Перевозчик

- Вот, собственно, и все – больше я ничего не помню, – Хизуми замученно потер лицо вспотевшими ладонями. – Ты говорил, что нашел меня дома, но я понятия не имею, кто и как меня туда притащил. - Да уж, – потрясенный Кенджи мог лишь задумчиво качать головой: нет, такие истории ему еще ни разу не попадались! Всякие романтические бредни – да, бытовые жалобы – тоже, трактаты о житье-бытье – пожалуй, но не сны наяву! Назвать услышанное как-то иначе у пастора даже язык не поворачивался. – Ну и дела... - Мне самому от воспоминаний тошно, – признался Хироши. – И страшно: вдруг это не бредни, не предвечерний высер зашоренного сознания? Вдруг Зеро вернется за мной?.. – он вздохнул. – Дурь, естественно, – слабо улыбнулся. – Спасибо, что выслушал, знаю, я не должен был вываливать на тебя... - Брось, это моя работа, – отмахнулся Кенджи, ласково потрепав брата по плечу. – Тебе сейчас следует отдыхать, ни о чем не думать. Я практически уверен, Хизуми-кун, что тебе все почудилось. Правильно говорит твой доктор: у тебя синдром хронической усталости, срыв после многодневного стресса, – с уверенностью подчеркнул пастор. – Главное, все хорошо закончилось, потом разбираться будем. - Может, и так, – вымотанный пробудившейся памятью, упрямый брокер не стал спорить со столь мудрым предложением. – Может, мне действительно все пригрезилось, нужно выспаться и забыть. Хорошо бы забыть... - Чтобы забыть, хорошо бы отвлечься, – заметил Тсу. – А то о чем ты думаешь с утра до ночи? О котировках, курсах валют, так? Вот и додумался, умник, до больницы. - Хорошо, что до дурки не додумался, – рассмеялся Хироши, – хотя, если честно, уже недолго осталось. Ты прав. - Ну-ну. - Ты прав, Тсукаса, ты двести раз прав! – в темных глазах брокера мелькнули искры решимости. – Пора кончать! – ухватившись за идею, Хиз принялся копаться в радужных планах, давным-давно отправленных в архив. – Приду в норму, ремонт сделаю, оформлю квартиру городскими снимками: помнишь, я в студенчестве увлекался фото? - Конечно, помню, – Кенджи одобрительно кивнул, заметив, что, кажется, нагнетенная атмосфера разряжалась, уступая место обычной реальности, без налета потусторонних тайн. – У тебя получались отличные кадры. Твоя гостиная оживет. - Почему только гостиная? Поменяю дизайн во всем доме. Живем один раз. - Неужели ты наконец это понял? – рассмеялся пастор, не веря своим ушам. - Не то слово. Вот оклемаюсь и за дело, – Хизуми хлопнул в ладоши. – Запишусь на курсы французского, заведу собаку. Лабрадора-ретривера. - Верная мысль, – от подобного заявления Тсу расплылся в улыбке. Ему почти не верилось в то, что вздорный братец, помешанный на биржевых индексах, говорил такое! Пускай прошли годы, Кенджи и Хироши выросли, изменились, что-то осталось прежним. Например, мечты. Хиро все так же бредил щенком, и пусть в детстве из-за аллергии матери не мог завести мохнатого друга, а потом, переехав в собственное жилище, бесконечно откладывал сей ответственный шаг на зыбкое завтра, теперь вновь заговорил о собаке. В подобной манере Хиз объявлял лишь окончательные решения, так что Тсукаса даже не сомневался: это не просто слова. – Гулять с ним будешь, для здоровья полезно. - Вот-вот. И снова борьбой займусь, как в юности, а то совсем форму потерял, – окончательно развеселившись, Хиро иронично похлопал себя по животу. - Это уж точно: ходишь напыщенный, пузо отрастил, – не удержавшись от смеха, Кенджи по-дружески пихнул родственника. – И ворчишь, как старый дед, все тебе не так. - Но-но, святой отец, не передергивайте! – деланно возмутился Хиз, пытаясь дотянуться до уворачивающегося брата и при этом не свалиться с кровати. – Черт! - Не чертыхайся, – строго напомнил Тсу. – А то за тобой придут. - Как придут, так и уйдут. Лесом, – парировал Хироши, однако вздрогнул: было заметно, что напоминание о пережитом болезненно кольнуло его. Кенджи прикусил язык, укорив себя за зря брошенные слова и решил завершить тему мудрым: - Пусть твои планы осуществятся, Хизуми-кун. Жизнь состоит не из одних лишь опционов да фьючерсов, должно быть в ней еще что-то. - Должно, – согласился брат. И вдруг спохватился: – Тсу, да я же забыл! Все, клянусь, как только выпишусь, поедем в горы, научу тебя склоны покорять. - Хорошо, – слегка смутившись, выдохнул пастор. Несмотря на свою нелюбовь к экстриму, что-то от фамильной рискованности все же обитало в его душе и, похоже, проявлялось в давнем желании освоить горные лыжи, которое, правда, пока оставалось нереализованным. Хизуми же, благодаря инициативе его коллег-энтузиастов, регулярно учинявших совместные заезды, минувшей зимой даже стал чемпионом офисных соревнований по слалому, чем немало гордился. Братья не раз и не два хотели выбраться в горы, чтобы младший дал старшему пару уроков, да все никак не представлялось случая. Тсу уже забыл об этом, а Хиз, как оказалось, помнил. Приятные мысли прервал негромкий скрип двери. Лечащий врач, переступив порог, недвусмысленно похлопал себя по запястью. - Да, конечно, простите, – пастор засобирался. – До завтра, братец, – мягко пожал родную ладонь. – Отдыхай и не вздумай вредничать. - Ладно, – протянул Хиз, но вдруг посерьезнел и проронил тихо, но предельно отчетливо: – Кенджи-кун, помолись за меня. Обязательно помолись, сегодня же. Обещаешь? - Обещаю, – удивившись, но не подав виду, заверил пастор: еще ни разу младший не утруждал себя подобными просьбами, цинично отзывался о работе старшего и даже в приходе позволял себе отпускать черные шуточки, за которые Кенджи не переставал его укорять, втайне мечтая однажды, проигнорировав принцип человеколюбия, поймать упрямца, отвести подальше от сторонних глаз и как следует ему всыпать. А тут вдруг... Конечно же, он исполнит. Покидая палату вслед за доктором, молодой пастор искренне радовался, что брат все же ступил на путь исправления, пускай даже таким изощренным способом. И постарался не задумываться о лишних, никому не нужных странностях. Например, почему в тот злополучный вечер из растрепанных волос Хизуми он извлек... кусок еще влажных водорослей.

***

- Что-то сегодня вы непривычно долго беседовали, – молодой терапевт, высокий и стройный, смерил Тсукасу выразительным взглядом. Неровно обрезанные, словно оборванные концы его мелированных волос смотрелись забавно и, если честно, придавали служителю серьезной профессии весьма дурашливый вид, но за неделю плотного общения Кенджи уже успел убедиться: за обманчивой внешностью скрывался знающий человек. Неспроста он сейчас спрашивал о Хироши. Прикрыв за собою дверь, пастор миролюбиво улыбнулся и признался: - К нему возвращается память, Суемура-сэнсэй. - Вот видите, а я что говорил? – тот радостно потер руки. Терапевт славился своим оптимизмом и с самого начала убеждал родственников больного, что ничего сверхстрашного не стряслось. «Обычный срыв. Поспит и оклемается», – выдал он в ночь, когда Хироши только поступил в клинику. И пастор почему-то сразу же согласился: наверное, дело в уверенности, излучаемой доктором. – Все не так уж и плохо! – в его глазах запрыгали веселые огоньки. – Кризисный период успешно миновал, выше нос. Тем более что у меня хорошие новости, – подмигнул он Тсукасе. – Вчера вернулся наш лучший невролог, мой давний друг – помните, я говорил, что он уезжал стажироваться в Германию? Уже сегодня он займется вашим Хироши. - Спасибо, было бы замечательно. Мы очень волнуемся. - Понимаю, – сочувствующе произнес доктор Суемура. – Но мой коллега изучил историю болезни вашего брата и сделал весьма утешительные прогнозы. Не переживайте, он талантливый врач, поставил на ноги десятки таких больных. - Это обнадеживает. Еще раз спасибо, – поблагодарил Кенджи, на прощанье вежливо поклонившись. О том, что ему рассказал Хизуми, он решил пока умолчать. Правда, на больничном крыльце священник остановился и, раскурив крепкую сигарету, не смог не поддаться потоку беспокойных мыслей. Их было чересчур много: пестрым ворохом они пересыпались в сознании, иногда вырисовывая внятную версию, иногда, наоборот, сминаясь, обнажая нестыковки. Как воспринимать чумную историю, Тсу на самом деле не представлял. Можно списать все на нервное расстройство, на впечатлительность и нездоровое воображение Хизуми. Решить, что жуткие события рокового вечера всего лишь приснились Хиро, когда тот, вернувшись домой, от усталости упал в обморок в собственной гостиной. Но почему же тогда Хиз не помнил, как пришел из парка домой? До комнаты же дотопал... На автопилоте, что ли? Входная дверь была заперта – Тсукаса мог поклясться, что открывал ее сам, своим ключом, – значит, Хироши хватило сил повернуть замок... В полусознательном состоянии? Не отдавая себе отчета? А поза, в которой Хиз на полу валялся? А след на правом запястье? И, как вишенка на торте, самое нелепое: откуда в городской квартире, черт возьми, взялись водоросли? Рыбок Хизуми, вроде, не держал. Куча вопросов, целая гора. Но принять на веру всю ту полнейшую чушь, что сейчас рассказал брат, было бы, по меньшей мере, глупо. Тсукаса успел совершить еще одну затяжку, когда услышал рядом чей-то приятный голос, попросивший прикурить. Пастор обернулся, чтобы увидеть невысокого человека в темном пальто и закрученной вокруг шеи клетчатой шали. Покачиваясь на устойчивых каблуках, он смотрел на Кенджи и смущенно улыбался. Бледное лицо с широкими скулами, выразительные глаза, обрамленные чересчур длинными ресницами, копна густых каштановых волос, мягкими волнами спадавших на плечи, – крупные нераскручивающиеся завитки, локоны, как у девчонки. Пугающая догадка заставила Тсукасу вздрогнуть: молодой священник, конечно, понятия не имел, как точно выглядел дух-перевозчик, потому не мог узнать его в курящем незнакомце, но странное совпадение с описанием Хиза провоцировало мозг рождать идеи одна другой несуразнее. Кто это?.. Резко встряхнув головой, Кенджи отмахнулся от нелепых домыслов. Ну что такое с ним творится, право слово? Лекарь душ, наслушавшийся за свою жизнь тысячи историй, куда, скажи на милость, тебя несет? «Стареешь, Тсукаса», – с укором заметил он. Усаживаясь в машину, Кенджи еще раз напомнил себе, что сегодня прежде всего исполнит просьбу брата. И пообещал в ближайшее время подумать насчет лыж.

***

- Йошида-сан, у меня для вас очень хорошая новость, – войдя в маленькую палату, терапевт широко и радостно улыбнулся. Сделав небольшой шаг в сторону, он широким, слегка манерным жестом пригласил в помещение невысокого темноволосого человека в белом халате. – Разрешите представить вам вашего невролога, одного из самых одаренных медиков клиники, доктора Шимизу. Прошу, майн фюрер. - Спасибо за комплименты, Суемура-сан, но, прошу, оставьте свой восторг при себе, – подколол товарища специалист по нервным расстройствам. В его бархатном низком голосе, тем не менее, плескалась плохо скрываемая гордость. Поправив зацепившуюся за бейдж витую длинную прядку, незнакомец вежливо поклонился, чтобы секунду спустя встретиться взглядом с мгновенно побелевшим Хизуми. – Приятно познакомиться, Йошида-сан! Думаю, вместе мы скоро победим вашу болезнь. - Нет... – беззвучно просипел пациент, судорожно вцепившись в одеяло. Голова закружилась, окружающее пространство накренилось и поехало в сторону, к горлу подступил ком, и, задыхаясь, как выброшенная на берег рыба, больной, сдавленно охнув, лишился чувств. Доктор Шимизу, счастливый обладатель внешности Зеро, многозначительно переглянулся с доктором Суемурой и медленно, серьезно кивнул.

***

Когда Хизуми открыл глаза, свет резанул их, заставив сначала зажмуриться, а потом проморгаться. Постепенно расплывчатое окружение сложилось в нормальную картинку, на первый взгляд не предвещавшую беды. Брокер, к счастью, все так же находился в своей палате, осторожно уложенный на подушки; закатанный рукав оголял бледную конечность с подведенной к ней трубкой капельницы. Вокруг было тихо. Не без усилий усевшись на постели, стараясь случайно не вынуть иглу из вены, Хироши с недоверием осмотрелся, понимая, что кроме него и сидящего напротив чертового невролога в комнате никого не осталось, и сей печальный факт не мог не расстраивать. Напрягшись, Хизуми уставился на врача, флегматично записывавшего что-то в личную карту пациента. Секунды ссыпались, но молодое светило медицины, кажется, не обращало на Хиза никакого внимания. Тот решил действовать. - Что вы пишете? – хрипло спросил он, еле сдерживая дрожь в голосе. Эскулап вздрогнул, внимательно посмотрел на Хироши, всем своим видом демонстрируя искренний исследовательский интерес. - О, вы проснулись. Это замечательно, – заявил он со знанием дела. - Что вы сочиняете про меня? – сквозь зубы процедил брокер, всегда ненавидевший уход от прямых ответов. Его что, за психа принимают? Или за подопытного? - Ничего особенного, – как ни в чем не бывало проронил доктор, пожав плечами, и совершенно безвинно продемонстрировал пациенту свежие записи. – Отметил, что наблюдаю внезапные потери сознания. Нет смысла так волноваться, Йошида-сан: это лечится, причем давно и успешно. Хизуми промолчал и собрал в кулак волю, чтобы не дать растущей панике прорваться наружу. Ему казалось, Зеро вот-вот ухмыльнется, напомнит об их прошлой встрече и, конечно же, наслаждаясь победой, доведет начатое до конца... Сердце Хироши гулко отсчитывало удары. Один, два, три, четыре, пять... Но время шло, а визави почему-то не проявлял никакой агрессии – лишь сделал еще пару пометок в карте, поправил упавшую на глаза прядку, обдумывая фразу, почесал кончик носа. Странно. Очень странно. Слишком странно, черт возьми! Хизуми не выдержал: это было выше сил больного человека, всего неделю отходящего от нервного срыва. - Помогите, – выдохнул он и уже собирался вновь свалиться в обморок, когда доктор Шимизу бережно дотронулся до его раненого запястья. Чужая рука, на удивление, была сухой, живой и теплой. - Помогу, – уверенно кивнул врач. – Да вы и сами отыщете в себе силы, вот увидите, Йошида-сан, месяца не пройдет. Главное, не переживайте: подобные расстройства – мой профиль. И чарующе улыбнулся.

The end Написано и отредактировано: 17.02.–13.03.2014 г.