Когда боги будут забыты

Найти человека, который понимает и верит в тебя, принимает без дотошных вопросов и эгоистичных требований — редкость, которой удостаиваются не все люди, что уж говорить о не совсем людях. Айвем испытала подлинный шок от научного открытия, разоблачившего ее как подвластное законам физики существо, но она была счастлива. Надежда на лучшее оправдала себя, и все казалось по силам. Найти остальных братьев и сестер? Не вопрос! Одна из лучших, а может, и лучшая ищейка галактики — безоговорочно на ее стороне, и вместе они отличная команда. Она — идет на зов и спасает сородичей, он — охраняет от досадных мелочей вроде сил порядка, наемников, и извлекает из этого выгоду. Чем не симбиоз? Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя и полностью оснастить «Ирис» аппаратурой по требованиям работодателя. Айвем как могла откладывала установку налогового грузообмера и камеры в кабине пилота — свободолюбивая натура противилась любым средствам слежения, — но личная встреча с главой сил порядка и начальником в одном лице дала необходимую мотивацию. Господин Ши, казавшийся таким милым, бодрым старичком по первым сеансам видеосвязи, предложивший легальную, пусть и невысоко оплачиваемую работу курьером, не торопил с установкой, но Айвем решила не рисковать. Несмотря на пренебрежение многими законами, она уважала силы порядка и опасалась их. Да и работать на них было не так опасно, как на сомнительные курьерские службы в рукаве Центавра. Рейнальдо, вечно переживавший по поводу ее безопасности, прислал полное облегчения и гордости письмо. Он был уверен, что теперь-то уж, когда непутевая сестренка работает под началом силовых структур, она перестанет попадать в неприятности. Айвем решила держать его в счастливом неведении как можно дольше. Никтофобия, узнав о ее новом месте работы, стал связываться еще реже, всегда через неотслеживаемые каналы. Девушка понимала его скрытность — мародеров в силах порядка не любили, — и скучала по простым, полным грубого юмора рассказам о быте шахтеров и рабочих, до ужаса боявшихся оказаться в полной темноте на, скажем, пятом-десятом горизонте выработки. Единственной, с кем общение ничуть не изменилось, осталась Нона. Они активно переписывались, иногда виделись лично, пару раз Айвем подвозила ее до других планет. Доппио не оставляла попыток привить Эрус хоть какой-нибудь вкус в одежде, но, как после очередного марафона по магазинам выпалила в сердцах Нона, Айвем «генами не вышла». И они продолжали обсуждать последние фильмы, новости, часть из которых выходила под редакцией Ноны, всякую ерунду из журналов. Доппио горячо посочувствовала Айвем, когда та написала после поездки на мегаколлайдер, пообещала всячески препятствовать распространению новостей о преодолении времени. Девушка поблагодарила подругу, но понимала, что в долгосрочной перспективе это не поможет. В общем, жизнь продолжалась. Немного поразмыслив над проблемой, девушка поняла, что совет Эона не тратить силы почем зря был очень полезным. Айвем твердо решила, что отныне будет манипулировать временем только в случае неизбежной смертельной опасности. Прилетев на Вестный, она первым делом уведомила об этом журналиста, как можно более уверенным и деловым тоном. Получив в ответ спокойный кивок и ровное «Молодец», Айвем почувствовала облегчение — она терпеть не могла, когда над ней хлопотали, как наседка над яйцом, что часто делал брат. Но ей хотелось внимания, и девушка стала выспрашивать про Гамму Дракона, хотя могла попросить обычную информационную сводку. Судя по тому, что Эон не всунул ей под нос кучу текста, полного научных терминов, а стал рассказывать сам, он был не прочь поговорить. Айвем это несказанно обрадовало. Заварив улун, она вручила одну чашку журналисту, а над второй смежила веки сама, наслаждаясь вкусом натурального чая и сухим, но подробным описанием. Гамма Дракона или Этамин* — большая, старая звезда апельсинового цвета, собравшая вокруг себя ожерелья из планет и поясов астероидов. Пятую по близости к Этамину планету, Квинту*, взяли на заметку еще во второе столетие межзвездных путешествий. Гладкая, покрытая неглубоким водным океаном, в котором копошился простейший планктон, планета моментально стала заповедником. Остальные планеты, где метановые глубины не пытались попробовать бур на зуб, а водяной лед либо замерзал, либо пребывал в состоянии горячего пара, активно разрабатывались. Позднее, когда открыли еще несколько десятков подобных планет, где жизнь не ушла дальше простейших и водорослей, заповедник на Квинте перестал считаться уникальным. Занесенные людьми микроорганизмы быстро освоили богатые кислородом океаны и задушили на корню местную жизнь. По небольшим, болотистым континентам поползли сначала лишайники, потом трава. Теплая планета, океаны которой обеспечивали слабые температурные колебания между полюсом и экватором, ночью и днем, сплошь заросла непроходимыми джунглями. Однообразную флору оживляла столь же незатейливая фауна, представленная червями и насекомыми. Ни рыб, ни животных на Квинте не было. Возможно, спустя тысячелетия они бы там и появились, но никому уже не было дела до заброшенного заповедника, равно как и до остальных выработанных планет звездной системы. Даже автоматика, следившая за законсервированными в космосе станциями, давно исчерпала ресурс и перестала посылать сигналы. Заброшенная система находилась в стороне от торговых путей, промышленных секторов и криминальных притонов. Ей не интересовался абсолютно никто. Именно поэтому программа, запущенная Эоном в сеть, выделила серию странных сигналов, которые уловил зонд в соседней системе, где автоматика еще не проржавела до последнего провода. Журналист проверил на возможные ошибки, сбои, но другой зонд, в противоположной стороне, выдал те же самые показания. Вроде бы сигнал о помощи, но очень странный. Кто в здравом уме станет посылать сигнал бедствия на латыни? -…поэтому я уверен, что это кто-то из богов античности, — заключил юноша. — Может, Флора? — предположила Айвем, уверенно ведя корабль по курсу к пятой планете. — Раз уж вся планета покрыта зеленью. — Посмотрим, — пробормотал Эон. Он поставил пустую чашку в нишу для рекомбинирования мусора и захлопнул крышку. Айвем довольно усмехнулась — пункт «приучить к чаю» выполнен. Оранжевый свет отблескивал на приборах, проникая через обзорный экран. Несмотря на затемнение, он все равно заливал кабину ярким светом. Но вот впереди появилось изумрудное пятнышко. К тому времени, когда «Ирис» лег на орбиту, на экране расплылась откутанная бирюзовой дымкой атмосферы планета всех оттенков зеленого: океаны переливались аквамарином, а континенты пестрели салатовыми и грязно-серыми пятнами. — Чувствуешь что-нибудь? — отвлек Эон спутницу от разглядывания Квинты. — Минуточку, — Айвем прикрыла глаза, задержала дыхание. Она ощущала своих братьев и сестер неведомым шестым чувством, которого точно не было у людей. Ощущение, похожее на тихий звон, светлое прикосновение, пахнущее миндалем — оно исходило от всех, чьей сутью являлась вера. У кого-то звон был ниже или выше, а прикосновение было розоватым или нежно-желтым, запах отдавал кислым или острым, но фактура ощущения оставалась той же. Айвем никогда не сумела бы описать это полностью, как зрячий не сможет объяснить слепому от рождения цвета радуги. И сейчас Айвем не ощущала ничего, даже отдаленного эха. Но такое бывало раньше, когда кто-то затаивался поглубже или был на грани исчезновения. Если программы Эона сообщали, что здесь кто-то есть, значит, нужно только поискать. — Очень слабо, — помедлив, солгала девушка. — Надо приземлиться и пройтись. Она направила «Ирис» по направлению вращения планеты, чтобы приземлиться на один из континентов. Эон смахнул со своей половины экрана диаграммы двигателя, открыл полные непонятных Айвем символов вкладки и углубился в их изучение. — Здесь есть два старых космодрома, — сообщил он. — Ближайший на пятнадцать градусов правее. Ты увидишь — плоская возвышенность. — Обязательно искать космодром? Я хочу сесть поближе к океану… — Здесь болотистая почва. Приземлишься на пляже — попрощайся с «Ирисом». — Прав, вечно прав, — буркнула девушка и послушно изменила курс, провожая взглядом зеленые гребешки волн. Они пролетели над длинной полосой побережья, где серо-бурые груды плавника чередовались с мутными лужицами и желтыми разводами песка, миновали плавные, покрытые ковром травы дюны и густой ковер вечнозеленого леса. Снизив скорость, «Ирис» влетел на территорию заброшенного городка, наличие которого угадывалось по геометрически правильным очертаниями провалов и подъемов растительности. Чисто из вредности Айвем сделала почетный круг над космодромом, превратившимся со временем в большое травянистое плато, и пролетела еще с десяток километров, совершила посадку на бывшем стадионе, ровной овальной поляне. Эон косо глянул на нее, но промолчал. Вздернув нос и поставив блокировку на управление — вдруг он возьмет, да отгонит «Ирис» на космодром, — девушка ушла в грузовой отсек. Там она рекомбинировала подходящую одежду: резиновые сапожки, водонепроницаемые куртку и штаны, перчатки. Надев это нехитрое облачение поверх повседневной одежды, она наколдовала заодно большой флакон репеллента и тщательно намазала лицо. Удовлетворенно кивнув отражению в гладкой стене грузового отсека, Айвем вернулась в кабину. — Не приоденешься? — весело поинтересовалась она. — Не нужно, — отозвался Эон, не оборачиваясь, рассматривая полные геометрии и высшего программирования вкладки. — Я хочу еще раз проверить сигнал. Иди первой. — Есть! — бодро отсалютовала девушка и прыгнула к шлюзу. — Содержание кислорода в атмосфере повышено, не дыши глубоко. — Да, хорошо, — она нетерпеливо притоптывала, наблюдая, как медленно раскрываются «лепестки» шлюза. — Некоторые растения ядовиты, осторожнее с ними. — Да-да! — Айвем сбежала по трапу. — И оставайся на связи! — донеслось вслед. Девушка закатила глаза и быстрым шагом пошла прочь от «Ириса». Все эти банальности насчет кислорода, прожигающих язык апельсинов и поддерживания связи она усвоила еще с начала странствий. Тогда некому было помочь, и она училась на ошибках. Задыхалась от анафилактического шока, ломала ноги на планетах с высокой гравитацией, отстукивала морзянкой SOS по внешней поверхности жилых куполов… Порой она сама удивлялась своей живучести. Айвем ощутила легкий укол совести. Да, подобные советы набили оскомину, но их причина — нет. По пальцам можно было пересчитать, когда о ней беспокоился кто-то, кроме брата. Достав из кармана небольшой планшет, она, продолжая идти к выходу со стадиона, отправила на «Ирис» сообщение «все поняла. попаду в трясину — буду кричать ^_-», и со спокойной душой углубилась в лес. Невысокие, похожие на бурьян-переросток деревья, плотный ковер зелени под ногами, назойливо жужжащие насекомые и жгучие оранжевые лучи Этамина — таким был этот лес. Стадион располагался на окраине города, и Айвем скоро вышла из него. Чащоба стала совсем непроходимой. Быстро выбившись из сил, девушка присела отдышаться на поваленный бурей ствол и снова прислушалась. Ни следа веры. Будь здесь хоть кто-нибудь, она бы к этому моменту почуяла хоть слабое дуновение, легкий отблеск. Но ничего. Пустая планета. Голова немного кружилась от переизбытка кислорода. Она хотела дойти до океана, но помнила, как долго они летели, и отказалась от этой мысли. Но возвращаться не хотелось. Они же только начали поиск! Только встретились! «Дам ему немного времени, а он найдет что-нибудь интересное для репортажей, и мне расскажет,» — решила Айвем. — «Не так обидно будет. А я… тут посижу» Удобно устроившись на размочаленных волокнах, она стала смотреть по сторонам. За пять минут насчитала шесть видов мух, три вида гусениц и бабочек, приметила гигантского комара и нескольких мокриц. Она различала обратный путь по сломанным веточкам и примятой траве, но один лишь взгляд на непроходимое сплетение стволов убивал любое желание пробираться дальше, и Айвем осталась на месте, беззаботнейшим образом разлеглась на стволе и сощурилась на Этамин. Мысли лениво текли вокруг судеб людей, которые когда-то здесь жили. Купались ли в океане? Боролись ли с наползающими джунглями? Может, улетели до того, как луга превратились в чащобы? Она искренне позавидовала журналисту — он мог несколькими щелчками по экрану узнать все. Айвем помнила базовые иероглифические схемы, что уже было неплохо для простого пользователя, но вот со свободным поиском информации начинались проблемы. Хотела бы она так же искать все, знать все, видеть все… Озорная мысль заскреблась в ее сознании. «Видеть все», значит? Так можно начать прямо сейчас! Она же установила камеру в кабине пилота — маленькую и незаметную. Пока Эон проверяет показания с зондов, можно следить за ним! Хихикнув от мысли о ничего не подозревающем хакере под слежкой — девушка была уверена, что он не заметит вмонтированную пониже главного экрана, не отличающуюся от поверхности кабины, полностью автономную камеру, — Айвем перевернулась на живот, выудила из кармана планшет и начала быстро-быстро тыкать в него пальцами. Да, вот корабль, его брандмауэры и работающая на другой частоте камера, не заметишь, если не станешь искать специально. Триумфально размяв пальцы, Айвем обошла авторизацию, — на такую легкую задачу ее знаний хватило. В одном углу экранчика возникло изображение с камеры, зернистое, с разноцветными помехами. Микрофон, однако, был хороший — с планшета доносились слабый шорох одежды и звук дыхания. Половину экрана засвечивало рыжим бликом, в центре виднелось лицо журналиста. Меж бровей залегла морщина, а взгляд бегал по главному экрану. Из ушей шли провода наушников. Айвем подавила приступ нелепого смеха. Что, господин Шэнь, вы даже не подозреваете об этой камере? Наконец-то мы на равных! Понаблюдав за однообразной картиной, Айвем принялась сочинять какое-нибудь таинственное сообщение, которое дало бы Эону знать о слежке. Минут пять она маялась сочинительством, пыталась сделать сообщение не слишком простым и глупым, пока изображение с камеры не изменилось. Так, мелькнуло что-то сбоку, но Айвем отвлеклась и снова взглянула на экран. Беззвучно, с оружием, нацеленным на затылок журналиста, через открытый шлюз проходили люди. Первым вошел худосочный мужчина с полностью механическими, блестящими руками. За ним уверенными, мягкими шагами то ли вплыл, то ли прокрался громила под два с лишним метра ростом; он едва умещался на экране. За ним прошло странное существо, в которой с трудом угадывалась женщина, киборгизированная до почти полной потери человеческого облика — она походила на помесь осы и паука. Последней Эрус различила вставшую в шлюзе дерганую и хрупкую фигурку — девушку или подростка, сложно сказать из-за плохого качества. Наблюдая за незваными гостями и Эоном, безмятежно обрабатывавшим данные, Айвем впала в ступор. Она не знала, что делать, точнее, что делать в первую очередь. Прислать сообщение «ОБЕРНИСЬ!!!», замедлить время и бежать к «Ирису», попытаться понять их намерения, самой оглядеться по сторонам? Кто эти люди — наемники, бандиты, местная полиция? Откуда они? Что, если он обернется слишком быстро, и его застрелят? Как быть, если она израсходует слишком много сил? Мысли бились в такт ударам сердца: с каждым ударом — выброс адреналина, с каждой паузой — волна страха. Время шло, и она цепенела в его неумолимом потоке. Заметив посторонний блик, отражение на экране, Эон повернулся, выдергивая наушники: — Предлагаю поискать… — и осекся. Айвем словно со стороны увидела, как ее пальцы, сжимающие планшет, побелели. Она впилась взглядом в неподвижные фигуры незнакомцев и журналиста, готовая при малейшем признаке опасности полностью остановить время на «Ирисе». — Здравствуй, брат, — не предвещающее ничего хорошего равнодушие к судьбе случайного человека исходило от вежливого и спокойного голоса двухметрового громилы. Равно как и от нацеленного пистолета. — Мы ищем Айвем Эрус, хозяйку этого корабля. Не подскажешь, где можно ее найти? Сердце девушки ушло в пятки. Наемники. Женщина подошла к стенке, за которой проходило несколько кабелей, приникла к ней. Несколько темных шнуров, нитей или щупалец из спины — Айвем различила только металлический блеск, — вонзилось в обшивку кабины с глухим скрежетом. Эон полностью разввернулся к незнакомцам. — Вы все-таки раздобыли информацию? Айвем не узнала этот голос. Говорил определенно Эон, но интонация… такой она еще не слышала. Ни от кого. Презрительный и подавляющий тон, которым обращаются к слугам. Отвлекшись на голос, она почти упустила смысл слов. — Информацию? — громила, как и Айвем, был сбит с толку командным тоном жертвы. — Местонахождение генетического маркера, — быстро и брезгливо, словно пояснял слабоумному непонятное слово, выплюнул Эон. — Шевели мозгами, Садальмелик*. Айвем перестала понимать, что происходит. Зато громила, похоже, понял. — Чтоб я сдох, — широко ухмыльнулся он, опуская руку с пистолетом, — Йонг Санг, во плоти! Мы думали, ты старше. Фигурка у шлюза потянулась внутрь. Камера зафиксировала любопытное лицо совсем молодого мальчишки. Айвем прикусила палец, пытаясь понять, откуда она знает это имя, и почему оно ей так не нравится. Почему ей не нравится все, что происходит в поле зрения камеры. — А я думал, вы умнее. Для чего вы здесь? Хотите ее спугнуть? — недовольно поинтересовался Эон, будто не замечая до сих пор поднятого автомата. — Хотим ее поймать. А для чего здесь ты? — Жду плату. — Мы пытались с тобой связаться. Почему ты не выходил на связь? С каждым их словом ей становилось все хуже. Наемники знали Эона. Эон знал наемников. И общались они не как враги, но как деловые партнеры. — Потерял надежду, что твои прославленные «Аквариды» сумеют добыть информацию. Связался с другими группами. Однако наши условия в силе. Я помогу поймать и обезвредить, скажу, в каком состоянии она наиболее ценна для Серой Картели. Взамен от вас — данные. Айвем задохнулась. «Наши условия»? Он, за ее спиной, договаривался о… Садальмелик смерил его взглядом. — Вольно, Сеат*, — произнес он, и наемник с металлическими руками опустил оружие. — По рукам, Йонг Санг. Сеат, проводи нашего… агента к Бунде*, пусть покажет договор с Картелью, — махнул рукой Садальмелик. — И разработайте новый план. Сеат буркнул что-то под нос, сверля юношу подозрительным взглядом. Эон быстро покинул «Ирис» — фигурка у дверей почтительно отскочила, за что Сеат дал подростку подзатыльник, выходя из корабля. — Лея*, что с координатами девчонки? — Садальмелик прогулочным шагом подошел к креслу пилота. Камера бесстрастно показала мелкий блеск одежды и истинную суть «пистолета»: это была рука, трансформирующаяся из груды деталей в ладонь, экран, оружие — на выбор. — Она на планете, но непонятно, где именно. У радаров «Ската»* не хватает мощности, — синтезированный голос исходил из динамиков, а не голосовых связок. — Ее планшет разряжается, скоро мы не сможем его засечь. Программа Картели слишком ресурсоемкая. Звук нечеловеческого, холодного голоса разбил неподвижность, сковавшую Айвем. Она резко вдохнула, тряхнула головой и изо всех сил отшвырнула планшет как можно дальше, вскочила на ноги и пошатнулась — перед глазами все плыло. Он ее предал. Притворялся помощником, другом — на самом деле являлся просто еще одним наемником, из тех, кто хотел разобрать ее на органы или продать в подпольную лабораторию. Враг. Айвем повалилась на колени, хватая ртом воздух, судорожно цепляясь за жесткую, режущую пальцы траву. Горло сжало и жгло той же самой болью, которая колючим шаром ворочалась в груди. Она вспомнила. Йонг Санг — один из лучших охотников за головами, хакер, одиночка. Пару раз слышала это имя от брата, но выбрасывала из головы — ведь Йонг Санг охотился только за наемниками, уничтожал целые преступные ячейки, лишь изредка сотрудничал с бандами. Вот и объяснение безупречных журналистских навыков, которыми она так восхищалась — отточены убийствами и шпионажем. Вся эта помощь, сочувствие и добрые слова — лишь попытка втереться в доверие. Удавшаяся попытка. Голова начала кружиться, и Айвем, вспомнив о переизбытке кислорода в воздухе, поднесла ладонь к губам, дыша в нее. Девушка уткнулась лбом в траву, крепко зажмурилась. Лжец. Перед внутренним взором проносились моменты, когда она, казалось, видела его настоящего: вот он яростно огрызается на Утопию и с тоской говорит о шангхуа, вот барахтается в снегу и потом стучит зубами, весь белый и продрогший, вот спорит с Мнемозиной, оскорбленный собственной позицией пешки в ее планах, вот рассматривает старые вещи на складе и странно улыбается, вот он подходит и молчит, выслушивая страхи и надежды, неудержимо льющиеся из самого сердца… «Обещаю всегда в тебя верить» Лжец! В лесу раздался треск, прозвучавший в тишине с громкостью выстрела. Девушка вздрогнула, опомнившись. Не время сворачиваться клубочком и трястись, как маленькая девочка. В прошлый раз, доверившись не тому человеку, она поплатилась школой выживания на планете, ставшей для нее и брата персональным адом. Сейчас еще есть надежда избежать расставленной ловушки. Айвем глубоко вздохнула и села, утирая рукавом лицо, задумалась. Они рядом с «Ирисом». Значит, пробираться туда бесполезно — наверняка заблокируют управление или повредят двигатель. На то, чтобы разобраться, потребуется время. Потребуется остановить время, а именно этого она не может делать. «Будь ты проклят со своей холодной логикой и правильными советами!» — с бессильной злостью подумала Айвем, но заставила себя рассуждать дальше. Голыми руками она с наемниками не справится. Единственный путь — убегать и прятаться до тех пор, пока им не надоест гоняться. Или пока они не выпустят «Ирис» из внимания. Она должна подать сигнал бедствия брату и господину Ши. Да, особенно ему! Айвем нервно усмехнулась, представив, как за наемниками прилетает целая флотилия… Но тут она вспомнила, как мирно беседовали между собой Эон… нет, Йонг Санг и глава сил порядка. Передернувшись, девушка осознала, что обратиться за помощью может только к брату. Ее снова захлестнула тоска. Все старания понять людей, сблизиться с ними — ноль в итоге. Даже хуже. Она старательно прогнала уныние, поднимаясь на ноги. Не до грустных мыслей. Надо придумать, куда спрятаться от целого отряда наемников. И Йонг Санга. Подумав несколько минут, она рассудила, что в разрушенном городе, как бы она хорошо ни пряталась, ее найдут скорее, да еще и просевшее перекрытие на голову свалиться может. Девушка зашагала глубже в лес, на этот раз не ломясь через заросли, как крейсер, а чуть ли не на цыпочках, осторожно протискиваясь меж стволов, не ломая их. Она не могла сказать, сколько шла, щурясь от бьющих в глаза лучи Этамина. Может, десять минут. А может, час. И она продолжила бы идти, внимательно прислушиваясь и замирая время от времени, если бы внезапно не перестала различать, где верх, а где низ. Мощное головокружение обрушилось на нее, в сто крат сильнее, чем от гипервентиляции. Застонав, она сползла вниз, цепляясь за стволы, легла на землю, крепко уцепившись, боясь оторваться, скатиться по траве в небо. По ладоням с любопытством забегали муравьи, меж пальцев просочилась влажная грязь, и от земли пахло гнилыми листьями, а вестибулярный имплантат сходил с ума, захлебываясь ложными сигналами. Спустя несколько минут головокружение замедлилось, и Айвем сумела осторожно приподняться на локтях, по-прежнему крепко держась за землю. Но только она попробовала встать на ноги, как ее повалил еще один приступ. Это нельзя было списать на случайность — наемники нашли способ генерировать электромагнитные волны, как раз такие, которые влияли на испорченный в магнитных бурях имплантат. Еще одно отвратительное подозрение комом встало у девушки в горле — Эон как-то спрашивал, почему она не занимается гонками. Вполне вероятно, что он раскопал ее прошлое и знал о наличии имплантата, может, даже знал о планете, на которой он вышел из строя. Чувство беспомощности охватило Айвем. Их было больше, у них были техника и оружие, и человек, который знал ее подноготную. Единственным преимуществом, очень ненадежным, была способность управлять временем. И небольшая фора, которая быстро истекала. Закусив губу, девушка упорно поползла вперед, стараясь держаться кустов, под которыми дорожка, остававшаяся за ее телом, не была видна. Даже если все шансы были против, даже если целый мир обратился против нее — Айвем не собиралась сдаваться. Она хотела жить. Ползти было сложно. Она не видела пути за высокой и густой травой, которая резала кожу. Едва она пыталась поднять голову, чтобы просмотреть маршрут, как новая волна головокружения валила ее на землю. Несколько карманных часов, прикрепленных к рубашке под курткой, впивались в тело. За стрекотанием насекомых она расслышала шаги — мерный шелест и потрескивание ломающихся стеблей. Айвем судорожно подползла к раскидистому папоротнику и сжалась под ним, благодаря госпожу Фортуну за то, что по чистой случайности она рекомбинировала для прогулки зеленую одежду, сливавшуюся с листьями. Она накинула капюшон и зажала рот ладонью, стараясь дышать медленно и ровно. Шаги приближались. Сердце быстро колотилось. Она хотела зажмуриться, но боялась пропустить момент, когда ее заметят. Нет, нет, нет — ее не заметят. Не заметят. Пройдут мимо, пусть пройдут мимо. Шаги в нескольких метрах, все ближе. За шепотом леса и прижатой ладонью заглох испуганный писк. Паук, чью паутину под папоротником она потревожила, пробежал по провисшей между листьями нитью. Металлические руки сверкнули оранжевым бликом. Сеат шел прямо к ней. В одной руке — опущенный автомат, частично состоявший из самой руки, в другой — сканер. Наемник с недовольной миной на лице оглядывал лес и переставлял ноги, не особо трудясь их поднимать, оставляя за собой видимую просеку из примятой травы. Если он продолжит идти, то пройдет в двух-трех шагах от нее. Айвем прекратила дышать. Дрожали широко распахнутые глаза и жилка на шее. Вдруг Сеат напрягся, прислушался. Резко повернулся спиной к девушке, поднимая автомат. Но практически тут же расслабился, впрочем, не опуская оружия. — А, это ты, — протянул он. — Ты же должен сидеть в лагере? — Планы поменялись, — раздался негромкий голос, знакомый и чужой одновременно. Она увидела, как Сеат резко двинулся, прицеливаясь, а затем перед ним возник — мгновенно, будто Синхронизировавшись, — Эон. Одна его рука впилась в основание шеи наемника, другая находилась в районе живота. Сеат странно дернулся, так и не выпустив оружие и сканер, захрипел. Лицо Эона напоминало маску — неподвижное и спокойное, с пустыми глазами. Короткие движения были механическими, отработанными. Впившись пальцами еще глубже, он с усилием выдернул что-то из-под кадыка Сеата — за кулаком потянулись многочисленные нити, — и вырвал, отбросил в сторону. Затем, держа мужчину второй рукой, подтащил его к соседним зарослям папоротника, и бросил его туда, подергивающегося и издающего булькающие звуки. Встряхнув руками, с которых слетели капли крови, он абсолютно бесшумно пошел дальше быстрым, скользящим шагом, напомнившим Айвем о расходящейся по воде ряби, и спустя несколько секунд исчез из виду. Девушка глубоко, прерывисто вдохнула. В нескольких шагах от нее Сеат издал долгий хрип и затих. Первобытный страх. Вот что она испытала, увидев это. Словно навстречу из чащи вышло божество, могущественное, беспощадное и совершенно неизвестное. От знакомого лица становилось еще страшнее. Шок прошел от следующей волны головокружения. Уткнувшись в землю носом, вдыхая сладко-кислый запах, Айвем пыталась понять, зачем Йонг Сангу убивать собственных сообщников. «Потерял надежду, что твои прославленные „Аквариды“ сумеют добыть информацию. Связался с другими группами» — всплыло у нее в памяти. Ну конечно. Зачем отдавать товар дешево и без аванса, если можно найти более покладистого покупателя? Сейчас он «спасет» ее от этих наемников, получит ворох благодарностей и спокойно сдаст другим, как только подвернется удобная возможность. Ее затошнило. «Я не дам им погибнуть» — прорезалась в мутном сознании мысль. — «Я предупрежу их, скажу спасаться. Они не виноваты в том, что ему нужны другие покупатели» Жизнь — величайшая ценность, и она, только она рождает веру. Поэтому Айвем ненавидела, когда люди умирали. Еще больше ненавидела, когда они умирали насильственной смертью. Она всегда, когда только могла, старалась предотвратить этот печальный исход. Она боялась и не любила наемников, но не желала им смерти, особенно такой. У нее не было при себе электронного устройства или средства связи, с тех пор как она выбросила планшет. Найдя в себе силы, Айвем подползла к телу, земля вокруг которого быстро становилась бурой. Мужчина лежал на спине, глядя закатившимися глазами в небо. Когда Айвем взглянула на него, ее затошнило еще сильнее: какой-то орган, вроде бы сердце, расплющенное до неузнаваемости, было вывалено темным шматом из небольшого отверстия в груди. Над телом уже кружили насекомые, с каждой минутой их становилось все больше. Задерживая дыхание и стараясь не смотреть на рану, Айвем быстро обыскала карманы мужчины. Детали, патроны, стимуляторы, полировочная паста — но только не коммуникатор. Со смутным подозрением Айвем глянула в сторону второго объекта, когда-то бывшего частью Сеата — от шеи мужчины в траву протянулись темные провода. Нерешительно дотронувшись до влажно поблескивающего кусочка в ворохе проводов, девушка уверилась в своих подозрениях — это был имплантат-коммуникатор. Он быстро мигал желтым, разряжаясь — запасной аккумулятор не был рассчитан на остановку работы сердца, как основного поставщика энергии. Недолго раздумывая, девушка нашла в деталях стандартную мембрану, которую обычно использовали для ремонта ушных имплантатов, прилепила к ней желтые провода коммуникатора — она смутно помнила, что они предназначены для приема сигнала, — и попыталась присоединить к синим проводам что-то вроде микронаушников, валявшихся там же, в бездонных карманах мужчины. Получилось очень простое, но работающее устройство связи. Немного помешкав, Айвем замкнула красные провода. В микронаушниках тут же закопошились чужие голоса, сливавшиеся друг с другом. — Вы меня слышите? — спросила девушка в крохотную мембрану. — «Аквариды», вы слышите меня? Голоса умолкли, затем снова заговорили, ошеломленно, пытаясь понять, кто ворвался на их частоту. — Тишина в эфире! — шипяще рявкнули наушники поверх остальных голосов, и те заткнулись. — Кто говорит? — Пожалуйста, послушайте меня… Садальмелик, — добавила Айвем, надеясь, что не ошиблась. Коммуникатор начал мигать красным. — Йонг Санг не собирается совершать сделку. Он хочет убить вас. Улетайте, и побыстрее. — Лея, это точно? — раздалось одновременно с ее голосом. Затем, гораздо громче: — Ты убила Сеата, Эрус? — Нет! Его убил Йонг Санг, он вынул, — Айвем запнулась на этом слове, — из его шеи… — Готовься, фжирт, мы вынем из тебя не только узел связи, — мрачно пообещал Садальмелик. — Лея, усиль излучатель и проверь жизненные сигна… Коммуникатор в последний раз мигнул красным, и все стихло. Девушка сникла. Вытерла заляпанные кровью перчатки о траву и как можно быстрее поползла прочь от трупа. Она почти смирилась с накатывающей дурнотой, наловчившись подниматься над травой в момент перед новым приступом. На сердце было тяжелее, чем раньше. Что у них с головой? Как они могут думать, что Айвем, не могущая сейчас даже стоять ровно, убила боевого киборга? Почему бы им просто не проверить, где находится Йонг Санг? Этамин склонялся все ниже к горизонту — в нижних ярусах леса воцарился приятный сумрак, а наверху играли с тенями оранжевый и зеленый, порхали пестрые вечерние бабочки. Стало влажно и душно. Тяжело дыша, девушка ползла — куда-то, куда-нибудь. Ей казалось, что если она остановится, то погибнет. Когда пальцы заскребли что-то твердое и ровное, она осторожно разгребла почву. Под тонким слоем перегноя скрывался бетон. Айвем приподнялась на локтях, щурясь от сумасшедшей карусели цветов вокруг — имплантат, истязаемый электромагнитными волнами, вел себя все хуже. Она различила впереди, за чахлыми кустами, большую ровную площадку, на которой стояли несколько грузовых ишей, пара тентов, под которыми были люди, вокруг лениво плавал десяток сторожевых дронов. В противоположном конце поля, за пару километров от лагеря, виднелся изящный силуэт «Ириса» — его перегнали сюда. Айвем упала обратно в траву. Каким-то чудом она ухитрилась приползти прямо в логово наемников — на космодром. В таком состоянии ей не протянуть долго. Единственная надежда — подать сигнал о помощи. Замерив расстояние до корабля, девушка поползла в обход. Она была готова истереть локти и колени в кровь, но добраться до «Ириса». Крюк предстоял немалый. И она бы достойно преодолела это расстояние — будь там одна. Айвем давно перестала смотреть по сторонам и вздрагивать от каждого шелеста. За тяжелым дыханием она не расслышала шаги и заметила чужака, только когда сбоку мелькнул силуэт — перевалившись на бок, она различила сапог, опускающийся ей на живот. Айвем поступила инстинктивно — она ускорила для себя время и перекатилась. Сапог обрушился в траву. — Лежи смирно, — почти что доброжелательно сказал мужчина с четырьмя руками, одна из которых прижимала кнопку коммуникатора на шее, а остальные три тянулись к ней. Ее охватил ужас. Взвизгнув, Айвем резво поползла прочь от мужчины, спиной вперед, больно ударилась плечом о ствол дерева, но не отрывала взгляда от досадливо сплюнувшего наемника. Он шагнул за ней, но Айвем снова ускорила время, и оторвалась еще на метр. Но мир смазался в громадное цветное пятно, а на тело накатила предательская слабость, в глазах потемнело. Девушка рухнула на спину, не различая, где в этой мешанине рыжего и зеленого небо, а где — протянувшиеся к ней руки. Она вскрикнула, ощутив на запястьях цепкие пальцы, и попыталась пнуть противника, но тяжелый кулак врезался ей в живот, выбивая остатки воздуха и сил из тела. Сквозь марево дурноты, боли, головокружения Айвем почувствовала, как ее поднимают с земли, перекладывая на плечо. Не имея сил даже на слабый стон, девушка молча скрючилась, пытаясь не потерять сознание. Перед глазами поплыли блестящая ткань, появляющиеся и исчезающие ботинки, шелестящая трава. В ушах раздался тихий голос: — Садальмелик, это Экхизис*. Девчонка у меня, возвращаюсь в лагерь. Отзывайте поисковые команды. Спустя небольшую паузу, чуть громче: — Тогда ясно, почему она выбросила его. Думаешь, Йонг Санг об этом знал?.. Его нет на базе? Сеат мертв?! Каждый вдох получалось сделать глубже. Помимо головокружения прибавился стук в висках. — Точно он. Не могла эта моль завалить Сеата, она едва ползла, — резко выпалил Экхизис. — Есть. Он хлопнул рукой по шее, отключая коммуникатор. Помимо скрежета насекомых, шороха шагов и дыхания мужчины Айвем услышала прожужжавшего мимо сторожевого дрона и различила голоса. -…«Скат» на подлете, загружай челноки… -…просто взорви, и все… -…еще двое не отзываются… Свет немного померк, краем глаза она различила ткань тента вместо темнеющего неба. — Ты заработал еще пять процентов от доли, Экхизис. Лея, занеси в смету и позови Гайву. Что? Да, просто десинхронизируй циклы двигателя и отойди в сторону. Ее небрежно свалили на землю. Часы и корни впились в тело. Айвем свернулась в клубок, почти теряя сознание от непрерывного головокружения. — Что с Йонг Сангом? — Слишком опасен. Пусть остается здесь вместе со всеми, кто не подоспеет вовремя. Сворачивай сторожевых дронов последними. — Гайву прибыл! — вклинился высокий, тонкий голосок. — Присмотри за ней. Самые громкие голоса, от каждого звука которых виски взрывались пульсирующей болью, отдалились. Вокруг по-прежнему бегали люди, гремел металл, гудели разогревающиеся двигатели челноков, но ее никто не трогал. Айвем осторожно приоткрыла глаза. Подросток, молодой мальчишка в тяжелой куртке, сидел на корточках и не отрывал от нее взгляда. Было в выпученных, немигающих глазах что-то пугающее до онемения. — Привет? — едва шевельнула губами Айвем. Мальчишка расплылся в широкой ухмылке. — Привет! — Гайву? — Омикрон «Акварид», — гордо кивнул подросток. — О-о. Круто, — неуверенно отозвалась девушка. В отдалении раздался грохот, перекрывший суету наемников. Айвем попыталась приподняться, но мальчишка прижал ее шею к земле. — Не шевелись, — по-прежнему ухмылялся он. — Это твой корабль. Нет времени его поднимать, проще взорвать. Зато Йонг Сангу не достанется! Девушка трепыхнулась, пытаясь сбросить руку подростка. — Вы взорвали «Ирис»? — неверяще вымолвила она. — «Ирис»? — фыркнул Гайву. — Что за тупое название? — Богиня радуги, — Айвем почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, в который раз за этот сумасшедший день, — вестница богов, Ирида. Ирис. — Шаттл шаттлом, — пожал плечами мальчишка и убрал руку, видя, как обессиленно сникла Эрус. — Не бойся, тебя разберут куда аккуратнее. — Разберут? В расширившейся ухмылке она прочитала больше, чем могла бы услышать в словах. Айвем ненадолго зажмурилась. Шансы выбраться из этой переделки становились все меньше и меньше, а мрачные перспективы сгущались, как наступающие сумерки. — Как… как вы узнали, что я буду здесь? — едва слышно спросила она. — Кто-то рассказал вам? Если не Йонг Санг предал ее — она помнила, как он оторопел, увидев наемников, — то кто же? Кто еще знал, что она прилетит на Квинту? Братья, господин Ши, Нона — кто лгал ей в лицо? — Серая Картель, кто ж еще, — пожал плечами мальчишка. — Их суперкомпьютер вычислил одну программку, завязанную на твой «Ирис», которая подбирала всякие необычные места тебе для посещения. Дальше все было проще простого — Лея создала условия, а программка на них отреагировала. Лея просто волшебница, — восхищенно поделился он, — почти как Йонг Санг, но не такая сволочь. Айвем тяжело вздохнула. Сам того не подозревая, Эон устроил ей ловушку. Что ж, рано или поздно это все равно бы произошло. Она почувствовала облегчение. Больше никто не сдал ее наемникам. Только тот, кому она доверяла больше всех. Теперь у нее один выход — оставаться с наемниками. Может, на корабле удастся послать брату сообщение… И тут произошло несколько событий одновременно. Прекратились болезненные волны, раскручивающие в голове вихрь тошноты. На окраине леса прозвучал крик. Сначала один, потом несколько. Заглохло гудение шаттлов, прекратился грохот ящиков. Замолчав, Гайву приподнялся, выглядывая за пределы тента. На его лице отразилось недоумение. Крики стали ближе, громче. За ними слышалось тихое жужжание и стрекотание дронов. Гайву перешагнул через Айвем, отошел в сторону. — Лея, что происхо… — голос оборвался коротким бульканьем. Послышались уже знакомые Айвем глухой удар тела о землю и шелест сломанной травы. Почти сразу застрекотало оружие наемников — высоким и низким цвирканьем, заглушившим восклицания и приказы. Оружие вопило, оглушая девушку. Тент дернуло в сторону — его снес темный, горящий кусок металла, бухнувшийся в нескольких метрах от замершей девушки. Айвем сжалась на месте, стараясь слиться с землей. Вокруг стреляли, метались освещенные последними лучами Этамина силуэты. Один челнок, загудев, пошел на взлет, но дрон, с разгону влетевший в турбину, сбил его на землю. Вокруг бушевал неконтролируемый хаос, обрушивая на девушку парализующий страх. — Гайву! — прорвался сквозь звон в ушах дикий вопль. Двухметровый громила, чудом увернувшись от белых лазеров, вырвавшихся из орудий дрона, споткнулся об Айвем и рухнул на землю, извернулся, сбил приблизившегося дрона из руки-пистолета. — Гайву!.. Айвем попыталась отползти от него, но мужчина, почувствовав движение, схватил ее за шиворот. — Вот ты где, — прошипел он, притянул к себе. — Клянусь, отродье, ты заплатишь за все, что здесь… Мелькнул белый отблеск, что-то теплое пролилось на спину Айвем, и удушающая хватка исчезла. Садальмелик завопил, кидаясь в сторону. — Ты сгниешь здесь, Йонг Санг! — надрывался он, перемежая слова то ли болезненными всхлипами, то ли ругательствами. — Клянусь этой сраной планетой, сгниешь заживо! Он вопил что-то еще, но за стихающим стрекотанием оружия и жужжанием дронов Айвем больше не могла ничего разобрать. Ослепительно полыхнуло сверху, оставив в глазах девушки плавающие зеленые пятна. Прищурившись, она разобрала обломки, сгорающие далеко в небе, падающие яркими звездами на Квинту. Садальмелик разразился истерическим смехом, вопя: — Сгниешь заживо! Последний крик прервал дрон, рассекший его лазером с ног до головы. Другие дроны, методично сновавшие по лагерю, столь же тщательно и уверенно выкашивали захлебывающееся сопротивление. Не в силах смотреть на бойню, разразившуюся вокруг, Айвем съежилась в траве лицом вниз и плотно зажала уши. Головокружение прекратилось, но взамен ему приходило странное онемением. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала. Просто ждала, когда перестанут кричать. И они перестали. Все закончилось быстро — люди не продержались и пятнадцати минут против своих же роботов. За стихающим звоном в ушах она почувствовала, как дроны опускаются в траву. Не было даже стонов. Мертвая тишина. Она не была готова увидеть то, во что превратился лагерь «Акварид», но не могла вечно лежать, уткнувшись носом в землю, вдыхая тяжелый запах, разлившийся вокруг. Девушка поднялась, ощущая боль в стертых коленях и локтях, ушибленном плече, многочисленных синяках. Обвела взглядом челноки, бесформенные тела на земле, разодранные тенты. В траве блестело брошенное оружие, ящики, по стеблям стекали капли, быстро высыхая. Местами потрескивали язычки пламени. В этой картине было лишь два цвета: черный и алый. Девушка медленным, лунатическим шагом прошла по лагерю, скользя взглядом по телам, ища признаки жизни. Ее взгляд остановился на одном из тел. Лея, лежащая на спине, моргала, смотря в темнеющее небо. Айвем словно подбросило. Она метнулась к киборгу, забыв, что это враг, наемник, с охотой продавший бы ее Картели. — Вы в порядке? — спросила девушка, почти не слыша своего голоса, нависнув над женщиной. Под изорванной одеждой виднелось переплетение металлических жгутов и проводов. На щеке Леи багровел синяк, волосы слиплись от крови. — Вы ранены? Женщина медленно перевела взгляд ярко-зеленых глаз на Айвем, но ничего не ответила. Девушка ощупала ее голову — целая. Поискав взглядом источник крови, она увидела останки Гайву — на бледном лице застыло бесконечное удивление, а голова лежала отдельно от тела. Подавив приступ тошноты, Айвем осторожно закинула руку киборга себе на плечо и потянула. Лея поднялась, повиснув на девушке — та крякнула от тяжести. — Нам нужно… уйти, — пропыхтела она. — Здесь… опасно… оставаться. Огонь. И медленно двинулась из лагеря, поддерживая киборга. Лея подволакивала ноги, но шла, немного облегчив ношу Эрус. Углубившись в лес на полсотни метров, Айвем усадила женщину к стволу. — Лея, да? — выдохнула она. — Боюсь, вы единственная, кто выжил. Надо вернуться… — девушка вздрогнула от одной только мысли. — Пока кто-нибудь еще жив… Поможете? Лея безучастно уставилась на нее. — Да придите же в себя, — потрясла ее Айвем за плечи. — Там ваши люди! Знаю, вы хотели меня продать, но это не повод бросать выживших! — Там нет выживших. Этот голос она ожидала услышать меньше всего. Развернувшись так резко, что чуть не подскользнулась, Айвем увидела Эона в нескольких шагах от себя. Выглядел он очень устало. И пристально смотрел на Лею. Девушка шагнула вбок, загораживая женщину. — Я не дам тебе убить ее! — Убить можно только то, что было живым, — вздохнул юноша. — Смотри. Он поднял руку и развернул экран, едва светящийся. Угрюмо сверкнул глазами на правый верхний угол, где панически мигал красный индикатор — экран почти разрядился. Набрал несколько команд. Айвем услышала шорох. Лея прошла мимо нее, встала перед Эоном и рухнула на колени, уронила голову на грудь. Ее руки — или то, что можно считать руками, — беспомощно обвисли. Экран окончательно потух. — Слишком много имплантатов, — пояснил журналист и отвел влажные волосы женщины от шеи, присмотрелся к позвонкам, плавно переходящим в металлические и пластмассовые листы. — Если человека можно взломать, значит, он чересчур увлекся киборгизацией. Ты сама в порядке? — Ты взломал ее, — повторила Айвем, смотря, как костлявые пальцы прикасаются к матовой коже и откидывают, как перезревшую кожуру, с металлического остова. — Да. После взлома сознание исчезло и не восстановилось. Это главный признак, что она мертва, как человек. — Что тебе нужно от… трупа? — «Аквариды» взорвали свой корабль и «Ирис». На Квинте давно нет рабочего транспорта, — сказал Эон, одновременно разбирая оболочку на шее киборга так спокойно, словно отколупывал шелуху с ореха. — А нам нужен корабль. Надо передать сигнал, но все мои средства связи разряжены. Можно использовать это тело как передатчик, а коммуникаторы в челноках — как усилитель сигнала. Листы на спине женщины раскрылись, словно диковинный цветок, обнажая светлый, ажурный ствол позвоночника, по которому пробегали огоньки. — Видишь — полный робот. Органическими остались некоторые участки мозга, эпителий на голове и волосы, — успокаивающе сказал Эон. Немного помолчал, склоняясь над киборгом, запуская пальцы в переплетения проводов. — Если бы я мог, я бы не стал зачищать лагерь у тебя на глазах. Прости. Зачищать лагерь. Теперь это так называется. Сильнее, чем от взбесившегося имплантата, сильнее чем от развороченных тел, ее тошнило от того, кто спокойно рассуждал о кровавой бане, которую сам устроил полчаса назад. — Я пытался отследить тебя по планшету. Хорошо, что ты его выбросила — «Аквариды» нашли первыми. Но я слышал отрывок их разговора — ты сказала им, что я тоже здесь. Зачем? Они не знали об этом, а после предупреждения начали за мной охоту, поймали, угрожали смертью, если я им не помогу. Если бы ты не предупредила, может, обошлось бы без жертв. Я бы нашел тебя, мы бы прокрались к «Ирису» и… — Полетели бы к другим наемникам, — перебила Айвем дрожащим от ярости голосом, — с которыми ты договорился о цене повыше. Да? — Что они тебе там наговорили? — устало спросил Эон. Его пальцы лишь слегка дрогнули, копаясь в межреберных проводах. — Давай приведу точную цитату, — она едва сохраняла ровный тон. — Ты разочаровался в «Акваридах» и связался с другими наемниками, но, раз уж прилетели эти, то поможешь меня поймать, ведь ты знаешь, зачем я нужна Серой Картели и как меня обезвредить. А взамен получишь местонахожение генетического маркера. Твои слова? Эон остолбенел. Айвем сжимала кулаки, впиваясь в него взглядом. — Камера безопасности, — едва слышно произнес он, смежив веки. — Стандарты сил порядка для курьеров. Точно. Ночные мошки летали вокруг, тонко взвизгивая крылышками. Последние отблески заката умирали на небе, и лес затопляла прохладная тьма. — Да, я заключал с ними сделку. Но это было давно. И больше ни с кем… — Давно! — ахнула девушка, свирепея. — Какая разница! Ты хотел продать меня, как товар, — как вещь! — в обмен на… — судорожно вдохнула, — на информацию! На какой-то генетический маркер! И это ты — ты ведь? — рассказал им о сломанном имплантате, и я полдня ползала по кустам, не могла даже сесть. Меня поймали, как какого-то червяка! — голова снова закружилась от частого дыхания, и Эрус вцепилась в ближайшее дерево. — Если бы ты убегала, тебя бы остановили более жестким методом. Это был лучший выход, — тихо сказал юноша, пока Айвем дышала в ладонь. — И это была очень важная информация. Но я сделал выбор. Сегодня я мог совершить обмен, но… — Но я вмешалась в твои планы и сорвала их! Скоро ты найдешь еще каких-нибудь киборгов, сдашь меня и получишь свои маркеры… — Нет, — твердо прервал Эон. — Я тебя не сдам. — Я не верю тебе, — пробормотала девушка, чувствуя, как после короткой вспышки ярости накатывает слабость. — И если ты вызовешь сюда кого-нибудь кроме моего брата, клянусь, я убью тебя, — она села в траву и закрыла лицо ладонями, сглатывая ком в горле. Несколько минут она не слышала ничего, кроме шороха проводков и постукивания о металл. — Предлагаю компромисс, — раздался негромкий голос, который она успела возненавидеть. — Я не могу связаться с твоим братом. Но я могу связаться со своим кораблем и доставить тебя на Харон-гамма. — У тебя и корабль есть, — горько усмехнулась девушка. Ее снова охватывало стылое безразличие. — Ладно. Вызывай. — Нам нужно перейти к ближайшему… На них упало несколько капель. А затем с ночного неба без предупреждения хлынул настоящий водопад. Не сговариваясь, они подхватили киборга под руки и поволокли обратно, на залитую кровью поляну, где закрылись в ближайшем челноке, размером чуть больше пары ишей, на полу которого были разбросаны чехлы от тентов. Айвем незамедлительно скинула верхнюю, водонепроницаемую одежду, начала выжимать волосы и вытирать лицо, морщась от репеллента, затекшего в глаза. Эон зашел в кабину пилота, щелкнул несколькими кнопками, и в грузовом отсеке челнока зажегся свет. Девушка забилась в самый сухой угол, стала бездумно изучать подмокшую спецификацию, брошенную в углу, избегая смотреть, как Эон, мокрый насквозь, разбирает киборга на части. За запахом дождя, барабанившего по крыше, различался запах крови. Как бы Айвем ни ненавидела юношу, в данный момент она ничего не могла поделать. Он был единственной возможностью выбраться с Квинты. Он вроде бы не проявлял агрессии, но девушка не собиралась расслабляться. В любой момент этот лживый убийца мог закрутить ее в чехол от тента и вызвать следующую порцию наемников, уже более сговорчивых. Но ее тело, пережив огромное количество потрясений и сотрясений за день, настойчиво заявляло о праве на отдых. Борясь с этим обстоятельством, а также неуютной тишиной, прерываемой позвякиванием металла и скрежетом пластмассы, Айвем решила прояснить некоторые вопросы. — Что это вообще за генетический маркер? — выдала она, зевнув. — Думаю, я имею право знать, на что меня обменивали. — Это часть ДНК. Один из способов поиска человека. — И кого же ты ищешь? — Сестру. Айвем удивленно встрепенулась: — У тебя есть сестра? — Точно была. Не знаю, есть ли сейчас. — Может, просто захотела развеяться? — девушка вспомнила, как она улетала из дома в юности и пропадала месяцами. Но Эон поднял лицо, и она мгновенно осознала жалкость этого предположения. — Ее схватили наемники, на моих глазах, — он снова опустил взгляд и добавил, почти неслышно: — Шестьдесят восемь лет назад. — Ты шутишь, — выдохнула Айвем. Мотнула головой: — Ты же говорил Мнемозине, что тебе двадцать два. Как ее могли… — Двадцать два биологически, — уточнил Эон. — Но я старею в четыре раза медленнее, чем обычный человек. По календарю мне восемьдесят восемь. Тут у Айвем закончились слова. Не зная, то ли похлопать этой отменной шутке, то ли ловить челюсть, она смотрела, как юноша копается в грудной клетке киборга. — Твоя сестра… такая же? — Нет. Релика росла, как обычный человек. Но она могла внедрять имплантаты. — О чем ты? — Айвем окончательно потеряла нить рассуждений. — При чем здесь имплантаты? Эон вздохнул и сел ровно, уставившись на разложенные перед ним механические внутренности Леи. — Что ты знаешь об экспериментальных биокомпьютерах, которые подключали к человеческому мозгу? — Биокомпьютеры, — пробормотала девушка, немного смешавшись от смены темы, — ну, они были очень эффективные, но со стороны человека требовалась огромная выносливость, и почти у всех подопытных отторгались имплантаты. — Верно. Люди обошли эту проблему через обширные генетические модификации. — Насколько обширные? — осторожно уточнила Эрус. Будучи кибернетистом, она испытывала к этой теме болезненное любопытство, как законопослушный гражданин — к отъявленному преступнику. — Как в двадцать четвертом веке, до закона об уровне модификаций? — В двадцать четвертом веке о таких модификациях боялись думать, — в его голосе смешались презрение и гордость. — В китайском секторе сумели создать людей, чьи реакции, скорость мыслительных процессов и обработки информации превышали возможности любого генетиста прошлых веков. Но на создание каждого требовалось тратить огромные ресурсы, и, чтобы сократить расходы, их продолжительность жизни растянули настолько, на сколько это вообще возможно. Если такого человека подключить к биокомпьютеру, он заменит целую армию политиков, программистов и военных. Сейчас в китайском секторе работает три таких биокомпьютера. Ядро одного из них — мой отец. — Отец? — переспросила Айвем. Она помнила из курса биологии и истории достаточно, чтобы знать, что после некоторого предела генетических модификаций теряется способность быть родителем. — Моя мать согласилась изменить генетический код своего плода на его, — пояснил Эон. — Все было в порядке до того момента, когда выяснилось, что у нее будут двойняшки. Вместо нас двоих должен был родиться один, генетически полноценный. А так сестре досталось приятие имплантатов, мне — все остальное: скорость, выносливость, долголетие, бесполезные без возможности имплантации. Впрочем, нас оставили. Может, истратили все финансы, может, надеялись как-то нас исправить. Айвем поймала себя на том, что, как раньше, завороженно вслушивается в слова, ловит каждую интонацию. Ощутив досаду, она отвела глаза, успев заметить хрупкую улыбку и остекленевший взгляд, устремленный в прошлое. — Мы росли вместе, но Релика первая научилась ходить, говорить, считать. Она всегда была рядом и во всем помогала мне. Релика хотела стать археологом, искать старые колонии, копаться в развалинах, вроде тех, где мы нашли Утопию. Уверен, она была бы в восторге, побывав там. Девушка вздрогнула от внезапной отсылки, но промолчала. Дождь глушил своим грохотом тихий голос. — Она даже придумала нам фальшивые имена, которыми мы называли друг друга наедине. Я тогда еще плохо говорил, и не мог выговорить «Элоквент» или «Экзарх», поэтому стал «Эоном»*. Она же смирилась с «Реликой» вместо «Реликвии»… — Подожди, значит, тебя на самом деле не «Эон» зовут? — Это одно из моих прозвищ. Самое любимое. — Как тебя зовут по-настоящему? Как тебя звали отец и мать? — настойчиво спросила Айвем. Для ее мира, где знать имя означало знать истинную сущность, это было крайне важно, пусть она и понимала, что у обычных людей это не так. Теплый огонек, горевший в глазах Эона, погас. Он снова запустил руки в провода киборга, начал подсоединять их к разъемам челнока. — Не имеет значения. Этого имени больше не существует. Людей, которые его знают, по пальцам можно пересчитать, и скоро их не останется совсем. Айвем сглотнула. Ее посетило странное ощущение — будто она смотрит на призрака. — Иногда мы с сетрой улетали ненадолго к ближайшим звездным системам. Находили планету с нормальной атмосферой, где поверхность не плавилась под ногами, и гуляли по ней, воображая, что ищем заброшенные колонии. Однажды мы наткнулись на настоящую заброшенную колонию и вообразили, что нам повезло. Он как-то особенно зло воткнул провод в разъем. — Это была не колония, а склад «Персеид», один из многих. Я ушел вперед, пока она осматривала ангар. Нашел комнату с экранами, кнопками, и стал на них нажимать, воображая себя диспетчером колонии. Релика нашла меня, когда на станцию уже прилетели наемники, чтобы разобраться со сбоем сигнализации. К спасательным капсулам мы прибежали одновременно с «Персеидами». Она успела засунуть меня в капсулу, но слишком долго отбивалась. Когда створки капсулы захлопнулись и она стартовала, я забился в дальний угол, один, если не считать отрезанной створками металлической руки какого-то наемника, которая скреблась еще целые сутки, — на лице Эона расползлась мрачная ухмылка. — Впрочем, не «какого-то». Самого Горгоны*. Как я потом узнал, этой рукой он любил давить глотки. В разуме девушки всплыли смутные воспоминания о нашумевшей травле «Персеид» неизвестным охотником за головами, длившейся двадцать с лишним лет до полного уничтожения гигантской группировки. Она необычайно ясно осознала, кто истреблял их — так долго и тщательно. — Капсулу быстро нашли, и меня отослали на Аврору. О Релике я больше не слышал. Я спрашивал всех, кого мог, а когда понял, что это не поможет, начал искать сам, всеми способами, какими мог, — Эон осторожно провел ладонью по стене челнока, и перед ним возникла мигающая голографическая клавиатура. — Пора остановиться. Я не могу вечно гоняться за призраками. Надеюсь, — он повернулся, — теперь ты понимаешь, почему эта информация была важна для меня? Она молчала. Эта история с генетически модифицированными людьми, разделением генетического кода и потерей сестры была слишком странной и слишком сложной. Услышав за один день столько невозможного, начиная от сделки с «Акваридами» и заканчивая тайным нарушением закона об уровнях модификаций, она не была уверена, что это вообще правда. Сейчас, запутавшись и вымотавшись, девушка хотела оказаться как можно дальше от человека, убивавшего людей десятилетиями, человека без имени и семьи. — Айвем? — Если тебе предложат сделку — Релика в обмен на меня, ты тут же забудешь, что пора остановиться, и снова предашь? — тело наливалось тяжестью, глаза понемногу закрывались. — Я уже сказал — нет. — Не верю, — пробормотала Айвем, медленно погружаясь в дремоту. — Ты ведь даже не человек, в конечном счете. Она засыпала, сжавшись в комочек от прохлады, под перестук затихающего дождя. За мгновения до того, как забыться сном, она услышала последние, печальные слова: — Действительно. Я — отличный инструмент. Ей снилось, как она лежит на ледяном операционном столе, в пластиковом халате, а глаза слепят ярко-белые лампы. Она пытается повернуться, но ноги и руки зафиксированы шнуром. Сбоку слышится тихое звяканье инструментов. Вот тень загораживает одну из ламп — человек в одежде хирурга, с белой маской на лице и бездушными глазами. Йонг Санг наклоняется ближе, заносит скальпель над ее горлом, и Айвем в ужасе зажмуривается. Но тут ее окутывает тепло — мерзкое и жидкое. Она вдыхает, и чувствует запах крови и дыма, под пальцами — скользкий пластик халата. Сквозь сон она ощутила боль в сведенном плече и неуютно подогнутых коленях. Было жарко. Надрывались стрекочущие насекомые. Заворочавшись, Айвем ощутила лежащую на себе тяжесть. Она потерла глаза, просыпаясь. В открытую дверь челнока врывался пахнущий дымом ветер, бодро светил встающий над поляной Этамин. Айвем была плотно закутана в безразмерную куртку с наемническими нашивками. Сбросив ее, девушка выглянула наружу, поеживаясь от утренней прохлады. Челноки, дроны, оружие по-прежнему покоились в траве. Прошедший дождь смыл с нее бурые пятна, тел нигде не было. С противоположного конца поляны, где виднелся развороченный остов «Ириса», поднимался густой столб дыма. Отведя взгляд, Айвем увидела недалеко от челнока другой корабль — небольшой, похожий на нефтяную каплю своими плавными формами и глубоким черным цветом, слабым сиреневым отливом. Опытный глаз разглядел систему маскировки и скрытое оружие, но опознать модель корабля она не сумела. Шлюз, ведущий в корабль, был открыт. Ненадолго скрывшись в лесу, найдя там большой лист с лужицей дождевой воды, девушка привела себя в порядок и вернулась на поляну, зашла в корабль. Он был на порядок меньше «Ириса», простой и серый изнутри. — Доброе утро, — Эон вышел из кабины пилота, держа в руках ворох проводов и выкинул их наружу. — Это «Чжуан Цзы», ютин сил порядка. У Ши таких по пальцам пересчитать можно. Айвем молча села в основной кабине, уставилась на выключенные экраны на стенах. Юноша, правильно поняв намек, без единого слова ушел в головную часть корабля. Спустя несколько минут шлюз захлопнулся, корпус ютина вздрогнул. На включившихся экранах Айвем увидела быстро отдаляющуюся зелень леса. Вдалеке блеснул рыжими волнами океан. «Чжуан Цзы» покинул атмосферу планеты с быстротой, о которой «Ирис» мог только мечтать. — Рекомбинатор в дальнем конце кабины. Она продолжала молчать, наблюдая, как зеленая планета превращается в точку. Спустя полчаса напряженной тишины девушка бросила последний взгляд на оранжевую звезду и невольно охнула, схватившись за голову, которая на эту Синхронизацию отдалась особенно мучительной пульсацией. На этот раз не последовало никаких комментариев. Знакомая двойная звезда, рыжий с зеленоватым отливом газовый гигант. Айвем апатично наблюдала, как его спутник, каменный шар, расписанный нитями магистралей, расползается на весь экран. Вот один из освещенных квадратов превращается в космопорт — шахматное пространство, каждая ячейка закрыта силовым полем, не пропускающим воздух, но пропускающим корабли. «Чжуан Цзы» мягко опустился в одну, поближе к транспортному пути. Открылся шлюз, впуская холодный воздух, блеклый голубой свет и гудение, грохот пролетающих над ячейкой кораблей — грузовых, с углеводородным топливом внутри, и пассажирских, развозящих рабочих с соседних спутников по домам. Эон вышел из кабины пилота, но девушка, не сказав ему ни слова, стремительно направилась к шлюзу. — Айвем! Она остановилась на пороге, не оборачиваясь. — Я никогда не сдам тебя наемникам. Я хочу помогать тебе в поисках и быть твоим другом. Ты веришь мне? Всего лишь день назад она бы запела от счастья в ответ. Сейчас же колючий шар в груди содрогнулся еще одним болезненным ударом и прорвался жестокими словами: — Как можно верить тому, у кого нет даже настоящего имени? Она вышла из «Чжуан Цзы», решительно и быстро. Вслед донесся, заглушаемый шумом садящихся и взлетающих кораблей, голос Эона: «Мое настоящее имя…», но Айвем бежала, не оглядываясь, не желая больше слышать ни слова.