Мушкетёры в кроссовках

После уроков, даже не заходя домой, ребята отправились в библиотеку. Им посоветовали пройти в читальный зал. Библиотекарь принесла целую кучу справочников и путеводителей по Москве. Усевшись за стол, мальчики разложили книги перед собой и начали их пролистывать. – Только не забывайте, что мы ищем старый парк с прудами, – напомнил Алик. Все согласно кивнули и углубились в изучение материала, изредка делая пометки в блокнотах. Они просидели так почти два часа, а потом начали подводить итоги. – Давайте я начну, – предложил Ника. – Итак, первое: Лесная опытная дача Российской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Проще говоря, наш Тимирязевский лес. Он старый, и пруды там есть, поэтому стоит обратить на него внимание. – Мы там сто раз бывали! – сказал Стас. – Бывать-то бывали, а ты можешь вспомнить, растут там дубы или нет? Стас пожал плечами. – Я как-то внимания не обращал на деревья, – пришлось признаться ему. – То-то и оно, – сказал Ника. – Между прочим, академия имеет давнюю историю, и весьма интересную. Он заглянул в свой блокнот. – В XVI веке на месте будущего Петровского-Разумовского, рядом с которым мы с вами живём, располагалось село Семчино, принадлежавшее князьям Шуйским. В 1676 году это село купил боярин Кирилл Полуэктович Нарышкин, дед Петра I. Тогда и село, и возведённая позже усадьба получили название Петровское. В 1746 году имение в качестве приданого Екатерины Ивановны Нарышкиной перешло во владение графа Кирилла Григорьевича Разумовского, младшего брата Алексея Разумовского, фаворита императрицы Елизаветы Петровны, дочери Петра I. Усадьба получила вторую часть своего названия и стала Петровским-Разумовским. Тогда же началось и строительство дворца, а позже и других каменных построек, часть из которых сохранилась до наших дней. Был разбит обширный парк с парковой террасой, украшенной бюстами римских императоров. Во время войны 1812 года в усадьбе размещалась ставка наполеоновского маршала Мишеля Нея. Имение было разграблено, вырублена часть парка. В 1820-е годы новыми владельцами Петровского-Разумовского стали братья фон Шульцы. При них большая часть построек была перестроена под летние дачи. В основном, имением занимался барон Павел фон Шульц, доктор медицины, фармацевт. – Это значит, аптекарь, что ли? – уточнил Витька. – Ну да. При нём здесь появилась плантация лекарственных растений, а возле пруда – Лодочная и Спасательная станции. В 1861 году эти земли у него выкупили и передали только что организованной Петровской земледельческой и лесной академии. Уже обветшавший к тому времени дворец Разумовских разобрали и построили вместо него главный учебный корпус в стиле барокко. Но новый дом поставили не на прежнем месте, а немного в глубине парка. Над местом, где стоял дворец Разумовских, сейчас асфальт Тимирязевской улицы. – Жа-алко, – протянул Алик. – Наверное, красивый был... Вот бы посмотреть! – Я бы тоже не отказался, – кивнул Ника. – И не на картинке хочется, а вживую. Эх, была бы машина времени!.. – Размечтался, – хмыкнул Стас. – Машину времени все хотят. Вот давай ты станешь учёным и изобретёшь! – А почему не ты? – огрызнулся Ника. – Смеёшься? Какой из меня учёный? Это же ты у нас умный! Ладно, давай, просвещай нас дальше. – Ага, даже тебе интересно! – Интересно, – не стал отрицать Стас. – Я вообще люблю всякую старину. Тем более, мы и правда рядом живём, но ничего не знаем об истории этих мест. – Теперь знаем, – сказал Ника и снова вернулся к своим записям: – В те времена лесная опытная дача отстояла от Москвы на девять вёрст и была отделена от неё перелесками, лугами и полями. Тогда там даже лоси и волки водились! Но уже в 1880-х годах вокруг начали появляться загородные усадьбы и дачные застройки. А вы знаете, когда Петровское-Разумовское официально вошло в состав Москвы? – Когда? – спросил Стас. – Только в 1917 году! В 1920-х вокруг него сложились небольшие жилые кварталы, а в 1930-х стали строиться промышленные предприятия. До 1940-х годов здесь появлялись барсуки и лисицы, ещё пару десятков лет встречались зайцы. А сейчас изредка можно увидеть ласку, чёрного хоря, сову-неясыть, ястреба-тетеревятника и, конечно, ежа, крота, белку, полёвку, землеройку… – Стой, стой, – перебил Витька. – Что-то я ни разу не встречал в Тимирязевском лесу ни сов, ни тем более ястребов! Ника пожал плечами. – Так в книге написано. А я тоже видел только мышек-землероек, белок и кротов. – Ну ты даёшь, – сказал Стас. – Считай, диссертацию защитил. – Так в самом деле интересно же! Между прочим, в парке стоят старинные скульптуры, изображающие персонажей древнегреческой мифологии. Работа 1760 года, скульптора Йогана Юста. Чугунное литьё. Вы об этом знали? – Нет, – сказал Стас, переглянувшись с Аликом и Витькой. – Надо будет их разыскать и посмотреть. Извините наше невежество, товарищ историк. – Так и быть, по-дружески прощаю! – Ладно, а что со вторым парком? – Второй – тот, где Головинские пруды, – пояснил Ника. – Честно говоря, не помню, чтобы там были дубы, ну да ладно. Всё равно придётся проверять. И Ника снова принялся рассказывать: – В XI–XII веках в Михалкове уже существовало селение. Оно стояло на берегу речушки Норишки, которая впадает в нашу Лихоборку, а Лихоборка впадает в Яузу, а Яуза – в Москву-реку… – А Москва-река – в Тихий океан, – пошутил Витька. – Не остри! С мысли сбиваешь. Ну так вот… Само село Михалково впервые под своим названием упоминается в 1584 году. В 1680-м оно становится вотчиной князя Дашкова. При нём был разбит плодовый сад, выкопаны небольшие пруды, возведён деревянный господский дом, окружённый несколькими крестьянскими дворами. Последний владелец из княжеского рода – Михаил Иванович Дашков – был мужем Екатерины Романовны Воронцовой-Дашковой, которая уже в 18 лет стала ближайшей помощницей Екатерины II, а потом руководила Петербургской и Российской Академиями. В Михалкове Дашкова бывала довольно часто, а потом продала имение своему опекуну графу Никите Ивановичу Панину. Сам граф Панин в Михалкове не жил, а подарил имение своему брату Петру Ивановичу. Тот построил на месте дашковских построек новую усадьбу. В те времена Михалково было примерно в четырёх часах езды от Москвы. Усадьба стояла среди большого леса. Граф Панин имел свору русских гончих, с которой охотился на волков, оленей, зайцев и лис… или лисиц? – Ника прервал свой рассказ и наморщил лоб. – Да какая разница! – махнул рукой Алик. – Всё равно – рыжие и с хвостами. Дуй дальше, интересно же! – Потом сын Панина продал усадьбу, и она несколько раз переходила из рук в руки, от одного хозяина к другому. Кстати, понимаете теперь, почему наша улица называется Михалковской? А ещё вокруг полно Михалковских переулков и Новомихалковских проездов? – Это как раз понятно. Но раз уж ты всё знаешь, может, объяснишь, почему пруды называются Головинскими? Они же в Михалкове, – поинтересовался Алик. – Дело в том, что с Михалковым соседствовало селение Головино, – авторитетно заявил Ника. – Но в Михалкове к концу XIX века построили ткацкую фабрику, а в Головино была ухоженная усадьба, где любили гулять многие москвичи. Поэтому Головино оказалось более популярным, и даже пруды в Михалкове стали называть Головинскими. – Ну, ты силён, – покрутил головой Стас. – Я бы принял тебя в Академию наук! – Спасибо, академик, – Ника шутливо поклонился. – А для нашего дела что-нибудь полезное нашёл? – Не повезло… То, что я нашёл, нам не подходит. – Уверен? – На все сто. Парк у Северного речного вокзала был построен в 1937 году, а парк Дружбы – в 1957-м. Между прочим, в этом парке целых три пруда, а в центре растёт дуб, которому 75 лет. Прочёл об этом и подумал, что это, скорее всего, финиш в наших поисках… – Ну и в чём же дело? – спросил Витька. – Я же сказал, когда парки были построены! И дедушка Ала никак не мог бегать там в свои десять-двенадцать лет. – Да и дубы в пятнадцать лет не выглядят старыми и раскидистыми, – ввернул Алик. Витька вздохнул. – Ладно, теперь послушайте меня. Я нашёл два парка: Химкинский лесопарк и парк в Ховрино. В Химкинском есть и пруды, и дубы. А вот с прудом в Ховрино неувязочка получилась. Дело в том, что там был пруд. А теперь его нет… – Куда же он делся? – удивился Стас. – Убрали в трубу, под землю. Как речку Неглинку. – Жаль, – вздохнул Ника. – Но, мне кажется, это не имеет значения для наших поисков. Ведь когда дедушке Ала было десять лет, пруд плескался на своём месте. – Точно, – Алик заглянул в Витькины записи. – Значит, оба этих парка тоже надо взять на заметку. Так, теперь буду рассказывать я. – Валяй, – согласился Стас, – только по-быстрому. Уже домой пора. – Ник почти двадцать минут речь толкал, а другим нельзя, – обиженно сказал Алик. – А у меня, между прочим, истории не менее интересные. Во-первых, я узнал кое-что новое о парке, который находится недалеко от Тимирязевской академии. Это парк «Дубки». Даже одно название нам подходит. Когда-то он был частью Останкинской дубравы. А теперь там полностью исчезли лесные растения. – А пруды? – требовательно спросил Стас. – Есть. – Тогда я отмечаю и этот парк. Что ещё? – Ещё Петровский парк, где сейчас находится стадион «Динамо». Парк был разбит в 1827–1829 годах на месте вековой рощи. Там любили гулять Пушкин, Лермонтов, Толстой, Аксаков, а Некрасов даже жил там на даче. Но с начала XX века парк начали вытаптывать, вырубать и застраивать. А в 1928 году на его территории построили огромный стадион «Динамо». От старых посадок почти ничего не осталось. Сейчас там растут липы, клёны, вязы, ясени, берёзы. Про дубы я ничего не нашёл. – А пруды? – снова осведомился Стас. – Если бы не было прудов, стал бы я так подробно рассказывать! Стас сделал ещё одну пометку в блокноте. – Ну что ж… – начал он. – Погоди, – перебил его Алик, – у меня ещё не всё! – Как не всё?! – испугался Витька. – Нам и этого на год вперёд хватит! – Есть ещё Покровско-Стрешневский парк, – констатировал Алик, – недалеко от метро «Войковская». Там тоже есть пруды и… – Хватит! – взмолился Стас. – Мы верим тебе на слово. – Это сколько же нам парков обследовать? – с ужасом спросил Витька. – Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Мальчики посмотрели в свои записи, потом друг на друга. – Пошли домой, а? – предложил Ника. – Мы же не обедали… А завтра отправимся искать кривой дуб. – Поедем парами, – добавил Стас. – Чтобы быстрее найти. Ребята сдали книги и вышли на улицу. – Прохладно, – поёжился Витька и застегнул куртку. – Надо будет завтра потеплее одеться… – Вот-вот, – сказал Стас, – а то замёрзнешь и через пять минут сбежишь домой, а мы за тебя отдувайся! А ведь чем быстрее найдём дуб, тем быстрее и воров поймаем!