Саша и алхимия

Саша. Сегодня Майлз позвал меня на испытания кумулятивных зарядов. Да, вы не ослышались, а все из-за меня. Когда я по крепости гуляла в сопровождении бравого капрала, мы набрели на танки. Честно говоря, я не ожидала увидеть здесь такую технику. Самые настоящие танки, напоминавшие чем-то Т тридцатьчетверки. Капрал прихвастнул, что это экспериментальные машины. Я постучала по гулкой броне и спросила: чем они стреляют. Из танка вылез замасленный механик, удивленно вылупился на нас, а потом выскочил из своего железного гроба, представился и потащил на демонстрацию снарядов. Снаряды впечатляли, этакие здоровенные дуры с разноцветными ободками. - Как они работают, - поинтересовалась я у Джеймса, механика. - Ну, вот эти просто болванки, мы на них арт расчеты учим, - ткнул механик в крайний левый снаряд. - Вот эти осколочные - против пехоты, а вот здесь у нас фугасные, вот эти просто бронебойные, а вот это недавно придумали, - он открыл небольшой немаркированный ящик, скромно притулившийся к шеренге старших, солидных братьев с грозной аббревиатурой: САА. Бронебойные с донным взрывателем, то есть, снаряд вначале пробивает броню, а потом только взрывается и поражает все внутри танка противника. И тут меня какой-то гад дернул за язык: - А кумулятивные у вас есть? - Какие? Теперь приходится мерзнуть на ветру, пока саперы устанавливают заряды на стальные пластины, аналогичные танковой броне, чтобы наглядно убедиться в эффективности действия кумулятивной струи. Все заряды одинаковы по весу, но с разной геометрией: один плоский, один с выемкой и несколько зарядов с выемкой, покрытой тонким слоем меди. Толщина металла разная, плюс, из гвоздей этим зарядам приделаны ножки. Будем ставить расширенный эксперимент, на подобии того, что я когда-то на ютубе видела. Громко бабахает. Я опускаю руки, прижатые к голове. Взрыв в реальности совсем не то же самое, что и в фильмах, создается ощущение, что тебя сильно хлопают по ушам. Саперы тем временем, ставят второй заряд. Снова громкий бах. Третий, четвертый. После подрывов подходим и осматриваем пластину. Последний заряд пробил в толстом металле приличную дыру, а от первого, плоского, остался совершенно незначительный след. Все-таки физика, это потрясающая штука: одна и та же взрывчатки, одна и та же пластина металла, а дырки совершенно разные. Насколько помню, при конусовидной выемке во взрывчатке, металл, который ее покрывает, во время взрыва под действием давления ведет себя как жидкость, образует тонкую струю, которая движется с запредельно бешеной скоростью и прорезает дыру в броне. Саперы счастливы, да что там, весь тех отдел радуется. Тычут в кусок брони пальцами, жестикулируют, видимо, сейчас опять взрывать будут, только ножки, примотанные изолентой к заряду, сделают разной длины. Похоже, это мероприятие надолго. Ко мне подбегает Джеймс, хватает в охапку, кружит, ставит на снег и снова убегает. Только Майлз – этакий остров спокойствия в бушующем море. Я обратила внимание, что бриггсовы вояки недалеко переросли детский сад. Внешне они, может и брутальные, на хромой козе не подъедь, но в тесном семейном кругу, то есть между собой, могут позволить себе совершенно дикие выходки, особенно в этом плане отличаются технари - их Оливия холит и пестует, и нарушение субординации прощает. Ну вот, опять взрывать собираются, пойду у Майлза отпрашиваться, испытания проходят штатно, я тут как пятое колесо, только мерзну зазря. Вечером, прямо в ангаре с танками, устроили грандиозную гулянку. Народ за день радостно намерзся, поэтому, требовалось согреться снаружи и изнутри и нарадоваться в теплых комфортных условиях, то есть выше пяти градусов Цельсия. Самым подходящим помещением оказался ангар: и тепло и есть где разгуляться, вандалоустойчивый к тому же. - Саша, Саша! – Джеймс уже капитально наклюкался, - пйдем, я за тебя сейчас тост буду горовить, ээ, гововрить, ай, ну ты меня понимаешь жеж? - Внимание, гспода, внимание! – Джеймс залез на танк и стуча рожковым ключом по броне привлекал аудиторию. – Давайте поднимет наши, ээ, чаши, - механик заглянул внутрь своей жестяной кружки, - за чловека, преложившго, предложившго столь бблестящую идею, кторую мы сгодня арп… аапробовали в действии! - Гип, гип, урааа! Гип, гип, урааа! Гип, гип, урааа! Стучим кружками, я тоже пью, почему бы и нет? В конце концов, не брякни я тогда, не экспериментировали бы с бабахами сегодня. ***** Оливия. - Из технических идей, наиболее простой и доступной в использовании оказались снаряды, основанные на действие кумулятивной струи. – Докладывал майор Майлз. - Я в курсе уже, - проворчала комендант, - они так празднуют каждый мало-мальский успех, как будто от этого, я имею в виду, от празднования, их дальнейшая жизнь зависит. - Так же, успешной оказалась попытка создать горючую смесь, которая не тухнет при контакте с водой, - невозмутимо продолжал ишварит, - мы сейчас прорабатываем способы ее применения. - Что там с самолетами? – перебила своего адьютанта генерал-лейтенант. - Пока не очень, - Майлз потеребил очки, - мы представляем себе, какие могут быть виды самолетов и способы их применения, но без чертежей создать в ближайшее время рабочую модель будет невозможно. - Тогда самолеты выкидывай, - махнула рукой Оливия, - нечего ими голову забивать, построим, когда получим материалы из ее мира. - Что-нибудь рабочее есть еще? - Пока нет, - покачал головой майор. - Что там с Сином, есть вести? - Группа на месте, пока осваиваются, налаживают каналы связи, Син чрезвычайно закрытая страна. - Как она себя чувствует? - Спокойно, перезнакомилась с технической бригадой, особенно с инженером Брауном, про кумулятивный эффект как раз ему и сообщила. Иногда, правда, плачет. Надо бы ей дать возможность выехать из крепости, развеяться, иначе перегнем палку, сотрудничать перестанет. - Майлз, договоритесь или с Элриками, или с любым другим, готовым сотрудничать алхимиком, желательно с прошлым, чтобы было, за что его прижать, если что, когда снег сойдет, пусть они тоже пещеру исследуют. - Да, мэм. - Ладно, пойдем, поздравим наших головастиков с очередным успехом. Пусть порадуются, может от счастья еще какая гениальная мысль прилетит. ***** Эдвард. Полковник делал доклад вышестоящему начальству, и по этой причине все, кроме старшего лейтенанта Хоукай занимались чем попало. Бреда ел, Хавок принес пинап открытки и теперь демонстрировал их Фарману и Фьюри. Каин, стеснялся, краснел, но глаз от открыток не отрывал. Альфонс сюсюкался с очередным беспризорным котейкой, которого прятал в железном нутре, а Эд, закинув ноги на подлокотник диванчика в наглую спал. Сверившись с каким-то внутренним хронометром, Риза выглянула в коридор, затем, слегка прочистив горло, громко уведомила: -Полковник идет. Хайманс запихнул остатки бутерброда поглубже в рот. Фьюри рыбкой метнулся к своему месту и торопливо нахлобучил наушники по брови. Ватто с достоинством прошел на свое место, а Жан неторопливо сложил открытки в карман штанов и, подойдя к Каину, щелкнул тумблером выключателя радиостанции. Полковник ворвался в помещение как порывистый предгрозовой ветер. Хлопнул об стол папкой с докладом, милостиво принял из Ризиных рук кружку парящего кофе, и, с наслаждением отпив глоток, провозгласил: - Ах! Вкуснота, а то горло совсем пересохло, - прищурился, оглядывая помещение, и подвел итоги, - поздравляю, ребята, нас похвалили, так что репрессий не будет. - А плюшки? – влез неугомонный Хавок. - Иди, в столовую сходи, - засмеялся Мустанг. - Да не, полковник, репрессий нет, это хорошо, а прибыток нам какой-нибудь будет, все-таки бессонные ночи и все такое, - заканючил младлей. - Хочешь, медаль имени меня тебе вручу? – подколол лейтенанта начальник. - Медаль можете Эдварду вручить, разбудите только предварительно, а меня вполне премия устроит. - Какая такая премия? – брови полковника взлетели вверх. У Бреды с Фарманом, поначалу радостно загоревшиеся глаза поскучнели. - Эх… - расстроено вздохнул Жан. Рой еще раз оглядел подчиненных, отметил, что Риза продолжает увлеченно строчить, и со вздохом сказал: - Ладно, будет вам премия, - и, помахав выуженным из папки листком, подвел итог, - Грумман подписал приказ. - Ура! – завопили все кроме Ризы, Ала и Эдварда. Последний же, соскочив с диванчика, очумело обводил глазами окружающих. - Стальной, - ехидно протянул Мустанг, - а у меня для тебя медаль есть! - Засуньте ее себе в жопу, полковник, - пробурчал недовольный побудкой Эд. - Фу! Будешь грубить старшим по званию, не буду рассказывать про философский камень. - Философский камень! – сделал стойку юный алхимик. - Извинись сначала, - потребовал Огненный. Эдвард замялся. Извиняться перед полковником, да ни за что! Ну, разве что если, ну да, если он говорит волшебные слова, например, философский камень. Стальной, конечно помнил рассказ Александры, о том, что такое на самом деле этот камень, но. Но вдруг на самом деле это не так или не совсем так? - Короче, полковник, извините, что предложил вам засунуть… - Но, но! – предупредил Рой. - Полковник, ну, эта, того, извините, - золотые глаза смотрели чисто и невинно, так и хотелось поверить в искренность их обладателя. - Пойдет, - резюмировал Мустанг, - иди, садись, - Огненный приглашающе показал рукой на стул для посетителей, - расскажу тебе сказку про Лиорского Чудотворца. Эдвард закашлялся. Заботливый Ал стукнул его по спине, но не рассчитал немного и уронил старшего брата, смутился и, под недовольное помявкивание спрятанного в нутре котейки, захлопотал вокруг Эда. - Братик, извини, я не хотел, братик. - И что там в Лиоре, - просипел красный от кашля Элрик. ***** Саша. Я шла по родному городу, радуясь потокам машин, билбордам, баннерам, указателям, вывескам, даже пластиковым бутылкам, что несознательные граждане не донесли до мусорных урн. Деревья тянули свои зеленые руки к небу, перечеркнутому линиями проводов. Веселая, гомонящая толпа текла навстречу, у многих в руках были воздушные шары, флажки, мороженое. Пусть в кармане ни копейки, зато до дому оставалось не так уж много. Вот и мой двор, дом, нажала один и пять на домофоне, пошли гудки, потом детский голос, искаженных плохоньким динамиком, но такой узнаваемый и родной сказал: - Слушаю. - Артем, это я. - Мама! Мамочка пришла! Домофон запищал, сигнализируя об открытии двери, я зашла в прохладу подъезда. Сверху послышались торопливые шлепки ногами, обутыми в тапки. Мои пацаны, сломя голову неслись меня встречать. Налетели, чуть не сбили с ног, принялись тискать, потом потянули наверх, домой. Переступив порог квартиры и закрыв дверь, повалились в кучу малу прямо в коридоре. - Милые мои, я дома, дома, я вернулась! - Мам, а ты обратно не уйдешь? – поинтересовался Артем. - А зачем мне вообще уходить? – удивилась я. - Ну как же, надо ведь Нину спасти! – убежденно произнес младший - Какую Нину? - Мама, ты что, не помнишь разве, Нину, которую родной отец в химеру превратил, - подхватил старший. Я проснулась. В своей спартанской комнатушке. Подобрала сползшее одеяло и завернулась в него как в кокон. Последнее время мне стали часто сниться дети, дом. И от этих снов на душе вставала черная горечь. - Я обязательно вернусь, обязательно. Полежав немного в позе эмбриона и дождавшись, когда высохнут слезы, взяла чистый лист из пачки и принялась чертить алхимический круг. Круги выходили, в лучшем случае, через раз, даже самые простые, небольшая неровность или несобранность и результата можно не ожидать. Я задалась целью научиться чертить круги без линейки и циркуля, мало ли что может произойти при побеге. А я твердо намерена бежать, гостеприимностью крепости сыта по самые ноздри. Гудки, приветливый женский голос, объясняю кого мне нужно. - Простите, но сегодня государственный алхимик Эдвард Элрик отбыл в Лиор. Я расстроено повесила тяжелую эбонитовую трубку на рычаг. Уехали. Сегодня мне снова приснились сыновья. Они стояли, укоряющее на меня смотрели, а рядом с ними сидело существо, похожее на собаку, но с печальными человеческими глазами. Проснулась я с чувством вины. Надо же, я ведь совершенно забыла про маленькую девочку Нину. Про то, как сильно мальчишки расстраивались, Славка, смешной, сказал, что встреть он этого, как он выразился, козла, он ему морду разобьет. А Артемка спрашивал, попала ли Нина на небо. Как же его звали то, Тэйкер, Тайкер, Связной алхимик, Связующий, Связанный? Вытрясла сегодня у Майлза телефон гостиницы, в которой братья обычно останавливаются в Ист Сити, на самом деле, где можно поискать Элриков мне, собственно говоря, Майлз и подсказал. Только они как раз сегодня с утра пораньше отбыли куда-то. Можно попробовать позвонить полковнику с лошадиной фамилией, только, думаю, Мустанг меня пошлет в далекое и познавательное путешествие, а Оливия прибьет. За общение с конкурентом. Я потопталась еще немного перед телефоном, а потом ушла. Может мне Дайсон поможет, или Джеймс, который теперь каждый раз, как я в столовую захожу, подскакивает и машет мне рукой. В конце концов, никуда Элрики не денутся, вернуться еще, время, по моим прикидкам еще есть. ***** Эдвард. - Лиор, Лиор, неужели начинается, - Стальной наматывал круги в гостиничном номере. - Да нет, это, наверное, просто совпадение, в любом случае, надо проверить, что это там за отец Корнелло, что за чудеса такие, без равноценного обмена. Если Саша права, и для создания философского камня используются люди, то откуда он у Корнелло. Сам сделал или ему его кто-то дал? Хлопнула дверь, раздались гулкие шаги младшего Элрика. - Я билеты взял, на утренний. - Угу, - кивнул растрепанной головой старший. - Братик, ты чего? – забеспокоился Ал. - Да так, ничего, - буркнул Эд и с размаху плюхнулся на диван. - Эд, - хоть доспех совершенно не обладал мимикой, казалось, что Альфонс смотрит ласково и успокаивающе, - не переживай, брат, все будет хорошо. - Ты считаешь? – улыбнулся Эдвард. - Конечно, - кивнул Ал, - почему ты так переживаешь? - Ал, пойми, я чувствую себя неудачником, чтобы я ни задумал хорошего – фигня выходит. Маму не оживили, тело тебе никак не вернем, Лиза эта бедная, я ведь хотел как лучше. Думал подстеречь жестокого убийцу, а в результате. Я как ее послушал, у меня сердце напополам треснуло, решил помочь ей, так еще и полковника подставил, думаешь, я не понял, с чего он вхлам напился, он ведь так же каждый раз в годовщину Ишвара напивается. - Откуда ты знаешь? - Мне Риза говорила. - Ал, - Стального уже трясло, - я сволочь эгоистичная, к тому же безмозглая, я никак не могу научится думать о последствиях, я … Эдвард вцепился руками в волосы, подергал для порядка, потом свернулся калачиком, лицом к спинке дивана. - Ал, я так устал. Альфонс взял плед, подошел к дивану, постоял, глядя на маленькую, такую одинокую фигурку брата. Наклонился, укрывая его пледом, клацнул металл, Эдвард придержал Алову руку. - Спасибо, Ал, - ласково улыбнулся младшему. - Спокойной ночи братик. Утром Элрики привычно бежали на вокзал. Эд язвил и подкалывал Альфонса, тот радостно оправдывался. Народ поспешно шарахался в стороны, завидев несущегося на них великана в доспехах под два метра ростом. Скромную фигуру в красном плаще, не смотря на яркий цвет, замечали не сразу. Станции в Лиоре не было. Вернее, был крохотный полустаночек и дорога через пустыню до города. Ну, как сказать, пустыню. - Как красиво! – восхитился Альфонс. - Да, Ал, красотища! – согласился с братом Стальной. Пустыня цвела. Сколько хватало глаз, песок покрывали тюльпаны, красные и желтые. Легкий ветерок гонял рябь по поверхности разноцветного ковра. Ярко синее небо падало и никак не могло упасть в море цветов. Охристым шрамом цветущую бесконечность разрывала дорога, идущая к городу у подножия хомов. Эд вдохнул полной грудью напоенный ароматом воздух. - Ну, Ал, пойдем. - Ага, братик. Первое впечатление от Лиора было самое благостное. Люди, попадавшиеся навстречу, радостно улыбались и кивали головами странникам. После того как Эдвард перекусил в первой приглянувшейся забегаловке, братья решили поискать жилье. Гостиница удручала обилием восторженных поклонников чудотворца Корнелло и иже с ним бога Лето. Паломники по неизвестной причине вызывали у Стального сильную идиосинкразию. - Ал, я лучше в сарае с баранами переночую, они, по крайней мере, не будут меня лечить, - передернулся алхимик. - Братик, давай комнату поищем, - предложил Альфонс, - можно спросить у того владельца закусочной. Комната, которую сняли Элрики, оказалась скромных размеров, но милой и уютной, как и хозяйка. К тому же доплатив немного, Эд обеспечил себя завтраком и ужином. - Ну, чтож, пойдем, прогуляемся до храма, посмотрим, что из себя представляет этот Корнелло. Когда Алхимики пришли на площадь, расположенную перед храмом, то обнаружили, что пройти ко входу не так-то просто, все пространство было заполнено верующими, внимающими пожилому дядьке в черной одежде, который с самолюбованием и апломбом вещал о том, как ништяково будет всем присутствующим и уверовавшим в скором времени, трындел о своей к ним бесконечной любви и подогревал атмосферу чудесами. - Готов поставить свои серебряные часы, что эти чудеса – алхимические преобразования, - радостно осклабившись, произнес государственный алхимик. - Да, братик, только без философского камня ему не обойти закон равноценного обмена, - подметил Альфонс. - Чтобы получить что-либо, надо отдать нечто равноценное взамен, - хором продекламировали алхимики. Когда, наконец, толпа рассосалась, Элрики добрались до церкви бога Лето. Огромная статуя внутри здорово действовала Эдварду на нервы, теряясь в темноте свода, она будто нашептывала ему: блоха, фасолина, микроб. Хрупкая девичья фигура коленопреклоненно застыла перед нависающей скульптурой. Скучающей походкой туриста Эдвард обошел заставленный скамьями зал и попытался просочиться в боковую дверь, но встретил непреодолимую легальным способом преграду в виде пары дюжих братьев, которые категорически не захотели пускать Стального дальше. Конечно, Эд мог бы спокойно их нейтрализовать, но ему в данный момент совершенно не нужно было привлекать внимания к своей скромной персоне. Корнелло зашел к себе в келью, размером с гостиничный номер класса вип, с тяжелыми шторами, камином, баром, широкой кроватью, мраморной мозаикой на полу, царственным движением бровей отпустил свою охрану по домам. Охрану он держал больше для порядка, да иногда отгонять особенно назойливых верующих. Тот, кого он боялся до дрожи и слабости в коленях, если захочет с ним что-то сотворить охрану не заметит, вернее, заметит к несчастью для охраны. К ночи должны были пожаловать гости, демонстрировать которых кому-либо было бы неосмотрительно. Щелкнул замок, Корнелло аккуратно положил ключ в карман, поднял взгляд и опешил. На резном столе орехового дерева сидел подросток в красном плаще и с наглой ухмылкой. Доспех, скромно стоящий у стены он не заметил. - Тебе чего надо? - О, отец Корнелло, - лицо парня стало умилительно просительным, - я проделал такой долгий путь, чтобы увидеть вас и ваши чудеса своими собственными глазами, но на площади была такая толпа, что мне совсем ничегошеньки не было видно. – Он молитвенно сложил руки на груди, - покажите, ну, пожалуйста, свои чудеса! Не будь Корнелло ко всему еще и весьма тщеславен, он бы задался вопросом, как пацан попал к нему в келью, и зачем ему смотреть именно на чудеса, да еще и вблизи, вместо того чтобы просить помощи в решении своих проблем, как делало большинство паломников, стоило им добраться до пастыря. Но лжемессия, расслабленный всеобщим почитанием, встал в позу и принялся совершать преобразования. Эд смотрел и анализировал. Кольцо с красным камнем он заметил почти сразу, а сейчас, раскрутив мошенника на демонстрацию, он был практически убежден, что философский камень в кольце. - Сын мой, - привычно пафосно произнес Корелло, - верь богу Лето и твоя жизнь измениться! - О да, я не сомневаюсь, - закатил глаза алхимик. - Да, ты поймешь, что до этого ты не жил, а прозябал, твои глаза были слепы, а сейчас ты прозреешь и увидишь… - Ну, то, что я вижу, это алхимические трансмутации, - перебил чудотворца Элрик. - Что! Да как ты смеешь, это чудеса бога Лето, - праведно возмутился Корнелло. - Алхимия, - Стальной спрыгнул со стола и пошел на Корнелло. - Ты, щенок, ты сейчас поплатишься! – самозванец коснулся пальцами кольца и в мгновения ока, тяжелая трость, на которую он обычно опирался, превратилась в подобие минигана. Стволы смотрели Эдварду в лицо. Алхимик криво ухмыльнулся, Корнелло, решив, что он кривится от страха, шагнул навстречу подростку. Это была ошибка, Эд играючи поднырнул под ствол, одновременно хлопая по автоброне. Рукав прорезал клинок великолепной легированной стали, взмах руки, и ствол минигана отвалился по ровнехонькому срезу. Обладатель философского камня не придумал ничего лучше, чем еще раз отрастить ствол своему пулемету. Дальнейшее походило на заранее отрепетированный и отрежиссированный танец. Разнеся из минигана изысканную обстановку своего обиталища, и потеряв три ствола Корнелло перешел к другой тактике. Нарастив себе мускулатуру, он пошел врукопашную. Юркий подросток кружил вокруг бешеной мухой, не пытаясь схлестываться со звероподобным адептом, зато периодически роняя его, поймав то или иное движение и слегка подкорректировав его толчком руки или подножкой. Ярость темной пеленой застила глаза чудотворца. Не обращая внимания на разруху, он крушил и громил в надежде задеть неугомонного парня. Эдвард же постепенно отжимал его к стене, чтобы Альфонсу было удобнее схватить горе священнослужителя и придержать за руки, пока Стальной будет конфисковывать философский камень. В какой-то момент, болтающийся и эхом повторяющий движения алхимика плащ, оказался в лапище Корнелло. Тот мигом скрутил ткань в узел, подтянул парня к себе и, прихватив свободной грабкой Стального за шею, принялся его душить. Эд захрипел. Услышав несчастный хрип старшего брата, в наступление с криком "Братик" ринулся Альфонс. Не ожидавший такого подкрепления Корнелло выронил Эдварда и сосредоточился на новом противнике. Развернувшись и раскинув руки попытался схватить доспех, Ал же, убедившись, что с братом все в порядке и, совершенно не жаждавший обниматься с чудотворцем, сделал пару шагов в сторону и, ухватив Корнелло за руку, направил того в сторону двери. Замок не выдержал такого с собой обращения и вылетел вместе с куском дубового массива, дверь распахнулась, и пастырь полетел в коридор. - Держи его, Ал, – истошно завопил Эдвар, - уйдет! И, не откладывая в долгий ящик, прыгнул вслед за Корнелло да ухватил того за ноги. Корнелло попытался извернуться и вырастить еще один пулемет. Альфонс, не мудрствуя лукаво, взял его на удушающий. Корнелло, у которого сознание начало путаться, и запустить хоть какую-нибудь алхимическую реакцию не получалось, вдруг, каким-то наитием вспомнил, что в заплечной кобуре у него, на совершенно пожарный случай, лежал револьвер. Судорожно, из последних сил, чудотворец зашарил под треснувшим по швам сюртуком, пальцы нашли кожу кобуры. Корнелло отчаянно рванул ствол из его уютного обиталища, слабеющим пальцем взвел курок, приставил к голове душившего его и выстрелил. Голова покатилась с жестяным звоном. Рука, сжимавшее его горло ослабила хватку. Первые мгновения он мог только судорожно вдыхать воздух. - Так, мне это надоело, - Эдвард пинком выбил из рук чудотворца оружие, которое, жалобно звякнув, улетело за дверь, затем, бесцеремонно стащил с ослабевшего Корнелло перстень. – Держи Ал, - голова Альфонса вернулась на ее привычное место. Отпустив растоптанного проповедника, братья принялись разглядывать кольцо: - Смотри-ка, какая цацка, - довольно промурлыкал Стальной, - и что наш чудотворец сможет начудотворить без камня, а? - Что здесь происходит? – в коридоре перед разбитой дверью стояла девушка, в руках у нее был злополучный револьвер. - Ааа? - Оглянулся Стальной. - Роза! Стреляй, - истошно заголосил Корнелло, - стреляй же! Девушка подняла пистолет и навела его на Альфонса, который на ее взгляд, смотрелся более опасным противником в отличие от Эда. - Да нет, же, в мелкого стреляй! – взвизгнул чудотворец. - Я не мелкий! – возмутился алхимик. - Стой, где стоишь, - зев дула смотрел теперь Эдварду в грудь. - Ну и что, выстрелишь? – поинтересовался Стальной. Зрачки Розы заметались, с Корнелло на Эдварда, ладони крепче сжали рукоять. - Отец Корнелло обещал мне, что он вернет мне моего жениха, - указательный палец вдавил слегка спусковой крючок, - вы стоите на моем пути. - Отец Корнелло – мошенник, - отрезал Эд, - и чудеса его – фальшивка. - Кто ты такой, чтобы судить об отце Корнелло? - Кто я такой? – протянул Эдвард, - я армейский цепной пес, алхимик на государственной службе Эдвард Элрик, послан командованием в Лиор для расследования. - Эдвард Элрик, - не сдержался Корнелло, - Стальной алхимик! - Да, да, - покивал тот головой, - а теперь, милая девушка, уберите от меня ствол, я, между прочим, при исполнении, - слегка приврал Эд. - Я тебе не верю, - упрямо сказала Роза. - Могу показать тебе именные серебряные часы, такие только у государственных алхимиков имеются, - предложил Эдвард, - или пару преобразований, только, без этой гадости, - алхимик покачал зажатым в пальцах кольцом, - страшная вещь, надо быть или глупцом или мерзавцем, чтобы им пользоваться на потеху публике. Именно благодаря этому ваш Корнелло мог делать то, что он показывал. Спроси его, пусть сейчас, без кольца продемонстрирует хоть что-нибудь. Роза перевела взгляд на проповедника, но тот, лихорадочно соображая, как выйти из положения, лишь отвел глаза. Алхимиком он был никудышным, и без камня произвести эффектное преобразование ему было не под силу. Эд ухмыльнулся, сунул кольцо в карман, чтобы не мешало, плавно хлопнул в ладоши и медленно присев, коснулся пола. Выбитая дверь вернулась в проем, покрушенная мебель снова стояла на местах в своем первозданном виде. Альфонс про себя улыбнулся, вид был не совсем первозданный, брат не преминул украсить и мебель, и дверь оскаленными мордами и черепами. - Верни мне любимого или отдай кольцо Корнелло, он мне обещал, он обещал вернуть его к жизни! – Роза сорвалась на визг. - Это невозможно, - грустно улыбнулся Стальной, внимательно разглядывая механическую руку. - Я выстрелю. - Стреляй, только запомни одну вещь, мертвые не возвращаются, - помолчав, веско уронил, - никогда. - Отдай кольцо! – револьвер в руках у девушки принялся плясать. - Роза, оно не поможет, - застенчиво сказал Альфонс, - если бы мы могли возвращать мертвых, но, увы, даже ценой собственной жизни этого не сделать. - Но отец Корнелло… - начала она. - Отец Корнелло врун, - рявкнул Стальной, - врал, что чудеса его от бога, врал тебе, что вернет твоего жениха, врал, что будете бессмертны. Посмотри на него, без камня он жалок. Роза перевела взгляд на проповедника, за взглядом переместился и револьвер. - Роза, дитя мое, верь мне, я воскрешу Кейна, - воскликнул Корнелло, - только помоги мне вернуть философский камень. - Опять врет, - будто для себя сказал Эд, но так чтобы слышали все. - Я тебе не верю, - удивленно сказала девушка. Не сразу присутствующие поняли, кого она имеет в виду. Руки ее перестали дрожать, губы плотно сжались. - Я тебе уже не верю, - повторила она. - Роза, не стоит, - попросил Ал, - ты потом никогда себе не простишь. В келье повисла звенящая тишина, Роза сверлила взглядом проповедника, и взгляд этот не обещал ничего хорошего. - Роза, - еще раз попросил Альфонс. - Ты прав, - девушка вздохнула и опустила оружие. - А ты, пошел-ка вон, - Стальной отправил мессию легким пинком в сторону двери. Тот засеменил на четвереньках. Дверь распалась на несколько половинок. За дверью стояла женщина: черное платье, черные волосы, красные губы, татуировка под ключицами, роковая красавица. Сбоку в проем заглядывал толстяк. - Так, так, - она брезгливо посмотрела на Корнелло, - только тебя без присмотра оставишь, как ты тут же в дерьмо какое-нибудь вляпаешься. Лжечудотворец, не отрывая взгляда от толстяка, отползал в угол. - Ты кто такая, - теперь черный зрачок дула устремился женщине в грудь. - Девочка, неужели ты выстрелишь? – чаровница бесстрашно пошла прямо на Розу. Что-то страшное, потустороннее было в этой красивой женщине. Нервы, натянутые до предела не выдержали, девушка зажмурилась, выстрел, другой, третий. Женщину отбросило назад, хотя она и устояла на ногах. Ал вскрикнул. Красавица подняла лицо. С тихим шипением раны зарастали. Роза уронила револьвер и попятилась. - Гомункул, - прошипел Эдвард. - О! – Удивилась женщина, - ты о нас знаешь? Нехорошо. Атака ее была молниеносна. Эд едва успел прикрыться автоброней, как острые пики проткнули руку насквозь. Сдернув руку, Эдвард отскочил назад и лихорадочно провел преобразование, вырастив из мраморного пола стенку полукругом. Женщина махнула рукой, и стена разлетелась продолговатыми блоками. Второй взмах, под который кинулся Альфонс. - Ал! Хлопок, огромный кулак с бешеной скоростью полетел в красотку, прихлопывая ее к стене. Толстяк, мусоля палец во рту, с любопытством ребенка смотрел на разворачивающееся действо. Каменный кулак словно взорвался изнутри, осыпался крошевом на пол. Эд отправил в полет еще один, но он даже не долетел до гомункула, распавшись по дороге ломтями. Взрезав каменный таран, женщина не дала Стальному возможности даже хлопнуть. Острые пики ее пальцев пронзили алхимику обе руки. Теперь настала пора кричать Алу, чей доспех зиял глубокими щелями, а правые рука и нога откатились под стол: - Братик! Вынув пальцы-пики из раненного алхимика, женщина, покачивая бедрами, подошла к Эду вплотную. Сгребла в горсть ворот куртки, приподняла. - И кто это у нас такой шустрый? - Ласт, можно я его съем? – просительно протянул толстяк. - Подожди немного, Глотани, - ласково ответила ему Ласт, и, переведя взгляд лиловых глаз на Эдварда, спросила, - и откуда ты такой интересный птенчик? Эд попытался вывернуться из захвата, но гомункул, чтобы прекратить трепыхания, не заморачиваясь, воткнула указательный палец алхимику в бок и слегка покачала. - Ну! - Я - Эдвард Элрик, - просипел Эд, - Стальной алхимик. - Аааа, - протянула Ласт, - Стальной алхимик, который балуется человеческой трансмутацией, верно? Эдвард только глазами сверкнул. Красавица усмехнулась, засунув руку в карман, вытащила из него кольцо Корнелло, которым Эдвард так и не воспользовался. - Это, малыш, не твое, - улыбаясь, прошептала униженному алхимику в лицо. - Это кто здесь горошина? – не в привычке было у Эда сдаваться. - Глотани, смотри, какой он забавный, - пальцы Ласт с тихим звоном уменьшились до человеческих размеров. Эдвард вскрикнул, когда острия освободили его плоть. Гомункул, подержав Стального еще несколько секунд, отбросила его как куль с тряпьем. - Живи пока, алхимик, ты у нас будешь ценной жертвой. Перевела взгляд на Корнелло. - Держи, - бросила ему кольцо, - иди, работай, чудотворец, - и ласково добавила, - еще раз потеряешь кольцо, я тебя Глатони скормлю. Корнелло дважды уговаривать не пришлось, исчез он примерно с той же скоростью, с какой Эдвард в ладоши хлопал. Переведя взгляд на растерзанного Альфонса, Ласт поинтересовалась у него: - Ну а тебя как звать? - Альфонс Элрик, - Ал решил, что противоречить гомункулу – себе дороже. - Значит, брат Эдварда? – Уточнила красавица. - Да, - кивнул доспех. - Живи. В последнюю очередь Ласт посмотрела на жмущуюся к стене Розу. - Глотани, - ласково обратилась она к толстяку, - можешь съесть ее. Открылась слюнявая пасть, вывалился язык необъятных размеров с той же самой татуировкой, что и у Ласт. - Стойте! – Эдвард, как ни больно ему было сейчас, но он приподнялся на локте и лихорадочно соображал, как убедить эту ожившую смерть не трогать Розу. Пусть девушку он увидел только сегодня вечером, и она уже успела наставить на него револьвер, но допустить ее гибели Эдвард просто не мог. - Ласт, если ты сейчас позволишь ему съесть эту девушку, то я все расскажу про Корнелло и про вас, гомункулов, - он сглотнул, подбирая слова, - не трогайте ее, и я буду молчать, мы с Алом уедем из Лиора как можно скорее, а начальству я скажу что все в порядке, - алхимик просительно смотрел на гомункулов, - пожалуйста. Ласт задумчиво смотрела на Стального, размышляя как поступить. - Ну, цена не так уж и велика, Глотани, потом перекусишь. Толстяк заскулил, но язык послушно подобрал. Ласт повернулась в сторону Розы и пригрозила: - А ты, дорогая, только пикни кому, о том, что здесь произошло, мигом станешь кормом. Пойдем, Глотани. Когда гомункулы ушли, Роза сползла по стене на пол. Эд, кое-как поднявшись, оставляя за собой красный след, заковылял к Альфонсу. Добредя до брата, без сил опустился на пол. - Роза, помоги, вытащи руку из-под стола и ногу, а то у меня не получится. Девушка как сомнамбула поднялась, подобрала Аловы конечности. - Братик, может не надо сейчас? – спросил Альфонс. - Ал, я сейчас отключусь, кто о нас позаботится, - пояснил Стальной. Изо всех сил, стараясь не потерять сознание и провести трансмутацию как надо, ведь не мебель же чинил, брата, Эд хлопнул в ладоши и коснулся поверхности доспеха. Сверкнуло голубым, лица обдал поток воздуха. - Братик, - Альфонс еле успел подхватить сомлевшего брата. - Роза, где у вас больница? - Я покажу, - девушку била крупная дрожь, но она старалась не расплакаться.