Волосы.

Подходя к отелю, Роман снял солнечные очки и попытался рассмотреть холл отеля через стеклянные двери. Меньше всего он сейчас хотел столкнуться где-нибудь с Дином, а поскольку остальные члены Щита после выступления, скорее всего, уже вернулись в отель, это представлялось весьма вероятным. Сам Рейнс остался на арене только для того, чтобы поговорить с Эй Джей. Он обещал себе, что сразу после их разговора извинится перед Дином за то, что утром молча ушел из его номера. Но теперь планы изменились. Перед извинениями Роман должен был сделать одну очень важную вещь. Он снова порадовался, что в этот раз их с Дином и Сетом расселили по разным номерам. Осталось только вспомнить, где комната Сета. Выйдя из холла в коридор, Роман быстрым шагом подлетел к лифту, нажал на кнопку вызова и оглянулся, в очередной раз проверяя, что Дина нет в поле зрения. Повернувшись назад, рестлер обнаружил, что двери пустой кабинки уже гостеприимно открыты перед ним. Входя в лифт, Роман вдруг подумал, что Сета может не быть в номере. Разум автоматически стал искать альтернативные варианты. Да, многие коллеги могли бы помочь Роману, но кому из них, помимо Роллинса, он потом смог бы нормально объяснить случившееся, не поссорившись и не похоронив свою репутацию? Лифт издал короткий звонок, и Роман с облегчением выдохнул, когда обнаружил за открывшимися дверьми пустой коридор. Теперь все было проще: Дин жил даже не на этом этаже. Роман знал, что Эмброуз любит шататься по коридорам отелей, но, к счастью, псих делал такое только по ночам. И все равно Рейнс тревожно оглядывался вокруг, рассматривал двери, пытаясь по расположению вспомнить, какая из них ведет в комнату Роллинса. Вдруг взгляд самоанца зацепился за что-то внизу, и хотя он не остановился, картинка отпечаталась перед глазами. Картинка с выползающими из-под двери тонкими вьющимися лентами. По движениям они напоминали щупальца какого-нибудь морского животного, но на вид были совсем другими: черными и рыхлыми. Не выдержав, Роман притормозил, обернулся и посмотрел на пол рядом с одной из дверей – как раз на то место, где ему это показалось. Всё-таки показалось. Ничего. Но любопытство взяло верх: мужчина вернулся на несколько шагов назад и присел на корточки перед чужой дверью. Из номера не доносилось ни звука. Из-под двери в мрачный коридор падал обычный дневной свет – никаких теней, выдающих движение поблизости. Только благодаря этому свету можно было рассмотреть несколько длинных черных волосков, лежащих прямо на ковре. Роман инстинктивно провел рукой по собственным волосам и посмотрел на ладонь. Выпал всего один волос, но головная боль тут же напомнила о себе, отрезвляя. Рейнс вскочил и вновь оглядел коридор. О чем он думал, едва ли не заглядывая под чужую дверь? Что за детское любопытство? Что вообще за состояния? Роман всегда гордился своим самоконтролем, ведь спортсмену без него никуда, но в последнее время… Странные сны, которые невозможно вспомнить наутро, необъяснимая головная боль, ощущение чужого присутствия в пустых комнатах, путаные мысли, которые всегда в итоге приводили к рождественской вечеринке и к Дину Эмброузу. Остановившись у двери Роллинса, Роман прикусил внутреннюю сторону нижней губы. Ему было жаль обращаться к Сету для такого, но друзья, кажется, и нужны, чтобы выручать. Рейнс спокойно, но решительно постучал в дверь. Какое-то время было тихо, но потом голос Сета попросил войти. Дверь оказалась открытой, и по лежащему на кровати Сету было понятно, что он бы и не подумал идти её открывать даже для Романа. - Я так уста-а-ал, - протянул Роллинс, присаживаясь на кровати, - Дин гонял меня в спортзале как проклятого. Долбанутый он сегодня какой-то, - понизив голос, добавил он. - Не будь девицей. – Роман покачал головой, сразу чувствуя себя лучше. От Сета всегда исходило столько позитивных эмоций, что рядом с ним невозможно было напрягаться. - Ну и чего ты пришел? – хозяин номера скривил губы, глядя, как гость проходит и присаживается рядом с ним на кровать, - в спортзал я с тобой не пойду, я уже с утра там вкалываю, можешь попросить кого-нибудь другого… Роллинс так увлекся своей тирадой, что даже не сразу отреагировал, когда губы Романа буквально столкнулись с его губами. Первые несколько секунд Сет не двигался, но как только Роман попытался углубить поцелуй, Роллинс резко толкнул его в грудь. В осуждающем взгляде самого младшего пса справедливости читался один единственный вопрос, который тот не решался озвучить лишь потому, что не хотел материться. Роман холодно рассматривал Сета, изучая его реакцию: мимику, язык тела. Даже позволил себе взглянуть вниз на штаны, чтобы проверить, не возбудился ли Сет. Самоанец едва смог сдержать улыбку: теперь он определенно знал, что Сет не испытывает к нему влечения, видел это в его больших карих глазах, и не нужно было ни о чем спрашивать и ожидать никаких других действий. Рейнс еще раз убедился в правильности своего жизненного кредо. Действия всегда честнее, чем слова. Всегда. И он был рад, безумно рад, что сам предпочел действовать, вместо того, чтобы что-либо спрашивать у Роллинса или у кого-нибудь еще. И еще больше он был рад, что опроверг слова Эй Джей: он не нравился другим мужчинам, а если и нравился Дину, то никакой бальзам, никакие волосы и никакая дурацкая магия здесь ни при чем. Теперь осталось лишь честно объяснить все Сету. Роман открыл рот, не зная, с чего начать, как вдруг услышал позади себя громкий звук бьющегося стекла. Резко обернувшись, он ощутил, как сердце в груди сжимается и падает в самые пятки, больно прорезаясь через живот. Плечи Дина вздымались и опускались рывками от резкого дыхания. Ледяные голубые глаза не смотрели на Сета, они были направлены только на Романа. Стоящий в дверях ванной Дин даже не удосужился посмотреть на осколки чашки, которую пару секунд назад в ярости швырнул в стену. Эмброуз бессильно сжал и разжал кулаки, будто желая, но не находя возможности дать кому-нибудь в челюсть, потом сорвался с места и молнией вылетел прочь из номера, с грохотом захлопнув за собой дверь.