулись к Эндрю, сверкнув белозубой улыбкой, в которой промелькнуло что-то, что трудно было описать. — Доброе утро, полковник. Знаю, стоило написать о приезде заблаговременно.       — Не мне объяснять, что проверки никогда не объявляются ранее, чем за неделю до начала, и до последнего мы не знаем, кто будет инспектировать наши скромные войска, — Эндрю пожал плечами, стараясь не думать о том, что в личном порядке кое-кто мог и прислать весточку, или хоть намекнуть при последнем телефонном разговоре. Впрочем, не то время и не тот момент, чтобы обижаться. — Добро пожаловать в пятый стрелковый, полковник Гизи. Проследуем в мой кабинет. И… Позвольте отнести лейтенанту вещи, не стоит тратить время.       — Если Вы так говорите, — без капли сомнения ответил Грегор. — Осторожнее с сумкой, лейтенант.       Радостный мальчишка, завладев вещами, унес их в дом. Эндрю и Грегор проводили его одинаково задумчивым взглядом.       — Надеюсь, я не выглядел таким же идиотом? — скорее сам себя спросил Грегор, и Саймонс решил на это ничего не отвечать. — Не время стоять на улице, полковник, не так ли? Угостите кофе, сэ-эр?       В голосе Грегора промелькнула ребячливая задорная нотка, и на лицо Эндрю вернулась улыбка.       Похоже он и сам позволил себе обмануться мундиром и непривычно серьезным официальным лицом, но Грегор, несмотря ни на что, оставался все таким же. Сколько они не виделись? Эндрю подсчитал, выходило чуть больше полугода, и это было бесконечно долго. Пятый стрелковый старались держать подальше от столицы. По разным на то причинам.       — Прошу.       В кабинете было так не по погоде натоплено и душно, что Грегор тут же снял китель, оставшись в рубашке. И с удобством разместился на диванчике, наблюдая за тем, как Эндрю делает кофе. Машинка тарахтела, выдавая порцию ароматного напитка. Молчать Эндрю больше не мог, и, когда протянул чашку молодому мужчине (юношей Грегора уже нельзя было назвать никоим образом, ничего восторженно юношеского в нем не осталось, он раздался в плечах, лицо утратило мягкость да в целом…), сказал:       — Мне всегда было интересно, как получают это назначение, господин проверяющий. Разыгрывают в лотерею? Тянут соломинку?       — У меня возникло чувство, что именно так все и было, — ответил Грегор, принимая горячую чашку (пальцы его скользнули будто невзначай по руке Эндрю), и отпил кофе, смакуя вкус. Потом хмыкнул и выдал серьезным, даже строгим тоном: — Черт бы тебя побрал, полковник, если не хочешь этого говорить, скажу я. Я соскучился, и мне очень не нравится, что…       Договорить он не сумел, потому что Саймонс мягко отобрал ополовиненную чашку — за один то глоток — и накрыл, как хотел последние полчаса, испачканные кофейной пенкой губы своими.       — Считай, что ты очень меня удивил, — признался Саймонс, стоило разорвать поцелуй, как Грегор довольно вздохнул, облизнулся, что ему тут же захотелось повторить.       — Надеюсь, приятно? Отдай мой кофе, я всю ночь не спал. — Грегор отобрал чашку у присевшего рядом Эндрю. — Кстати, отец передал тебе какой-то пакет, судя по подозрительному бултыханию, это то, чего я, как проверяющий, ни в коем случае не должен увидеть во вверенной вам части.       — Есть повод уничтожить все улики, например, вечером.       — Предлагаете, полковник, мне пойти на преступление? — Грегор притворно поцокал языком. — Или таким образом купить мою лояльность?       — Что вы, полковник, — в таком же тоне ответил Эндрю, решив не добавлять, что ему наоборот хочется беспристрастности в проверке части и неподдельной страсти в совместном уничтожении улик. Судя по блеску в глазах, Грегор был готов хоть сейчас обеспечить вторую часть программы, несомненно, со своими ценными дополнениями. Он не врал в том, что соскучился. Если конечно у Эндрю были причины сомневаться в его словах. Но их не было.       — Ты не говорил, что у тебя новый адъютант, — внезапно сменил тему Грегор. Он уже допил кофе, и теперь вертел чашку в руках, не зная, куда ее деть. Он не осуждал, просто констатировал факт. И все это походило на то, что он ищет какие-то общие темы для разговора, будто им нечего сказать друг другу после долгой разлуки.       — Неплохой малый, — неопределенно ответил Эндрю. — После того, как мой самый лучший помощник ушел на повышение, они так часто меняются, что иногда я думаю — зачем их запоминать.       Чашка примостилась на спинке диванчика, а неожиданно горячая рука Грегора — на колене Эндрю. Буквально на мгновение, но этого вполне хватило, чтобы развеять любые сомнения.       — Льстишь. И врешь, ты же каждого солдата знаешь своего. Абсолютно всех как облупленных. И помнишь каждого, на чьем приказе хоть когда-то поставил подпись. И это совершенно противоречит сейчас твоим словам. Впрочем…       Он потянулся к нему. Эндрю для удобства обнял его за плечи, вовлекая в долгий чувственный поцелуй.       И в этот момент в кабинет без стука ворвался Хопс в сопровождении Проныры, которые, кажется, и не заметили, что полковник Саймонс не один. Грегор среагировал мгновенно, отстраняясь и принимая такую непринужденную позу, что если бы не покрасневшие губы, то ничто бы не выдало того, чем они занимались. Даже краснеть не подумал. Эндрю пожурил себя, что не запер дверь, с трудом сдерживая желание спрятать лицо в ладонях и не засмеяться.       — Какой-то му… идиот, простите все силы небесные ему глупость, привез вместо заказанных вентиляторов обогреватели, — выдал с порога разгоряченный Хопс. С другой стороны, Грегор достаточно хорошо знал тех, с кем служил бок о бок без малого пять лет, и вряд ли забыл, какими бесцеремонными эти ребята могут быть. — Засунуть бы ему эти грейки в то место, которым он думал, что летом нам настолько холодно.       — В ведомости, — нудно прокомментировал это Проныра, — стоит, что это обогреватель с вентилятором… Здравствуйте, ваша светлость.       — Какие в ж… разница, есть ли у них вентилятор? Они ж все равно только греют! — продолжал Хопс. — Како… Грегор?!       — Доброе утро, господа, — кивнул им Грегор, получавший, как понял Эндрю, ничем не прикрытое удовольствие от разыгравшейся сценки. Его действительно нисколько не смущал тот факт, что их застали на горячем. Эндрю вдруг полностью осознал, что совершенно упустил тот момент, когда его юный любовник стал настолько… взрослым. Наедине с ним Грегор, казалось, был все тем же юным, ребячливым, восхитительно наивным.       …Или просто Эндрю хотел его таким видеть, а Грегор всячески этому способствовал, учась притворству у лучших.       Саймонс встал с диванчика, прошел к столу. Он помнил, что подписывал запрос от Проныры на вентиляторы. Даже спорил с Фоксом о количестве.       — Кто из снабжения прислал нам не то, что мы запрашивали?       — Ым… — Хопс, правильно оценивший ситуацию и видимо осознавший, в какой момент прервал командование (о, Эндрю нисколько не сомневался в осведомленности подчиненных в своей личной жизни), замялся, растеряв весь пыл. Выяснять, кто прав и виноват, ему резко перехотелось.       — Я обменяю обогреватели на вентиляторы у третьей дивизии полковника Радова. Им привезли больше… — примирительно вдруг сказал Проныра. Сержант всегда чутко реагировал на ситуацию.       — Поди наши же и привезли… — буркнул Хопс.       — А если добавить еще и новые ботинки, то они с радостью поделятся. Будто впервой.       — Вот и отлично, — Эндрю махнул рукой. И что мешало Проныре это сказать Хопсу до того, как тот ворвался в кабинет командования добиваться правды? — Если понадобится, привлекай, сержант. Но думаю, проблем…       — И давно такие ошибки допускает снабжение? — подал голос Грегор, позволяя себе перебить Эндрю. Он встал с диванчика.       Ответ Проныры был бесхитростен.       — Всегда, сколько я себя помню. Помните мороженое вместо одеял зимой?       Господин проверяющий, закусив губу, кивнул. Забыть такое было сложно.       — Предоставьте все бумаги о последних запросах и последующих поставках за… наверное, полгода, — Грегор вздохнул и добавил: — Отображающие реальное положение вещей. А не сложную — неофициальную — схему обмена между частями.       Проныра усмехнулся. Он, конечно, имел что сказать по поводу, но ограничился кратким «Есть, сэр». Эндрю понял, что неуемный лейтенант, его адъютант, Тони Викс разболтал уже всем, что приехала важная шишка, проверяющий из генерального штаба. Знатный офицер. Наверняка приукрасил действительность, приписав Грегору того, что нет и никогда не было, но даже так особо проницательным не составило бы особого труда понять, о ком идет речь, и потому Проныра нисколько не удивился прозвучавшей просьбе — нет, приказу, поправил сам себя Эндрю. А вот то, что рассказал адъютант о новоприбывшем, даже интересно, наверное, услышать. Добрые люди обязательно передадут. Тот же Проныра, который с интересом смотрел на Грегора. Не он один, Хопс тоже. Будто ждали, что тот еще скажет. Грегор улыбался.       — На пятый стрелковый у меня в расписании выделено три дня, это время… — он помолчал, создавая видимость того, что продумывает, что сказать, хотя Эндрю был уверен, этим Грегор занимался всю бессонную ночь, пока добирался. — Это время, я глубоко убежден, мы потратим с наибольшей пользой. Необходимо многое успеть сделать. Одинаковая пошловатая ухмылка, вылезшая при этих словах, на лицах Хопса и Проныры, говорила лишь о том, что эти двое подумали в первую очередь совсем не про то, что хотел сказать Грегор, несмотря на то, что прекрасно поняли все. И безобразие стоило прекратить.       — Отставить усмешки, — приказал Саймонс, беря все в свои руки. — Капитан, проводи полковника Гизи в наше кафе и организуй завтрак.       — Кофе, — добавил Грегор, уголок его рта дергался, будто он пытался не заржать по-простецки, — неважно, что там дают, пусть там будет кофе.       — Пусть сварят приличный кофе, — согласился Эндрю, решив, что перед этими двумя падать ниже уже некуда, и так все знают, — скажи, что точно такой же, какой варят для меня.       — Будет сделано! — ухмылка Хопса стала шире. Пиетета перед господином проверяющим он не держал, поэтому просто кивнул Грегору, успевшему уже взять свой китель и перекинуть его через плечо. — Устроить вам экскурсию?       — Разговоры, капитан, — цыкнул Эндрю. И продолжил, когда Грегор, смеющийся уже в кулак, и Хопс ушли: — Сержант, на пару вопросов… ***       Под столовую-кафе в этом городке оборудовали заброшенный некогда склад. Ребята всеми силами с молчаливого разрешения полковника Саймонса пытались придать помещению уютный вид. Расставили по окнам пластмассовые цветы, повесили картинки (разной степени благопристойности), даже раздобыли где-то бумажные скатерти, и на каждом столике стояла вазочка с какой-либо засушенной веточкой. И кормили тут вкусно.       Назначенный поваром сержант Ли кашеварил если не как бог, то очень похоже. Он мог из ограниченного набора продуктов соорудить поистине царское пиршество. Но при всех талантах продвижению по карьерной лестнице мешал его склочный упрямый характер. И сержант попал в пятый стрелковый совершенно, как водится, случайно. Сложившийся выбор «военная тюрьма» или «служить под командованием полковника Эндрю Саймонса на передовой» (и никто уже не мог с уверенностью сказать, было это великой честью или же позорной ссылкой, говорили, что Саймонс перебежал дорогу какой-то знатный особе, чуть ли не самому, по слухам, графу Гизи, и потому отослали его от столицы куда подальше) стал не таким уж и сложным.       Как командир Саймонс пришелся вздорному сержанту вопреки ожиданиям по душе. И для любимого начальства Ли со временем стал держать целый, как он называл, «кофейный уголок», где сержант колдовал над зернами и джезвой, там пахло шоколадом, корицей и бог весть какими еще специями, даже перцем, и никогда никому больше не перепадало оттуда свежезаваренного ароматного кофе, высоким гостям и то не всегда, и всем приходилось довольствоваться общим кофейником. В этом Ли был непреклонен.       Поэтому он весьма скептически отнесся к словам Хопса, что его светлости полковнику нужна чашечка кофе и обязательно точно такого, как пьет Саймонс. При этом Хопс странно двигал бровями, будто ими хотел сказать что-то иное. Гость наблюдал со стороны, вид имел самодовольный и наглый, и совершенно не понравился сержанту. Он походил на всех тех, кого Ли побаивался и, признать, потому и ненавидел. По первому взгляду, его светлость был обычной штабной крысой, но потом Ли заметил и тонкий шрам на аристократическом холеном лице, и орден за мужество, проявленное в бою, и решил дать полковнику, явно тому господину проверяющему, о котором говорил Тони с раздражающим благоговением, шанс. И когда он скрылся в «кофейном уголке», услышал тихий смех.       — Полковник Саймонс подбирает кадры себе под стать, — выдал гость. — Я думал, меня испепелят взглядом.       — Ли — хороший парень, вашество, — вступился за него Хопс.       — У Эндрю, — сержант удивился, с какой теплотой произнес гость имя командира, только за это Ли окончательно решил, что заезжий полковник может даже и заслуживает чашки кофе, — других не бывает. Замечательно здесь вы все устроили.       — Куда бы нас не забросили, Грегор, мы хотим чувствовать себя как дома.       Больше Ли не слушал, увлекаясь приготовлением кофе.       И только, когда напиток был сварен, к нему добавлены свежие круассаны, а гость усажен завтракать, сержант спросил:       — Капитан, судя по всему, Вы хорошо знаете… — он взглядом указал на смаковавшего завтрак гостя.       — Грегор пять лет был адъютантом Саймонса, — ответил Хопс. — Свой в доску несмотря на все.       — Ну-ну, — покачал головой Ли. — И его сюда заслали с инспекцией?       Он подразумевал, не припишет в своих отчетах для штаба ли этот свойский по-дружески чего-нибудь такого, что навредит командиру. Про адъютанта по имени Грегор он слышал то, что парень сделал просто головокружительную карьеру только благодаря высокому происхождению и что командиру навязали напыщенного аристократа, потому что так положено. Симпатия, которую Ли только-только стал испытывать к гостю, моментально испарилась.       Хопс хотел ответить, но в столовую вошел Саймонс в сопровождении Тони. Нынешний адъютант смотрел на прошлого с противным сержанту подобострастием. В руках Тони держал планшет, а за ухо сунул ручку, в руках вертел стилос. Вид он имел неряшливый, и на фоне подтянутого офицера, полковника Грегора, кем бы он не был по фамилии, но безусловно древней и аристократической, явно проигрывал. Как щенок-дворняга рядом с породистым кобелем. Ли стало стыдно и горько за Тони, отличного парня, но не с родословной, если распечатать, длиннее километра.       — Ли, можно кофе? — попросил командир и, увидев, что господин проверяющий допивает свою чашку, добавил к вящему недовольству сержанта: — Два.       — Конечно, сэр.       Ли пришлось подчиниться, хотя с большим желанием он бы налил этому самому Грегору вторую чашку из общего кофейника, в который он сыпал по пять стаканов растворимого порошка и заливал все это пятью литрами воды. ***       — Вот, — Эндрю подал ему бумагу, — расписание проверки. Нужно было сразу отдать, пока нас… не отвлекли. И еще, — Грегор благодарно, с улыбкой, принял и документ, и протянутую чашку, — кофе.       — Спасибо. Теперь есть шанс, что я не усну, осматривая ваши достопримечательности, — он без интереса глянул мельком на расписание и отложил лист. С учетом, сколько подобных бумаг он сам составлял бессчетное количество раз, ничего нового там для него не было. Но эдакое показательное пренебрежение с его стороны сильно задело Тони, замершего соляным столбиком чуть поодаль, Эндрю заметил, как юный лейтенант досадливо поморщился. Мальчишка старался, Саймонс знал, что он составлял злосчастное расписание всю неделю, как стало известно о начале инспекции из генерального штаба, выверял все по секундам, а тут…       И никому не объяснишь.       Никому и не нужно объяснения. Но мальчишку, которого разве что сейчас не трясло от справедливого возмущения, стоило потом успокоить.       Грегор, как и всегда, ничего не замечал вокруг. Он куда с большим энтузиазмом уделил внимание свежей выпечке и кофе, чем бездушным буквам и цифрам. И намерения оскорбить в лучших чувствах адъютанта он не имел.       — Программа такая насыщенная, господин проверяющий, — с усмешкой сказал Эндрю, — что уж что-что, а спать вы не захотите.       — Правда? — Грегор еще раз глянул на бумагу к вящей радости лейтенанта (у того аж щеки заалели), допивая кофе. — Тогда приступим. ***       — В следующий раз, если я вытяну короткую соломинку, я устрою безобразную истерику, но не поеду в инспекцию, — Грегор сбросил китель на небольшой диванчик и позволил маске, которую носил весь день, сползти, стирая ее одним движением, проводя ладонью по лицу. — Есть и другие способы увидеться с тобой. Взять в отпуск, уехать в горы…       В комнате для гостей царил полумрак. Эндрю не спеша опустил жалюзи на окнах, а только потом включил свет. Лампочка сперва светила тускло, но постепенно разгорелась. На столе высились папки с документами, приготовленные для господина проверяющего расторопным Тони. Отчеты, финансовая документация, ведомости и прочая бумажная шелуха со сводными сопроводительными записками.       Эндрю предпочел не замечать оговорки любовника и не заострять внимания, что выбор поехать ли инспектировать воинские части или же отказаться Грегор сделал сам. И жалуется сейчас для… показухи.       Да и вариант с отпуском не так уж и плох. Было бы неплохо подгадать даты и вырваться подальше, туда, где никто не будет знать об их статусе, должностях и прочих регалиях. В последний раз, полгода назад, они провели прекрасные, но такие короткие, пролетевшие в одно мгновение, выходные, когда виконт Гизи сопровождал свою бабушку до родового имения, а полковник Саймонс следовал в расположение да задержался на пару дней в гостеприимном поместье. Даже графиня, поджимавшая недовольно губы при виде него, была подозрительно радушна и предпочла закрыть глаза на то, что вместо двух гостевых спален использовалась только одна.       С ее стороны это было, посчитал тогда Саймонс, стратегическим отступлением.       — Это только первый день, — продолжил Грегор, опускаясь вслед за кителем на диванчик. — Со стороны, — из голоса его тут же исчезли жалобные нотки, — полковник Саймонс, для образцово-показательной части пятый стрелковый слишком…       — …Не образцово-показательный, — мягко закончил за него Эндрю. — Тебе это прекрасно известно.       И генеральному штабу тоже.       — И что мне об этом писать? — спросил Грегор, больше в воздух.       Ответа он не ждал, но Саймонс все же ответил:       — Пиши правду.       Этого никто не делал. Чтобы все от первой до последней строки написать так, как оно есть. Конечно, и с таких отчетов командование скрипело зубами. Грегор смерил его долгим взглядом. Потом прикрыл глаза и, помолчав немного, сказал:       — Ты прав.       — В других частях тебя будут заваливать ничего не значащими материальными комплиментами, чтобы только в отчете было все «как положено», — предупредил Саймонс. Ему хотелось сесть рядом с молодым любовником, обнять его, растрепать стянутые в хвост кудри и прекратить этот бессмысленный разговор, продолжив то, на чем их с утра прервали. Черт знает, что мешало ему так поступить.       Грегор рассмеялся. На его щеках появились чудесные ямочки.       — А ты, значит, будешь делать все наоборот? Дать взятку должностному лицу, какой ужас, господин полковник, какой ужас! — Грегор покачал головой. — Кстати о маленьких «комплиментах»… — он резко встал, вспомнив видимо про отцовскую передачу. И точно, из сумки, приставленной у тумбочки, достал бумажный сверток вполне определенной формы, взвесил. — Пока я не забыл.       Подарок от графа оказался виски выдержки почти равной годовщине первой встречи тет-а-тет с графом Гизи, годовщине…       Был ли подарок с умыслом, своеобразным извинением, или же просто знаком признательности? Эндрю понимал, что никогда этого не узнает, но раз в год он получал от графа выпивку. Можно было заворачивать негодные бутылки обратно, если бы, конечно, подобный демарш имел хоть какое-либо значение. В конечном итоге, решил Эндрю, граф Гизи не мог приносить извинения за то, к чему официально никогда не имел никакого отношения.       Да имело ли это сейчас значение? Прошлое должно было оставаться в прошлом. Грегор, передав сверток и с пару минут пронаблюдав, как Саймонс разворачивает бумагу и вертит в руках бутылку, подошел к нему почти вплотную, так, что кончик его носа касался щеки Эндрю.       — Я хотел сказать, — Грегор понизил голос до вкрадчивого шепота, отдающегося непонятными ощущениями в груди, ровно как и чужие ладони, скользнувшие за пояс брюк, — что я очень-очень скучал. Может, стоит обратить внимание на меня?       Бутылку Эндрю мягко опустил на пол, чтобы высвободить руки и, наконец, перехватить инициативу. Он тоже соскучился. ***       — Этот проверяющий хлыщ какой-то, — Ли пожаловался бармену. Официально доступа в офицерский клуб он не имел, но никто не смотрел на такие мелочи, как погоны и нашивки. Бармен задумчиво кивнул. Он был из той породы молчаливых людей, которые предпочитали слушать и запоминать, чем бессмысленно сотрясать воздух никому не нужными словами.       — Грегор абсолютно не такой, — заступился за заезжего полковника Хопс, присевший рядом за стойку. Бармен тут же без разговоров налил ему пива. — Эй… долей после отстоя пены.       — Будто ты хорошо его знаешь, — позволил усомниться Ли. Он тоже пил горьковатое темное пиво и думал, осилит ли еще кружку.       Уилл Хопс пожал плечами. Пригубил пенистого напитка.       — Уж получше, чем ты.       — Да мне одного его вида хватило, чтобы понять — гнилая у него натурка! — буркнул сержант. И хотел еще что-то добавить, как в офицерский клуб ворвался лейтенант Викс.       — Полковник Сай… — начал он, но быстро понял, что искомого командования тут нет, потому закончил расстроенно: — …монса тут нет?       Хопс осмотрелся и развел руками.       — Как видишь.       — Его и в кабинете нет, и в личных комнатах… — продолжил Тони.       — Ммм… — Уилл как-то неопределенно хмыкнул. — Не то, чтобы я не знал, где его искать, но думаю, сейчас их… его не стоит беспокоить. Ты что-то хотел?       Оговорка его не осталась незамеченной. Ли нахмурился, придерживая все измышления при себе.       — Да в целом ничего такого, скоро вечерний смотр, как без него-то… — стушевался Тони. — И я…       — Тогда выпей пива, — к их небольшой компании подошел Хиллари Боунс, положив на тонкое плечо Тони широкую лопату, которую выдавал за ладонь. Хопс салютовал давнему товарищу кружкой. Боунс вернулся с наряда, и, видимо, не успел переодеться, сразу рванул в клуб. На форменке сбоку расплылось масляное пятно, происхождение которого явно вскорости, дай Хиллари волю, обрастет такими загадочными подробностями, будто он не посты ездил проверять, а как минимум самолично в одиночку брал укрепления потенциального (но отсутствующего на данный момент) противника. — И мне пива, или что тут у нас сегодня льют. Проведешь сам, если надо. Только…       Бармен сунул ему кружку.       — Кстати, — завладев вожделенной выпивкой, Боунс блаженно улыбнулся и растекся на барном стульчике, — а что за кипиш-то? Не вижу трагедии в том, что полковник вечером всем по-отечески не пожелал спокойной ночи.       — Инспекция! — горестно выдохнул Тони. Пиво его не радовало. Парнишка распереживался за день, принимая каждую кривую ухмылку или же недовольную морщинку на породистом лице господина полковника-проверяющего на свой счет. А тут еще такое пренебрежение уставом.       — Будто впервой… — философски отозвался Хиллари. — А… Тони, для тебя точно впервые все это. Не боись, все нормально. Ну подумаешь, приехал какой-то придурок с непомерно раздутым эго… Дальше своих погон ни черта не видит. Этот цирк раз в год гастролирует. Поди сейчас заперся у себя и начищает перышки.       — Вот! — вставил свое веское Ли. Хопс молчал.       Выпили и дружно протянули кружки для добавки.       — Завтра общий смотр части, — продолжил сокрушаться Тони. — Да никто ж горн по утрам не послушает! Мне этот горн знаете куда засунут, если я протрублю подъем?!       — Сейчас не военное время, — попытался успокоить Ли расстроенного лейтенанта. — Да дисциплина в военном городке это не то, что в военном лагере…       — Я уверен, ребята не подведут, — бросил чем-то довольный Хопс. — Мы с Хиллари проследим.       — А нам-то это зачем? — удивился Боунс. — Бегать за каждым, маленькие что ли? Выслать приглашение, перевязанное ленточкой, мол, милостивый сударь, ждем вас в семь утра на площади при полном параде…       — Я отправил сообщение на корпоративный портал, — добавил невзначай Уилл.       — О, правда? Я еще не смотрел… — протянул Боунс, поглядывая на капитана.       — Да половина опять придет, если придет, абы как! — Тони накрутил себя по полной, пребывая в полнейшей уверенности, что сообщение на портале все проигнорируют. — Такой позор… Что подумает полковник Гизи?       Хиллари, как раз отпивший пива, захлебнулся. Закашлялся.       — Надеюсь, ты не скажешь Грегору, что я так про него брякнул? — жалобно попросил он, как только смог снова говорить, у Хопса, не обратив никакого внимания на других.       Сокрушенный Тони Викс разве что уже не рыдал.       — Он не обидится.       — Потому что на правду не обижаются. Да какая разница, что он подумает? — взвился сержант Ли. — Тем более Гизи! Это ж не родственник того самого?       — Угу, — кивнул Хопс, от пива у него образовались пенные усы, которые он с удовольствием слизал, — сын.       — Наследник, — поддакнул ему Боунс. Им было весело.       Ли подозрительно на них посмотрел. Он никогда не замечал за этими двумя какого-либо проявления излишнего уважения к высокородным фамилиям, тем более к выскочкам, которые вместо маменько-папенькиного подола выбрали военную службу и взлетали по карьерной лестнице так, будто имели крылья. Может, они были и правы, но пока Ли оставался непреклонен.       Точку в разговоре поставил бармен — пятью кружками пива, ребятам и себе.       — За наше вашество, — добавил он, старый служака, служивший в пятом стрелковом, наверное, с самого образования части. ***       Эндрю проснулся посреди ночи и не сразу понял, где он. В гостевые комнаты, выходившие окнами в парк, не проникал свет от уличных фонарей, мрак ночи ничто не нарушало, кроме полоски теплого света из приоткрытой двери. Вторая половина кровати была примята, но уже успела остыть. Часы, висевшие на стене, мерно тикали, большая стрелка замерла на цифре три.       Грегор обнаружился в небольшой гостиной. При свете одной лишь настольной лампы он сидел за письменным столом, по-простецки подложив под себя левую ногу и обмусолив кончик карандаша, и читал какую бумагу из многочисленных, приготовленных Тони. Он накинул на себя рубашку, но и то не потрудился даже ее застегнуть. Хоть домашние штаны не забыл. На столе стоял стакан с виски, но похоже из него так еще и не отпили, хотя свободной рукой Грегор время от времени тянулся к нему, но все время будто что-то его останавливало. Кубики льда в виски почти растаяли.       Эндрю он и не заметил. Только стоило тому взять из шкафа еще один стакан, как Грегор поднял голову и сдержанно кивнул.       — Прости, если разбудил. Мне не спалось.       — Ничего страшного, — ответил Саймонс, наливая алкоголь и себе. Грегор, следуя примеру, тоже отхлебнул — наконец-то — из своего стакана.       — Все из головы не шли слова Проныры. По многочисленным выкладкам, отчетам — поставки в расположения частей производятся как по часам. Накладные проверяются до каждой циферки, но выходит никто в штабе не в курсе реального положения вещей. Или… — Грегор еще отпил, потом фыркнул. Он никогда не любил крепкий алкоголь. Зачем вообще наливал, если, подозревал Саймонс, вообще не собирался пить.       — Или, — продолжил за него Эндрю, — всех, кто в курсе, все устраивает. Не стоит лезть туда, где досконально не разбираешься, Грегор.       Можно докопаться до такого, что лучше не знать. Однажды он потянул за ниточку, распутал клубок и остался ни с чем, потому что оказался не готов принять правду. Еще и виноватым оказался. Эндрю одним глотком допил, надеясь, что это хоть немного утихомирит проснувшихся демонов. Виски обожгло горло.       Грегор вздохнул, отложил бумагу на стол, встал, потянулся и только потом сказал:       — Ты как всегда прав. Если мы оба не спим, и еще слишком рано, чтобы трубить подъем, может, займемся чем-то поинтереснее?       — У вас, виконт, одно на уме, — притворно посетовал Эндрю.       Оказавшись в один шаг около него, Грегор выдохнул куда-то ему за ухо:       — Наглая ложь… — прикусил мочку, потянул и отпустил, чтобы повторить: — Наглая-наглая ложь.       Поддаваться на провокации, столь порою неумелые, вошло у Саймонса в привычку. Он развернулся, поймал Грегора в объятья и прежде, чем накрыть призывно приоткрытые губы своими, сказал:       — Тогда давай посмотрим, что вы можете предложить.       Ответ Грегора, произнесенный шепотом, был сладостно краток:       — Вы, полковник, не поверите, но очень многое. ***       Главную площадь городка, красиво обрамленную голубыми елями, с момента, как здесь стали базироваться военные, отдали под своеобразный плац. Гражданские было возражали, но постепенно недовольство утихло, тем более, что пятый стрелковый, уже больше трех лет квартировавший в городе, проводил смотры и учения, на удивление местных жителей, привыкших наблюдать за прошлые годы каждодневную муштру, крайне редко. И потому площадь была целиком и полностью во власти, как и прежде, горожан. По воскресеньям даже рынок устраивали (с разрешения, конечно, командующего полка).       Сейчас на площади ровными рядами выстроились солдаты, всего батальон (один, остальные раскидали по соседним городкам). Лейтенант Викс светился от радости так же, как начищенные сапоги и натертые до блеска пуговицы. Парень не ожидал, что обычно тяжелые на подъем в мирной жизни ребята, подойдут с такой ответственностью к внеплановому смотру. Тем более, что любой сбор не обходился без расхристанных цветастых — и совершеннейше не уставных — рубашек, а тут! Увы, не без ропота, но выстроились же! Без опоздания! По уставу — заранее! Привели себя в порядок!       Больше всего Тони, мечтавший встать под королевские знамена с малолетства и потом и кровью достигающий каждого нового звания, боялся, что репутация части, в которой ему выпало счастье служить, рухнет, распадется, тем более, что знаменитый полк Саймонса первый на поверку оказался совсем не таким, каким свежеиспеченный и полный надежды лейтенант ожидал. После службы в другой части, где командир гонял всех и в хвост, и в гриву, пятый стрелковый был… совершенно другим.       Впрочем, Тони все тут нравилось. Хотя первое время он ужасался с того, как ведутся тут дела. И бегал к полковнику с жалобами: на то, что многие записались на разнообразные курсы, другие устроились на работу, третьи выкупили земли и разбили огородики и развели хозяйство…       «А вдруг война?» — беспокоился Тони.       «Не накаркай», — сказал на это Проныра, составляя список принятых от солдат продуктов народного хозяйства. — «А яйца лучше свежие, чем тот порошок якобы яичный, что нам штаб присылает, да и берут наши меньше, чем местные за десяток».       Саймонс лишь ухмылялся. И завел специальный лоток для жалоб. Который вместе с содержимым — макулатуры килограмм на десять-то набралось — Тони самолично же спустя пару месяцев и выбросил.       И теперь никакие речи о том, что проверка пройдет как по маслу, его ничуть не успокаивали.       Жители городка, кто встал пораньше, толпились за ограждением. Им было интересно, что же такого наметилось у пятого стрелкового, что все как на парад. Более умудренные опытом или наслышанные об инспекции смотрели с более конкретным интересом: кого же столица послала на этот раз?       — Вот, — удовлетворенно сказал капитан Уилл Хопс, стоявший рядом с Тони, — а ты боялся. Я же сказал, что парни не подведут.       По лицу капитана нельзя было и сказать, что он пил допоздна. Свежий и бодрый, Хопс, пока не появились на плацу полковник и проверяющий, командовал построением. Пока что была дана команда «вольно». Старшие офицеры не спешили.       — Да и полковник Гизи будет в благодушном настроении, — со смешком добавил Хопс. — Так что все просто замечательно.       Тони решил не уточнять, почему же капитан так в этом уверен. Ему казалось, что ответ ему, даже вдруг случится чудо и этот ответ будет честным до конца, совершенно не понравится. До построения лейтенант еще раз заходил к полковнику Саймонсу, но того у себя не было, на завтрак полковник и проверяющий тоже не выходили. И все вместе со скользкими полунамеками Хопса и Боунса, которым пиво развязало языки, и они рассказали пару историй про полковника Гизи, когда тот еще был на месте Тони, наводило на определенные мысли, которые лейтенант гнал всеми силами из головы как нежизнеспособные. Определенно не стоило даже допускать думать об этом.       Да и брешут все они, думал Тони.       По ряду солдат вдруг прошлась волна. Они выпрямились, синхронно взметнули руки в приветствии. Грянуло: «Здравия желаем, сэр!» Среди зрителей раздались восхищенные вскрики — зрелище вышло достойным. Новая форма, введенная только недавно, ладно сидела, оружие было начищено и сверкало в утренних лучах солнца, на лицах блестела улыбка, — идеально.       И Тони, засмотревшись, сообразил, что необходимо было бы скомандовать строиться, что нужно было первым заметить появление командования.       — Все нормально, — шепнул ему Хопс, прежде чем встать в строй, к своему подразделению. — Выше нос.       Вид у проверяющего — да и у Саймонса — был довольным. Хопс оказался прав. И Тони мог поклясться, что видел, как полковник Гизи подмигнул стоявшим в первых рядах.       — Вольно! — скомандовал Саймонс и что-то сказал проверяющему, Тони не расслышал. Грегор Гизи неопределенно махнул рукой. Парадная форма на нем сидела так, будто он в ней был рожден. И лейтенант Викс попытался представить, как он выглядел бы в полевой форме, вышло с трудом. А ведь по рассказам, этот холеный аристократ, который после короткого слова полковника Саймонса произнес речь, а ребята его внимательно слушали, прошел войну в отличие от большинства сынов благородных фамилий наравне с обычными солдатами…       — Лейтенант, — вдруг обратился к Тони полковник Гизи, вырвав паренька из размышлений, и Тони с ужасом понял, что не расслышал ни слова из того, что полковник говорил строю, который уже начал потихоньку расходиться, возвращаясь к обычным делам.       — Сэр?! — вышло несколько испуганно. Тони огляделся в поисках поддержки своего командира, но Саймонс говорил с капитаном Хопсом. И явно не спешил на помощь.       — Что у нас дальше по расписанию? — спросил полковник Гизи. Тони вдруг задело, что взгляд полковника был слишком… понимающим. Кое-как овладев собой, лейтенант сверился с бумагой, прикрепленной к планшету. Можно было посмотреть и на планшете, но Тони специально распечатал, чтобы если что показать всем заинтересованным расписание, а не суматошно рыться в файлах.       По расписанию был осмотр укреплений городка. За них лейтенант не волновался. Выслушав, полковник кивнул, а потом внезапно ободряющим тоном сказал:       — Вы очень постарались, лейтенант. Эндрю, — Тони еще вчера поразило, как просто приезжий говорил о Саймонсе, хотя неизменно непосредственно обращался к командиру пятого стрелкового то по фамилии, то по званию с непонятными лично Тони нотками, — повезло иметь такого помощника, как вы. Чуть больше уверенности, лейтенант.       Тони смутился. Но полковнику Гизи было легко говорить об уверенности, которую он буквально излучал. Он поди никогда и не испытывал смятения. По крайней мере, это было так сложно представить, несмотря на все заверения Хопса и Боунса о том, что ничего человеческого аристократам, на удивление, не чуждо, даже если они сыновья начальника службы безопасности.       — Да… сэр. Спасибо… сэр!       — Вот и отлично. А то у меня возникает чувство, — весело, даже ребячливо, поделился полковник, — что вы, лейтенант, меня…       «Боитесь» он не сказал, но явно это и подразумевал. Тони ответил бы, что нет, ни в коем случае. Солдатам пятого стрелкового не ведом страх. И что при виде сиятельного полковника, никогда не знавшего, что такое желание выбиться в люди, используя только свои силы и возможности, не имея поддержки в виде семьи, возникают несколько иные…       — У меня другое чувство, — сказал внезапно полковник Саймонс, и Тони, и Грегор глянули на него с одинаковым удивлением, потому что оба не заметили, как он подошел, — что вы, ваша светлость, очень хотите посмотреть наши укрепления. Лейтенант, приготовьте транспорт, хорошо?       — Есть, сэр! — с облегчением, что непонятный — и неприятный — разговор с проверяющим так прервали, воскликнул Тони. И уходя, он расслышал тихий голос Саймонса, который вызвал неприятную дрожь:       — …Он не услышит эти слова от тебя, Грегор. Только не от тебя.       Ответ полковника, к вящему сожалению, он не расслышал. Впрочем, наверное, и не желал. ***       Как всегда по пятницам, несмотря ни на что, будь то потоп, землетрясение, война или ежегодная инспекция, в офицерском клубе накрывали стол для Игры. Так и называли — «Игра». Приглашение на Игру получали только избранные. В том числе и из других частей. Для других клуб был сегодня закрыт.       Фоном играла музыка. Свет приглушили. Каждому из участников налили пива, а на стол выставили огроменное блюдо с разнообразными закусками — чесночные сухари, копченые свиные уши, сыры.       В этот раз карты раздавал Проныра.       — Подозреваю, — сообщил он самым что ни на есть скучным голосом, — что наш командир сегодня пропустит игру.       И поцокал языком.       — Предлагаешь лишить его возможности прийти и отыграться? — поинтересовался Хиллари, разглядывая карты. Судя по всему, расклад у него был так себе. — Ему тогда проще прикрыть лавочку.       — Нет, предполагаю, что его можно и не ждать. И что все уже в сборе.       — Финальная игра, — хмыкнул Уилл, хлебая пиво. На карты он еще не смотрел, предпочитая пока оставаться в сладостном неведении. — Да даже Грегор его не удержит. У нас инспекция, — пояснил он для специально приехавшего для Игры капитана Лэмби из полка Радова шестого, разместившегося в паре часов езды. Капитан был излишне кудряв и вполне соответствовал своему имени, хотя за глаза назывался волком в овечьей шкуре. — С нас первых начали.       — Да? И кто в этом году гастролирует в сольном выступлении выездного цирка? — никто из вояк никогда не относился к штабным крысам, не нюхавшим пороха, с должным уважением. Как уж заведено. Регалиями и званиями хорошо трясти в каком-либо другом месте, а не в бою.       — Внезапно для нас — полковник Гизи. Сбежал от нас в генеральный штаб пять лет назад. Теперь вот прислали посмотреть, хорошо ли мы кушаем и слушаемся ли папу с мамой.       — Ым-м, — глубокомысленно ответил на это капитан. Известная фамилия не вызвала у него должного вдохновения, а вот полученные карты взволновали. На лбу у него выступила капелька пота, которую он тут же вытер тыльной стороной ладонью. Карты у него в руках дрожали, хотя ничего еще серьезного-то и не началось. Так, приигрывались. — Пусть Саймонс станцует вокруг этого Гизи хороводик, пропоет колыбельную, уложит его спать и мигом — сюда.       За столом рассмеялись. Только выбившийся впервые в финал Ли нахмурился. В карты ему не везло, а тон, взятый игроками, не способствовал расслаблению. Еще и…       — У меня аллергия на колыбельные и народные танцы, господа, — возвестил появившийся в клубе полковник Гизи, прекрасно расслышавший все, что о нем говорят, общее замешательство похоже его позабавило, а внимание — польстило. — Найдется местечко, Фокс?       …А новые лица — еще более. Сержант вздохнул, положив карты на стол, думая, что не поздно ли прекратить и уйти? Или была уж не была!       Проныра смерил Грегора совершено нечитаемым взглядом.       — Даже от полковника Саймонса? — елейно поинтересовался Хопс, сдвигаясь вбок, освобождая место для еще одного стула.       — От него — тем более, — излишне серьезно ответил на это Грегор. А потом добавил, примирительно разводя руками: — Видите, я не при мундире, а значит — не при исполнении. Раз уж мы тут без, — он оглядел стол и собравшихся, — погон, то предлагаю оставить звания. Просто Грегор, господа.       — Без вопросов, — пожал плечами, соглашаясь, Лэмби. Ему этого оказалось достаточно. Да и угрызений совести за свои слова он нисколько не испытывал. Даже больше, он не постеснялся спросить: — Значит, колыбельные пели вы, просто Грегор, — капитан выделил имя, будто напоказ пользуясь полученным разрешением, — раз Саймонс решил пропустить Игру?       — Он подойдет попозже, пока я за него, — названный полковник пропустил издевку мимо ушей, а бармена, без ненужных просьб принесшему севшему на предложенное место Гизи бокал вина (откуда только достал, удивился Ли прежде чем хмыкнуть под нос еле слышно: «Выпендрежник!»), кивком поблагодарил.       — Сдаем, господа, — объявил Проныра.       Карты легли на стол.       — А какие ставки?       — Пока минимально полсотни. Есть желание проиграть фамильное состояние? — рискнул встрять в разговор Ли, не раз страдавший за резкий и быстрый язык.       На резкие слова нисколько не обиделись. Грегор рассмеялся.       — Отец, — большинство скривилось как от кислого лимона, — мне этого не простит.       Настоящая Игра началась. ***       Часы пробили одиннадцатый час, когда Эндрю наконец покончил с теми бумажно-бюрократическими делами, которые наметил на день. Устало потянувшись, так, что хрустнули косточки в плечах, он глянул на проделанную работу с глубоким чувством удовлетворения. А потом понял, что обещал Грегору, отправляя того в клуб, прийти обязательно на Игру, но абсолютно забыл, а теперь поди уже было поздно, несмотря на то, что все еще в самом разгаре. Может, его присутствие совершенно и не обязательно, а Грегору и вовсе полезно пообщаться с народом.       Юный любовник, не склонный в последнее время к сюрпризам, но отчебучивающий постоянно что-то эдакое, от чего Эндрю сначала спрашивал себя, зачем ему все это счастье, а потом понял — и принял — тот факт, что ему это до безобразия нравится, внес приятное разнообразие в рутину своим приездом. Да и не такой уж он и юный, Саймонс вспомнил, как с утра смотрел на любимое лицо, замечая морщинки в уголках глаз, которых еще полгода назад-то и не было, и размышлял: когда же он успел стать таким сентиментальным, что только мысль о том, что этот человек, поправ общественные устои, семейные принципы, да и просто многие правила приличия, остался с ним, выбрал его, поставив фамилию Гизи просто перед фактом, доводила до желания сцеловать каждую морщинку, поймать первый сонный удивленный вдох.       Желанию стоило потакать. Тем более что в последнее время шансов на такое выпадало все меньше и меньше. Не так, когда они оба жили в столице, предоставленные исключительно друг другу. Но Эндрю понимал, сделанные шаги были единственно верными в их ситуации. Стоило — и Эндрю не отказал себе в удовольствии, принимая тот риск, что на утреннее построение они могли запросто опоздать, увлекшись. Рисковать он всегда умел. Особенно, если что-то того стоило. Грегор — стоил. Со всеми недостатками и неоспоримыми достоинствами.       Саймонс застыл около кофеварки на подоконнике. Он и не заметил, что уже несколько минут бессмысленно смотрел в окно, на пустынную улицу. Для кофе было слишком поздно, подаренное виски осталось в гостевых комнатах, собственное — в шкафу, но бутылка была не почата, а напиток — значительно хуже, чем из графского погреба. Может, стоило пойти все же в клуб, для галочки, вытащить оттуда господина проверяющего под любым предлогом… Все равно ребята, особенно те, кто не знал Грегора ранее, не смогут полностью расслабиться, подозревая того в том, что он готов уловить их в любом промахе, иначе в чем смысл инспекции? И будут счастливы, когда он уберется с глаз долой.       С чего он вообще решил, что идея отправить Грегора на Игру, будет хорошей?       Обернувшись, Эндрю увидел, что предмет его мыслей подпирал собой дверной косяк. Сколько он уже так стоял…       — О чем думаешь? — спросил Грегор.       Раскрасневшиеся щеки и блестевшие глаза явственно говорили, что вечер удался. Виконт Гизи решил вдруг пояснить раннее появление, не дожидаясь ни соответствующего вопроса, ни ответа на свой собственный:       — Я сбежал. Тактическое отступление, сказал бы ты. Эти… поставили перед собой цель обобрать меня как липку. Ты не подумай, что меня хоть как-то тревожил этот факт, — он смешно дернул плечами, что Эндрю невольно улыбнулся, и сделал шаг навстречу, походка его была твердой, — но мне внезапно подумалось, что этот вечер я хотел бы провести с тобой, а не за игральным столом, специально проигрывая.       Исключительно здравые мысли. «Я там лишний» не прозвучало, но они оба знали — это так.       Грегор понял и принял это. А он, более умудренный опытом, почему-то не смог.       — Я думал о том, что люблю тебя, — просто сказал Эндрю, поймав его за руку и притягивая к себе. Тот с готовностью скользнул в объятия, утыкаясь старшему мужчине в шею. От его волос пахло табачным дымом вместе с пряным ароматом одеколона и еще чем-то, присущим исключительно Грегору, невероятно возбуждающе. — И очень рад, что ты приехал.       — Я знаю, — пробормотал Грегор. Мягкие губы касались кожи, влажное дыхание бередило воображение, а руки нагло исследовали, как легко можно достать заправленную в брюки рубашку. Эндрю понял, он хочет взять Грегора прямо сейчас, на этом много видавшем на своем веку диванчике, быстро, с напором, а потом, едва отдышавшись, повторить, будто они оба были на десяток лет моложе. И ему позволят, разрешат, несмотря на то, что Грегор — да и он сам — любил неспешный, долгий и вдумчивый секс на удобной кровати.       Пуговицы будто сами выскальзывали из петель. Развести полы рубашки. От увиденного — знакомого и желаемого — пересохло во рту.       — Я все ждал, — подняв голову, добавил Грегор, все же уверенно положив ладони на спину Эндрю, не думая раздевать любовника, с этим еще можно и повременить, — что ты придешь и вытащишь меня оттуда.       — Вас, ваша светлость, ниоткуда уже не надо выручать, — а на плече у Грегора оказалась легкая натертость от ремней кобуры, которую он снял сам перед тем, как уйти в клуб. Эндрю поцеловал красноватый след на светлой коже, стягивая рубашку окончательно, позволяя ей упасть на пол, и принимаясь за пояс штанов. От мысли, что оставленные прошлой ночью на бедрах синяки от пальцев за день не сошли, ему захотелось рывком стянуть строгие военные брюки, развернуть любовника к себе спиной, заставить прогнуться в спине, — несвойственная ему жесткость.       — Жаль… — выдохнул Грегор, задрожав, но совершенно не потому, что в комнате было холодно, а он остался без одежды. Он, подхватив нетерпение партнера, прекратил изображать безучастного к ласкам любовника и потянулся к чужому брючному ремню, выверенным движением высвобождая пряжку, потянув собачку ширинки, задевая напряженный пах. — Зная, что я всегда найду у тебя совета… о-ох, а кусаться-то зачем?       — Чтобы не нес всякую ерунду. Повернись…       Грегор понимающе хмыкнул, без возражения подчиняясь, легко переступил через спущенные брюки, полуобернулся, глянув из-под растрепанной челки, упавшей на глаза. На его губах играла лукавая улыбка, призывающая к поцелую. Прильнув животом к горячей обнаженной спине, бедрами к бедрам, Эндрю накрыл губы своими, обнимая и желая никогда не отпускать любимого из рук.       Вспомнилось давнее детско-наивное «выиграй, и я буду твоим… на всю ночь».       — На всю жизнь, — выдохнул Саймонс, прервав поцелуй. И никто не посмеет сказать иное.       — А? — несвязно простонал Грегор, подаваясь навстречу чужой руке, решившей, что пора стать более настойчивой, и скользнувшей вниз, по подтянутому животу, к паху, — Ты о чем?       Его волосы, собранные в хвост, взлохматились и щекотались, стоило Эндрю провести губами по щеке к уху, потом вниз по затылку, оставляя быстрые поцелуи на каждом выступающем позвонке. При свете лампы прекрасно было видно, как он покраснел, залился румянцем от кончиков ушей до плеч, как на шее билась быстрее и быстрее венка. Под рукой стремительно твердел член, а собственный, все еще скрытый тканью брюк, вжимался в упругие ягодицы.       Грегор прогнулся, одной рукой уперся в спинку дивана, другой хватаясь за бедра любовника, сжал пальцы. Соблазнительный изгиб поясницы притягивал взгляд, сбитое дыхание ласкало слух, и тянуть больше не было никаких сил. Накрыв ладонь любовника собственной, Эндрю переплел чужие пальцы со своими.       — Хочу тебя, — и потянул руку Грегора к поясу брюк, намекая, что нужно б помочь.       — Я… собственно… это… понял, — рвано, выталкивая с силой каждое слово, ответил тот, неловко пытаясь стянуть с Эндрю мешавшие штаны, больше мешая. Потом осознал всю тщетность попыток, безвольно опустил руку.       Оставив член любовника в покое — Грегор недовольно простонал, что нельзя так издеваться, — и все же стянув злосчастные брюки, Эндрю положил обе руки на его бедра, поглаживая. Столь необходимая сейчас смазка была в гостевой спальне, изрядно прореженный прошлой ночью запас презервативов там же.       Нетерпеливый разгоряченный Грегор — здесь.       — Не тяни, — тихая просьба ускорила принятие решения. Надавив на манящую впадинку между ягодиц, Эндрю наклонился, чтобы поцеловать Грегора в плечо и, когда тот снова повернулся, в губы, жадно приникая к ним. А вместе с тем скользнул в обжигающее тугое тело. Грегор, судорожно вздохнув, напрягся, но тут же расслабился, подался назад. — М-м-м…       Их тела плотно прижимались друг к другу, и это было правильно. Затопившее удовольствие полностью поглотило другие чувства. Рука Грегора вдруг поднялась, сама собой обвила шею Эндрю, стоило ему толкнуться и обхватить напряженный член сильными пальцами, мозолистыми от ежедневных тренировок с оружием. Мягкие волосы легли Эндрю на предплечья дразняще пушистыми прядями, обдав новой волной запаха одеколона. Они вновь поцеловались, и, не отрываясь ото рта Грегора, Эндрю одной рукой умудрился дорасстегнуть свою рубашку. Поцелуи, следующие один за другим, стали более иступляющими. Низкий стон зародился в горле, Эндрю замер, сжимая тяжело дышащего Грегора в объятиях, не давая тому упасть, когда у того подкосились колени.       И, выскользнув, опустился на пол, все еще придерживая, теперь за бедра, чтобы, развернув Грегора к себе, взять его напряженный потемневший член в рот, парой движений довести до финала.       — Что на тебя нашло? — спросил Грегор, переводя дыхание. Он буквально мешком рухнул на диванчик, стоило Эндрю его отпустить.       — Не вижу причин тебе жаловаться, — прислонившись к ногам любовника, Эндрю посмотрел снизу вверх на раскрасневшегося Грегора. Не было никакого сомнения, что он испытал такое же удовольствие, опалившее его щеки ярким румянцем, от близости, что и Эндрю.       — Я не жалуюсь, — ответил Грегор, наклоняясь так, что легко коснулся губами чужого рта в благодарном поцелуе. Отстранился, чтобы сказать с горьким сожалением, которое не потрудился ничем замаскировать: — Завтра с утра я уезжаю.       И в этом был весь Грегор. Испортить момент он всегда умел. Эндрю подавил всякое желание что-либо комментировать.       — Кстати, — задумчиво добавил Грегор, бессмысленно поглаживая кончиками пальцев все еще сидящего у его ног Эндрю по колючей щеке, после нескольких минут все же уютного молчания, — ничего, что дверь кабинета приоткрыта, хотя я четко помню, что ее закрывал?       Отправив Грегора в душ, Эндрю наскоро привел себя в порядок и только потом вышел в коридор, служащий и комнатой ожидания. На танкетке клевал носом Тони, который встрепенулся и во все глаза посмотрел на командира, неуклюже вскочил, сглотнул и, заикаясь, выдал:       — Я-я… не х-хотел!.. Я стучал!       На лице у него было ни кровинки. Похоже то, что он застал командование за весьма компрометирующим занятием, напугало его до чертиков.       — Здесь нет твоей вины, — мягко сказал Эндрю, чувствуя накатившую усталость каждой клеточкой тела. Он отчетливо понимал, что от него пахнет сексом. И он многое бы отдал, чтобы сейчас оказаться в своей кровати, желательно с Грегором под боком, а не успокаивать паникующего мальчишку, который успел напридумывать себе всякого. — Что-то случилось важное, раз ты решил дождаться?       — Я следил, — сперва замялся Тони, а потом затараторил, — в смысле не за вами следил, а чтобы никто… не зашел и вам… с полковником… не помешал. Ведь… понимаю… никто не должен знать… Я и входную дверь запер, сэр!       Жалко, что не с другой стороны, вздохнул Саймонс. Тони, не в силах больше смотреть на командира, опустил глаза, разглядывая кончики начищенных ботинок.       — Сегодня Игра, лейтенант, — вздохнул Эндрю. — Никто даже не подумал бы сюда заглянуть.       «Кроме тебя, юноша», — не добавил он.       — Что все же случилось, что на ночь глядя решил зайти ко мне?       — Горел свет, и я решил, — Тони шмыгнул носом, и Саймонс подумал, что если парнишка разревется, это будет достойным завершением разговора, — что могу занести донесения от застав. Вот они! Сэр?       Он схватил тонкую пластиковую папку с танкетки и подал. Эндрю принял, даже не разглядывая ее содержимое, успеется.       — Спасибо, Тони. Насчет…       — Я никому не скажу, — впечатлительный лейтенант от волнения даже рискнул перебить командира. — Честно! Клянусь офице…       — Я не могу приказать тебе забыть об увиденном.       «И услышанном». Они с Грегором были… не сдержаны.       — Но… — впервые за долгое время Саймонс не знал, что сказать, какими словами успокоить, донести до Тони, что за случившееся ему не грозят ни застенки СБ, ни какое-либо другое наказание. Мальчишка был ни в чем не виноват, даже если он уверен в обратном. — Но я и… полковник Гизи будем бесконечно тебе за это благодарны. Иди к себе, Тони.       — С-спасибо, сэр, — лейтенант неуверенно кивнул. — Спокойной ночи, сэр.       Было бы за что благодарить!       — Спокойной ночи, — Эндрю закрыл за лейтенантом дверь, тяжело вздохнул, повторяя: — Спокойной ночи… ***       За месяц в городке все вошло в обычный лад, как и всегда после ежегодных инспекций. Господина проверяющего проводили, и наступила спокойная размеренная жизнь. Волнения о предстоящем отзыве о части если и были, то солдаты и офицеры держали их при себе. Эндрю не выпытывал у старых боевых товарищей подробности, справедливо решив, что никто из языкастых не смолчал бы, будь на то повод.       Саймонс беспокоился о лейтенанте Виксе, волей случая заставшем то, что совершенно не полагалось ему видеть. Но Тони на удивление быстро справился с охватывающим его смущением, стоило кому-либо упомянуть имя Грегора или же при виде командира. Эндрю знал, что не обошлось тут без вездесущего сержанта Фокса и неуемной парочки Хопса и Боунса, даже думал, что стоит поблагодарить их. Всех троих, но желательно по отдельности. Но рожи, по-другому Эндрю их ухмылки обозвать и не смог, у всех трех были довольные и без этого. Впрочем, ребята прекрасно знали, о чем стоило молчать, на этот счет Эндрю был спокоен. А шутки тет-а-тет он уж как-нибудь переживет.       — Сэр, — отвлек Саймонса от бездумного разглядывания собственного стола адъютант. После небольшой заминки Тони сказал, к его чести даже ровно, только смотрел он куда-то Саймонсу за спину, в окно: — Вам конверт от полковника Гизи. Пришло почтой…       Объемный пакет из плотной бумаги — даже с марками — лег на стол, наверное, Грегор прислал, как и обещал, копию отчета. Электронной было бы проще и быстрее. Но виконт Гизи видимо подхватил отцовскую паранойю и отправил не только в бумажном виде, но еще и в частном порядке.       — Спасибо, Тони. Что-то еще?       — Нет, сэр.       Тони нервничал в этом кабинете и невооруженным глазом заметно. Мучить парнишку не входило в планы Эндрю, поэтому он кивнул в знак того, что лейтенант может быть свободен. Тони тут же испарился из кабинета, и его сложно было в чем-либо обвинить.       В пакете оказалась обычная распечатка, скрепленная скрепкой, книга, о которой Эндрю как-то мельком упомянул, что никак не может найти в местных книжных, из графской библиотеки и коротенькая записка.       «Как и обещал — делюсь», — писал Грегор размашистым непривычным почерком, с сильным нажимом, он явно спешил, — «документ еще сырой и сильно напоминает «Записки сумасшедшего», мне оттуда надо вымарать половину, чтобы уж совсем не дискредитировать наши доблестные войска, но тебе будет интересно узнать, что пятый стрелковый действительно образцово-показательный… в некоторых вещах. Страшно представить, как будут действовать в бою — не буду их сейчас называть, но ты все прочтешь, — те командиры, которые из кожи вон вылезли, чтобы меня задобрить. И это вместо того, чтобы думать о благополучии вверенной в их надежные знающие руки части. Себя и солдат положат.       Твой Грегор.       PS. С надеждой на очень скорую встречу в столице. Можешь считать это намеком».       Записку Эндрю отложил в сторону. Пробежал глазами по напечатанным строчкам на странице отчета, посвященной целиком и полностью пятому стрелковому. Следуя совету, Грегор писал правду и только правду, но это действительно не стоило класть на стол главнокомандующего во избежание многих неприятных инцидентов. А вот некоторым действующим лицам можно было бы зачитать отрывки. В частном, так сказать, порядке. И чтобы не откладывать дело в долгий ящик, полковник Эндрю Саймонс без спешки высвободил нужные листы от скрепки, остальные вместе с книгой убрал в ящик стола под ключ, а записку аккуратно сложил и спрятал в нагрудном кармане. Бумага едва слышно шуршала при каждом его движении.       Первым на очереди должен стать сержант Ли, у которого можно было поинтересоваться, сварят командиру вкусный кофе и не хочет ли сержант побывать на ежегодном кулинарном фестивале, который проводится в столице?..