Молчание - знак согласия.

На город медленно опускалась ночь. Зажигались фонари, в свете которых были видны мелкие капли дождя, падающие на асфальт и мерно шуршащие по крышам небольших домов. Пестрые опавшие листья плавали в небольших лужах, прилипали к оконным стеклам и обуви поздних прохожих. В поместье Швейцарии и Лихтенштейн свет горел всего в паре окон - вся прислуга уже спала. В комнате Ваша было тихо. Он лежал в кровати, спрятав руки под одеяло и молча смотрел в потолок. Последнюю неделю его одолевала болезнь и с кровати он почти не вставал, но даже несмотря на это, Ваш не переставал работать, хоть делал и в разы меньше, чем когда был здоров. За такое пренебрежение к себе сестра его знатно ругала, хотя и сама понимала, что если брат забросит работу-накопится столько, что потом в жизни не разобрать. Лихтенштейн почти не отходила от его постели и лечила его своими силами по рецепту, который выписал врач, потому что Швейцария наотрез отказался "Отдать свое здоровье в руки какого-то проходимца, пусть даже он и будет великолепным лекарем". Сейчас она убежала делать ему чай и в комнате сразу стало пусто, как заметил сам Ваш. Он молча лежал и думал о том, как Эрика оживляет все то, что окружает ее в любом месте. Невольно улыбнувшись уголками губ, он закрыл глаза. Шуршание дождя усилилось, плавно перерастая в легкое постукивание, которое убаюкивало. Швейцария уже начинал засыпать, но дверь в комнату открылась и вошла Лихтенштейн, держа в ручках поднос, заставленный всякими скляночками, которые тихо позвякивали, касаясь друг друга. Девушка закрыла дверь и, подойдя к кровати Ваша, поставила поднос на прикроватную тумбочку. Тусклый оранжево-желтый свет настольной лампы упал на ее обеспокоенное и порядком измотанное лицо: - Братик, тебе полегче? Она смотрела на него взволнованно и немного испуганно, будто Швейцария не простыл, а заболел чем-то воистину ужасным. Он перевел взгляд на сестру и устало, еле заметно, улыбнулся: - Теперь да. - В каком смысле "теперь" ? Эрика непонимающе склонила голову вбок отчего стала похожа на маленького котенка. Ваш улыбнулся более явно: - Когда лежишь в одиночестве - вряд ли станет легче. Лихтенштейн, никак не ожидавшая от брата таких сантиментов, удивленно моргнула, но промолчала, вспомнив про лекарства. Она напоила Ваша чаем, упросила, словно ребенка, выпить микстуру и жаропонижающее, а потом, будто в награду, дала съесть небольшую баночку малинового варенья. Наконец, уложив его обратно под одеяло, она улыбнулась: - Отдыхай, братик. Ночью зови обязательно, если станет нехорошо, ладно? Тот лишь кивнул в ответ. Эрика не хотела отходить от брата - она безумно волновалась за него и хотела быть рядом..."Хотя бы до его выздоровления", - оправдывалась она сама пред собой, но воспитание не позволяло девушке попросить брата, как в детстве, остаться у него ночевать. Повисла неловкая пауза, затем Эрика наклонилась и еле ощутимо коснулась губами щеки брата: - Спокойной ночи, Ваш... Прошептала она и, испугавшись своего порыва, отскочила от его кровати. Ваш опешил. Такого проявления заботы он никак не смел ожидать. Этот мимолетный порыв нежности Эрики вновь пробудил в душе Швейцарии слабую надежду на взаимные чувства, за которые он себя люто ненавидел, хотя сам до конца не понимал почему. Задумавшись, он и не заметил, что Лихтенштейн смутилась и хотела выйти из комнаты: - Спи, братик.. Эти слова вывели Швейцарию из задумчивости и он, сам не понимая, что делает, поймал сестру за руку: - Не уходи, - хрипло произнес он, опустив голову и скрыв за золотисто-песочными волосами свое лицо. Девушка вздрогнула и обернулась: - Что? Юноша медлил. - Братик? Он поднял голову и посмотрел на Лихтенштейн мутноватыми темно-зелеными глазами: - Останься. Прозвучало довольно холодно и было уж слишком похоже на приказ, но он не умел по-другому. Губы Лихтенштейн тронула теплая улыбка: - Ваш... Она подошла к нему и опустила маленькие ладошки на его плечи. Парень же поднял руки и, обняв ее за талию, притянул к себе, уткнувшись носом в живот Эрики: - Больше никогда не уходи, слышишь? Девушка промолчала, а, как известно молчание - знак согласия.