Косые струи дождя хлесткими ударами выстукивали рваный, лишь им понятный ритм по окнам мэрии. Молния яркой вспышкой вспорола кромешную тьму, выхватив силуэт белокурого шерифа у черного хода. Оглянувшись по сторонам, Свон ужом скользнула в помещение и бросилась вглубь офиса, на ходу пряча в карман кожаной куртки старый набор отмычек. У неё есть ровно две минуты, прежде чем сигнализация оповестит Королеву о посторонних в её обители.
Лихорадочно открывая дверь за дверью, Свон почувствовала, как нарастает паника. Ночью было ориентироваться гораздо сложнее, и в голове проскользнула мысль, что войти через заднюю дверь было не лучшей её идеей. Как, впрочем, и вообще лезть в офис мэра. Но момент выбора был безвозвратно утерян, и Эмма расшвыривала все на своем пути, влетая в очередной кабинет в попытке найти панель управления.
Наконец, она добралась до главного входа, возле которого на стене монотонно мигал огонек пульта. Обхватив пластмассовый корпус руками, Эмма уставилась на едва различимые в темноте кнопки, одновременно пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Словно напоминая о своем существовании, в ногу услужливо ткнулся спрятанный за голенище сапога маленький фонарик, о котором Свон совершенно забыла.
Листок с паролем был там же. Заветные цифры, написанные таким знакомым почерком Генри. Конечно, Злая Королева не могла отказать любимому сыну в такой мелочи, как код доступа к сигнализации. Прекрасно. Сейчас им это только на руку.
Пульт управления моргнул в последний раз и погас, заставив Свон облегченно вздохнуть. Секунду помедлив, она вновь устремилась в темные коридоры в поисках кабинета мэра. Единственно важная и главная цель для их с Генри свободы - свидетельство об опеке - по заверениям сына хранилась именно там. Пробираясь через устроенный ей самой погром, Эмма вновь почувствовала как ускоряется сердце, старательно разгоняя по венам кровь – на кону было слишком многое, чтобы оставаться спокойной.
- Мам, у меня к тебе есть разговор, - лицо Генри выражало необычную даже для него серьезность.
- Малыш, что случилось такого важного, чего нельзя сказать по телефону? Ты же знаешь, что есть Регина узнает о моей самоволке с работы, то она с меня три шкуры сдерет!
Эмма чувствовала раздражение. Работы было невпроворот, и в данный момент они с Бутом устраивали мозговой штурм, пытаясь поймать нового сторибрукского вора в ловушку. А тут ещё сын с его «тайными встречами».
- Дело как раз таки в Регине. Понимаешь…
Генри неожиданно замялся, растеряв всю решительность. В голосе проявилась тщательно скрываемая до этого горечь. Свон ощутила, как раздражение сменяется участием и какой-то неясной тревогой.
- Регина… Моя мама… В общем, я так больше не могу, понимаешь? После снятия проклятья она изменилась, замкнулась в себе. Она все чаще бывает в склепе отца. Недавно я проследил за ней, а она там… Она была в облике Злой Королевы, мам! Регина опять превращается в Неё!
Мальчик почти кричал, судорожно всхлипывая и вытирая мокрые от слез щеки. Свон впервые видела сына в таком состоянии. Прижав его к груди, она ласково гладила взъерошенные волосы. Генри доверчиво прижался к девушке, продолжая что-то невнятно бормотать ей в живот. Из того, что услышала Эмма и из её собственных наблюдений складывалась очень неприятная картина. А ещё очень опасная.
Миллс действительно изменилась после того памятного дня. В глазах больше не было теплоты, что всегда появлялась, стоило ей увидеть Генри. Лишь одно холодное безразличие, да натянутая на губы улыбка, больше похожая на оскал хищного зверя. Зверя, который чего-то ждал, готовясь нанести удар. Не было больше вечных азартных споров и искрящегося сарказма в разговорах со шерифом. Лишь короткое и безапелляционное «нет» и стук каблуков по коридору, удаляющихся от кабинета Свон. И скрытое обещание скорой смерти в пронзительном взгляде, который бросает Миллс, прежде чем повернуться спиной и уйти. Нет, не уйти – удалиться. Походкой истинной Королевы, что захватывает мэра с каждым днем.
Именно тогда они с сыном решили бежать. Единственной преградой к их спасению оказался чертов листок бумаги. Недаром Свон всегда ненавидела бюрократию. Свидетельство об опеке Генри было улучшено самой Миллс сразу после падения проклятья и возвращения магии. Теперь на нем красовалась капля крови Генри, по которой Королева могла найти его где угодно. И именно тогда Свон пришлось вспомнить свое воровское прошлое.
Кабинет мэра встретил Свон идеальным порядком, который и так всегда действовал ей на нервы, а сейчас практически вдавливал в пол, напоминая о её несанкционированном проникновении. Буквально подлетев к столу, она вихрем прошлась по отполированной столешнице и ящикам с безупречными стопками документов, раскидывая ненужные бумаги и папки. Она не боялась оставлять беспорядок – Злая Королева всё равно узнает, кто и когда здесь побывал. Это лишь вопрос времени, которое так необходимо выиграть. Единственное, что смущало Эмму, так это отсутствие магической защиты. Видимо, Королева надеялась на страх, который она внушала всем жителям Сказочного Леса.
Перевернув весь стол, Свон опустилась в кресло, напряженно осматривая кабинет. Генри говорил, что свидетельство в столе, но его там не нет. А значит…
Щелчок дверного замка сухим треском взорвал тишину, больно ударив по барабанным перепонкам. Еще секунда, и Свон впечатало в стену бешеным порывом, вышибая из легких воздух. Негромкий хлопок, и из облака фиолетового дыма появилась Она.
- Мисс Свон, я и не думала, что Вы можете быть ещё глупее, чем кажетесь, - холодный и абсолютно спокойный голос резал больнее скальпеля.
Эмма молчала, пытаясь прийти в себя после удара. Проскользив вниз, она уперлась ногами в пол, но отойти от стены всё же не могла, спиной ощущая неестественный холод сдерживающей её магии. Сознание на автомате отмечало детали. Алая помада, алый лак, черное платье в пол, головокружительное декольте и высокая прическа. Королева совершенна. Как всегда.
- Не это ищете, мисс Свон?
В воздухе перед лицом Эммы возник листок бумаги с небольшой каплей крови в левом нижнем углу. Он почти незаметно колыхался, словно на невидимом ветру, дразня своей недоступностью. А затем вспыхнул. Эмма дернула головой, спасая лицо от опаляющего жара, мгновенно превратившего свидетельство в кучку пепла.
- Зачем?! – вопрос непроизвольно сорвался с губ, прежде чем Эмма остановила себя.
В следующее мгновенье шериф почувствовала захват на своей шее. Ногти больно впились в кожу, пуская кровавые дорожки, стремительно скатывающиеся по ключицам, впитываясь в белую майку. Полыхающие яростью и безумием карие глаза оказались в нескольких сантиметрах от лица Свон. Близко. Опасно близко.
- Потому что оно больше не нужно. Никому не нужно.
Свистящий шепот раздалось возле самого уха, заставляя Свон дернуться вновь. Горячее дыхание Королевы опьяняло, полные губы почти невесомо касались вмиг похолодевшей кожи, заставляя замереть от неожиданности.
- Никому не нужно… Ведь Генри больше нет! – к концу фразы голос Королевы сорвался на крик, а сердце Эммы – в бездонную пропасть.
В глазах потемнело, а в груди образовалась сосущая пустота, которая расползалась по всему телу. Она не хотела верить этим словам, такого не могло быть, просто не могло, это ложь! В голове отчаянно билась лишь одна мысль: «Генри жив, Генри жив, Генри жив», но пустота внутри словно знала правду, продолжая пожирать кусок за куском, подкашивая ноги, лишая сил и рассудка. А на лице Королевы играла сумасшедшая улыбка, которая в следующий миг превратилась в гримасу ярости.
- Ты отобрала у меня всё, Свон!
Ты отобрала у меня сына,
ты убила его! Не я! Уедь ты тогда,
он был бы жив! Но ты решила остаться, ты всё испортила, сама все испортила…
Сейчас Злая Королева была больше похожа на Безумного Шляпника, чем на ужас всего Зачарованного Леса. Пальцы сжимали горло сильнее и сильнее, вырывая хриплые вздохи из горла Свон. Теперь их лица были в миллиметрах друг от друга, и Эмма слышала Её хриплый шепот:
- Ты… Заплатишь… За всё…
Внезапно рука разжалась, давая шерифу глоток воздуха. Но лишь затем, чтобы коротко, без замаха ударить в грудь, проникая сквозь ребра к трепещущему сердцу Эммы Свон.
Раз. Два. Три. Четыре. Сердце монотонно отсчитывало удары, когда зеленые глаза встретились с карими, а два дыхания смешались в одно. Быстрое движение рукой и немая сцена оборвалась вместе с жизнью Спасителя, чье сердце было разрушено прямо в его теле.
Королева никогда не проигрывает.
***
Солнечный луч ударил по глазам, вырывая Свон из объятий Морфея. Отголоски недавнего кошмара всё ещё заставляли колотиться сердце в бешеном ритме. Эмма лежала на кровати, стараясь хоть немного выровнять пульс и наблюдая за бликами света, что танцевали на потолке спальни мэра. Сама Регина лежала рядом, по-хозяйски устроившись на левом плече Эммы и уткнувшись носом ей в шею. Малейшее движение шерифа вызывало недовольное ворчание со стороны брюнетки и постепенное перемещение остальных частей её тела на Свон, с целью удержания последней на кровати. И всё это не просыпаясь. Эмма улыбнулась, чувствуя, как уходят воспоминания, и ласково поцеловала Регину в макушку, обнимая её за талию и прижимая к себе.
***
Всё та же алая помада, что размазана по простыням и телу шерифа. Всё тот же алый лак, что валяется под кроватью, после тщетной попытки накрасить ногти в присутствии Спасителя. Но они принадлежат не Злой Королеве, но мэру Сторибрука, любящей матери Генри и любимой женщине Эммы Свон. И именно поэтому шериф улыбается, вновь закрывая глаза и крепче обнимая Регину Миллс.
