War is on us, it's time to begin! We're the bravest ones will never give in. No promises, I don't know how this will end, But the Iron Sky comes crumbling down tonight. (Sunrise Avenue — Iron Sky)
Большую часть пути до Модики все сохраняли мрачное молчание. До машин пришлось добираться на лошадях, которых не всем хватило: Гамме с Тсунаеши и Ву с Фоном пришлось ехать по двое. Тазару, возглавлявший процессию, был вынужден медлить, чтобы остальные, кто был не особенно хорош в конной езде, не отстали, и это ему совсем не нравилось. Он, помимо того, был не рад компании чужаков, но спорить с Юни он не собирался, и потому мог только недовольно коситься на еле передвигающихся Найто и Ву. Тсунаеши мысленно благодарила Гамму за то, что ехали они вместе, потому что если бы ей пришлось ехать одной, то поход закончился бы уже метров через десять от захода в лес: девушка наверняка бы просто свалилась с лошади и сломала себе что-нибудь немыслимое. С ее-то везением. — Кто-то следит за базой? — только раз подал голос Гамма, когда они делились на группы: машин было две, да и все бы не влезли в одну. — Несколько человек наших и атрибутник, его наши союзники прислали, — коротко кивнул Тазару, залезая на водительское место. — Подозрительный тип, скажу я вам, но Юни сказала, что ему можно верить. Но вы будьте осторожны, он никого из вас не видел и может принять за врага, а с ними он, как я понимаю, не церемонится. — Какой у него атрибут? — чувствуя едва уловимое, но знакомое волнение, спросила Тсунаеши. — Ураган, — Тазару пожал плечами и мрачно посмотрел на Саваду. Из всех чужаков именно она не нравилась ему больше всех: судя по тому, как Гамма смотрел на подругу, преданность его уже давно принадлежала не только Джильо Неро. Тсунаеши чувствовала его отношение, и отчасти даже понимала, но легче от этого не становилось. — Ясно. Встретимся у базы, — отрывисто сказал Гамма и пошел к другой машине. Обернувшись, он обронил: — Тазару, довези всех в целости. Договорив, он мягко потянул Саваду за плечо. Та послушно двинулась за ним: ехать с хмурым Тазару ей вовсе не хотелось. Садясь на заднее сидение, девушка сетовала на то, что они не взяли машину, на которой добирались до лесов у поместья — туда бы влезли все. Но автомобиль был взят напрокат, и было бы очень плохо, если бы он пострадал в ходе грядущей стычки. Рядом с Тсунаеши опустился Ланчия, а вперед, рядом с Гаммой, забрался Фон. Найто и Ву уселись в другой машине, которая уже успела отъехать на приличное расстояние. Наконец, поехали и они. Когда они оказались на трассе — удивительно пустой, то ли от того, что был уже поздний вечер, то ли от того, что был будний день, — Гамма вдруг вдавил педаль газа в пол, и машина понеслась с поистине жуткой скоростью. Савада от скуки и немного нервов забарабанила пальцами по своей коленке. Скоростная езда после «похищения» Дино ее почти не пугала: названый брат в лучших итальянских традициях гонял так, словно за ним спешит сама смерть. Но пейзажи за окном смазывались в неприятную мрачную кляксу и резали взгляд. Добавляло мрачности в царящую атмосферу и тишина, разрываемая только ревом двигателя. — Ланчия, — не выдержав гнетущего молчания, обратилась Тсунаеши. Гамма только бросил мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, но снова сосредоточился на дороге. — Да? — Ланчия заинтересованно повернулся к ней. Его скорость езды смущала еще меньше, чем Саваду. — Я все не могу понять... — девушка замялась, задумавшись, зачем она вообще начала этот разговор именно сейчас. — Почему ты поехал с нами? Этот вопрос не давал ей покоя еще с Тосканы. Если остальных Тсунаеши попросту привыкла всегда видеть рядом и воспринимала, к своему стыду, как должное, то Ланчия — совсем иное дело. Он только что присоединился к ним, и к его компании Савада еще не привыкла насколько сильно. И — она знала — это было взаимно. В конце концов, при прошлых встречах Ланчия держал некоторую дистанцию и исчезал, едва возникала возможность. Теперь же сам присоединился, да и вел себя так, словно не собирается никуда деваться. Это было приятно, но странно. Ланчия ответил долгим, задумчивым взглядом. Его лицо, обычно хмурое, теперь казалось просто задумчивым, но ничуть не пугающим. — Помнишь, как все собрались после Конфликта колец, чтобы отпраздновать победу? — наконец, он подал голос. Тсунаеши кивнула. — Я тогда смотрел на вас, веселящихся, смотрел, как ты общаешься со своими хранителями, и... завидовал. Вы были как настоящая семья. У меня, как атрибутника, такого никогда не было. Меня тянуло к твоей гармонии, но у тебя уже был полный набор хранителей. Так что я ушел. А потом узнал, что тебя отстранили, а большинство твоих хранителей просто взяли и уехали. Сначала я разозлился: насколько они слепы и глухи, чтобы бросить такое Небо? Но потом я понял, что это мой шанс, и рванул в Намимори. — Но меня уже не было, — вздохнула Савада. — Именно. Но я тогда подумал, что просто еще не время. И убедился в этом, когда увидел тебя во Флоренции. Так что решил, что второй шанс я уж точно не упущу. Когда он договаривал, девушка увидела в глазах собеседника знакомые пурпурные искры. Атрибут Облака. В этот раз понимание пришло мгновенно, и Тсунаеши резко повернула голову к улыбающемуся аркобалено. — Ты знал, что он мой истинный хранитель? — спросила она. — Подумал так, когда он вызвался поехать с нами. А теперь убедился, — признал Фон. Вместо ответа Савада просунула руку между сидениями и ласково погладила вечного ребенка по волосам. Она ценила то, что до самого главного он давал ей додуматься самой. — Спасибо. Я рада, что это ты, Ланчия, — девушка со всей искренностью улыбнулась мужчине, который даже опешил от такой реакции на свой рассказ. — Почти приехали, — негромко, чтобы не нарушить момента, оповестил Гамма, сбавил скорость и свернул с трассы. Через несколько минут машина остановилась перед почти неприметным серым зданием, которое держалось в стороне от всех других. Оно не было обнесено забором, но все равно что-то будто заставляло держаться подальше и без надобности не подходить. «Наверное, иллюзия», решила вышедшая из автомобиля Савада и неуверенно повернулась к Гамме. Тот щелкнул пультом сигнализации и приблизился к дорожке, ведущей прямо к главному входу в слишком скучное здание. Задержавшись на мгновение, он прикрыл глаза и решительно шагнул вперед. Удивленная его поведением, девушка поспешила нагнать его. В момент, когда она вступала на дорожку, прямо там, где задержался Гамма, ее словно бы обдало ледяным ветром, а потом ощущение отстраненности и желание отвести взгляд от серого здания пропало. — Тут иллю... а, — Гамма развернулся и уставился на Тсунаеши, которая оказалась ближе, чем он думал. — Прости, я не был уверен, наложена ли она. Тут с ними поравнялись Ланчия и устроившийся на его плече Фон, а из-за поворота выехала и вторая машина — очень вовремя. Едва она остановилась, на улицу выскочил Найто. По виду его можно было понять, что он расстроен или даже зол. А судя по виду вышедшего следом Тазару, они успели переругаться по дороге. Вышедший последним Ву сохранял удивительно мрачное выражение лица. — Эй, мы ехали по более короткому пути! — проворчал Тазару, оказавшись за иллюзорной стеной. — Только не говори, что ты опять гнал под двести. Гамма стушевался. — Ну дела! А вроде с девчонкой ехал, — хотя Савада явно не нравилась Тазару, тот неодобрительно покачал головой. — Хотя что с тебя взять, даже Арию не слушал. — Какой план? — встрял Ланчия, пока болтовня не зашла слишком далеко. — Прочесать базу, найти наших, кто приглядывал за базой, и скрутить нарушителей, если потребуется. А вообще-то, надо бы удержать подземные уровни нетронутыми, пока не придет подмога, — проинформировал Тазару, доставший из кобуры пистолет, проверил, заряжен ли он, и вернул обратно. — Значит, предлагаешь разделиться, — догадался Гамма. — Ну, готовые команды у нас уже есть, все равно больше, чем на две разделиться не получится — не все знают... — Ну нет! — рявкнул Тазару и свирепо взглянул на Лонгчемпа. — С этим я не пойду, и не уговаривай. Все дело сорвет! Найто украдкой показал мужчине язык. Опасаясь спрашивать, что стряслось, Гамма медленно кивнул и перевел взгляд на Ланчию с Фоном. Тсунаеши в компанию Тазару он бы не пустил: кто знает, чего там наговорит товарищ, если оставить их без присмотра. — Ладно, я понял, — хмыкнул Ланчия. — Меняюсь с этим надоедой. Тсунаеши, ты согласна? Девушка как будто затравленно взглянула на него. Хотя она и понимала, что идти всей толпой глупо и неэффективно, снова расставаться с друзьями ей было боязно. Но те смотрели на нее взглядами, полными решимости, и она сдалась. — Хорошо, — наконец, кивнула она. — Всех все устраивает? — спросил Фон напоследок, когда все окончательно собрались. Ву недовольно хмурился, глядя на Тсунаеши, но молчал. Та понимала его недовольство, но была согласна с имеющейся раскладкой сил. Их с Ву связь была как нельзя кстати. — Будь осторожен, — попросила Савада, подойдя к иллюзионисту, и положила ладонь ему на предплечье. — Дай мне знать, если что-то случится, хорошо? — Да, — тот нехотя кивнул. — Не рискуй. Наконец, подгоняемые Тазару, все разошлись. — Что за варварство! — воскликнул Найто, разглядывая очередную кучку стекла прямо под высоким уличным фонарем. Кто-то заблаговременно постарался испортить освещенность на улице, насколько это возможно. — Не шуми так, — шикнул на него Гамма. Он внимательно осматривался и пытался вглядываться в окна нижних этажей здания. — Будет плохо, если нас обнаружат. — О, точно! — не вняв совету товарища, Лонгчемп громкости не сбавил. Он покопался в будто бездонных карманах кофты, достал помятую бандану и вложил Тсунаеши в руку. — Закрой лицо, Еши. Будет плохо, если тебя узнают. — Ты бы тоже лицо закрыл. Втягивать Томазо точно не стоит, — вставил Гамма. — И верно, — Найто согласно кивнул и тут же достал еще одну, на удивление простую, без диких узоров ядреных цветов. Завязывая узел и путаясь в собственных волосах, он продолжил. — И да, Еши, насчет имени... Нельзя тебя так называть! Это тоже может выйти боком. — Что ты имеешь в виду? — проверяя, насколько прочно держится бандана на лице, спросила девушка. Гамма закатил глаза. — Надо придумать тебе позывной! — радостно оповестил Лончемп, и Тсунаеши вздрогнула. — Как насчет «Фауста»? Саваде было все равно. А вот Гамма почему-то оживился. — Да, ей подходит, — он тепло улыбнулся ничего не понимающей девушке. — Потерпишь немного такое обращение, Фауста? — Ну ладно, — с сомнением произнесла та. Почему это имя ей подходит, она так и не поняла. Решив, наконец, все вопросы, они зашли в тесное помещение. По двери, ведущей с улицы, стало сразу ясно, что нарушители уже пробрались внутрь, и заходили тем же путем: замок явно был взломан. Комната, в которой они оказались, была словно бы захламлена. Свет не включался, как Гамма ни щелкал выключателем — лампочки были либо выкручены, либо разбиты, как и на улице. — Вижу, нас очень ждут, — прокомментировал Найто, пытаясь разглядеть люстру. — Это может быть нам на руку. Я хорошо знаю базу, а нарушители, если только к ним не примкнул кто-то из наших перебежчиков, нет, — Гамма вздохнул и направился к проходу в следующее помещение. — Я знаю, где мы можем найти наших людей. — Погоди-ка, — Найто нагнал его и сунул в руку фонарь. — Так удобнее. — Разве свет не привлечет лишнее внимание? — усомнилась Савада. — Разве не ты способна словить все дверные косяки даже при свете? — парировал Лонгчемп без намерения обидеть. В конце концов, о своих слабостях Тсунаеши знала сама. — Идем с фонарем, но будем осторожны, — подал голос Фон. Он успел заметить недовольный взгляд Гаммы, брошенный на товарища. Тот только вздохнул, но согласно кивнул и все-таки взял в руки фонарь, включая его. Он уверенно пошел в глубину коридора, и остальные потянулись за ним, сохраняя мрачноватое молчание. Продвижение шло слишком медленно — идти надо было осторожно, чтобы не устроить шум, и требовалось проверять незапертые комнаты. В запертые, как пояснил Гамма, посторонний проникнуть бы не смог — все замки были с «секретом», не зная который невозможно было попасть внутрь, и это здорово облегчало задачу. Тишина напрягала, как и отсутствие каких-либо следов нарушителей. Но ведь кто-то разбил лампочки. Да и интуиция, не только Тсунаеши, но всех их заставляла держаться настороже. Тусклый свет фонаря не слишком помогал, но все равно они решили не включать свет — так можно было выиграть хоть небольшой шанс на эффект неожиданности. Но все надежды остаться незамеченными разрушились, как только в рюкзаке Савады завибрировал, а затем разразился оглушительной мелодией мобильный. Сама девушка от неожиданности подскочила и едва не запуталась в собственных ногах. Трясущимися руками он потянулась к рюкзаку, достала телефон, уже собираясь сбросить вызов, но почему-то взглянула на экран и замерла. А потом вместо того, чтобы сбросить, она приняла вызов. — Шоичи, ты не вовремя, — зашептала она, виновато глядя наугад в темноту, где виднелись силуэты товарищей. «Какого черта вы делаете в Модике?!» — перебил ее непривычно высокий голос Ирие. — Что? — Тсунаеши опешила от такого поворота. — Откуда ты знаешь, где мы? «У меня есть доступ к камерам, — словно отмахиваясь, бросил Шоичи. — Нет, я серьезно, почему вы там?» — Нас же Юни попросила помочь, — забубнила совершенно сбитая с толку Савада. Осознав, что ляпнула лишнего слишком громко, она тут же ойкнула и прижала ладонь ко рту. «Рядом с вами нарушителей нет, успокойся, — вздохнул друг очень устало. — Черт, Бьякуран даже не сказал толком, кому мы помогаем. Да и Спаннер хорош...» — Это Шоичи, — негромко проговорила девушка, отодвигая трубку от уха и поспешно включая громкую связь. — Шоичи, все тебя слушают! «Да я вижу, — все так же устало ответствовал тот. — Если я все правильно понимаю, у нас с вами одна цель — сдержать нарушителей. Я помогу». — Сначала поясни, что происходит, — строго проговорил Гамма. Тсунаеши не могла разглядеть его лица, но была уверена, что он хмурится. «Это все Спаннер, — послушно ответствовал тот. За время знакомства Ирие успел уяснить, что если Гамма говорит так серьезно, лучше просто сделать то, что тот велит. — Он вызвал меня, чтобы помочь общему другу, а тот хотел помочь своей подруге... как-то так». — Мир тесен, — хмыкнул Фон. — Значит, ты видишь, что происходит на базе? «Почти все, да, — тон Шоичи неуловимо изменился, словно он стал очень собранным. Так всегда бывало, когда он заводил речь о своих периодически проводимых исследованиях и расчетах. — Не во всех комнатах есть камеры, и не во всех достаточная освещенность, чтобы видеть, но большая часть базы просматривается. Если вы ищете нарушителей, то идете не туда. Надо идти к блоку D. Но если вы хотите сначала вытащить тех, кого они взяли в пленники, то вам в блок B. Там есть комната без камеры слежения, но я видел, что пленников завели туда. А в соседней комнате держат еще одного парня... как бы это сказать, он из посторонних, Бьякуран его отправил. Так что он ваш союзник, но сначала объяснить бы ему это...» — Короче, Шоичи! — не выдержал Найто. Ему хотелось скорее сорваться с места и что-то делать. «В общем, если увидите светловолосого парня примерно вашего возраста с атрибутом Урагана — это он. Тот еще типчик, но Бьякуран говорит, он сильный. В общем, была бы вам неплохая подмога. Врагов вроде как меньше, чем вас, но они странные какие-то, так что хотя бы численное превосходство лишним точно не будет. Что будете делать?» — Нас хватит на две команды, — предложил Найто. — Мы можем не терять времени и заняться и освобождением пленников, и поисками врагов. — Из нас всех базу хорошо знает только Гамма, — покачал головой Фон. Хотя идея в целом была неплоха, он не собирался подвергать подопечных лишнему риску. «Это не проблема, я могу скинуть кому-нибудь схему, — подал голос Шоичи. Гамма хмуро покосился на мобильный, и Ирие, словно почувствовав это, тихо ойкнул, и голос его слегка сел. — Не злись так, помощь вам нужна, а отряд от Бькурана прибудет не раньше, чем через полчаса, а то и больше». — Ладно, отправляй. Хотя мне не очень нравится идея с разделением, — вздохнул Гамма. Он окинул товарищей взглядом. — Если вы не против, мы с Тс... с Фаустой пойдем вытаскивать пленных — они меня должны знать. А вы... — Мы с Фоном пойдем искать врагов, — с энтузиазмом закивал Лонгчемп. Ему, казалось, просто не терпелось ринуться в гущу сражения. «Ладно, я сейчас отправляю... ох черт! — голос Шоичи враз стал слишком высоким. – Простите, ребята, но у остальных намечаются проблемы, надо предупредить их... я позвоню сразу, как смогу!» Послышались частые гудки. В кармане Найто звонко пиликнул телефон. Тот живо достал его и, взглянув на экран, удовлетворенно кивнул. — О, карта даже не сложная. Ладно, ребята, кажется, нам пора идти. Удачи вам! — подхватив на руки Фона, он широко улыбнулся и, еще раз сверившись с картой, быстро побежал куда-то в коридор. Гамма, проводив его взглядом, вздохнул. Настолько разделяться в его планы не входило, но в то же время... Безопасность базы была первоочередным делом. В конце концов, Савада с ним, а за Найто может приглядеть аркобалено Урагана, так что, наверное, и беспокоиться не о чем. Молча обменявшись взглядами, Гамма и Тсунаеши направились дальше по коридору — к блоку В.* * *
— Значит, вы здесь из-за этой вашей Тсунаеши? — спросил Тазару будто очень задумчиво. Ланчия нахмурился, чувствуя на себе его пристальный взгляд. — Я не понимаю. — Она — Небо, — веско проронил Ву. — Ух, как страшно! — Тазару показательно передернул плечами. — Неужто эта преданность только из-за атрибута? За насмешкой в его тоне слышалась искренняя заинтересованность. Тазару знал, что у него есть сильная предрасположенность к владению Пламенем, но его он пока не открыл, а Небес, кроме Юни и Арии, не знал — и ни одна из них не могла бы быть его истинным Небом. Обе были боссами, и иной преданности он попросту не знал, а потому хотел понять. — Не пытайся понять мотивы Гаммы через нас, — покачал головой Ланчия. — Все мы оказались рядом с Тсунаеши по разным причинам, и, думаю, остаемся с ней тоже каждый из-за своих мотивов. Меня, например, не особо волнует ее атрибут. Она сама по себе такой человек, что хочется быть рядом. Даже если сразу этого и не поймешь. — С вами, атрибутниками, действительно сложно, — вздохнул Тазару и перевел взгляд на Ву. — Ну а ты что? Тоже поражен личными качествами девчонки, или как? — Нас свели атрибуты, — чуть раздраженно ответил тот. Иллюзионисту совсем не нравилось, с каким пренебрежением собеседник говорит о Саваде. В то же время отчасти он понимал, почему это так: Тсунаеши сама по себе казалась обычной до подозрительного. Наверняка для постороннего она выглядела как самая обыкновенная девочка, не заслуживающая внимания. Это только если узнать ее лучше, можно было понять, что Савада по-своему особенная. И дело не только в чистейшем атрибуте Неба, нет. Как и сказал Ланчия, она была человеком, с которым хотелось оставаться. — Мы связались, едва встретившись, — со вздохом продолжил Ву. Он тоже понял, почему Тазару спрашивает. — Узнавал я ее как Небо. Точка зрения ограничена. — Ладно, я понял, — Тазару, словно сдаваясь, поднял руки. Манера речи иллюзиониста была совершенно ему непривычна и давила. — В общем, девчонка просто человек хороший, и Гамма при ней не только из-за притяжения атрибутов. Приятно это знать. Он замолк, вскинул руку, загодя прерывая возможные ответные реплики, и, прижавшись к стене, заглянул за поворот. Произошло это так неожиданно, что Ву едва не врезался ему в спину, но смог вовремя затормозить и отвести левую руку назад, насколько мог. Ланчия, наблюдая за его слегка неестественными движениями, вспомнил, как еще на пути в Витторию иллюзионист прятал в левом рукаве водолазки длинные, но тонкие иглы. Мужчина тогда подумал, не боится ли новоявленный товарищ уколоться, но спрашивать не стал. Оружие в теневом мире отличалось завидной пестротой. Убедившись, что за поворотом их никто не поджидает, Тазару двинулся дальше. Больше он разговора не начинал, и вид его стал как будто более расслабленным. Поддавшись его настроению, относительно успокоились и его спутники. Так, в значительно смягчившейся атмосфере — куда-то ушла взаимная настороженность — они проверяли комнаты, пока в какой-то момент Ланчия не уловил звук, чем-то похожий на свист. Замерев на полпути к очередной двери, он медленно повернул голову и увидел, что Ву точно так же остановился и настороженно сощурился. Тазару и вовсе тянулся к кобуре и вглядывался в коридор — свет в дальнем его конце резко потух. Где-то позади раздался глухой стук, будто что-то ударилось о стену. Развернувшись, Ланчия нахмурился — в стене у самого угла появилась небольшая вмятина. На полу у стены обнаружилось несколько камушков, которые были скорее осколками одного большого камня. Мужчина несдержанно присвистнул: это с какой же силой надо было бросить, чтобы камень не только пролетел через половину коридора — самого длинного на базе, как прикинул Ланчия, — но еще и от удара разломался. Но поразмышлять над этим ему не удалось. Мимо уха просвистел еще один камень — меньше предыдущего, и как будто медленнее. Во всяком случае, этот не раскололся, столкнувшись со стеной. — Какого черта? — шикнул Тазару. Он прижимал ладонь к шее — один из камней задел его. Ответить ему никто не успел: в кармане Ву вдруг завибрировал мобильный. Иллюзионист нахмурился, но решил не игнорировать — его номер был только у Тсунаеши и ребят, а звонить просто так никто из них не стал бы. Игнорируя слегка возмущенный взгляд Тазару, он принял вызов и прижал к уху. «Слава богу, ты ответил! — облегченно выдохнул Шоичи в трубку. — Я боялся, что не станешь». — Не вовремя, — бесстрастно прокомментировал иллюзионист. Он прижал телефон к уху плечом и потянулся к своему левому рукаву. «Да, я знаю, — Ирие затараторил, — но это важно. Так уж вышло, я вижу вас через камеры... видел того парня, который вас сейчас обстреливает. И это, хочу сказать, что-то совершенно странное! Слушай, он как будто игнорирует законы физики! Не знаю, что это, но он вроде как владеет телекинезом, или я даже не знаю...» — Где? — перебил Ву прежде, чем Шоичи пустился в объяснения всей странности действий их пока невидимого противника. «Где-то в слепой зоне, между вами и поворотом... не знаю точно. Он пропал где-то там. И это тоже странно, камеры там достаточно близко, и если там чего и не видно, то только потолка. Но не может же он, хех, быть на потолке, верно?» В тоне Шоичи сквозила настоящая растерянность, перемешанная с искренним интересом. В конце концов, Ирие обладал научным складом ума, и не мог не заинтересоваться чем-то столь странным — и если бы не ситуация, Ву бы даже разделил его интерес. — Живее, — нетерпеливо перебил он, надеясь, что товарищ не обидится на такое обращение. — Да, завязывай трепаться, принцесса, — бросил через плечо Тазару без злобы, но Ву все равно покосился на него недовольно. «Извини. В общем, где-то между вами и поворотом парень со странными способностями. Вам бы его пройти, а потом добраться до комнаты слежения. Вроде кто-то из чужаков там был, но не уверен, есть ли он там сейчас. Кто придумал не ставить камеру слежения в комнате слежения? — голос юноши забавно сорвался от возмущения. — Подмога для вас прибудет не очень скоро, так что вам надо удержать главные точки верхних этажей базы и не пустить нарушителей на нижние уровни. Тсунаеши я уже предупредил, так что... ой, мне пора! Доберетесь до комнаты слежения — я еще позвоню!» Удивительно быстро протараторив, Шоичи вдруг сбросил вызов. Но удивляться времени не было. Наскоро сунув мобильник в карман, Ву тут же достал словно из воздуха флейту и тут же поднес ее у губам. Не успели его спутники удивиться, как темный участок коридора осветился. Случилось это как раз вовремя, чтобы увидеть летящий в них камень... нет, каменную глыбу размером с пару человеческих голов. Ланчия едва успел уклониться с траектории ее полета — в этот раз от столкновения стены ощутимо вздрогнули. Тазару что-то изумленно воскликнул. Его можно было понять — как и предположил Шоичи, чуть позади одной из камер обнаружился странного вида подросток... прижавшийся к потолку. Невозмутимым внешне из их компании остался только Ву — но и тот скорее потому, что был в каком-то смысле предупрежден... Поняв, что его раскрыли, незнакомец завел руку за голову, будто проверяя, хорошо ли держится повязка, закрывающая лицо, легко оторвался от своей «опоры», слишком медленно для обычного падения спустился и почти ровно приземлился, но в последний момент запутался в собственных ногах и нелепо растянулся на полу. Ланчия, не выдержав, фыркнул. А пафоса-то, пафоса сколько было, пока не навернулся! Подросток, услышав чужой смешок, поспешно вскочил, едва не запнувшись снова, проверил, не слетела ли с лица повязка, и на удивление отстраненно уставился на противников. Он не выглядел ни разозленным, ни задетым — словно подобные смешки сопровождали его всю жизнь и успели страшно приесться. Это заставляло напрячься. Просчитать действия человека, поддавшегося эмоциям, было относительно несложно, а вот такое спокойствие здорово сбивало с толку. — Это как вообще?.. — выдавил Тазару, переводя дикий взгляд то на незнакомца, то на потолок, где тот сначала был. — Что тебе сказали? — спросил Ланчия у Ву, сразу догадавшись, что звонок касался происходящего. — Это враг. Владеет телекинезом. Или чем-то похожим, — замерев с флейтой у губ, ответил иллюзионист. — Дали направление. Надо обойти этого, — Ву кивнул в сторону все еще молчащего подростка. Тазару бросил быстрый взгляд на спутников, словно хотел возмутиться, но не успел — незнакомец, прежде просто смотревший, выступил вперед. — Уйдите с дороги, — приказал он, взмахнув рукой. Зоркий Ланчия сразу приметил на его руке кольцо. «Неужели атрибутник?» — невольно подумал он. От подростка исходило что-то странное, по ощущениям не похожее на знакомые волны Пламени. Да и телекинез (или чем там, черт возьми, этот парень обладал) не вписывался в возможности, которое давало Пламя. Разве что атрибут Тумана... но на иллюзиониста незнакомец не походил от слова совсем. — Это с чего бы? — сощурился Тазару. — Слушай, парень, иди в школу и не лезь во взрослые дела! Вместо ответа подросток вскинул руку, и все камни, что грудой валялись за спинами его противников, поднялись в воздух. Происходило это в удивительной тишине, и от удара их спасло только то, что Ву, стоявший к противнику полубоком, успел заметить странное движение. Играть на флейте времени не оставалось. Он успел лишь выставить руки вперед и зажмуриться, сосредотачиваясь. В последний момент между ним и летящими в их сторону камнями возникла тончайшая стена, сплетенная прямо из Пламени Тумана. Она не дала камням попасть по иллюзионисту и его товарищам, но оказалась слишком слабой и тут же разрушилась. Охнув, Ву упал на одно колено и сжал челюсти. Напрямую Пламя он практически никогда не использовал, предпочитая пользоваться проводником в виде флейты, но это требовало времени и концентрации. В глазах на пару мгновений помутнело. Никогда прежде ему еще не приходилось так жалеть об отсутствии кольца — в такой ситуации оно было бы намного эффективнее. — Я сказал — уйдите, — повторил подросток, глядя совершенно равнодушно. — Мне не нужно вас калечить, вы не моя цель. Мне нужны только те, кого вы приютили. Отдайте их, и мы просто уйдем. — Бегу и спотыкаюсь, — хмыкнул Тазару. Он успел вернуть себе самообладание в полной мере, хотя все еще выглядел удивленным. — Меня больше устраивает вариант, где ты со своими дружками просто уходишь и больше никогда не возвращаешься. Ты кто вообще такой? Подросток не ответил. Только свел брови у переносицы, выражая недовольство, и сжал руки в кулаки. Весь его вид говорил о готовности добиться своего — хоть бы и силой, если понадобится. Ву, опираясь на стену, поднялся, и поднес к губам ди. Поспешных действий он решил не повторять — еще одна стена из чистого Пламени может стоить потери сознания, а это было бы совершенно некстати. Ланчия тоже встал наизготовку, почти жалея, что не взял с собой свой шар. — Напрямую с ним не справиться, — тихо процедил Тазару, осматриваясь. Он пытался найти что-то, что помогло бы им одолеть противника, но как назло, в голову ничего не приходило. Ланчия пожал плечами, то ли выражая сомнение, то ли соглашаясь, и поднял самый большой камень с земли. Замахнувшись, он бросил его в сторону подростка. Сильно на многое он не рассчитывал, но нужно было сделать хоть что-то. Камень пролетел по кривой траектории и почти ударил подростка в грудь, но вдруг замер в десятке сантиметров от него, а через секунду развернулся и с резко возросшей скоростью направился обратно — в Ланчию. Тот замешкался и не успел уклониться полностью — плечо пронзила острая боль. — Гравитация? — словно не веря, пробормотал Ву, не убирая от лица рук с флейтой. Он тоже увидел кольцо — темный камень его объяло странное красно-коричневое Пламя, не похожее ни на один из известных атрибутов. Ланчия, терпя боль, только удивленно вскинул брови, приглядываясь — только тогда он тоже заметил странное Пламя. — Смахивает на опыты Эстранео, но вряд ли это оно, — процедил он. — Как бы там ни было, парень начинает мне надоедать. — Плевать, что это, — согласился Тазару. — Давайте уже двигаться. Но как только Ланчия шагнул вперед, камни на полу снова поднялись и завертелись вокруг них, не позволяя выйти из образовавшегося узкого поля. То и дело мелкие камни словно вылетали внутрь круга, чтобы ударить кого-нибудь из пленников, и тут же возвращались в «общий строй». — Отступитесь! — прикрикнул паренек почти отчаянно, и это выглядело совершенно странно. Он вытянул руку, растопырив пальцы, и кольцо его засияло ярче. — Иди к черту! И убирайся с чужой базы, пацан! — рявкнул потерявший терпение Тазару. Он резко нырнул под кольцо из камней. Запоздало противник сжал пальцы в кулак, и кольцо сжалось. Ланчия, принявший на себя основной удар, зашипел от боли. А вот Ву, в отличие от него, даже не поморщился, хотя несколько камней совершенно точно попали ему по спине. Заметивший это подросток вдруг попятился, но этим только навредил себе. Он вдруг дернулся, словно наткнувшись за что-то. С секунду ничего не происходило, а затем время словно ускорилось. Подросток рухнул на пол, одновременно застучали попадавшие на землю камни. Тазару едва успел затормозить, чтобы не споткнуться об ногу разлегшегося пацана. — Что за... — забормотал он. — И как давно ты сотворил иллюзию? — Ланчия, потирающий дважды стукнутое плечо, удивленным совершенно не выглядел. Тот Ву, что стоял за его спиной, исчез, и вновь появился — уже позади их соперника. — Некоторое время, — уклончиво ответил тот. Он присел на корточки перед подростком — тот, хотя и лежал без движения, глаза не закрыл и умудрялся взглядом следить за происходящим. Глаза его выдавали страх, и иллюзионист невольно покачал головой. — Просто обездвижен. Не умрешь. Глаза недоверчиво на него зыркнули, и парень явно попытался что-то сказать, но тело будто совсем его не слушалось. Ву потянулся к его голове — ужас вернулся во взгляд паренька. Иллюзионист снял с его уха наушник и повернувшись к товарищам, показал его. Ланчия одобрительно хмыкнул. Ву тем временем прижал наушник к своему уху, вслушиваясь в шипящие звуки. «...ма! Да ответь же! Черт, Энма! — надрывался женский голос, едва различимый за жужжанием. — Койо! Иди в восточный сектор, у Энмы проблемы!» Где-то на фоне послышался еще один голос, но разобрать, что он говорил, не получалось. «Заткнулся и пошел! — женский голос стал будто бы злее. — Этот коридор надо контролировать!» «Ну изви... что занят взл…ом… кода! — рявкнул второй голос. Что-то загрохотало, и голос стал четче. — Стоп. Только не говори, что ты не выключила связь!» Послышался какой-то шум. Наушник зашипел, а через пару секунд и вовсе затих. — «Взлом кода», — повторил Ву, взглянув на Тазару. Тот поджал губы. — Идет подмога. Ему, — иллюзионист кивнул на паренька перед ним. Тот смотрел уже совсем обреченно. — Что ты с ним сделал? — поинтересовался подошедший Ланчия. — Яд. На основе кураре. Не убивает, — еще раз уточнил Ву. Он прекрасно знал, что Тсунаеши не оценит убийства и заранее позаботился об относительной безопасности своего оружия. — Разве яд кураре не убивает? — вскинул брови Тазару, с сомнением покосившись на паренька. Тот, казалось, вот-вот расплачется. — Остановка дыхания, или что-то такое. Ну что за черт, ребенка посылать на такое дело! — Мой рецепт, — исчерпывающе ответил иллюзионист. — Только обездвиживает. — Что делать будем? — напомнил Ланчия. Тазару недовольно поджал губы. — Если я правильно понял, они хотят прорваться на нижние уровни и уже пытаются взломать код. Надо в таком случае идти к переходу. Мне совсем не улыбается перспектива пропустить нарушителей на подземную базу. — Комната слежения, — изрек Ву, и его спутники дружно повернулись к нему. — Направление. Сказано идти туда. — Надо еще этого куда-то деть. Не бросать же тут, — напомнил Тазару. — Черт, хоть разорвись. Слушай, Лонву*, защитить переход важнее. Повисло молчание. Ситуация складывалась действительно — хоть разорвись и разойдись. Ланчия не был уверен, кто точно звонил иллюзионисту, но этот «кто» предупредил их о противнике и явно знал, что делает и говорит. Но Тазару было лучше знать, что защищать важнее. — Ладно, — так и не дождавшись предложений, Тазару вздохнул. — Для начала уберем его куда-нибудь. Мужчина наклонился и потянул паренька за руки. — Тут недалеко подходящая кладовка. Там запрем, пока не разберемся с остальными, а потом уже будем думать, — прокомментировал он. — Помог бы, детина! Ланчия хмыкнул и все же послушно ухватил подростка за ноги. Тот бешеными глазами наблюдал за происходящим, но, неспособный и пальцем пошевелить, мог разве что молиться про себя. Впрочем, он уже должен был понять, что убивать его не собираются, и хотя бы немного можно успокоиться. Вскоре паренька, связанного по рукам и ногам, не слишком аккуратно уложили в углу кладовой, да там и оставили. Тазару пытался забрать его кольцо, но пальцы «Энмы» были зажаты, а из-за паралитического действия яда разогнуть их не выходило. Мужчина только посетовал на непредусмотрительность иллюзиониста (тот лишь вздохнул непонятно и заверил, что еще час у них есть), но задерживаться не стал. Заперев дверь кладовой — пареньку не оставили даже света, чтобы его товарищи не обнаружили его раньше времени и не помогли ему, — мужчины решили разделиться. Ву решил направиться в комнату слежения — в основном для ее защиты, чтобы не дать врагам преимущества знать, кто где находится, а Тазару и Ланчия — отбивать атаку на переход на подземную базу. Тщательно разъяснив, как добраться до комнаты слежения и скрепя сердце дав иллюзионисту пароль, которым можно было предупредить людей Джильо Неро, что он не враг, а заодно и пройти в комнату, Тазару небрежно махнул рукой и направился обратно по коридору, откуда они пришли. Обменявшись с Ву быстрым взглядом и кивнув напоследок, Ланчия поспешил за ним.* * *
— Значит, это блок В? — спросила Тсунаеши. Она не сомневалась в знании Гаммой базы, но все же... кроме странной двери между блоками С и В, ничего не отличалось. Все те же серые комнаты-коробки, выглядящие как самые обычные офисы, кадки с цветами, придающие окружающему убранству благонадежный, совсем не мафиозный вид, да едва заметные камеры по углам. Савада успела мысленно поблагодарить Найто за всученную повязку. Она знала, что за ними следит Шоичи, и это было нормально, даже успокаивало по-своему, но кто знает, кто еще мог наблюдать? — Да. Не удивляйся, наземные этажи сделаны так, чтобы их невозможно было отличить от обычного офисного здания. И чтобы не давать никакого представления о том, какая база внизу, — пояснил Гамма негромко. Они шли довольно долго, но до сих пор никого не встретили, хотя в предыдущем блоке не удалось обнаружить ни одной целой лампы. В блоке В, однако, свет горел, и можно было даже усомниться в том, что говорил Шоичи. Гамма в какой-то момент готов был вернуться, чтобы найти Найто и Фона и в случае чего помочь им (кто знает, на какого противника они нарвутся? А если их будет много?), но Тсунаеши упросила его довериться товарищу и найти того, о ком он говорил. В блоке В камер не было только в двух помещениях, насколько помнил Гамма. Конечно, за время его отсутствия все могло сто раз поменяться, но начать он решил именно с этого. Шоичи все еще не выходил на связь. Волнующаяся Тсунаеши то и дело сжимала телефон в руке, готовая мгновенно принять вызов, но старалась беспокойства не показывать. Гамма был не слишком удивлен этим, но все же невольно уважал ее еще больше — по сути своей Савада была настоящей паникершей, но здесь держала себя в руках, должно быть, чтобы не давать ему, Гамме, поводов для волнения в плюс к тем, что уже были. — Лучше держать перчатки наготове, — предупредил он со вздохом. У самого из оружия был только выданный Тазару пистолет с ограниченным количеством пуль, но таким оружием пользоваться было опасно — шум мог привлечь лишнее внимание, да и Тсунаеши не оценит убийства даже ради защиты. Так что Гамма чувствовал себя бесполезной сволочью — когда они делились на команды, он как-то не подумал, что по сути передает все боевые обязанности подруге, сам оставаясь лишь провожающим, у которого для защиты были только собственные кулаки да поставленный на предохранитель пистолет. Савада резко кивнула — действительно волнуется — и скинула рюкзак. Варежки, едва оказавшись на руках, тут же стали перчатками. Телефон она все же вернула в карман. Гамма мог только поджать губы. Тсунаеши была готова в любой момент перейти в режим Предсмертной воли и броситься в битву. Вот только здесь ее ждала вовсе не тренировка Фона, а настоящее сражение с более чем возможным желанием противников убить их. — Не волнуйся за меня, — ободряюще улыбнулась девушка, словно почувствовав настроение товарища. — Я справлюсь. — Я не могу не волноваться. За тебя и за всех остальных, — Гамма сокрушенно покачал головой. — Все будет хорошо, — заверила собеседница и ободряюще сжала его предплечье. — Юни так сказала. Услышав о своем боссе, Гамма только сильнее нахмурился. Недолго длилось его спокойствие. Теперь, когда он вернулся, когда осознал, к чему привело его бегство, он не мог уйти снова. И не мог просить Тсунаеши остаться — только не ее, бегущую от мафии и неприятных воспоминаний. А это значило, что в скором времени их ждет расставание. Возможно, им придется разойтись навсегда — Гамма может случайно навлечь на нее проблемы, если они будут поддерживать общение. Тсунаеши, заметив, что товарищ погрузился в совсем мрачные мысли, помрачнела и сама. Она не знала, что могла сказать Гамме в утешение. Не знала, как помочь, и это угнетало. — Почему ты ушел? — не подумав, пробормотала Савада. Она тут же закрыла рот рукой, будто стремясь вернуть слова обратно, или надеясь, что он не услышит. — Я... наверное, испугался, — тихо сказал все-таки услышавший Гамма, и девушка, закусив губу, повернулась к нему. Глаза товарища горели решимостью рассказать правду. — Много всего произошло. При прошлом боссе, Арии, Джильо Неро процветала. Все было прекрасно, пока она не заболела. Мы думали, это пройдет, все образуется. Но не прошло. Меня не было в поместье, когда она... Гамма запнулся. Тсунаеши прикрыла глаза. — Ария прятала дочь, поэтому для многих из нас это было шоком. Я... накричал на нее, хотя Юни совсем этого не заслуживала. А потом я понял, насколько она похожа на свою маму, и не смог оставаться рядом. Это было слишком... просто слишком. Юни сама сказала, что если мне тяжело, я могу уйти. Пообещала, что мне станет легче, и я обрету что-то важное. Он снова замолчал. То, что он хотел сказать, было почти признанием, после которого он вряд ли сможет так спокойно разойтись с Тсунаеши. Но так он думал, и она, наверное, заслуживала знать. — Что-то важное? — совсем тихо переспросила Савада, не особо рассчитывая на ответ. — Семью, — Гамма искренне улыбнулся. Как бы тяжело ни было... рядом с Тсунаеши ему было хорошо. С ней он чувствовал себя дома. Именно поэтому ее нужно было защитить от мафии. — Так и случилось. Девушка кивнула. Словно решилась на что-то. Мафия крепко держала — это было неприятно. Хотелось протестовать. Как просто все было, когда они оба убегали от теневого мира и могли делать вид, что не замечают этого друг в друге! Но это был неправильный подход, теперь девушка понимала. Нельзя убегать от реальности, какой бы она ни была. Нужно не смириться, нет. Принять все так, как оно есть, и попытаться подстроить ситуацию под себя. — Это здесь, — вдруг сказал Гамма. Савада, вырванная из своих мыслей, вздрогнула и подняла голову. Товарищ широким шагом направлялся к очередной самой обычной на вид двери. Он успел здорово обогнать ее, и Тсунаеши припустила было следом, но что-то заставило ее притормозить. И вовремя. С удивленным возгласом Гамма... провалился под землю. Но не в дыру — он остановился, почти по грудь увязнув во вдруг ставшем мягким полу. Приглядевшись, Савада заметила, что в нескольких сантиметрах от нее пол стал немного иного оттенка. Затем пришло осознание — Гамма там, и кто знает, как глубоко он может погрузиться в... что бы эти ни было! Девушка рухнула на колени и протянула руку товарищу, но тот, заметив это, будто разозлился. — Отойди! — рявкнул он резче, чем хотел. Тсунаеши не обиделась и только решительнее протянула руку. Если он постарается дотянуться до нее, то тогда она сможет его вытащить. — Это опасно! — Неважно! — отмахнулась Савада. — Тянись, я тебя вытащу! То ли ее голос был слишком уверенным, то ли было что-то такое в ее взгляде, но Гамма не стал спорить и только послушно протянул руку. Он должен был выбраться хотя бы ради подруги — сгинув здесь и сейчас, утонув в этом подобии зыбучих песков, он ей ничем не поможет. А ведь кто-то эту ловушку устроил, значит, и враг рядом. Едва они ухватили ладони друг друга, Тсунаеши изо всех сил потянула. Ее лицо напряглось и побледнело, но она и не подумала отпустить — только взялась за ладонь Гаммы и второй рукой, рискуя свалиться. Тот, как мог, старался помочь ей — приблизившись к нормальному полу, он ухватился свободной рукой за него и принялся подтягивать себя наверх. Как только Гамма оказался достаточно близко, Савада быстро переместила руки, обняв его за торс, и с новой силой потянула. Наконец, они оба завалились на твердый пол. Тсунаеши, не расцепляя рук, подняла голову. — Ты в порядке? — голос ее дрожал от запоздалого страха. Гамма, невольно улыбнувшись, кивнул. — Хорошо. Облегченно выдохнув, девушка уткнулась лицом ему в грудь. Ее сердце все еще заполошно колотилось, а руки ощутимо тряслись. Гамма, сначала растерявшийся, поспешил обнять Саваду за плечи, крепко прижимая к себе и этим стараясь показать, что все действительно в порядке. — Какие нежности. Меня сейчас стошнит! — раздался поблизости незнакомый девчачий голос. Вопреки ожиданиям Гаммы, подруга не отскочила от него и не отодвинулась. Только напряглась и отвела одну руку. Спине юноши вдруг стало приятно тепло — он знал это ощущение. Тсунаеши собиралась использовать Пламя. Едва Гамма успел об этом подумать, их с Савадой протащило по полу назад, дальше от злополучной комнаты, а спину обдало теплом. Медленно отстранившись друг от друга и поднявшись, они обратили взоры к незнакомке. Молодая девушка, на вид ровесница Тсунаеши, расселась неподалеку в небольшом складном кресле, словно специально притащенном на базу. Незнакомку можно было бы назвать красивой, если бы не практически полное отсутствие волос на голове и просто кричащий макияж. Плотно прилегающее к телу одеяние подчеркивало изящную, хотя и немного нестандартную фигуру. — Ну что вы, продолжайте цепляться друг в друга, — продолжила девушка, подавшись вперед. Взгляд у нее был такой, словно она рассматривала ящериц в террариуме. — Вам это никак не поможет, но хоть умрете вместе. Романтика, все такое. — С чего это мы... — начал было Гамма, но осекся и вдруг изо всех сил толкнул Саваду. Та вскрикнула, отступив на несколько шагов и едва не потеряв равновесие. Сам юноша едва успел сам отскочить: пол там, где они до этого стояли, вдруг поменял оттенок на тот, что был у двери, где он провалился в землю. Незнакомке открывшаяся картина, похоже, доставляла истинное удовольствие. — Вы так жметесь друг к другу, — с отвращением произнесла она. — Еще и жизни, верно, друг другу готовы доверить? Потрясающей глупости расточительство. Зависимость от людей — слабость. Сами увидите. Девушка ничего не сделала, но Тсунаеши вдруг попятилась. Она ощущала, как опора под ногами смягчается, и она увязает в ней. В первые секунды Саваде удавалось вытянуть словно липнущие к полу ноги, но в какой-то момент, отступая, она провалилась, совсем как Гамма недавно. Оказавшись по пояс в подобии трясины, она окончательно убедилась, что происходящее — вовсе не иллюзия. И это было слишком страшно. Как бороться с иллюзиями Тсунаеши знала. Как бороться с этим — не имела ни малейшего понятия. Прежде, чем подруга погрузилась в ловушку с головой, Гамма ухватил ее ладонь, рискуя шлепнуться в жижу рядом с ней. Настал его черед тянуть. У него вытащить подругу вышло скорее, но теперь не оставалось времени проверять, насколько та в порядке. Битва шла полным ходом. Отстранив Гамму в сторону, Савада решительно сжала кулаки и прикрыла глаза, на мгновение отстраняясь от всего. На лбу ее вспыхнул слабый огонек, но его было достаточно, чтобы зажечь перчатки и в пару секунд преодолеть расстояние до напавшей на них девушки. Ту скоростное перемещение противницы явно сбило с толку, но не надолго — она даже успела в последний момент уклониться от удара в живот. Удивительно быстро переместившись, она ухватила оставленное кресло и с силой бросила в Тсунаеши. Теперь уклоняться пришлось той, тратя драгоценные секунды на то, чтобы убедиться, что кресло не попало в Гамму, и он не попал в очередное пятно жижи. Этих секунд незнакомке хватило, чтобы достать свое оружие... слишком странное даже с учетом разномастности оружий тех, кого Тсунаеши знала. — Серьезно? — только и хватило у нее сил выдать, разглядывая два странных подобия когтистых лап, выглядывающих из-за спины соперницы. Было бы этих штук больше — сошла бы за какого-нибудь паукообразного монстра из видеоигр. Абсурдность ситуации росла с каждым мигом. — Нравится? — гордо полюбопытствовала незнакомка. — Жуткие штуковины, — честно ответила Савада. — Тогда, может, отступишь? Мне нет дела до Джильо Неро. Мне нужны те трое, преступники. В конце концов, вам они никто, нет смысла тратить силы и тем более жизнь на кого-то вроде них. — Нет, — Тсунаеши уверенно взглянула на собеседницу и отвела руки назад, готовясь вызвать Пламя и приблизиться. Драться с этой девушкой и ее когтями одновременно — все равно что бороться с несколькими противниками сразу. Таких тренировок Фон почти не проводил за неимением достаточного количества соперников, а те, что были (когда Гамма и Найто соглашались присоединиться) проходили в режиме «каждый сам за себя». Здесь «соперники» действовали заодно, и действовали как одно целое, что добавляло определенных сложностей. Но даже так Савада сдаваться не собиралась. Опыт есть опыт, и даже если она проиграет, это пойдет ей на пользу. — Как знаешь, — противница пожала плечами и тут же, не тратя времени, ринулась вперед. Тсунаеши медленно отступала, едва успевая отражать удары рук, ног и когтистых лап. Времени на передышку не оставалось совсем, шанса контратаковать — тоже. Гамма бы невероятно пригодился, но он остался там, за островком жижи, разлившейся слишком широко, чтобы можно было ее спокойно пересечь. Пистолет он тоже не мог использовать, наверняка опасаясь задеть подругу — той даже не нужно было смотреть в его сторону, чтобы узнать это. Слишком хорошо она знала товарища. — Все еще не передумала? — протянула ничуть не запыхавшаяся противница, когда Савада пропустила удар под ребра и согнулась от боли. Она стиснула челюсти и, сощурившись, посмотрела на незнакомку. Едва не пропустив новый удар, Тсунаеши все же успела заметить кое-что. В глазах соперницы виднелось напряжение, словно бы та пыталась удерживать силу на определенном уровне. Можно было подумать, что так она подтверждает свои слова о том, что Джильо Неро ей и ее соратникам вовсе не нужны, но Тсунаеши так не показалось. Все это было слишком странно. Почему эта девушка так настаивала на том, чтобы она, Савада, сдалась? Почему так хочет поскорее закончить бой? Едва ли она знала о подмоге, которая должна была скоро подойти. Значит, дело было в ней самой, и нужно было разобраться в этом. Дальше задумываться было некогда. Противница, снова приблизившись, принялась атаковать еще яростнее, чем прежде. Напряжение в ее глазах росло, но тем сильнее Тсунаеши сопротивлялась. Ей даже удалось сделать пару попыток атаковать, но они оказались не слишком удачными. Однако и действия незнакомки теряли выверенность. Ее «лапы» словно стали менее быстрыми и послушными, удары отражать становилось все легче. Раньше, чем Савада смогла снова погрузиться в размышления, интуиция ее взвыла раненым волком. Отскочив в сторону и обернувшись, она увидела Гамму — тот стоял с пистолетом в руке и целился. Судя по нахмуренному лбу, целился он уже долго. Поймав взгляд подруги, Гамма дернул головой, будто указывая направление. Переведя взгляд, Тсунаеши заметила дверь и вспомнила. Они здесь, чтобы вытащить пленника с атрибутом Урагана, и его помощь точно не была бы лишней. Из-за жижи Гамма не мог добраться до двери, но вот она, способная летать... Доверив товарищу задержку соперницы, Савада усилила Пламя на перчатках и ринулась к двери. Та стояла намертво: пришлось несколько раз ударить, но она не поддалась. Тогда Тсунаеши, сопровождаемая недовольными окриками противницы, отлетела подальше, разогналась и изо всех сил ударила в дверь ногами. Полетели щепки, со страшным грохотом дверь распахнулась, и Савада, не успевшая затормозить, проехалась по полу маленькой комнатушки. Прежде чем остановиться, она успела своротить стул с привязанным к нему человеком. Тот зашипел, приложившись головой о пол, но ничего не сказал. — Простите! — не отвлекаясь на собственные повреждения — при падении она неудачно приземлилась на локоть, и тот теперь неприятно ныл, — воскликнула Тсунаеши и бросилась развязывать пленнику руки. Остаточное Пламя на ее перчатках подпалило веревки, и те быстро свалились с запястий человека, а сама девушка, испуганная, что он мог обжечься, снова забормотала извинения. — Замолчи, — отмахнулся пленник, потирая красные от веревок запястья. Только тогда Савада набралась смелости поднять взгляд на его лицо. Лицо, оказавшееся удивительно знакомым. — Бельфегор? — пораженно прошептала она, пытаясь разглядеть глаза за длинной светлой челкой. Прическа Бельфегора немного отличалась от той, что девушка видела во время Конфликта колец, но в остальном это точно был он. Удивление от встречи оказалось столь сильно, что даже раздавшийся в коридоре выстрел не привлек особого внимания: Тсунаеши продолжала пялиться на спасенного пленника. «Вляпалась!», — зажмурившись, подумала она, когда Бельфегор потянул к ней руку. — Ще-ще-ще, — он больно схватил ее за подбородок и приблизил к своему лицу, расплывшемуся в злой улыбке. — Да как ты смеешь сравнивать меня с этим отребьем? Я не этот мелкий слабый недоумок! Я князь** Расиэль, так что будь добра больше никогда не называть меня его именем!* * *
— А ты что здесь делаешь, бьен? — зарычал Кен, угрожающе воззрившись на Ланчию, стоило только их сопернику позорно, но довольно хитро сбежать сразу после того, как его кольцо, полыхающее странным огнем, разрушилось. — Опять появляешься ниоткуда? Тазару переводил взгляд с одного на другого. Он чувствовал царящее между ними напряжение, чего нельзя было сказать о двоих других. Девушка, называвшая себя то Хром, то Наги, опасливо косилась то на своего товарища, то на Ланчию, и, кажется, собиралась с духом, чтобы встать между ними или хотя бы просто как-то вмешаться. Чикуса только равнодушно наблюдал за перепалкой со стороны. — Я не знал, кому на выручку мы идем, — ответствовал Ланчия, глядя на оппонента тяжелым взглядом. — Не уверен, что пошел бы, зная это. — Нам не нужна твоя помощь! — Кен ощерился. В этот раз Чикуса все же вмешался. — Не говори ерунды, Кен. Мы оказались здесь как раз потому, что нам нужна была помощь. — Помолчи, какипи! — Помощь от мафии? — протянул Ланчия, переведя взгляд на Какимото. — Что Мукуро задумал? Тазару, на твоем месте я бы не доверял им. Их босс намерен разрушить мафию до основания. Он наверняка обманет вас и нападет, как только представится случай. — Но сейчас все не так! — все-таки вступила в разговор Хром. — Нам правда нужна была помощь. Синьор Мукуро отправил нас сюда, чтобы защитить, он собирался встретиться с какой-то семьей. Он отправился на встречу и вот уже больше недели не выходил на связь. Только пару часов назад я получила сообщение быть настороже. — И быть готовыми напасть? — Ланчия сощурился, переведя тяжелый взгляд на девушку, и та испуганно замолкла. — Закрой рот! Она же тебе все сказала! — еще больше разозлился Джошима. — Ты серьезно думаешь, что мы втроем смогли бы захватить целую базу? — Как минимум, внутрь вы пробрались. При вас медиум Мукуро, а он и в одиночку целые семьи истреблял! — Твоими руками! — Кен! — возмутилась Хром. Ланчия помрачнел, и Джошима, поняв, что заговорился, и вспомнив, что говорит с сильнейшим человеком всей Северной Италии, отпрянул. — Так! — рявкнул Тазару, прерывая спор. На удивление, все замолкли. — Ты, — он повернулся к Ланчии. — Юни сказала, что им можно доверять и необходимо защитить. Мне плевать, что у вас там в прошлом было, можете хоть поубивать друг друга, но сначала мы — все вместе, чтоб вас, — выдавим с этой базы всех посторонних, я ясно выражаюсь? — Да, ты прав, извини, — первым ответил Ланчия. Его собственные проблемы не должны мешать делу. Все, что он может сделать — не спускать глаз с прихвостней Мукуро и в случае чего не дать им погубить еще и эту семью. — Давай, командуй. — Ты это... — негромко произнес Кен. — Извини, ляпнул лишнего. Ответить Ланчия не успел: Тазару снова поторопил. — Давайте живее. Переход отбили, но тот очкастый все еще здесь, и я уверен, здесь не только они с тем гравитационным парнишкой. Ланчия, свяжись с Лонву, пусть посмотрит, где еще есть чужаки. Я и эти двое, — он кивнул на Чикусу и Кена, — пойду их искать, а ты с иллюзионисткой останешься охранять переход. Всем все ясно? Тогда пошевеливайтесь!* * *
Тишина совсем не нравилась Найто. Они с Фоном прошли достаточно далеко, но так никого и не встретили. Шоичи на связь так и не вышел, и это вроде как должно было успокаивать — опасности нет, — но все же напрягало. Если враги были где-то недалеко, где гарантия, что они просто не обошли их и не настигли Тсунаеши с Гаммой? Но возвращаться было уж поздно, так что Лонгчемп и аркобалено Урагана продолжали молча идти дальше, выбрав направление к переходу на подземную базу. Найто рассудил, что именно там они с наибольшей вероятностью встретят врагов. Найто был настолько взбудоражен, что едва не выстрелил пулей Отчаяния в сверкнувшую глазищами кошку в одной из незапертых комнат. От позора его спасло только то, что Фон в это время осматривал другое помещение и просто не видел, как его спутник подскочил, вскидывая руку и на автомате прицеливаясь. Перед аркобалено Урагана Лонгчемп чувствовал себя словно бы чем-то обязанным. Кроме Тсунаеши только они двое знали о ее возможном будущем, и знание это накладывало определенные обязанности. Больше всего на свете Найто хотел спасти подругу, но получалось это у него, как он думал, из рук вон плохо. Чего нельзя было сказать о Фоне. Он сделал для Тсунаеши так много, что иногда Лонгчемпу казалось, будто сам он в свою очередь не сделал ничего, и это угнетало. — Не вешай нос, — вдруг негромко произнес вечный ребенок. Найто растерянно нахмурился. Аркобалено продолжил, отвечая на невысказанный вопрос. — Учитывая ситуацию, не нужно большого ума, чтобы понять, о чем ты думаешь. Нападение на Джильо Неро. Именно сейчас. Сложно было не задуматься об этом. — Почему так вышло? — дав себе чуточку свободы, спросил Лонгчемп. — Мы ведь уехали, изменили условия! — Есть вещи, которые не так просто изменить. Мы можем изменить многое, предотвратив ее смерть, это так. Но можем ли мы изменить все условия, приведшие к такому исходу? Это не одно условие, их много больше, и мы понятия не имеем, сколько именно. Многое зависит от действий всех сторон, и нам важно понимать, что их здесь больше двух. — Но как... — Она все еще может оказаться в Катании через два года, точно нам знать не дано, — Фон покачал головой и вздохнул. — На самом деле, даже от наших действий зависит очень мало. — Мы можем не допустить, чтобы она поехала туда в то время! — горячо заверил Лонгчемп, но аркобалено поднял ладонь, прерывая его речь. — Ты не можешь ей запретить, и никто не может. Если Фауста решит, что она должна быть там, то никто ей не помешает. — Я понимаю, — Найто понурился. Опустив голову, он внимательно осмотрелся. Упоминать имя, пусть и поддельное, было совсем не обязательно: оба они знали, о ком говорят. И Фон сделал это неспроста. Наверняка почувствовал что-то — или кого-то — постороннее. — Но я все равно не могу не бояться. Мы вроде бы столько всего делаем, чтобы все изменить, но... — Разве? — не дождавшись ответа, пробормотал Фон. Он незаметно закатал рукава. Лонгчемп удивленно уставился на него, позабыв про бдительность. — Разве мы многое делаем? Мы лишь уехали, не больше. Глупо было надеяться, что одно только это изменит что-то столь... глобальное. — Но что же нам тогда делать? — Для начала можете поподробнее рассказать о том, что наболтали тут, — вместо аркобалено ответил строгий женский голос. Найто вновь нахмурился: голос был приглушен и доносился явно не из коридора, где они стояли. Одна из ближайших дверей резко распахнулась, и из нее показалась девушка с поистине сногсшибательной внешностью (даже с учетом почти полностью скрытого за повязкой лица). Высокая, на каблуках даже выше Лонгчемпа, более всего она привлекала взор своими огромными... глазами. Стандарты красоты у юноши здорово отличались от абсолютного большинства общества, и подобные прелести ему особенно притягательными не казались, и тем не менее, взгляда сразу он отвести не смог. Он помнил, как Хару иногда чуть смущенно жаловалась, что ее не очень устраивает собственная фигура: несуществующие толстоватые бока и не слишком выделяющаяся... да, конечно же глаза. Но глядя на незнакомку, Найто понял, как ему повезло. И мысленно поклялся после того, как закончится вся эта заварушка, дозвониться до Миуры и минут так пять петь дифирамбы ее чудесной фигуре. Пышногрудая девица смотрела на Лонгчемпа с малой долей омерзения и целым фунтом презрения. — Все как обычно. Вы, мужчины... — Тебе не тяжело? — перебил юноша сочувствующим тоном, и этим здорово сбил незнакомку с толку. — С такими-то, э-э-э... грудями? На язык само просилось «бидонами», но богатый жизненный опыт подсказывал: женщины не любят, когда об их груди отзываются без достаточного уважения. Хотя они вообще не любят, когда кто-то посторонний упоминает эту их часть тела... Растерянность в глазах девушки (а глаза тоже внимание привлекали: не цвет их и не разрез, а взгляд — пронизывающий, жутковатый; прежде такой взгляд Найто видел только у одного человека — Хибари) сменилась гневом. Шагнув вперед, она резким движением вынула из рукава... веер. Металлический, состоящий из, как показалось Найто, когда она раскрыла его, острых лезвий. Он даже не успел подумать, насколько плохи его дела, а незнакомка уже оказалась в полушаге от него. Правую руку пронзила острая боль, а девушка, столь же быстро, как приблизилась, снова увеличила расстояние. — Это предупреждение, — четко выговорила она, встряхнув веером и стряхивая с него капли крови. В другой руке она держала пистолет Лонгчемпа. Тот ойкнул и хлопнул по своему боку: раскрытая кобура оказалась пуста. — Эй! — возмущенно воскликнул он, попытавшись приблизиться, но что-то удержало его ноги на месте, и юноша едва не упал. Опустив взгляд, он не сдержался и присвистнул. — Это что, лед?! — Мне нет резона убивать и калечить вас, — оповестила девушка, наведя пистолет на отчего-то не спешащего что-либо предпринимать Фона. — Так что все может пройти мирно. Нам даже не нужна ваша подземная база. Отдайте тех троих, которых вы укрываете, и мы уйдем. В конце концов, вам тоже нет смысла рисковать собой из-за кучки преступников. Найто с трудом смолчал, предоставляя ответ вечному ребенку. Тому лучше знать, как поступить в этой ситуации. — Этого не будет, — уверенно заявил аркобалено и вдруг сорвался с места. Девушка замахнулась, но опоздала. Фон высоко подскочил и ударил ее ногой в бок, но не слишком сильно: соперница почти успела уклониться. Не тратя время на злость или причитания, она стремительным движением убрала пистолет в широкий карман куртки и ударила в ответ, но аркобалено оказался слишком юрким и не получил ни доли урона. Сам он бил не менее активно, чем противница, не давая ей времени на передышку, и у него это получалось лучше: девушка не только пропускала некоторые удары, но и невольно отступала. Когда у нее почти получилось перехватить вечного ребенка за ноги и обездвижить его, в спину ей ударило что-то мягкое, вязкое, тут же разлившееся по позвоночнику. Мышцы стали сдавать, и незнакомка пошатнулась. Оружия из рук, однако, она не выпустила. Фон без удивления взглянул на стоящего позади противницы Лонгчемпа. А вот девушка, напротив, увидев его, изумленно нахмурилась. Было удивительно, как она умудряется стоять — с таким количеством Пламени, какое на нее попало, в пору было сознание терять, но она оказалась крепким орешком. Снова вспомнился Хибари: тот тоже мог противостоять парализующему действию Пламени Дождя, и в свое время из-за этого казался кем угодно, только не человеком. Теперь вот снова... — Какого... — зашипела девушка, оглянувшись. На полу, там, где она остановила Найто, возвышалась гора льда. Внутри нее почти четко просматривались... ботинки. Переведя взгляд, она отметила, что юноша стоит на полу в одних носках. — Что? — тот притворно удивился. — Мне рассказывали про казнь с ногами в цементе. С тех пор я обувь ношу только на размер-два больше. Да и пистолет... ну я же не дурак — идти на такое мероприятие с только одним пистолетом! Ну что, дорогуша, передумала на нас нападать? Тебе все равно не победи-ить! — Еще чего! — рявкнула девушка и снова бросилась вперед. В этот раз ее веер рассек Лонгчемпу кожу чуть ниже ключицы и порвал и без того не раз заштопанную футболку. Движения незнакомки были заторможенными, но все равно быстрыми. Юноша едва успел отскочить: теперь она дралась всерьез, это чувствовалось по ее явному желанию убивать. — Так не пойдет! — Найто широко улыбнулся, рванул вперед, выхватил из кармана противницы свой пистолет и побежал дальше. Возвращение оружия стоило ему легкого пореза на шее. — Да ты рисковая, даже на предохранитель не поставила, а в карман сунула! Это, конечно, не та пуля, которая убьет, но было бы неприятно, если бы он случайно выстрелил! Девушка взъярилась еще больше, хотя казалось бы — дальше некуда. Лонгчемп, зажав рукой рану на шее, встал рядом с принявшим боевую стойку Фоном и прицелился, готовый в любой момент выстрелить. — Сдавайся! — театрально воскликнул Найто. Он отнял руку от шеи и чертыхнулся, глядя на кровавые следы (одежду теперь разве что выбросить, да и Тсунаеши наверняка перепугается, когда увидит). Поколебавшись, он все же снова вытащил второй пистолет и навел на девушку его тоже. Стрельба с двух рук одновременно давалась ему не то, чтобы очень хорошо, но Пламя Дождя уже вступало в свою полную силу, и незнакомка должна была достаточно замедлиться, чтобы попасть в нее без особых проблем. — Ладно, — выплюнула девушка, сверля взглядом противников. Против кого-то одного она, быть может, выстояла бы, но против двоих сразу, да при нарушившемся контроле Пламени... — Этот раунд за вами. — Псс, Фон, — тихо позвал Лонгчемп, не сводя взгляда с девушки, поднявшей руки. В одной она по-прежнему держала свой веер, и это заставляло держать ухо востро. — Что мы с ней делать будем? Свяжем и отдадим на суд Джильо Неро? — Пожалуй, это будет лучшим исходом, — согласился аркобалено. Предоставив напарнику держать противницу на прицеле, он двинулся вперед. В руках его словно ниоткуда появилась веревка. Девушка, глядя на него, невольно отступила, но Найто слишком уж показательно дернул рукой с пистолетом, и ей пришлось замереть. Так глупо провалиться... Вечный ребенок подходил к девушке все ближе, а Лонгчемп, внимательно наблюдавший за ней, вдруг понял, что та то и дело косится на дверь комнаты, из которой появилась. Наверняка надеялась сбежать (возможно, в той комнате есть другой выход?), но все же это казалось слишком странным. Во взгляде незнакомки было нетерпение, немного злобы и разочарование, но никакой решимости бежать. Возможно ли, что она ждала подмоги? Как только взгляд девушки переменился, и в нем появилась доля торжества, Найто выстрелил. Почти в то же мгновение из комнаты раздался грохот: одновременно девушка отшатнулась, получив предназначенную ей пулю, а Фон вдруг замер, окруженный странным, едва различимым в тусклом свете облаком. Затем коридор заполнил дым: Лонгчемп закашлялся, пытаясь разглядеть, что происходит. Юноша почти на ощупь двинулся вперед: если не изловит противницу, то хоть аркобалено найдет, а у того, судя по увиденному, появились какие-то проблемы.