Нам ничего не изменить

Если бы у каждого из нас была возможность хоть что-то исправить! Озарение всегда приходит слишком поздно. Слишком поздно я смог понять, что различия между Светом и Тьмой, судя по всему, не в цели, но в выбираемых средствах. Что, как ни парадоксально, именно Темные говорят правду, а мы — оплот доброты и Света — лжем. Мы строим планы на несколько столетий вперед, каждый день преграждая друг другу дорогу, в нас так укоренились стереотипы, что мы заочно определяем человека под категорию — Светлый или Темный, напрочь забывая, что Свет и Тьма — они в нас самих. Нигде их больше нет, кроме как в наших собственных душах! Но когда один несчастный Иной приходит к этим выводам — он сходит с ума, медленно и верно, потому что выученные наизусть догмы распадаются на атомы перед Истиной. Истиной, а не правдой, потому что у правды всегда два лица, и, зачастую, одно противнее другого. Мы не принадлежим самим себе. Равновесие подмяло нас, прогнуло, но как же сложно осознать это! Как же часто всем нам кажется, что мы свободнее обычных людей, что у нас больше возможностей и больше способов на их реализацию. Но каждый из нас однажды понимает, насколько он на самом деле несчастен. — Ты хотел бы изменить судьбу, Завулон? Темный маг закуривает, облокачиваясь на перила. Смотрит куда-то сквозь стену. — Возможно. Зачем тебе? А я не знаю — зачем. Я просто спрашиваю то, на что сам никогда не смогу себе ответить однозначно. — И чтобы ты изменил? Он усмехается, выпускает колечки дыма. — Сам знаешь. Ничего я не знаю! И не могу знать. Или просто не хочу? — И все-таки ответь. Я смеюсь над своими собственными словами, сказанными главе Дневного Дозора. Только я знаю, что он не разозлится, потому что тоже все прекрасно понимает. В его возрасте и с его опытом нельзя не понимать. Вот только он-то уже смирился, привык и радуется жизни, по-своему. А я завис между двумя полюсами, тщетно пытаясь отыскать золотую середину. — Нашел бы тебя раньше Пресветлого. — И убил бы? — Сделал бы тебя Темным, идиот. Он снова смеется, и кажется, что даже искренне. А я не знаю, радоваться мне или плакать от того, что судьбу все-таки нельзя изменить. — Я, хоть и неправильный, но все же Светлый, — повторяю я слова и самого Завулона, и Гесера. Я неправильный для своих и для чужих. Я — одиночка вместе со своим Светом. Но это моя судьба, и я, все же, доволен ею. А Завулон доволен своей. Просто наши судьбы слишком неожиданно пересеклись.