Часть 1
25 января 2014 г., 18:25
Они взрезали небо с сырым предрассветным часом самоубийц. Повсюду один только синий цвет, его отражение мерещится в светлых облаках и свинцовых тенях, он навсегда поселился в глазах моего брата, в моих глазах.
Синих.
Вроде чешуи дракона, да?
Пальцы судорожно вцепились в ороговевшие чешуйки размером со средневековый щит на драконьей шее, а брат позади цепляется уже за меня.
Все вокруг кажется таким до боли настоящим. И как бы не хотелось убедить себя, что я уже не маленький, чтобы верить в реальность происходящего, сквозь маску наносного цинизма, избитой "взрослости", пробивалось что-то такое…
… что-то, заставляющее практически кожей ощущать с каждым вздохом убегающие секунды, цепляться за текущий воображаемый песок до крови ломая ногти, и от глухого холодного ощущения безысходности беззвучно выть, сжав до скрежета зубы. Потому что такие, как я всегда твердо стоят на ногах и не верят в сказки.
Потому что к таким, как я не прилетают драконы.
Вот брат, он другой. Это он всю жизнь смотрит на мир широко открытыми глазами, ищет чудо за каждым углом и смущенно моргает, когда опять что-то пропускает, витая в облаках. Это он умеет улыбаться так солнечно, что лица у людей светлеют. Это он смотрит на меня так, будто я могу решить все проблемы и сейчас начну изрекать истины в последней инстанции, будто я его старше не на десять минут, а на десять лет.
А я, что - я? Язвительные замечания, колючий взгляд, идеальный порядок, бесконечная ответственность и спрятанные ото всех в дальних тетрадях стихи, так глупо.
Я люблю своего брата, конечно, черт возьми, я люблю его, но кто бы знал, из тех, кто так восторженно трещит «ах близнецы, так похожи, а эти глаза»…
… кто бы знал, сколько я сделал, чтобы уже никто нас не перепутал, мне нужен брат, а не отражение в зеркале…
Кто бы знал, как я ненавижу наши синие глаза.
Позади сквозь облака кое-где в темноте показываются звезды, впереди рассыпается лазерными лучами красное солнце.
Так красиво.
Слишком красиво.
Я даже не успеваю додумать свою мысль, как резкий толчок ветра выбивает и без того ненадежную опору, и, обдирая руки, скатываюсь с драконьей шеи.
Время останавливается. Я, как со стороны, вижу замершего в воздухе темноволосого подростка. Голова откинута назад, а на губах застыла странная улыбка. Только сосущее ощущение потерянной опоры и холодного воздуха по коже говорит о том, что этот мальчишка – я.
Хочется безумно рассмеяться, но время все еще застыло, и от этого, кажется, лицо треснет, как фарфоровая маска.
Я упаду.
Наверное, нельзя в сказке думать о том, после чего в душе летает лишь постапокалипсический пепел.
Я пьян этим ветром, и немного собственной кровью, я сорвался, и небо тут не при чем.
Я мог бы родиться убийцей драконов, ловцом приведений, испанским карабинером, великим поэтом, слепым художником, ловким вором.
Чистые светлые краски выворачивают меня наизнанку, время затягивается петлей на моей шее, и в его песке насмешливо скалятся перламутром непрожитые жизни.
Кровь на самом деле очень прозрачная, этого почему-то не пишут в книгах, но я помню, она текла на светлый лакированный стол, кухонный пол, отвлекись от боли, и она покажется даже красивой, смотри, от нее так плохо отражается синий свет. И, кажется, именно она сейчас плещется в моих зрачках, сквозь жидкое алое стекло уже нигде не видно синего.
Я не знаю сколько мне лет, сколько у меня имен, кто я такой.
Над головой смыкается темная холодная вода, тонны ее давят на меня, уродливые монстры из детских кошмаров летают по небу у меня за спиной. С невыносимым скрежетом обрушиваются, сталкиваются стеклянные волны надо мной, ржавое искореженное железо кандалов вспарывает вены, падает в глубину, пытается уцепиться за руки, уносит за собой в темноту тонкие ошметки кожи, капли красной крови, с мучительным скрипом процарапывает невыносимой болью по обнажившемся костям когда-то такие важные имена.
Я еще жив, я просто хочу еще раз увидеть дракона.
Я жив, я просто…
Я жив?…
Я…
… я все-таки успел еще раз увидеть дракона.