Помощь утопающим

Квартал от площади Карла Маркса до улицы Танкистов был для Макова малознакомым. Лет пять назад он помогал здесь во время аварии, когда в новострое разорвало стояк, и с двенадцатого по седьмой этаж все содержимое труб потекло в свежеотремонтированные квартиры. Больше нелегкая его сюда не заносила. Сантехники, как не раз отмечал Маков, очень похожи на домовых. Из своего участка за легкими деньгами не суются, а если и выбираются подзаработать, то тихо, чтобы никто не узнал. К перебежчикам в его профессии относятся плохо. Так же, как и к трезвенникам. Но если по чужим хозяйствам Леонид никогда и не ходил, то вот за воротник предпочитал не закладывать. Его буквально воротило от одной мысли, что обжигающая бормотуха с запахом медицинского спирта потечет внутрь его желудка. Коллеги по первой воротили нос и между собой обзывали «чистюлей», а потом пообвыкли: Маков сам не пил, но выставлялся регулярно и закуску не жмотил. Кроме того, его очень любил Кирилл Палыч, старший мастер из районного ЖЭКа, и не давал в обиду. - Чего на молодого накинулись? Не хочет пить – пусть не пьет, вам же больше достанется. Может у него свидание вечером. Что, никто не подумал? Это ваши кумушки привыкли к запаху перегара, а Леня у нас жених завидный, у него и девки рангом выше. Хотя «девок», как выразился Палыч, у Макова не было уже давно, он согласно кивал. На последней своей девушке его угораздило жениться. Они на пару промаялись три года и разошлись. Эвелина (так ее звали) все бегала по институтам, писала кандидатские, диссертации, конференции, - хотела грант получить и уехать в Голландию. Против смены места жительства Леонид ничего не имел, но Эля его явно с собой брать не собиралась. Ну зачем ей в Голландии сантехник? В итоге Маков перебрался в свою старую однушку и подал на развод. И если возвратиться к вопросу свиданий в целом и женского пола в частности, то Маков, как это любили называть американцы, «играл за обе команды» последнее время предпочитая не выходить за рамки собственного пола. На улице было грязно, пустынно и очень тихо. Не кричали дети, возвращающиеся из школы, не гудели машины, застрявшие в пробке. В канун Нового года в таких старых районах города как этот люди всегда куда-нибудь разъезжались: те, кто победнее - ехали к детям, кто побогаче – греть кости на солнечные побережья. Серое крошево, которое почему-то все назвали снегом, посыпалось сильнее, и Леонид поднял воротник куртки, пожалев, что не оделся теплее этим утром. Не май месяц, в конце концов! Хотя с другой стороны он планировал только сбегать в магазин за овощами-фруктами. Праздновать вечером он, конечно, не собирался, никаких салатов не готовил, и даже в довольно грубой форме отверг приглашение Уховой, его соседки этажом выше, встречать Новый Год с ней и ее мужем. Митрофан Скоттович мужик был преотличный, но насколько с ним было увлекательно беседовать, настолько же его жена отвратительно готовила. А поесть разогретых полуфабрикатов Маков мог и дома. Он даже подумывал, не запечь ли ему пару окорочков в сыре по случаю праздника, когда неожиданная работа свалилась как снег на голову. Сегодня Леонид готов был послать в долгое эротическое путешествие каждого: от дежурного до директора ЖЭКа, но позвонил Кирилл Палыч, которому он отказать не мог. Тем более, что тот как раз неделю назад неудачно упал на обледенелых ступеньках в подъезде и сломал ногу. Мастер был уже мужчина хорошо в возрасте и кости обещали срастись не так шустро, как ему бы хотелось. Кирилл Палыч всегда брал на Новый год выходной и выключал телефон, поэтому Леонид удивился, когда услышал в трубке его голос. Кому-то из его хороших знакомых был очень нужен сантехник и Маков не стал артачиться. Тем более, что до полуночи еще было больше десяти часов, а по телевизору шла только набившая оскомину «Ирония Судьбы». Нужный ему дом оказался сталинской трехэтажкой, мрачной буквой «Г» отделяющей двор от проезжей части. Леонид отсчитал второй подъезд и бодро зашагал к неравномерно выкрашенной зеленым двери. Внутри подъезд отличался чистотой, на подоконнике между первым и вторым этажом кто-то из жильцов поставил маленькую пластиковую елочку, место которой давно было в музее. Поднявшись на второй этаж и выбрав нужную квартиру, чей номер был подписан черным маркером прямо на стене, Леонид позвонил. Потом позвонил еще. И убедившись, что звонок не работает, постучал по ручке. За дверью звонко гавкнула собака, послышался грохот падающей мебели и чьи-то поспешные шаги. - Кто там? – спросил не менее звонкий голос. - Сантехник, от Кирилл Палыча, - профессионально представился Маков. - Секунду, - предупредил хозяин и затопал, на сей раз в противоположном от двери направлении. Леонид подумал, что тот хочет закрыть собаку, но пес снова радостно залаял. - Отлично! – заорал его хозяин, что есть силы. Собственно, первое, что увидел Леонид, когда с подготовительной частью было покончено, и его пропустили в коридор, был именно пес. Игривый, милый, добрый (как заверил его хозяин) и абсолютно несуразный. С первого взгляда создавалось впечатление, что женские особи в его роду отдавали предпочтение кому угодно, только не представителям своей собственной породы. Так, сходу Леонид отметил длинную и низкую, как у таксы посадку, коренастые лапы английского бульдога, морду колли, торчащую во все стороны шерсть окраса овчарки, которая превращала пса в большой пушистый мячик, и глаза, удивительно напоминавшие глаза его одноклассника Киркина, особенно в те моменты, когда он вынужден был отвечать у доски заранее не подготовившись. - Отлично! – бойко заявил впустивший его в квартиру мальчишка и с ожиданием посмотрел на собаку. - Что отлично? – уточнил Маков, балансируя на одной ноге в попытке разуться. - Это - Отлично, - хозяин указал на собаку, а потом снял тапочку и кинул ее в глубину коридора. Пес радостно понесся за добычей, слегка не вписываясь в стены. – Ее так зовут. Маков хмыкнул, и принялся снимать пальто. - Я предлагал назвать "Заебись", - доверительно сообщил ему мальчишка, убирая одежду в массивный шкаф-гроб, занимающий половину коридора, - Ну, чтобы дома всегда все было зае.... хорошо. Но мама воспротивилась, сказала, перед соседями неудобно. Вот, - он протянул Леониду пару безразмерных гостевых шлепок. Маков заинтересованно озирался по сторонам, отмечая бумажные снежинки приклеенные к стеклам в комнате напротив, пеструю мишуру по стенам и мигающую огоньками елку. Одним словом делал все, чтобы откровенно не пялиться на своего временного работодателя. Выходило с трудом. Чехов Павел Андреевич, как представился мальчишка, был фигурой весьма привлекающей внимание. Прежде всего, благодаря своим спортивным штанам цвета «фукси» в крупный белый горошек и отсутствующей футболке. В какой-то момент Леонид даже почувствовал определенную солидарность с Отлично. Пусть он и не был собакой, но на кости уже начинал облизываться. Нужно было срочно переключиться на работу, а затем уйти домой, к сырым окорочкам и старому кино. - - У меня к вам, Павел Андреич, только два вопроса: что у вас тут сломалось и где ваши родители? Чехов широким жестом указал ему направление в конец коридора и, пристроившись рядом, принялся объяснять: - Масштаб бедствия сейчас увидите, а родители на даче. У них там это, - Павел, пытаясь подобрать нужное слово, изобразил на пальцах замысловатую форму жизни. - Елка? – подсказал Маков. - Теплица. Папа придумал новый обогреватель, но обещали морозы, так что они остались его проверять. - А ты значит на хозяйстве? - Я уже как два года сам себе хозяин... - договорить Чехов не успел, потому что они, наконец, дошли до кухни. Масштаб бедствия и правда был грандиозным: по всем доступным поверхностям были расставлены кастрюли, тарелки и блюдца с нарезанными овощами, полуготовыми салатами и прочими изысками застолья. На полу тонким слоем лежал ворох тряпок, а в раковине возвышался жестяной таз, в который из перемотанного бинтом и кухонным полотенцем крана хлестала вода. - Чего воду не перекрыл?! – шикнул на него Леонид. - А у нас ремонтники краны отрезали, - развел руками Павел. - Лучше бы себе чего отрезали, - пригрозил мужчина и принялся раздавать ценные указания. – Знаешь у кого ключи от подвала? Нет? Ну конечно! Тогда сиди, следи за своим тазом, а я пойду воду перекрою. Пока Маков добивался от соседей, кто в подъезде хранит ключи, пока перекрыл в полутемном подвале нужный вентиль, замерз как суслик. - Вечеринку твою придется перенести, - с порога предупредил он Павла, растирая озябшие руки. - Мне тут работы еще на два часа. - Ну и… хорошо, - почему-то шепотом согласился мальчишка. – Чаю хотите? Или чего покрепче? Леонид только успел покачать головой, как в кухню с резвым топаньем внеслась Отлично. - Фу! Место! Отлично! – собака радостно завиляла хвостом. - Нет уже сил с ней бороться, - пожаловался на нее Павел и закрыл перед носом Отлично дверь на кухню. - Раньше она только на свое имя отзывалась, а теперь на любую положительную реплику приходит. А я человек позитивный, мне тяжело сдерживаться. Маков незаметно закатил глаза и пошел разбираться с краном. - И как вам работается сантехником? – для поддержания разговора поинтересовался Павел, усевшись на высокий барный табурет с ногами, как попугай переросток, и поежился. - Иди, накинь чего на себя, замерзнешь, - посоветовал Леонид, стараясь не встречаться с ним взглядом, и мысленно похвалил себя за своевременное замечание. Ненавязчивый и вместе с тем буравящий его спину, но чаще задницу, взгляд отвлекал от работы. Чехов послушно ушел, но спустя пять минут вернулся переодетый в плюшевый свитер и джинсы, протертые на коленях. Его голые пятки морозостойко выглядывали из-под штанин. - И все же, как вам работается? И… давай перейдем на «ты». - А почему вас… тебя это так интересует? - Маков обернулся в поисках таза, и пока пытался его подтянуть к себе, чуть не уронил Чехова вместе с его насестом. - Ну, ты не похож на сантехника. На российского, по крайней мере… Леонид готов был поклясться, что еще пара подобных реплик и у него заалеют уши, тогда как этот малолетний балбес держится абсолютно стоически и снова продолжает пялиться на его оттопыренный зад, торчащий из-под раковины. - Это не работа моей мечты, но я делаю то, что умею. Сантехник, Паша, - что-то крякнуло в колене трубы, и в таз закапала грязная вода. – Он как врач. - Почему? - А у него подход как у врача: «Здоровых труб не бывает. Есть только недообследованные». Маков еще раз дернул трубу и скептически осмотрел сложившуюся картину. Нет, здесь явно нужна бригада и кое-какой материал. Сейчас, в одиночку, он мог только поставить пломбу и лишить Чехова на время праздников рабочей раковины. - У меня две новости: хорошая и так себе, - предупредил Пашу мужчина. – Я справлюсь быстрее, чем обещал – это хорошая новость. Но ваши антикварные стояк и трубы держатся на честном слове. Все, что я могу с ними сделать – перекрыть. После праздников позвонишь в ЖЭК, они сделают все остальное. Мальчишка, кажется, расстроился такому раскладу. Маков обвинил себя в потакании чужим капризам, а вслух сказал: - Ладно, пятиминутный перерыв на чай, и я заканчиваю. Чехов шустро разгреб стол, переставив миски с едой на подоконник, притащил чашки, заварник и вазочку, что называется, «к чаю». Пять минут перетекли в десять, а те в пятнадцать. Павел все больше рассказывал о себе, но Маков был не против. Так он узнал, что мальчишка получил в этом году бакалавра инженера, готовит сейчас какой-то проект для магистратуры. Честно сказать, он не дал бы ему и шестнадцати на вид, а тут магистр. У самого Макова вышка была не окончена. Вначале было не то время, чтобы заниматься учебой, а сейчас он уже не видел смысла в дипломе. Потом Павел рассказал про свои увлечения, про музыку, про группу, в которой он играет на басу, и даже вскользь припомнил неудачный вялотекущий роман с парнем, который стеснялся их отношений. Леонид поблагодарил за угощение и вернулся к работе. После выпитого чая и удивительно душевного разговора, который его ни капли не утомил, хотелось завалиться на диван и, подмяв под себя Чехова, бездумно щелкать каналы, но никак не ковыряться в прогнившей сантехнике. - А ты сильно спешишь? – как можно осторожнее спросил его Павел, словно боялся спугнуть.. Маков улыбнулся и не успел решить, что хочет ответить, как струя воды врезалась ему в грудь, окатив с головы до ног, и продолжила литься на пол. Он выматерился. Словарный запас обсценной лексики Леонида был почти безграничен. - …ебать и таз. Таз! – настойчиво повторил мужчина. Чехов замельтешил, начал выкладывать что-то из большой кастрюли в мелкие, потом бросил все и убежал в ванную, вернувшись уже с двумя люминесцентными ведрами. - Собираешь – выливаешь. Собираешь – выливаешь. Ты меня понял? – несколько раз уточнил Маков, пока Павел ему согласно не кивнул. – А я пойду смотреть на кретина, который открыл вентиль. Леонид выскочил из квартиры как был: в домашних тапочках, мокрый с головы до ног, с Отлично, увязавшейся следом, и столкнутся на лестнице нос к носу с виновником потопа. Тот шел, размахивая ключами, как дирижерской палочкой. Макову едва сдержался, чтобы не приложить его о перила и вместо этого гаркнул: - Какого хрена ты воду открыл? Я же сказал вашей вахтерше – у нас трубы не перекрыты! - Я не знал. У нас воды нет… надо готовить... а ключи у меня свои, - промямлил виновный, желая стать как можно незаметнее под пышущим жаждой мести и крови взглядом Макова. Тот махнул на него рукой, и помчался в подвал. В результате работа затянулась еще на час. Когда Маков закончил, включил воду и убедился, что ничего ниоткуда не течет, он был уставшим, голодным и совершенно мокрым. Павел без лишних слов принес ему махровое полотенце, одежду на сменку, и приглашающе открыл дверь в ванную. Леонид стоял под обжигающим кипятком, льющимся из душа, и размышлял о том, что если Чехову еще нет восемнадцати, его, Макова, можно уже отдать под суд за одни только мысли. А за фантазии, которые посетили его мокрую голову, без зазрения совести накинуть еще лет десять. Когда он вышел и прошлепал на звук телевизора, заливающегося новогодним мюзиклом, представ перед Павлом как есть, тот несдержанно заржал. Одежда Пашиного отца была Макову если не мала, то коротка точно. Чехов не раздумывая скомандовал: «раздевайся», а Леонид, слишком уставший, чтобы спорить, послушно стянул с себя рубашку и штаны. В этот момент Павел смотрел на него как завороженный. Словно никогда не видел мужчины, нервно пошутил про себя Маков и, переступив с ноги на ногу, решительно шагнул навстречу. - Так и будешь дальше смотреть? - поинтересовался Леонид, пытаясь скрыть свою неуверенность за напускной бравадой. Павел замотал головой и подскочил с кресла. Он стянул свитер через голову, и принялся расстегивать джинсы, когда мужчина подхватил его за бедра и не очень нежно припечатал к холодному стеклу серванта. Целовать Чехова на весу было не удобно. Весил он порядочно, несмотря на кажущуюся худобу, а его вьющиеся волосы так и норовили залезть Макову в нос и рот. С другой стороны "прелюдия у стены" была беспроигрышным вариантом для спонтанного секса - привносила легкую сумашедшенку. Павел отвечал без стеснения. Его цепкие пальцы, хватающиеся за плечи мужчины, буквально заставляли Макова двигаться быстрее. Он целовал тонкую шею, оставляя на ней бордовые полосы, прикусывал выступающие ключицы и ласкал их языком. Мальчишка постанывал и сильнее прижимался к нему. Расстегнутая молния неснятых джинсов болезненно царапала их обоих. - Есть предложения? - хрипло выдохнул Леонид в маленькое раскрасневшиеся ухо Павла. - Диван, - сипло простонал мальчишка. Леонид снова поднял его на руки и, развернув на сто восемьдесят градусов, понес вперед. - Нет, - неожиданно начал вырываться он. Маков замер, не зная что делать. - Этот не раскладывается, - объяснил Чехов. - В соседней комнате. - К черту! - махнул головой мужчина и посадил Павла на высокую спинку. Штаны они стянули вместе с бельем. Ноги у Чехова были еще белее, чем все остальное, а красноватая головка некрупного члена зазывно упиралась ему в живот. Маков автоматически облизался, а мальчишка неожиданно покраснел. Леонид поцеловал его и, склонившись, взял член в рот. Павел молниеносно застонал и заерзал. Он был поразительно отзывчивый и Маков бессовестно наслаждался теми звуками, которые он выдавал с каждым новым движением его языка. Он не был уверен хочет ли того, чтобы мальчишка кончил сейчас, или когда он войдет в него. По большому счету оба варианта были хороши. Чехов шумно задышал и грубовато оттолкнул Макова от себя. - Смазка и презервативы на нижней полке, в серванте. Густой гель плавился на пальцах Макова от прикосновения к горячей коже Павла. Тот был до неприличия узкий, и растягивая его, Маков думал как бы не кончить раньше времени. У него давно уже никого не было, к тому же этот мальчишка буквально сводил его с ума, так им хотелось обладать. Леонид закинул его ногу себе на плечо. Чехов раскрыл серые, затуманенные глаза и кивнул, давая разрешение. Плотные мышцы сомкнулись на его головке и Маков застонал. Он медленно толкнулся вперед, едва не взвыв. Это было божественно. Павел качнулся ему на встречу и сипло вскрикнул. Идеальный угол был найден с первой попытки. Они бросились с места в карьер, оставив всю нежность и неспешность до следующего раза. Маков двигался размашисто, одной рукой упираясь в спинку дивана, другой, не позволяя Чехову съехать оттуда вниз. Павел стонал, изредка ударялся головой о стену, и оставлял тонкие царапины на спине мужчины. Время и пространство перестали иметь над ними власть. Леониду казалось, что ему снова двадцать и он улетает от своей первой и последней самокрутки с сомнительным содержанием. Что в этот момент казалось Чехову, знал только он сам. Кончили они порознь, вначале Маков, а потом мальчишка, напоследок попытавшись еще раз приложиться о стену, но Леонид вовремя подставил ладонь. Они лежали на узком диване и Леонид рисовал невидимые узоры на спине разомлевшего после настоящего сексуального марафона Чехова. Он старался не думать о том, что пришло время начать собираться и возвращаться в свою не украшенную к празднику квартиру, чтобы провести там еще одну ничем не примечательную ночь. - Не уходи, - попросил Павел, стоило Макову приподняться на локтях. – Твои вещи еще не высохли...да и вообще. - А твоя вечеринка? – недоверчиво уточнил мужчина. - Я все отменил. Сказал, что нашел компанию, которая меня привлекает больше. - А если я кровожадный маньяк? Ты же обо мне ничего не знаешь, Павел Андреевич, - Леонид заправил прядь волос ему за ухо и несильно укусил за хрящик. Павел шумно выдохнул и выгнулся в пояснице. - Я знаю больше, чем тебе кажется, Маков Леонид. Мне дядя Палыч о тебе много рассказывал, сватал, можно сказать. Оставалось только познакомиться лично. - И чего же ты хочешь, сейчас, узнав меня лично? Чтобы было как в мелодрамах или как в немецком порно? - хмыкнул мужчина. Чехов перевернул его на спину и, забравшись сверху, многообещающе усмехнулся. - Как в документальных хрониках. Вначале я скажу спасибо Деду Морозу за такой охренительный подарок, как любят это делать барышни в сентиментальных романах, а затем ты меня еще раз трахнешь, в лучших немецких традициях. Маков по-хозяйски сгреб Чехова и закрыл глаза. Его абсолютно устраивал такой расклад.