Когда ни о чём не догадываешься

Это был один из тех дней, когда страны собирались в большом зале и обсуждали мировые вопросы. Это собрание называлось международной конференцией. Проблем множество, а скучно было всем. Даже Америка тихо сидел, дав провести конференцию Германии и сосредоточившись на чём-то, на том, что было известно лишь ему одному. Всегда энергичный Америка, казалось, просто не выспался. Пожалуй, отвлечёмся от Альфреда и перейдём к остальным. Италия (На то он и Италия) тоже скучал, иногда он выкрикивал своё любимое слово "Паста!". Япония, дабы выглядеть вежливым, старался внимательно слушать Германию; Беларусь поглядывала на любимого брата и тяжко вздыхала. Одним словом — скучно. Скучно было и Китаю. Бывало даже, что он и умудрялся засыпать, хоть и ненадолго. И вот его очередное сновидение прервал лёгкий толчок в плечо. — Чего? — спросонья спросил Ван и заметил Латвию. — А, Латвия, чего тебе, ару? — Извини, просто мне сказали передать это тебе, — с этими словами Райвис протянул Яо скомканный листок бумаги. — И от кого это, ару? — взяв бумажку, сказал ничего непонимающий Китай. — Не знаю, если честно, — Латвия лишь пожал плечами. — Мне эту бумажку передал Эстония, ему передал Болгария, Болгарии передал Румыния, Румынии передал... — Неважно, ару. Просто скажи, от кого изначально была эта... Назовём это запиской, ару. Да, от кого с самого начала была эта записка? — Вот этого я тоже не знаю. — Ну, ладно, ару. Надеюсь, что адресат оставил свою подпись. Ван развернул листок и прочитал: "Приходи сегодня в шесть в парк" Удивившись содержанием записки, Китай начал думать, кто же мог быть её автором. Это мог быть кто угодно, но кто же? "Ладно, придётся пойти на эту встречу, тогда я всё узнаю" — подумал Яо и убрал бумажку в карман. После окончания конференции на часах уже было без четверти шесть. От любопытства Китай даже немного нервничал, беспокоился. Тот, кто написал эту записку, может быть кем угодно, даже тем, с кем Ван вообще не хотел иметь дело. Итак, придя в парк, Китай сел на первую попавшуюся свободную скамейку и стал ждать. "Неужели никто не придёт? Или меня разыграли, и я как дурак сижу здесь?" И тут Ван почувствовал прикосновение чьей-то руки на своём плече. Вздрогнув, парень обернулся и увидел перед собой Альфреда. Тот, молча, с несвойственным ему серьёзным взглядом смотрел на Яо. — Значит, ты всё-таки пришёл, — спокойно сказал Америка и сел рядом с Китаем. — То есть это ты написал ту записку, ару? — Ну, я. А ты думал от кого? От Ивана? — Вовсе нет, ару, — тихим от удивления голосом ответил Китай. — У меня даже как таковых догадок не было. Затем Ван замолчал. Он мало общался с Альфредом, поэтому он ощущал себя немного неловко с ним. Наконец Яо взглянул на американца и спросил: — И зачем же ты просил меня встретиться с тобой, ару? Джонс некоторое время молчал, прежде чем ответить: — Знаешь, я всю жизнь строил из себя идиота, вообразившего себя героем, который стремится всегда и во всём быть первым. Мне это порядком надоело. Все считают меня дураком, не зная, какой я на самом деле. Может, я сейчас тебе солгу, но мне никогда не нравилось быть самым первым. Мне просто хотелось, чтобы меня кто-то понял, но, увы... — К чему эта вся речь? — не дал ему договорить Китай. — Или ты думаешь, что я буду тебя тут ещё жалеть, ару? Если честно, мне это всё надоело. Китай хотел было встать со скамейки, но Америка тут же схватил его за руку, притянул к себе и... Поцеловал. Ван от неожиданности покраснел, попытался оттолкнуть Альфреда, но тот только сильнее прижал его, аккуратно обняв. — Америка? — с недоумением проговорил Яо. — Зачем ты это сделал, ару? — А разве не ясно? Я попросил тебя прийти сюда, чтобы сказать, что я люблю тебя. Вместо ответа Китай ласково улыбнулся и обнял Америку, тихо шепнув: — Кажется, я тоже люблю тебя. Джонс снова поцеловал Яо, но тот уже не пытался сопротивляться. Теперь весь мир для них отодвинулся на задний план. Казалось, что у них был свой собственный мир, в котором существовали только они сами и больше никто.