Отпусти

Стих в данной части действительно принадлежит Вальтеру Скотту. Он попался автору случайно и показался очень подходящим в тему фанфика, несмотря на некоторое несоответствие родов. Надеюсь, вам понравится. На мир медленно опускался закат. Алые лучи солнца причудливо озаряли всё, до чего могли дотянуться, и гостиная английского дома не стала исключением. Шотландия очнулся от того, что один особо нахальный лучик упал ему на лицо. Он приподнялся на диване, с трудом пытаясь припомнить обстоятельства, при которых он отключился. Вспомнив, шотландец тихо застонал – не от боли физической, хотя и голова, ставшая жертвой лютни Уэльса, болела невыносимо, а от боли душевной. В голове вновь и вновь раздавались последние слова Артура, заставляя и так разбитое сердце Скотта мучительно сжиматься: «Я люблю Альфреда и останусь с ним». Эта фраза, без сомнения, станет частым гостем шотландских кошмаров, вместе со сценой поцелуя любимого Англии с жалким американцем. С новым тяжёлым вздохом Шотландия встал с дивана и побрёл на кухню в надежде, что любимый кофе хоть как-то сможет скрасить душевную драму. Но его надежды, увы, не оправдались: как только шотландец распахнул кухонное окно, чтоб наполнить помещение свежим воздухом, вместе с желанным кислородом кухню заполнили отнюдь не невинные звуки. «Ирландия вернулся…» - безошибочно понял Скотт, с лёгкостью узнавая мелодичный стон братца, ставший почти привычным: ни Эйри, ни Айолин не думали скрывать свои отношения от других, и теперь уже даже старые стены дома могли по звукам определить, на какой стадии находятся братья. Разумеется, такое ясное проявление чужого личного счастья не могло улучшить настроения шотландца. Чертыхнувшись, он закрыл окно, едва его не сломав, и закрутился над плитой в попытках наконец-таки сварить себе кофе. Но даже сквозь стекло пошлые звуки продолжали просачиваться в комнату, и Скотт вскоре плюнул на недоваренный кофе и, обругав неуёмных родственников последними словами, ушёл обратно в гостиную. Там Шотландия опустился в кресло и основательно так задумался над сложившейся ситуацией. С одной стороны, природное упрямство говорило ему, что сдаться он не может, а с другой... С другой, Скотт абсолютно не знал, что предпринять. Было ясно, что по своей воле Артур ни за что не будет с ним. Ну а взять то, что, по глубокому убеждению шотландца, принадлежало ему, силой, Шотландии мешал Америка. И избавиться от него, увы, не было никакой возможности. Скотт хорошо запомнил то ощущение душащей его злобы, не сравнимое ни с какими усилиями американца. Но, кто знает, чем бы закончилась драка, не вмешайся Уэльс? Несмотря на всю свою храбрость, проверять шотландцу не хотелось. Осознав всё это, Шотландия чуть ли не зарычал от безысходности и накатившей злости: ситуация, как ни крути, была практически безвыходной. Схватив какую-то мелкую вазочку со стоящего рядом журнального столика, шотландец запулил её в противоположную стену, занимаемую огромным книжным шкафом. Про этот шкаф хотелось бы рассказать чуть-чуть поподробнее. Сюда Кёркланды ещё с самого начала совместной жизни договорились ставить только те книги, которые действительно были достойны восхищения. И на полках рядом стояли книги Джорджа Байрона, Даниэля Дефо, Чарльза Диккенса, Агаты Кристи, Льюиса Кэрролла и других писателей от Англии, Артура Конан Дойля, Вальтера Скотта, Роберта Бёрнса и Роберта Льюиса Стивенсона от Шотландии, Клайва Льюиса, Джонатана Свифта и Оскара Уайльда от Ирландии и Льюиса Сондерса и Джаспера Ффорде от Уэльса. Таким образом Англия пытался сплотить семью, показав сходство их культур. Возможно, у него это получилось. Вазочка на полной скорости врезалась в ровные ряды книг, сея в них хаос, и упала на пол, разбившись с жалобным звяком. Вместе с ней с полки упала книга. Только одна. Без особого желания Скотт подошел к ней, собираясь поставить на место – беспорядка на священных полках ему бы не простил даже мирный Уэльс – и замер, прочитав название. «Вальтер Скотт. Стихи.» Совпадение? Случайность? Может быть. Шотландия всегда чувствовал странное единство душ и взглядов с этим писателем. Может, всё дело в одинаковых именах? А может, писатель просто был до такой степени патриотом, что смог с точностью отразить логику любимой страны в своих произведениях? Как бы то ни было, Вальтер был единственным писателем, с которым Скотт захотел познакомиться лично после прочтения его ранних, «шотландских» романов. И не пожалел. Писатель оказался очень неординарным человеком, и общение с ним Шотландия до сих пор вспоминал с нежностью и благодарностью. Поэтому он осторожно поднял томик с пола, отряхнув его от осколков вазочки, и раскрыл на первой попавшейся страничке. Грустно усмехнувшись, он медленно начал читать вслух хорошо знакомое стихотворение, так подходящее под эту ситуацию. РЕШЕНИЕ Кляну я горький жребий свой, Хоть мало толку в том. Познал я с милой рай земной, Но был он только сном. Любим я был недолгий срок, Покинут - без причин... От счастья светлого далёк, Я буду жить один. Кёркланд тихо вздохнул, прервав на миг чтение. «Сон… Да, всего лишь глупый сон. Или нет? Артур... Пара поцелуев – весь мой рай, а причин для ухода так много. Всё-таки Вальтер писал не про меня». Чуть более уверенным голосом Скотт продолжил чтение. Меня отныне не пленят Ни яркая краса, Ни звонкий смех, ни льстивый взгляд, Ни лживая слеза. Нет, буду горький яд любви Я помнить до седин, И мерзнуть без огня в крови Я предпочту один. Хоть метко целится Амур, Я защищён от стрел. Мой дух бесстрастен, взор мой хмур, Унынье - мой удел. Благоволенье юных дев - Ловушка для мужчин. Соблазны красоты презрев, Я затаюсь один. «Да… Разбитое сердце раньше считал метафорой, бредом писателей. А теперь чувствую. Всё же это про меня. Я не смогу больше любить. В этом нет смысла». Светильник гаснет на ветру, Но век блестит алмаз; Костёр заметен всем вокруг, Но перл сокрыт от глаз. Я мнил, жемчужина моя, Что я - твой властелин, Но ты блестишь для всех, и я Уйду во тьму один. «Для всех? Да, Арти, твой свет, пусть и скрытый нахмуренными бровями, привлекает всех. Я, тупой американец и виносос… Жаль, что твой выбор не в мою пользу. Что ж, до тьмы мне осталось совсем недолго. Я – лишь тень, тень прежней мощи Шотландии, затемнённой Великобританией. Да будет так. Сил бороться уже нет». Конец обманчивым мечтам И прежнему пути: Вновь сетью шёлковой не дам Себя я оплести; Не дам я, страсть, мой челн разбить Среди твоих стремнин. И тихо жизнь свою влачить Я научусь один. «Да, теперь моим мечтам пришёл конец. Да и зачем мечтать? Лучше просто тихо влачить жизнь, ни на что не надеясь, не давая мучить себя разочарованиям. Вальтер предупреждал.… Предупреждал меня этим стихотворением. Я не послушал. Глупец». К чему мне душу волновать Опасным волшебством, Судьбу сперва благословлять И проклинать потом? До смерти феникс одинок, Себе он господин. Как без голубки голубок, Умру и я один. «Страны так просто не умирают. И я должен жить, жить ради народа. Один, навсегда один. Ведь никому не нужен такой, как я. Ну и пусть. Не впервой, справлюсь». Скотт захлопнул книгу. Казалось, из прошлого к нему протянулась тоненькая ниточка совета. Он вспомнил по-отечески добрые глаза любимого писателя, его мягкий голос, которым он всегда тихо и спокойно мог помочь любому в любом вопросе. Вспомнил те несколько вечеров, проведённых в поместье Эбботсфорд, когда они с семьёй писателя сидели у камина и слушали замечательные стихи и баллады. Эти воспоминания, пусть и не в полной мере, но смогли вернуть душевный покой в сердце шотландца. И он наконец принял решение. Решение отойти в сторону, дать брату свободу. И пусть это было действительно больно, но Шотландия надеялся со временем смирить эту боль, замуровать её в потайных уголках сердца и не выпускать, никогда не выпускать на свободу. «Так будет лучше. Лучше для всех». Внезапно сверху послышался странный звук. Хотя, почему странный? Вполне нормальный такой, полный страсти стон. Похоже, Скотта сегодня преследовал злой рок. Он сразу понял, что это значит, ведь над гостиной располагался рабочий кабинет Англии. Сложив два и два, шотландец, сжав кулаки, вышел из гостиной. Всё душевное равновесие было вмиг нарушено. Душу затопила жгучая ревность. С трудом взяв себя в руки, Шотландия направился в коридор, считая про себя до десяти. Помогло, но очень плохо. Но ведь он принял решение и не мог его нарушить! Успокаивая себя такими рассуждениями, Скотт вышел в прихожую. Именно здесь он ещё в незапамятные времена соорудил потайной ход. Точнее, в прихожей был только выход этого хода. Согласитесь, удобно – никто не будет искать тебя по всему дому, если ты ушёл, ведь все думают, что ты просто вышел из дома. Сейчас шотландцу как раз был нужен этот ход, чтобы нормально успокоиться, ведь вел он… Да, в окрестности озера Лох-Несс, а точнее в небольшую пещерку в скальных берегах этого водоёма. Возможно, вы удивитесь, ведь дом Англии и озеро Лох-Несс располагались чуть ли не в противоположных частях страны. Но Шотландия был британцем, и магия ему была не чужда. Точнее, он просто договорился с одним из драконов, знакомых Уэльса, за пару элитных бутылок виски. Необычный дракон попался, видимо… Ну, не суть. Скотт осторожно откинул незаметную панельку и осторожно пролез в небольшое отверстие в стене, скрывающейся за ней. Дальше можно было вздохнуть свободно – коридор был вполне широким, и по нему можно было идти не сгибаясь. Шотландец нажал на рычаг, закрывающий панель, и быстро зашагал по тайному ходу. Факелы перед ним вспыхивали ярким, безусловно магическим светом, тут же затухая, когда Скотт проходил мимо них. Магия дракона сокращала расстояние, и уже через десять минут Шотландия прошёл сквозь каменную стену и оказался в уютной пещере. Здесь было всё, чтобы прожить в течение двух-трех дней: уютная постель из пихтовых веток в углу, пара старых, но вполне работоспособных керосиновых ламп, небольшой погреб с провизией, маленький источник, выходящий в естественную каменную чашу и много других, порой непонятно что делающих здесь вещей. К таким относилась, например, пара висящих на стене мечей, свисающая с потолка связка беличьих шкурок или корзина, наполненная остро пахнущими высушенными травами. Было видно, что на обустройство своего убежища Скотт потратил не один день. Да и располагалась пещера очень удачно, так что мало кто мог её обнаружить и практически никто – в неё попасть. С берега это сделать было абсолютно нереально – небольшие, но очень опасные скалы ревниво охраняли пристанище хозяина этих земель. А со стороны озера пещеру скрывал небольшой водопадик, объехать который на лодке было весьма непросто. И единственными существами, бывавшими в этой обители, были сам Шотландия, немногочисленные шотландские фейри и Несси, для которой тут был устроен вполне вместительный заливчик. Зайдя в пещеру, Скотт с лёгким вздохом опустился на постель. Сегодняшний день всё-таки порядком его вымотал, да и голова вновь напомнила о себе, наливаясь болью. Шишку шотландец себе точно заработал. Достав из чаши с водой небольшой камень, Шотландия приложил его к ушибленному месту. Вода в источнике была ледяной, и вскоре парень почувствовал пусть и не большое, но облегчение. Подойдя к выходу из пещеры, он сел на широкий камень сбоку от водопада и посмотрел на озеро. В лучах закатного солнца Лох-Несс был особенно прекрасен. Тёмная вода, причудливо освещаемая багровым солнцем, мягко колыхалась от порывов северного ветра. Эти волны завораживали, и любой бы сейчас поверил, что в этих таинственных глубинах скрывается неведомое чудовище. Но Скотту не надо было верить. Он точно знал, что Несси существует. И в колебании тёмной воды он ясно видел, что она не только существует, но и в данный момент направляется к нему. «Что ж, может, наш разговор и сможет как-то изменить ситуацию…» P.S. Пожалуйста, оставляйте отзывы, эта глава очень важна для меня как ознаменовавшая окончание пусть и не особо длинного, но все же творческого кризиса.