***
Остаток выходного МакКой проспал в своем кабинете. Когда он проснулся, была уже глубокая ночь. Спать в компьютерном кресле - занятие не самое целесообразное, и теперь позвоночник противно ломило, да и особо отдохнувшим доктор себя не чувствовал. Бросив хмурый взгляд на свое отражение и мимоходом ужаснувшись увиденным - двухдневная щетина и помятый вид еще никого не украшали, - доктор пошел заваривать кофе. Его давно уже тошнило от одного вида растворимых гранул этой пародии на нормальный напиток, но притащить на работу кофемолку руки так и не дошли... Кое-как залив в себя противную жижу, Леонард приступил к своим обязанностям, то есть пошел проверять состояние единственного на этот момент обитателя лазарета. Он на секунду остановился у двери палаты, оттуда не доносилось ни звука. Парень наверняка спал, и будить его МакКою не хотелось, но он должен был удостовериться, что пациенту не стало хуже. Кирк не спал, он стоял вполоборота к двери, возле забранного решеткой окна, и совершенно больными глазами смотрел в ночное небо. На скрип открываемой двери он не обернулся, не вздрогнул даже... Во взгляде заключенного читалась такая обжигающая тоска, что МакКою стало не по себе... - Джеймс? - осторожно окликнул он, но парень его не слышал. Казалось, для него вообще не существует ничего, кроме усыпанного звездами осеннего неба. Леонард подошел ближе, коснулся плеча. - Джим?.. Ты чего?.. Парень вздрогнул и обернулся. На дне остекленевших голубых глаз плескался ад... Джима повело в сторону, и он пошатнулся, едва не потеряв равновесие. МакКой, чертыхнувшись, схватил пациента за плечи и подтолкнул к койке. Кирк не сопротивлялся, он, похоже, вообще плохо понимал, что происходит. Будь МакКой менее опытным врачом - точно решил бы, что пациент каким-то образом разжился наркотиками и уже успел вмазаться... Но Леонард не мог спутать состояние Джима с наркотическим опьянением, это было что-то совсем другое, что-то хуже... Что-то еще более разрушительное. - Кирк, твою мать! - МакКой несильно встряхнул пациента. Тот вздрогнул, выходя из странного ступора. С трудом сфокусировал взгляд на Леонарде и тут же нацепил на себя привычную нагловатую ухмылочку. На бледном, искаженном лице она смотрелась жалко и неестественно. - Что это вам, доктор, не спится? Со мной - порядок, просто голова закружилась. - Кто тебе вообще разрешал вставать? - проворчал МакКой, проверяя пульс. Вот черт, с таким низким давлением нужно что-то делать... Побелевшие пальцы Джима заметно дрожали. МакКой присел на край кушетки. - Скажи, ну вот что ты там видел? Что? - не выдержал он. - Не ваше дело, - ощетинился Кирк. Ладно, может и так... - А то, что ты отказался от ужина, это тоже не мое дело? А то, что не принял лекарства? Да, наша медсестра мне уже пожаловалась. Так вот, это очень даже мое дело. Если ты мне тут кони двинешь, то испортишь статистику работы медслужбы. Знаешь, сколько мне по каждому трупу отчетов приходится писать?! - Плевать мне на ваши отчеты, - буркнул Джим. МакКою на них на самом деле тоже было плевать... Но просто так загнать себя в гроб он мальчишке не позволит. Поворчав ради приличия, доктор поставил капельницу. Кирк равнодушно таращился в пространство. А ведь ему тут, наверно, дико скучно... - Может, тебе фильм какой-нибудь поставить? - предложил он. Джим явно собирался ответить привычно грубо, но предложение было слишком заманчиво. - Я бы что-нибудь почитал... - наконец заявил заключенный. - Ты любишь книги? - удивился Леонард. - Представьте себе! - Ладно. И какие? О, ну вот наконец-то и тема нашлась. Оказывается, парень часами способен обсуждать Шекли, Гаррисона, Хайнлайна, Стругацких и другую классику научной фантастики. МакКой большим поклонником себя не считал, но, конечно, читал многое из перечисленного. Кирк оказался неожиданно интересным собеседником, он выдвигал весьма любопытные тезисы и неплохо их аргументировал. Они проговорили почти до самого утра, после чего доктор принес из тюремной библиотеки несколько сборников и ушел заниматься делами.***
Несмотря на поздний час, заснуть не получалось. Устав бессмысленно сверлить взглядом потолок, Спок откинул одеяло и пошел к компьютеру, чтобы еще раз перечитать имеющиеся файлы. Что же он упускает?.. Откуда это угнетающее чувство вины и страха?.. Столько лет Спок спокойно выполнял приказы, следовал инструкциям и элементарной логике. И все казалось таким простым, таким понятным... А теперь все пошло не так. Это странное задание, печальный, словно прощающийся взгляд Кристофера Пайка, и состав оперативной группы, с которым детектив был совершенно не согласен... Нет, он ничего не имел против кандидатуры Хикару Сулу, несмотря на сомнительные родственные связи, тот был прекрасным оперативником. Наличие в группе Скотта совсем не радовало, но было неизбежно: им предстояло иметь дело со взрывными механизмами, с которыми раньше никто не сталкивался, а Монтгомери был прекрасным сапером. Но вот тот факт, что Маркус счел необходимым включить в группу сержанта Ухуру, окончательно выбивал Спока из привычного спокойствия. Капитан был готов пожертвовать собой без колебаний ради того, чтобы избавить мир от Харрисона, готов был пожертвовать и людьми. Что такое четыре жизни в сравнении с полутора тысячами? Но почему, почему среди этих четырех должна оказаться Ухура?! Нийота... Когда она пришла в отдел, Спок впервые ощутил это совершенно иррациональное чувство. До этого у капитана были женщины, но ни к одной из них он не чувствовал того, что сумела пробудить в нем их новая сотрудница за считанные дни. Может, это было любовью, может, чем-то еще... В любом случае Спок никогда не позволил бы себе каких-то неуставных взаимоотношений. И вообще, только врожденное чувство справедливости не позволило ему сразу же уволить Ухуру. Нечестно было бы поступить так только потому, что капитану было бы проще никогда ее больше не видеть. И он начал заваливать Нийоту документами и прочей рутиной. Во-первых, так она была в безопасности, а во-вторых, Спок надеялся, что ей это быстро надоест, и она сама уйдет из отдела. Нечестно, некрасиво, нелогично, в конце концов! Но некогда железный капитан ничего не мог с собой поделать... А теперь это задание... Да, Ухура, несмотря на юный возраст, была хорошим специалистом в области дешифровки, причем с разных языков. Да, она могла оказаться полезной. И все же, все же... Но, даже если бы мог, Спок не отказался бы от участия в этой операции. Как бы неуместные чувства не туманили рассудок, он твердо знал: благо большинства - превыше жизни одного человека. И превыше его любви тоже...***
Дочитав последнюю страницу рассказа, Джим откинулся на подушку. - Ну и как, интересно? - спросил Боунз, входя в палату. - Интересно, - кивнул Кирк. - Только неправильно. Почему-то в большинстве книг звездолеты служат военным целям. Но это ошибка. Космические корабли будут иметь в основном исследовательскую функцию. - Надеюсь, так и будет... - пожал плечами МакКой, у которого почему-то всякий раз при упоминании войны на лице обозначались незаметные в другое время морщины. - Обязательно будет, - заверил Джим, который отчего-то был в этом совершенно уверен. - Ладно, рукав закатай, - Боунз достал шприц. Кирк, вздохнув, подчинился. - Скоро обед принесут. И только попробуй отказаться. Мы договорились, помнишь, я держу тебя здесь как можно дольше, а ты выполняешь предписания. Кирк снова вздохнул. Спорить с этим доктором было совершенно бесполезно. И что совсем уж странно, Джима это не так уж и раздражало... И вообще, за этот день он получил больше заботы и внимания, чем за всю предыдущую жизнь... До этого интерес к его скромной персоне проявляли только копы, правда, это был не совсем тот интерес... И для чего все это нужно тюремному доктору? У Джима ведь ничего нет, что может быть от него нужно? Кирк постоянно напоминал себе, что здесь наверняка есть какой-то подвох, что нельзя расслабляться. Но, черт, это все было так необычно и так... ладно, это было удивительно приятно. Но, в любом случае, это было ненадолго, у Боунза и своих дел хватает, скоро ему надоест развлекать беседами всяких заключенных... Так что, главное не привыкнуть, а то потом будет только хуже...