МАМА

Начну пожалуй все-таки с себя. Я на данный момент домохозяйка. Зовут меня Оксана. Мне двадцать пять. Три года назад я познакомилась со своим будущим мужем, уже через одиннадцать месяцев мы поженились, а еще через год я забеременела. Родился старший сын Алексей. Тогда же, Сашка, муж мой решил, что пора уже обзавестись и своим жильем. Хорошая мысль, однако, как ее воплотить в жизнь? На оставленные еще со свадьбы деньги, мы купили дачный участок недалеко от города, и вот, решили начинать строить свой дом. Большая часть наших средств уходила на оплату квартиры, поэтому мы, посовещавшись, решили переехать к моим родителям, а сумму, которую раньше отдавали чужой тёте за квартиру, откладывать на строительство. И вот уже год мы живем с моими родителями. Не могу сказать, что было легко, ну что вы хотите, две хозяйки в доме, но попритерлись и объявили перемирие. В принципе, из-за того что моя мать еще работала, а я сидела дома, по поводу кухни мы не ругались. Все права на нее были торжественно переданы мне. Мама приняла решение – будет помогать мне с уборкой. Однако Алешка такое вытворял, что убираться приходилось мне, да при чем еще по три раза на дню. Контроль детей я поручила ей, так как по себе знаю, что она в этом мастер. Если честно, у меня вообще нет никакой силы воли. Я не могу отказать своему ребенку абсолютно ни в чем. Чем дитя постоянно пользуется. И вот, Алешке исполнился год, я поняла, что опять беременна. Решила рожать. Аборт для меня был неприемлем. Лишить жизни ребенка - самый страшный, на мой взгляд грех. Пусть такого крошечного, но все равно ребенка. Муж немного покрякал и решил что второй не десятый - справимся. Через восемь месяцев родился Димка. Он был так похож на Лешку, что когда ему исполнился год его постоянно путали с Лехой, чему я не переставала удивляться. У них же все-таки разный возраст, ну и пусть Димка, как и Леха высокие и крупные, но разве можно спутать годовалого малыша и почти трехлетнего? Но всё же все путали. Из-за маленькой разницы в возрасте они были очень дружны и играли только вдвоем. Дети были очень подвижны, любопытны и хитры. Что они только не творили, самое забавное, что зачинщиком всегда был младший, он был главным в этом дуэте. Понятия не имею как они договаривались, но они всегда понимали, что и когда нужно делать, чтобы не получить ремнем. Скажите, что не педагогично? А вы попытайтесь моим детям объяснить, что нельзя разливать подсолнечное масло по полу и посыпать ее сверху мукой. Что я только ни делала. И объясняла, и заставляла их самих мыть этот пол, они все мыли и на следующий день повторяли тоже самое. На пятый раз я рассвирепела, и выпорола их обоих. Они не ревели, даже не всхлипнули, просто очень серьезно посмотрели на меня, потерли задницы и ушли в комнату играть. Больше они ни разу без спроса не трогали ни масло, ни муку. Немного конечно терзала совесть и сожаление о проделанном, но бытовуха затянула и я отложила самокопание. Вообще, я редко выходила из себя. Казалось меня вообще ничего не может удивить, что даже меня очень удивляло. Ну рвут дети бумагу, ну и что? Уберем. Раскидывают макароны по полу? Подметем. С ног до головы измазались гуашью? Вымоем и детей, и кухню. Разбили тарелку? Облились водой, когда помогали поливать цветы? Суют пальцы под горячий утюг? Рвут листья и едят их? Ловят свет в холодильнике? Это все такие мелочи. Дети же растут, учатся, познают новое. Ну и как их можно за это ругать? За то, они теперь знают, что по одному листочки рвутся легче, чем все вместе; По рассыпанным макаронам больно ходить; Гуашь плохо отмывается от кожи; Тарелку мокрыми руками лучше не брать; Шастать в мокрой одежде неприятно, а если мама сказала, что утюг горячий, но он непременно горячий, даже если выключен от розетки, ну и так далее. Я сразу сказала что силы воли у меня нет. Нет я конечно всегда контролировала процесс, ну кроме масла с мукой, тогда да, прозевала, но в остальном всегда. Я оценивала степень опасности для жизни и здоровья для ребенка, материальные потери от этого действия и только тогда разрешала рвать, бить, бросать. Как-то раз мой отец сказал, что немцы за всю Вторую Мировую Войну нанесли меньший материальный вред СССР, чем мои дети за год своей жизни квартире родителей. Хотя все что ломалось тут же ремонтировалось, заклеивалось, выкидывалось, покупалось новое. В тот день Дима, как всегда, проснулся раньше всех и пошел проверять все ли на местах. Было воскресенье и родители хотели выспаться после тяжелой трудовой недели, поэтому пришлось срочно вставать, ловить ребенка. Пока я объясняла, почему не стоит будить дедушку с бабушкой, проснулся Леша. Решив, что вдвоем они точно всех разбудят, мы отправились гулять. Ну да рано еще, а что делать? Мне совершенно не хочется слушать нотации о том, как все устают, а мои дети не дают уставшим спать. Благо, была уже весна, и не смотря на раннее утро на улице было уже двадцать два градуса, поэтому мы быстренько перекусили, оделись и пошли в парк. В парке было очень мало людей, женщина занимающаяся гимнастикой на полянке и двое молодых людей в спортивных костюмах бегающие по дорожке. С визгами и воплями мы добрались до детской площадки. Дети тут же облюбовали песочницу и горку, постоянно бегая от одной к другой. Я же села на скамейку так чтобы наблюдать за сорванцами и стала отслеживать каждый их шаг, изредка осматривая пространство вокруг. Было немного не по себе. Тихо как-то. Привыкла, что тут всегда кто-то есть. Именно поэтому я заметила подбирающийся туман почти сразу. Я нахмурилась. Солнце уже давно встало и туман если и был, то уже сплыл так скажем. Конечно может кто-то что-то жег, но я не чувствовала запаха дыма, да и не собиралась я заставлять чад дышать всякой гадостью. Поэтому я быстренько подошла к детям и отряхнув их и быстренько собрав разбросанные игрушки, взяла их за руки и пошла на выход. Вдруг подул влажный холодный ветер и туман резко стал набирать скорость, окружая нас со всех сторон. Уже через минуту мы стояли в плотном кольце тумана, а это именно он и оказался. Он был таким густым, что я, когда он окутал нас, перестала видеть собственных детей. Я аккуратно взяла их обоих на руки. Тяжело конечно, но так они успокоились. Идти куда-то было бессмысленно, споткнусь, расшибемся. Решила подождать немного, может ветер подует. Однако, ветра не было. Мы простояли почти десять минут, спина у меня уже начала болеть, поэтому решила потихоньку продвигаться. Я успела сделать всего пять маленьких шажков, когда опять подул ветер и туман стал отступать. Ух, а я уж испугалась, что придется тут долго торчать. Настроение немного прибавилось, однако чем больше туман отступал тем ниже падало моё настроение и из глубины моего сознания стал подниматься УЖАС. Я стояла посреди леса. Огромные деревья уходили ввысь закрывая небо. Не было видно ни тропинки, ни вообще каких либо следов цивилизации. Вокруг была только чаща. Стояла я на толстом корне огромного дерева, было прохладно и я даже бы сказала свежо. Дети замерзли, уже стали дрожать, а я все так и стояла с открытым ртом. В чувства меня привел старший. - Мам, пошли домой. Порой такая обычная фраза, но вот только я ни разу не слышала ее от Лёши. В основном только: "Мам, пошли гулять?". Похоже ребенку тоже страшно, а младший просто обнял меня за шею и грелся. Но он маленький, всего-то год и три месяца, ему простительно. Меня стало трясти от холода и ужаса. Где дом? Куда идти? Где я вообще? Рухнув на землю и прижав детей к себе я стала шептать, но очень быстро мой голос повышался и через минуту я уже орала во все горло только одно: ПОМОГИТЕ!. Мне не было страшно за себя, только за детей. Минут через двадцать я охрипла и стала просто рыдать. Мальчишки разрыдались вместе со мной. Не знаю как долго я сидела покачиваясь и плача. Но крик какой-то птицы резко привел меня в чувства. Я не знаю где я, но сидеть на одном месте нельзя. Нужно идти. Только куда? Потом я вдруг поняла, что я вообще-то в лесу, с маленькими детьми, а в лесу, особенно таком дремучем, обычно водятся хищники. А я тут двадцать минут орала как ненормальная, а потом еще рыдала как истеричка. Резво вскочив, я тут же свалилась обратно. Отсидела ногу. Немного размяв ее, медленно встала. Дети от шеи не отлипали. Плакать они перестали и теперь осторожно и с любопытством осматривались. Сделала шаг, сошла с корня и провалилась по щиколотку в не до конца перегнившие листья. Решив, что тащить детей на себе, при этом идя по щиколотку в листьях долго не смогу. Опустила детей на землю, они нехотя отлипли от шеи и вцепились в мои руки. Осмотревшись и не найдя никаких ориентиров, показывающих что там север, там юг, и так далее, я решила довериться интуиции. Интуиция говорила, что она вообще не знает что делать, но вот справа ей нравилось больше. И мы пошли в ту сторону. Пока шла, я провела ревизию того, что у меня есть и поразмышляла, где я могу находиться. Из вещей у меня есть два детских ведерка, две лопатки, набор формочек для куличиков, пол литровая бутылка воды, наполовину пустая, сумка кожаная, с длинным ремнем я ее чаще всего ношу как почтальон. А что сумка маленькая, удобно. В сумке зеркальце, блеск для губ, расческа, влажные салфетки, мелочь, сотовый (Не работает, естественно), маленькие иконки святых Ксении, Алексея и Дмитрия. Все. Из одежды на мне сарафан до колен, сандалии. На детях летние костюмчики, опять же сандалии, на Димке панама, на Лехе кепка. Не густо. Чем, например, костер разводить? Вот почему я не курю? Ладно проехали. Где я? Правильно, я не знаю. Как сюда попала? Опять же, я без понятия. Потом разберусь. А сейчас нужно подумать, чем детей кормить и куда идти. Думаю идти нужно до какого-нибудь родника, потом по его течению. Родник ведь обычно впадает в реку, а на берегу рек обычно можно найти людей. Так, план перемещений есть. А теперь чем питаться. Пока думала, смотрела по сторонам и искала что-нибудь, что можно съесть. Охота исключается. Рыбалка не предвидится. Придется собирательством. Вот еще найти бы что собрать. Чем дальше мы отходили от того места где появились, тем шумнее становилось в лесу. Кто-то клекотал, кто-то ухал, кто-то чирикал. Я решила, что это хороший знак и настроение немного повысилось. Потом я подумала что где птички, то там и те кто на них охотится, настроение опять упало. Дети долго идти не смогли и уже через час я тащила их на себе. Стало намного теплее и мы перестали дрожать. Еще через час я нашла грибницу. Осмотрев грибочки и поняв, что понятия не имею можно ли их есть или нет, еще больше погрустнела. Почему-то решила что есть их не стоит и пошла дальше. Нашла еще одну грибницу, было видно что их кто-то уже ел до нас. Рядом ни каких трупов животных не валялось. Это был хороший знак, поэтому я съела парочку и пока дети спали следила за своим состоянием. Через два часа я не померла, поэтому, чуть-чуть дала детям, остальное сложила в сумку. Они конечно не наелись и просили еще, но я была непреклонна. Вода подходила к концу. Родника видно не было. Запах воды я не чувствовала. И мы пошли дальше. Мы шли уже почти полторы недели. Питались мы грибочками, точно такими же какие нашли в тот же день, остальные предпочитала не трогать. Еще я нашла пару видов ягод. От одних меня очень сильно рвало. Вторые наоборот даже сил немного прибавили. Дети осунулись и ходить уже практически не могли. Слава Богу хотя бы с водой особых проблем не было: по пути нам встретились три родника. Правда идти по их руслу, как я решила раньше, не получилось. Вода уходила под землю через два-три метра от истока. Если честно в первый раз вообще вижу такое. Спали мы в корнях деревьев, закопавшись в прелую листву. Иногда мне удавалось набрать росы, но это было почему-то очень редко, хотя туман наступал каждое утро. Как ни странно ни одного хищника мы не встретили, чему была я несказанно рада. Я прекрасно понимала, что долго мы без помощи не протянем, поэтому упорно шла вперед. Хотя и очень медленно. Так же медленно ворочались и мои мысли. Все чаще стал появляться кустарник. Иногда даже приходилось его обходить, так плотно были переплетены ветви. В обед я вышла на небольшую полянку, с одного края которой был кустарник, а с другой дерево с толстым стволом. Уложив детей под дерево, стала вытаскивать еду из сумки. Не густо. Кашель детей прервал мои мысли. Вот же напасть, от холода дети простыли! Оба кашляли, а Димку еще и бил озноб. Проклятье. Слезы наворачивались на глаза от бессилия когда я смотрела на ребят. Ну ладно я, детей то за что так мучить? - Сволочь! - крикнула я небу. И тут же пожалела от содеянного. Рык заставил моё сердце пропустить удар, а волосы по всему телу встать дыбом. Я медленно, как в фильме ужасов повернула голову на звук. На краю поляны стояло огромное животное. Грязно желтая шерсть, сияющие глаза и клыки почти по семь сантиметров. Это все что я успела увидеть, перед тем как животное прыгнуло на нас. Все что я сделала - это подставила руки и наклонила голову. Клыки животного распороли кожу на затылке, а когти располосовали грудь, бока и спину. Я каким то невероятным образом вгрызлась животному в шею. И я сдавливала, сдавливала его что есть мочи. Руками из последних сил "обняла" его, стараясь не выпустить из объятий, потому что понимала, если отпущу, умру не только я, погибнут дети. Животное взвыло, стало кататься по земле, продолжая полосовать меня огромными когтями. Целым осталось, наверное, только лицо, ладони и пятки. Но я не сдавалась. В-принципе, животное не долго разбиралось со мной. Через некоторое время, после очередного кульбита, я обессиленно разжала руки и упала на землю. Животное еще разок, наверное ради профилактики ударило меня лапой, от чего я отлетела и оказалась лицом к дереву. Сердце сжалось от ужаса. Дети. Две пары испуганных глаз смотрели на меня, а к ним уже спешила смерть. Я не могла ничего сделать, все мышцы были растянуты, не двигался ни один мускул, а с каждым ударом сердца, вытекала кровь, из-за чего сознание стало быстро покидать меня. Я цеплялась за жизнь, пыталась сопротивляться липким объятиям небытия, но сил уже не было. И тогда я стала молиться. Всем Богам, но в особенности Творцу. Что-бы он помог детям. Только им. Мне ничего не было нужно. В глазах темнело, но я все еще слышала. Что-то звякнуло, раздался чавкающий звук и падение тяжелого тела. А потом семь мужских голосов одновременно сказало "Твою мать", но почему-то на семи разных языках (Я даже подсчитала). Во мне поднялась радость и удивление, но их тут же смыло усталостью. Сознание опять стало ускользать и я попыталась попросить помощи у незнакомцев, но вместо голоса раздался только хрип. Темнота. Очнулась я от того, что-то кто-то очень сильно тряс меня за плечо. Через мгновение я услышала бормотание, но чем больше я вырывалась из темноты, тем отчетливей становился голос. - Проснись, нужно покормить детей. Проснись, они умрут от голода, если ты не покормишь их, - от страха за детей я резко открыла глаза, свет ослепил меня и я застонала от боли, - Как покормить детей? - продолжал голос. Я с трудом открыла глаза и сфокусировалась на говорящем. Это был очень красивый мужчина с глазами цвета яркой зелени. - Хватит глазеть на меня, - вдруг рассердился мужик, - говори, как покормить детей! Ну! - Дети... сюда... еда... принесите, - все что я смогла сказать, прежде чем вновь потеряла сознание. Очнулась я опять от этого голоса и тряски. Меня немного удивило, что я не чувствую боли, однако тревога за детей была сильнее. Я открыла глаза и попыталась найти их. Они сидели рядом на маленькой скамеечке, за столиком. Перед ними стояли тарелки с какой-то кашей, лежали ломти хлеба и ложки. Дети голодными глазами смотрели в тарелки, глотали слюни, но не ели. - Ну! - крикнул красавчик. Я медленно протянула руку к детям. - Дай ... мне, - выдохнула я, рука сильно дрожала, голос был тих. Я подумала что Алеша меня не услышал, но он вдруг оторвал глаза от тарелки, посмотрел на меня, - Дай ... мне, - повторила я. Алеша суетливо оторвал кусочек хлеба, зачерпнул им из тарелки немного каши и сунул мне в руки. Я стала подносить руку ко рту. Но громкий рык над ухом меня испугал и я выронила кусок. - Тварь, - орал мужик, - детей покорми, а не себя. Быстро. - Заткнись, - тихо ответила я и снова протянула руку к Леше. Все повторилось. Я медленно поднесла руку ко рту и коснулась кашей губ. Каша была горячей, но не обжигающей. Запах мне понравился. Рука безвольно упала, хлеб скатился на подушку, силы ушли, и перед тем как вновь потерять сознание, я через силу выдавила: - Можно... горячо. - мерный стук ложек и тихое чавканье - последнее, что я услышала. Командир южного гарнизона Черного Леса Дрилингиэль маф Хорме с удивлением смотрел на смакующих детей. Когда три дня назад маг гарнизона сообщил о движении в Лесу, сыграли тревогу. Когда отряд пришел на место где, согласно магическому скану, находились трое неизвестных, мы увидели картину, которая надолго впечаталась всем нам в память. Огромный Хирх уже растерзал одного путешественника и готовился пообедать еще одним, которого он зажал под деревом. Кого зажал видно не было, скорее всего, разумный ранен и не может нормально стоять. Ждать развязки не стали и Мик, он же сотник Микилинемль Ур Кошм, выстрелом из арбалета убил Хирха. Когда подойдя к дереву мы увидели двух голодных и грязных детей, отряд выговорился. Каким нужно быть идиотом, чтобы притащить детей в Черный Лес? Со стороны куска мяса валявшегося неподалеку раздался хрип. Я послал Мурку, он же Антониэль фам Джонмг, прибить несчастного, чтоб не мучился. Однако, не успел Мурка приблизиться к нему, как дети с криками "МАМА" вскочили на ноги и довольно таки резво, для своего состояния, бросились к телу. Мы опять выругались. При осмотре тела "МАМА" оказалась совсем еще молодой девчонкой. Совсем ребенок еще, каких-то двадцать шесть - двадцать семь лет. Вот скажите как тут оказалась девочка с маленькими детьми? Не ужели опять порталы заработали? Вполне возможно. Это объясняет странную одежду на детях и девчонке. Раны полученные ею ужасны. Хирх известен своим ядом, образующимся на когтях и клыках, этот яд не позволяет ранам восстанавливаться. Пришлось пожертвовать свой неприкосновенный запас Солнечного зелья. Только помогает при таких ранениях, однако, шрамы, к сожалению не лечит. Зелье помогло, однако на восстановление тканей требовались все жизненные силы организма девочки, за пятнадцать минут, во время начальной стадии действия зелья, она похудела до неузнаваемого состояния. Дети, пока их мать лечили сидели рядышком с ней и молчали, внимательно следя за каждым нашим действием. В лагерь мы вернулись быстро, требовалось комплексное восстановление потерпевшей. Наш лекарь, Мичарик Ул Лусь, был в ужасе. Детей почему-то доверили мне. Помогать бросился весь отряд. После того как детей хорошенько искупали и переодели, отвели их к лекарю. Осмотрев ребятишек, он дал несколько эликсиров для лечения кашля и приказал почаще кормить. Все. Если лекарства мы еще смогли заставить тех выпить, то вот накормить - ни в какую. Они отказывались от всего. Смотрели на нас голодными глазами, еле сдерживали слюни, но отодвигали тарелки. Что только мы им не предлагали. Бесполезно. Все были в бешенстве. Корк вообще на них наорал, добился только того, что младший расплакался, а старший толкнув его, обнял младшего и стал по братски успокаивать. Спали дети только с матерью. Лежали еще и на ней. А у девчонки кости хрупкие, в любой момент могут переломаться. Мы их оттаскивать пытались, а пацаны так вырывались и орали, что держать было очень непросто. Мы решили подтащить к перине больной еще одну кровать. Дети спали уже на ней. Хуже детям конечно от голода не становилось, эликсиры помогали, однако, долго они так не вытерпят. Будить мать лекарь пока запретил, может вообще погибнуть. Тяжелее всего было Дюку, у них у драконов вообще очень трепетное отношение к детям, даже нас эльфов и дроу переплюнет. Он злился, ругался, уговаривал их, угрожал им, умолял, но ответ всегда был один - отрицательное покачивание головой. Сегодня мы решились на то, чтобы нарушить приказ лекаря и разбудить женщину. Риск есть, но, думаю, она вряд ли скажет нам спасибо за спасение, если дети умрут. Все шло, как плану. Лекари Мурка и Корк, заблокировали в кабинете, а я с Дюком пролез в палату. Женщина выглядела плохо. Очень. Впалые глаза, тонкая серая кожа, черные круги под глазами и ужасная, до того ужасная худоба... Будить ее пришлось довольно долго, когда же она наконец открыла глаза я был готов придушить ее своими руками. Поняв наконец, что я от нее требую, сказал только четыре слова: Дети, принеси, сюда, еда. И что это значит? Посовещавшись со своими решили, что она хотела сказать что дети будут есть при ней. Однако они все также отказывались от пищи. Я разбудил ее еще раз. Она открыла глаза практически мгновенно, осмыслив происходящие она протянула руку к детям. После того как ребенок отломил свой кусок хлеба и макнув им в кашу дал его матери, я думал она будет кормить их, а она собиралась кормить себя. Я рассвирепел. Я наорал на нее, однако, дернувшись и уронив хлеб, женщина заткнула меня и повторила действие. Я уже хотел ударить её, но, мне на плечо легла рука Дюка, и его тихое "подожди" заставило меня замереть. Женщина прикоснулась хлебом к губам отключилась, прошептав через мгновение "можно". Дети как будто ждали этого сразу кинулись есть. Они жадно запихивали кашу в рот, практически не жуя. Младший не осилил и половины уснув прямо лицом на столе, я аккуратно вытер его и положил рядом с матерью, старший не на много перегнал брата, но он уснул только после того как коснулся головой руки матери. Вытерев и его мы убрали посуду. Мебель поставили в угол. Когда мы уже собирались уходить в палату ворвался лекарь. Он окинул нас и детей бешеным взглядом, пропустил нас в коридор, вышел за нами, аккуратно прикрыл дверь и только тогда начал на нас орать. Правда шепотом, но все равно впечатляюще. - Вы чего идиоты делаете? Вы понимаете, что она может умереть? А? - Мы кормили детей, - ответил я. - Ну и кормили бы, ее зачем будили? Я рассказал как было дело. Лекарь призадумался. Почесав бровь и тяжело вздохнув, он сказал: - Ладно. Думаю один раз она переживет, - и смотря на наши недоумевающие лица, произнес, - завтра утром она должна проснуться самостоятельно. Я ни в какую не могла проснуться, глаза просто отказывались открываться. Сон липкой паутиной покрыл моё сознание и не собирался возвращать меня в реальность. В очередной раз, погружаясь в объятия сна я собралась и резко вскинулась. Кажется, я вскинулась не только мысленно, так как сильнейшая боль пронзила каждую клеточку тела, и быстро привела меня в чувства. Первое что я увидела - белый потолок. Не ужели я больнице? Медленно повернув голову в сторону я увидела оштукатуренную стену выкрашенную нежно зеленым цветом. Повернув голову в другую сторону я наконец смогла осмотреть комнату где находилась. Напротив меня - дверь, сзади, судя по солнечным лучам окно. Больше, если честно, я рассмотреть не смогла, голова просто не двигалась. Состояние своё я оценила как "очень хреновое". Тело как деревянное, при резких движениях вообще все болеть адски начинало. Очень сильно хотелось кушать и пить. Первый вопрос: Где дети? Второй: Где мы? Потом череда не более важных вопросов. В одиночестве я пробыла недолго. Пришел высокий блондинистый мужчина с серыми как темные тучи глазами, одетый в белый халат. Кажется, врач. Увидев, что я очнулась он затараторил: - Хорошо что Вы проснулись. Как себя чувствуете? - Плохо, - хрипло выдавила я из себя, - где дети? - Не беспокойтесь, они сейчас на улице под вашими окнами играют. Скоро придут сюда, - успокоил он меня и тут же принялся за осмотр. Вот что было странновато, и сразу внушило недоверие, так это что когда он подошел ко мне, он не стал ощупывать меня или слушать, а стал водить на до мной руками, полностью отрешившись от внешнего мира. Я с подозрением следила за мужиком, вдруг какой сумасшедший. Будто почувствовав мои мысли, он улыбнулся, все так же не отрываясь от действия. Через несколько мгновений он опустил руки, открыл глаза и изрек. - Очень хорошо. Раны срослись, правда остались шрамы, но главное - это то что Вы живы. Еще вы немного истощены, поэтому, сейчас я позову к Вам санитара, он Вас покормит, - и направился к двери, но на пороге остановился и сказал, - да, съесть нужно будет абсолютно все. Запомните. Я только кивнула, в-принципе я не против поесть. Но когда гориллоподобного вида мужик под два метра ростом притащил поднос наверное с меня величиной, полностью заваленного едой, я засомневалась. Поставив поднос на прикроватную тумбочку санитар сел на стул, который тоже оказался в моей комнате и принялся меня кормить. После каждой ложки мне давали выпить глоток какого-то отвара. Самое интересное что я ела, и ела довольно уже давно ела, и ела, и ела... Но все равно не наедалась. Странно. В самый разгар трапезы привели мальчиков. Они выглядели получше меня, но все равно не фонтан. Усадив их рядом с собой, санитар всунул им в руки по кружке и бутерброду. Парни вопросительно посмотрели на меня, так как рот был забит я смогла только кивнуть, но им этого хватило и через секунду они уже уплетали за обе щеки хлеб с сыром. Прежде чем парни успели съесть свои пайки в комнату вошел мужчина который меня будил, когда пытался покормить детей. В руках он нес поднос размерами чуть меньше моего. Поставив его на откуда-то взявшийся столик он предложил мальчишкам поесть. Я и опять киваю, и пацаны кушают так, что за ушами треск стоит. Не знаю что было со мной, но через мгновения я стала свидетелем того как мои сыновья поправляются прямо на глазах. Я даже жевать прекратила, но санитар быстро поняв, что меня насторожило буркнул: "Ешь давай. Так нужно!" всунул мне в рот еще одну порцию какого-то салата. Ничего не оставалось как жевать. Пока я жевала, думала о странном поведении детей. Никогда раньше я не замечала за ними такого опасения есть то, что дали чужие люди. Обычно они даже не смотрели в мою сторону, а тут на тебе. В какой-то книге я читала, что ребенку необходим порядок. Ну там кушать в одно и тоже время, спать в одном и том же месте. И что когда создавшийся порядок вдруг резко разрушается, например, переезд или что-то еще, ребенок очень страдает и пытается вернуть хоть что-то из прежней жизни. Хм, интересно. Ну то что их жизнь, как и моя, резко изменилась это понятно, но вот что они пытаются вернуть. Я вроде бы никогда и не пробовала их еду. Хотя стоп. Как не пробовала? Пробовала! Точно. Теперь понятно, что с ними происходит. Так думая о детях и сложившейся ситуации я всё жевала. Как вдруг, почувствовала, что очень, ну просто очень-очень хочу в туалет. Я немного поерзала и отбросив ни кому не нужное стеснение попросилась в туалет. Санитар со словами: 'Ну наконец-то!' подхватил меня на руки и вынес из комнаты. Мы оказались в светлом и очень длинном коридоре. Сделав несколько шагов мы зашли в комнату на противоположной стороне от моей палаты где оказалась ванная комната. Туалет, душ. Все привычное. Мужчина помог мне устроиться на мягком сидении унитаза, показал где туалетная бумага и вышел напоследок сказав, что будет за дверью. Честно скажу, на унитазе я просидела долго, очень. Пока сидела рассматривала своё тело. Руки и ноги оказались худее чем были раньше, но не так уж и сильно. Я так наверное выглядела еще до первой беременности, после Димки мне никак не удавалось похудеть до первоначальных размеров, чего только не пробовала, все без толку. Нет я конечно не была толстой, но на два размера больше чем в двадцать лет уж точно. Оказывается, нужно всего лишь было две недели в лесу на воде и ягодах провести. После того, как я закончила свои дела и встала, то вдруг обратила внимание на то, что слева напротив весит большое зеркало. Какая женщина откажется посмотреть на себя? Никакая! Тем более врач сказал, что у меня остались шрамы. Кое как подковыляв к зеркалу, хм, а раньше даже головой повертеть не в состоянии была, я уставилась на себя. Ну лицо осталось таким же, только исхудало. Глаза стали сильно выделяться на лице. Карие с черными прожилками радужки, прямой нос, тонкие губы, высокие скулы, кожа белая, сейчас вообще как у вампира, прямо фарфоровая какая-то и неестественно бледная, распущенные волосы каштанового цвета. Не крашенные, а натурально каштановые, с ясно видимым красно-оранжевым отливом, и кстати намного длиннее чем были раньше. Обычно я носила по плечи, редко они дорастали до лопаток, а сейчас я могла похвастаться гривой почти до пояса. Странно это. Я попыталась хоть как-то собрать волосы в кучу, но как только я подняла руки рукава моей просторной рубахи задрались вверх, открывая просто ужасную картину. Все руки до локтей были в ужасного вида шрамах, я подняла рукав выше и обнаружила, что шрамы поднимаются по плечам и переходят на грудь. В шоке я сначала задрала, а потом просто стянула через верх своё одеяние и так и не бросив его на пол стояла и смотрела на своё отражение. Медленно повернувшись спиной и подняв волосы руками я убедилась что и спина и грудь представляют из себя переплетение шрамов, разной толщины и длины. Чистыми оказались только руки до локтей, лицо и шея, сантиметров десять ниже основания шеи и ноги. Остальное все было изуродовано. Сильнее всего досталось бокам и паху. Хотя я даже не помню, когда то хищное животное успело меня там поранить. Я стояла и с каким-то отсутствующим видом смотрела на своё отражение. В голове было пусто. Отвлек меня скрип открывающейся двери. Повернувшись на звук я увидела своего санитара, он спокойно стоял и смотрел мне в глаза, молча. Бросив еще один взгляд в отражение я быстренько натянула на себя свою одежду. - Все, я готова. - Пошли, - сказал санитар и подхватил меня на руки. - А можно я сама пойду? - спросила я пока он не успел выйти из комнаты.   Не отвечая он просто поставил меня на пол и поддерживая под руки повел в комнату. Эти несколько шагов выжали из меня последние силы, но я не сдавалась. Когда наконец мы дошли до двери комнаты я просто повисла на санитаре и моментально уснула. Проснулась я от детских голосов и возни рядом со мной. Открыв глаза я увидела своих мальчишек, строящих из подушек и второго одеяла, что-то наподобие шалаша. Подушки у них постоянно падали, а одеяло было для них слишком тяжелым и большим. Увидев, что я проснулась они бросились ко мне и чуть не удушили в объятиях. Алешка стал взахлеб рассказывать мне о том, как они играли, а Димка из-за того что он пока только начинает говорить успевал только вставить 'Да, ага, точно'. Когда рассказ иссяк они попросили мне им помочь. Медленно встав я поставила свою и их подушки треугольником по краям кровати, сверху набросив одеяло. Мальчишки с визгом полезли в получившуюся конструкцию, во что они играли я так и не поняла, но это не главное. Главное это то - что с ними все хорошо. Сама же я села на стул рядом с окном и укутавшись оставшимся одеялом, решила посмотреть на открывающийся пейзаж. А он меня сильно удивил. Абсолютно невоспитанно я уткнулась в стекло и пыталась понять снится мне все это или нет. Мы были на втором этаже. Внизу была площадь где-то десять на двадцать метров посыпанная песком, напротив стояла какая-то постройка, сделанная из серого камня, ну или это такая замечательная имитация. Это все не очень то и привлекало мое внимание, если бы не огромная стена почти двадцати метров из черного гладкого камня, а немного позади постройки, солдаты в черной матовой броне с мечами разных форм и размеров прохаживающиеся по площади; Мальчишка, одетый только в коричневые штаны и светлую рубаху ведущий черного как смоль коня, огромный мужик с зеленой кожей, выпяченной нижней губой и огромными клыками выпирающими из под губ - вот это внимание не просто привлекало, это уже пугало. Когда на моё плечо легла чья-то рука я с визгом подпрыгнула и резко обернулась. Передо мной стоял врач. Ух. - Извините, я просто испугалась, - отдышавшись сказала я. - Это мне стоит просить прощение, я же Вас напугал, - ответил он. - Ну если бы я так не увлеклась рассматриванием пейзажа, то услышала бы как вы подошли. - Тоже верно, - согласился он, - тогда давайте я проведу обследование. Я кивнула и немного помявшись попросила. - А можно я сначала в туалет сбегаю? Врач кивнул, а я на всей доступной мне скорости помчалась в туалет. Попала с первого раза. Вернувшись застала врача играющего с мальчишками. Услышав шаги он повернулся ко мне, встал и подошел. - Сейчас расслабьтесь и медленно вздохните, - попросил он. Я расслабилась, врач стал водить над моим телом руками. Через некоторое время он опустил руки. - Ну что же теперь Вы полностью здоровы, - бодро начал он, - однако полученные раны были очень глубокими, и когти хищника порвали Вам очень много сухожилий. Я конечно все срастил, но Вам придется до конца жизни делать специальную гимнастику для их растяжки и пользоваться мазью для их эластичности. Я только кивнула. Не удивительно. - Тогда сейчас я покажу Вам упражнения. Запоминайте, - сказал он и начал комплекс. Я пыталась повторять, но хотя он и делал все очень медленно, редко могла согнуться до такой степени или повернуться. Кажется раны дают о себе знать. Упражнения были похожи на ушу. Когда мы закончили я села там же где и стояла. Конечности дрожали, пот тек ручьем, абсолютно все тело болело. Врач помог мне сесть на кровать, потом лечь. Когда он провел над моим телом я почувствовала тепло, боль и усталость ушли вместе с теплом. - Лучше? - спросил он. -Спасибо, - поблагодарила я, - Извините, но можно спросить где я нахожусь? И как мне попасть домой? - задала я уже давно мучивший меня вопрос. Доктор услышав что я сказала помрачнел. Поставил стул около кровати и сел на него. Дети все так же возились под одеялом, что-то шепча и хихикая. Пока доктор думал и хмуро чесал макушку, я скинула ближайшую ко мне выпирающую подушку. Под ней оказалась чья-то попа. Что они там делают? Подняв край одеяла я увидела, что мальчишки ползают на четвереньках, иногда Леша останавливался и поднимался опираясь на руки и ноги выставляя попу. Дима пытался сделать тоже самое, у него не получалось из-за чего Леша хихикал, а Димка ругался. Так ничего и не поняв я обернулась лицом к доктору. Убедившись, что мое внимание приковано к нему он начал: - Понимаете, вы попали в другой мир, - и замолчал ожидая моей реакции. Я молчала. Мозг пока не понял. - Вы попали в блуждающий естественный портал и оказались в самом сердце Черного леса. Наш мир называется Грулойк, он магический. Ваш как мы поняли является полностью техническим, что очень странно, но об этом не сейчас. Обратно Вы с детьми вернуться не сможете, так как мы не знаем куда Вас отправлять... - То есть как в другом мире? Это шутка такая? - хрипло спросила я. - Увы нет, - грустно сказал доктор. - Это всё чушь! - уверенно заявила я, - Да вы говорите на моем языке! Значит мы в России и Вы врете. - Увы, но при переносе разумному дается знание впервые услышанного языка в том объеме которым он владел до попадания в любой магический мир. Поэтому это не я говорю на Вашем, а Вы на моем. И я вдруг поняла, что говорю далеко не на русском, да и не на каком известном мне, хотя бы просто на слух, тоже. Это что же. Он правду что ли говорит. Я беспомощно посмотрела на него. - Я сожалею, - начал он, - но это действительно так. - И нет ни каких вариантов вернуться? - жалобно спросила я. - Нет, - отрезал он, - Вам придется приспосабливаться к жизни здесь. - Но я ничего не знаю об этом мире, - я осунулась и села на кровать. - Пока Вы спали мы просмотрели Вашу память и выяснили, что у Вас нет знаний какие Вы смогли бы продать, да и навыков у Вас тоже немного, поэтому мы решили поселить Вас в деревне. Однако, вчера, когда Вы впервые проснулись, у Вас проявились магические способности. Неразвитые правда, но все же. Поэтому, мы нашли Вам учителя, госпожу Мариам дем Свитар, она согласилась взять Вас в ученицы и даже приютить Ваших детей, - ошарашил он меня. - Какие способности? Вы о чем вообще? - вообще уже ничего не соображая выдавила я. - Так соберитесь, - посоветовал он, - у меня нет времени Вам все объяснять. Поймите Вы в этом мире одни. А у Вас на шее двое детей, - жестко закончил он. - Но как? Почему? Я... а как же родители, муж... - Кстати о муже, - перебил он мои стенания, - вечером к Вам придет священник Богини Любви и определит ваш статус. - В смысле? - не поняла я.   - Ну замужем Вы, вдова или свободны, - пояснил он. - Как я могу быть свободна, у меня свадьба была, - возмутилась я. - Может быть так, что Ваш брак здесь не действителен, - объяснил он. Дети почувствовав моё потрясенное состояние легли ко мне под бок и молчали, я чисто на автомате гладила их по спинам и думала: Я в другом мире, с двумя детьми, образования у меня здесь нет, навыков нет, денег нет - это минусы. Я здорова, дети тоже, читать и писать на местном языке могу, магические способности появились, учителя мне нашли, крыша над головой будет - это плюсы. Решила уточнить. - А чему меня будут учить?! - Ваш дар как раз подходит для обучения на Травника. В последствии дар может увеличиться и выучитесь на Аптекаря или даже Лекаря, - охотно объяснил он, - ну у Вас больше нет вопросов? - Да полно! - воскликнула я. - Ну сейчас я всё равно не могу Вам ответить, так что поговорим позже. Приходите пока в себя, - и ушел. - Мам, я в туалет хочу, - подал голос Алешка. После того как мы все вместе сходили в ванную комнату, заодно и умывшись, нам принесли завтрак. На этот раз не так много, лишь две тарелки каши и по стакану молока с медом. Закончив трапезу я попросила у мужчины притащившего завтрак, могу ли я помыться. Да могу, но попросили подождать, так как сейчас мне принесут чистую одежду. Через пятнадцать минут санитар, который приносил нам завтрак, доставил мне сверток с одеждой, флакон с темно-зеленой густой жидкостью, мыло, ленту темно-синего цвета, мягкие полусапожки из толстой ткани, кусок мыла и мохнатую мочалку. Вручив все это богатство он повел нас купаться. Выйдя из палаты мы пошли направо, остановившись около последней четвертой двери он открыл ее и провел нас во внутрь. Внутри было очень светло, практически все пространство комнаты занимал бассейн, ванной это назвать было проблематично. - Тут мойтесь, - бросил санитар и собрался уходить, но я его остановила. - Постой, во первых я не умею включить воду, а во вторых, это слишком большой бассейн. Детям тут мыться будет проблематично. Тяжело вздохнув мужчина повел нас в соседнюю комнату. Она оказалась в два раза меньше предыдущей. С лева стояла лавка, справа небольшой шкаф, из которого были вытащены два огромных полотенца, бассейн был меньше, отделан светлым камнем. Показав как пользоваться кранами и где располагается затычка нас оставили. Закрываться на ключ я не стала, я конечно лучше стала себя чувствовать, но вдруг сознание потеряю. В начале я включила горячую воду, когда комната и бассейн нагрелись разбавила. Потом разделась сама и раздела детей. Первой в бассейн залезла сама, потом запихнула Алешку, потом Димку. Когда я сидела, вода была мне по грудь. Во флаконе оказался шампунь, пахнущий травами. Пенился он превосходно, как и смывался. Вымыв голову я почувствовала такое облегчение, меня поймут люди которые страдают от головной боли, когда волосы грязные. Мыло, несмотря на свой непрезентабельный вид пахло просто замечательно, какой-то пряной травкой и цветочками, да и мылилось просто отлично. Мне было приятно. Пока я мылась дети играли, плескались, визжали и пытались плавать. Забавно. Сев, я искупала вначале Димку, а потом и Лешку. Дети вырывались, махали руками, поднимали волны. Сил держать их не было. С горем пополам мы всё таки вымылись, и я откинувшись на бортик решила немного отдохнуть и понежиться. Обдумывать ситуацию не хотелось. Лень было. Вдруг резко открылась дверь. Я обернулась - на пороге стоял зеленоглазый. - Закройте, пожалуйста, дверь. Сквозит... Дверь закрылась, а я снова погрузилась в негу. Мылись мы наверное час. Я два раза спускала холодную воду и добавляла горячую. Кончики пальцев и у меня и у детей сморщились и я решила, что пора вылезать. Вытащив детей я укутала их в полотенца и посадила на лавку высыхать, воду спустила. Сама обернулась в белую ткань найденную в шкафу, там порывшись нашла гребень и ножницы. Постригла детям и себе ногти. Расчесалась и заплела косу. Когда мы немного обсохли оделись и вышли из ванной. В коридоре никого не было. Пока шла по коридору рассматривала обновки. Детям вернули их обувь, выдали коричневые штаны и белые рубахи. Мне досталась белая нижняя рубашка до колен, трусы "бабского" покроя, бежевая рубаха и темно-синяя юбка в пол. На ногах полусапожки, оказавшиеся очень даже удобными. В комнате на столе стоял обед. Горячий. Наевшись дети сразу уснули, я тоже легла. Проснулись мы уже к вечеру. Придя из туалета застали в комнате врача и взрослого мужчину одетого в светло сиреневый балахон. - Познакомьтесь, Оксана, это жрец Богини Любви - Тариш, - представил нас врач. Не помню, чтобы я говорила им своё имя, хотя он же говорил что они просматривали мою память. - Здравствуйте, - сказала я и поклонилась, жрец довольно кивнул. - И Вам не хворать. Начнем пожалуй, - сказал он и подошел ко мне. Взяв меня за левое запястье он запел. У меня от места его касания поскакало стадо мурашек. Через минуту у меня все волосы на теле встали дыбом, а он все пел. Когда он закончил петь руку прострелило болью. Я ахнула и дернула руку к себе, однако жрец руку не отпустил, а принялся ее разглядывать. Я тоже посмотрела, на руке была черная татуировка иероглифы обвитые лозой без листьев, но с шипами. - Кхм, - начал жрец, - сочувствую Вам Оксана, но Вы вдова. - Что? - сипло выдавила я. - Вы вдова, - печально повторил он. - Я не верю. Этого не может быть! Вы ошибаетесь! - я говорила и мотала головой, я не могла поверить в услышанное. - Увы, Оксана, я не ошибаюсь. Богиня не может ошибиться! - уверенно но печально ответил жрец, - крепитесь. - Нет, нет, не может быть, - шептала я, в сердце поселилась боль и тоска, они разрывали его, - не может быть, - я схватилась за одеяние жреца и спрашивала, - но как? Он был жив, когда я пропала, да и времени прошло не много. - Поймите, - ответил за него врач, - возможно Ваш мир погиб, а возможно там прошло уже более тысячи лет. Не часто у миров время идет одинаково. И тут я не выдержала и упав на пол зарыдала. За что? Почему именно я? Сначала этот переход, потом страдание детей, теперь это. За что? Где я так сильно согрешила? Я выла от тоски. - Саша, Сашенька, - всхлипывала я, - нет, не надо. Что происходило вокруг я помню плохо, только дети лежащие на моих коленях отчетливо врезались в память, я тогда уже не выла, просто молча плакала и смотрела в одну точку. Чья-то рука коснулась лба и я потеряла сознание. Очнулась я лежа на кровати, по бокам пристроились мальчики, было темно. Аккуратно встав с кровати пошла в ванную, села на стул и замерла. Мысли? Никаких. Зачем они? Все уже решено. Раскисать сейчас нельзя, нужно думать о будущем. Я потерла запястье с татуировкой. В памяти всплыли самые знаменательные моменты моего знакомства с Сашей. Зима была тогда, вокруг красота, снег идет... Город готовится к Новому году, все в огнях, и я иду злая как не знаю кто, моя начальница вдруг решила, что мне совершенно не обязательно получать высшее образование. Это ее вообще не касалось, везде свой нос сует. Ну ладно бы решила, так она мне запретила с работы уходить, хотя когда я устраивалась мы обговаривали этот вопрос. Тварь. Иду я себе, задумалась... Зря. Переходя дорогу не посмотрела по сторонам, очнулась когда чьи-то сильные руки втащили меня обратно на тротуар, а мимо пролетела серая иномарка. Медленно повернувшись к спасителю увидела молодого высокого парня, довольно симпатичного. - Ну что же Вы так? - спросил он. - Ну вот так, - буркнула в ответ я. Тогда Саша решил не отпускать меня одну и проводил до дома. Шли молча. Думала больше никогда его больше не увижу, однако, утром выйдя из подъезда обнаружила вчерашнего спасителя. - Я тут решил, что вчера мы так и не познакомились, - произнес он, - давайте сегодня это исправим. Меня зовут Саша. В ответ я фыркнула, но имя своё назвала, а еще спасибо сказала. Он проводил меня до работы, а вечером встретил на выходе перед ней. Не знаю у кого как, но я вдруг поняла, что не смогу без него. Он - главное в моей жизни. Это был бурный роман, больше чем на один день мы не расставались. Всегда вместе, всегда рядом. Мы не скучали в компании друг друга, даже просто посидеть и помолчать рядом с ним было приятно. Просто то что он рядом заставляло меня радоваться. От дум оторвалась, когда проснулись дети. Потом пришел санитар и принес завтрак, у него я попросила водки, два стакана и кусочек хлеба. Он в начале долго не мог понять, что я хочу, а когда понял привел врача. - И что это Вы тут придумали? - гневно вопрошал он. - Поминки. - В смысле? - не понял он. - Обычай такой, - пояснила я, - поминают за столом ушедшего. Обязательно сильноградусным алкоголем. Он подумал, почесал голову и разрешил. Через двадцать минут в моем распоряжении была бутыль на два литра, с запотевшими стеночками, два стакана, и хлеб. Отрезав два кусочка хлеба, налила рюмки до краев, один кусочек занял положенное ему место. Взяв в руки рюмку и хлеб стала читать молитву Творцу, в вольном пересказе. Ну не помню я не одной молитвы целиком. Нюхнув хлеба, я опрокинула рюмку и занюхала. Ядреная вещь, магазинный продукт с этим не сравниться ни в какую. В голове зашумело, но я все равно выпила три полных рюмки, и только потом успокоилась. Отпустило как-то, не знаю, не то молитва помогла, не то алкоголь, но за столом я сидела спокойная как удав. Пить больше не хотелось. Вернув початую бутылку ошарашенному санитару, стоящему тут же, села поближе к детишкам и стала с ними играть. Через два часа вспомнила, что забыла про гимнастику и сняв себя верхнюю одежду стала разминаться. Мальчишки бросились повторять за мной, но очень быстро устали. Кое-как доделав комплекс я рухнула на кровать, хотелось уснуть, но дети не спали поэтому, пришлось перебороть себя. Перед обедом пришел санитар с деревянной емкостью. Это оказалась моя мазь для тела. Объяснив как наносить состав, он оставил нас. Я же заперевшись изнутри и раздевшись, стала намазывать себя. Крем пах отвратительно, но как только впитался, запах исчез. Слава Богу, а то пришлось бы ходить и вонять. К вечеру пришел врач и ошарашил меня тем что с утра мы должны уехать. Комендант гарнизона договорился с каким-то крестьянином, тот обещал довезти нас до будущего места жительства. После его ухода пришел санитар и принес наши вещи оставшиеся в целости после всех злоключений. Детские игрушки, одежда и моя сумка. Содержимое сумки оказалось неизмененным. Подержав в руках мелочь, удивилось как тянется время. Вроде бы недавно была на Земле, а сейчас кажется, что прошел как минимум год. Мда, жила вот себе и не думала, что когда-нибудь попаду в другой мир, мечтала о том, что в будущем мы переедем в собственный дом, дети пойдут в школу, и все у нас будет хорошо, а сейчас? Есть ли у нас это будущее? Что нас ждет впереди? Неизвестно. В любом случае придется идти вперед. Вернуться назад уже не получиться, здесь нет родных, которые в любую минуту могут подставить плечо, дать отдых, здесь мы одни. Ну что же, говорят что Господь не даёт нам испытаний каких мы не можем вынести, вот и посмотрим. А пока спать.