Не бойся

Когда я проснулся, мамы в комнате не оказалось, а кровать, на которой она сегодня спала, была аккуратно заправлена ее умелыми руками. Да, так заправлять постель могла только она – у меня, если я брался за это неблагодарное дело, всегда оставались бугры под покрывалом вместо ровной поверхности. Зевнув и с явным удовольствием потянувшись, я почувствовал странный, но несомненно аппетитный аромат, достигший моего носа лишь сейчас, и медленно побрел на кухню, ожидая поджидающий меня на столе завтрак, что приготовила вездесущая мама. Каково же было мое удивление, когда вместо матери у плиты, перемешивающим странную массу на сковороде, я застал Акиру, что мастерски орудовал лопаткой для переворачивания различной пищи. - Эм… - запнулся я, застыв в дверном проеме и не решаясь пройти дальше. – С добрым утром… наверное. Только услышав мои слова, Сузуки застыл как вкопанный, судя по всему, не ожидая, что я застану его за таким, казалось бы, типично женским занятием как приготовление завтрака ранним утром. Хотя, про утро я погорячился, ведь висящие на стене часы показывали половину двенадцатого. - Утра, - четко и лаконично, прямо как лекции по менеджменту, на которые ходить были обязаны все, включая меня, такого злостного прогульщика. Сравнение ни к черту, признаю, но на большее мой сонный мозг пока что не способен. Кивнув, чего отвернувшийся однокурсник определенно не увидел, подхожу к плите и заглядываю за плечо Сузуки, пытаясь рассмотреть и идентифицировать содержимое сковороды, что так соблазнительно благоухало на всю квартиру. Не удивлюсь даже, если проснулся я только из-за этого замечательного аромата! - Что готовишь? – полюбопытствовал я, так и не определив, что это за еда. Акира, что-то пробурчав себе под нос, выключил огонь и переложил яство на большую тарелку, видимо, решив, что так он запачкает меньше посуды. – Пахнет очень вкусно! Краем глаза я заметил, как Сузуки поморщился, словно от зубной боли, и сел за стол, перед этим где-то откопав чистую и даже прилично выглядящую вилку. Без меня есть собирается, надо же. - Яичница, - ответил он с набитым ртом, набитым настолько, что я сначала его даже не понял и уже хотел переспросить, но благополучно передумал, присоединившись к незатейливому и удивительно тихому завтраку. Это странное блюдо – яичница, он его назвал? – оказалось поистине вкусным, хоть и выглядело не слишком съедобным. Своим внешним видом оно лишь отталкивало, что еще раз подтверждало одну иностранную поговорку: не суди ничего по внешнему виду, иначе останешься в дураках. Ну, или что-то вроде этого. Во время нашего не запланированного завтрака я украдкой поглядывал на Акиру, замечая любые изменения в выражении его лица – в последнее время я слишком часто замечал перемены в нем, словно в этом теле – довольно, кстати, симпатичном – уживается сразу несколько людей. Как минимум двое. Однако я не могу знать наверняка, вдруг такого и вовсе не бывает и это лишь тяжелый характер заставляет Сузуки вести себя с окружающими подобным образом. Я не мог проверить свою теорию на достоверность, но мне на самом деле хочется узнать, что же скрывает этот необычный во всех отношениях человек. И я ничего не добьюсь, если так и продолжу убегать от всяческого общения с ним. Подкрепив свои сомнения этим шатким, но все же аргументом, я осторожно, будто случайно, касаюсь руки одногруппника, что покоилась на столешнице рядом с моей собственной кистью, и внимательно смотрю на его лицо, пытаясь отследить реакцию на это невинное действие. Все бы ничего, да вот только взгляд Акиры внезапно полыхнул едва сдерживаемой яростью, но руку он не одернул, видимо, подумав, что особого вреда Его Величеству не причинено. Мысленно усмехаюсь и начинаю водить большим пальцем по тыльной стороне его ладони, одновременно с этим отправляя в рот последний кусочек яичницы, который до этого момента одиноко лежал на самом краю той самой большой тарелки. Рука под моим пальцем сжалась в кулак, и я внутренне напрягся, уже приготовившись к глобальному разносу, и он не заставил себя ждать: Акира резко поднялся из-за стола и, на ходу доставая пачку сигарет и зажигалку из заднего кармана джинсов, отошел к окну, где была открыта форточка. - Чего ты добиваешься, Мацумото? – тихо, но от того не менее яростно спросил он. – Хочешь окончательно вывести меня из себя или тебе доставляет удовольствие лицезреть мою ненависть по отношению к тебе? - И то, и другое и можно без хлеба, - усмехнулся я, собирая посуду со стола и отправляя ее в раковину. – Я уже говорил, что хочу лучше узнать тебя, но ведь… - Я уже говорил, что тебя это не касается! Замираю посреди кухни – Сузуки повысил голос, к чему, как оказалось, я не был готов. Раздражение, что он выплеснул этой фразой, отразилось на мне в виде мурашек, тут же появившихся на коже рук, и я нахмурился, чувствуя, как по венам огнем распространяется нарастающий с каждой секундой гнев на этого человека, что сейчас нервно курил в моей кухне. - Не смей орать на меня у меня же дома, Акира Сузуки, - прошипел я не хуже разъяренной кобры, прожигая злым взглядом спину этого идиота. Нет, ну а что, я разве неправ? В конце концов, и у меня есть зачатки гордости! Даже если я и пользуюсь ими крайне редко… Он резко развернулся, и я поджал губы, ощущая легкий оттенок страха где-то в груди, все-таки он намного сильнее меня, не зря же одолел тех хулиганов в парке. И тогда он привел меня к себе домой, беспокоясь о моем здоровье… да, я все еще чувствую к нему благодарность за этот поступок, хоть и прошло довольно много времени. - Извини, - после нескольких минут абсолютного молчания ответил одногруппник, снова отвернувшись от меня. В очередной раз я выставил себя дураком перед ним, несмотря на то, что, по сути, прав. Вздохнув, поддаюсь внезапному порыву и прижимаюсь сзади к его спине, уткнувшись лбом между лопаток. Он напрягся, но я тут же просунул руки и обхватил его за талию, как бы показывая, что не намерен отстраняться, даже если сам Сузуки против моих прикосновений. Столь откровенных и неожиданных для нас обоих прикосновений. - Не отталкивай, когда сам старался сблизиться, - шепчу, зная, что он обязательно услышит, потому что я не смогу сказать такое во второй раз. Это просто выше моих сил. Акира зашевелился и повернулся в кольце моих рук, после чего я ощутил тепло где-то в районе талии и тяжесть на макушке – он прижал меня к себе, вплел пальцы в волосы, перебирая пряди. Очередная уже привычная перемена… - Не оттолкну, - тепло его рук и осторожность прикосновений буквально растопили меня, я сделался податливым и уже не хотел сопротивляться течению, по которому плыли мы оба. Я внезапно осознал, что это бесполезно – к такому Сузуки меня тянет, хочу я этого или же нет. - Что с тобой происходит, Акира?.. – не могу удержаться от столь волнующего меня вопроса уже в который раз. – Объясни мне. Надоело путаться в собственных догадках, я хочу услышать ответ от него самого, даже если в дальнейшем отвернусь, испугавшись правды, как и предсказывал Сузуки. Я просто хочу узнать его, разве это плохо? Сколько раз уже мы случайно – и не совсем – натыкались друг на друга в самые неожиданные моменты? Я верю в судьбу, и мне кажется, что это именно она периодически сталкивает нас лицом к лицу во всех смыслах. Я хочу знать правду. Акира шумно выдохнул в мои волосы, и я щекой ощутил, как участилось его сердцебиение, почувствовал, как задрожали его пальцы, видимо, от страха быть отвергнутым в очередной раз. Нет, я не хочу этого. Я постараюсь смириться с чем угодно, попытаюсь, действительно попытаюсь принять его таким, какой он есть. И пусть в дальнейшем будет больно – это мой выбор. - Я не тот, кто был несколько минут назад, - с трудом проговорил он, отстраняя меня на расстояние вытянутой руки. Я недоуменно посмотрел на него, не понимая, что Сузуки имеет в виду. Он запустил пальцы в собственные волосы, принимаясь нервно расхаживать по кухне, меряя ее шагами. - О чем ты? Он остановился в центре помещения, а я продолжал смотреть на него ничего не понимающими глазами. - Забудь. Что? Наверное, сейчас мои глаза стали раза в два больше той тарелки, с которой мы ели ту яичницу. Акира, схватив с подоконника пачку сигарет и зажигалку, быстрым шагом покинул кухню, и уже через минуту я услышал хлопок входной двери – я остался наедине со своими собственными мыслями. Высокий брюнет шел к университету, когда его буквально сбили с ног. Растянувшись на земле и отборно матерясь, Широяма Юу поднял взгляд и увидел перед собой склонившегося в поклоне Мацумото, который явно не собирался ему помогать снова принять вертикальное положение. - И что это было? – раздраженно спросил Аой, поднимаясь на ноги и отряхивая от пыли и грязи совсем недавно купленные джинсы. С обреченным вздохом парень признал, что по ним рыдает стиральная машина. – Таканори? - Могу я поговорить с вами, Широяма-сан? – вместо ответа спросил однокурсник Юу, внимательно посмотрев в угольно-черные глаза собеседника. – Это касается Акиры. Десять минут спустя они уже сидели в недорогом кафе, наплевав на занятия, и пили каждый свой напиток: Аой заказал кофе, а Таканори предпочел зеленый чай с жасмином. - Так о чем ты хотел поговорить? – подал голос Юу, размешивая сахар в белом стакане из фарфора. – Хотя, я, кажется, догадываюсь. - Да, о нем, - кивнул головой Мацумото, не отрывая взгляда от собственных рук, крепко сжимающих горячие бока посуды с чаем. – Расскажите, что с ним происходит? Широяму передернуло от столь уважительного обращения к собственной персоне, и он тут же поднял руки вверх в жесте «сдаюсь»: - Расскажу, если перестанешь мне «выкать»! Таканори улыбнулся уголками губ и кивнул, приготовившись слушать. - Все это началось в глубоком детстве Акиры, - начал повествование Аой, пригубив немного кофе. – Его отец довольно… мм… жесткий человек, не приветствующий всяческих проявлений слабости даже у собственного сына. Тебе когда-нибудь приходилось видеть сломавшихся людей, Таканори? Внезапный вопрос обескуражил парня, но он кивнул, вспомнив состояние матери, когда она узнала об измене мужа. Ее предал уже второй любимый человек, и она попросту потеряла волю к жизни. Те глаза, что посмотрели на него в тот момент, Така никогда не сможет забыть, как бы сильно он не хотел этого. Пустые, безжизненные и тусклые глаза самого родного на свете человека. - Значит, ты примерно представляешь, как выглядел тогда Акира, - как ни в чем не бывало продолжил Широяма свой рассказ. – Маленький мальчик, лишившийся поддержки отца и никогда не видевший матери, – вот кем был тогда Аки. Это отклонение, о котором ты хочешь узнать, появилось у него как раз после того переломного момента. Не удивлюсь, если склонности к этому были у него и раньше, вот только тот случай послужил толчком к ее полному проявлению, - Юу замолчал, видимо, подбирая слова, а Таканори внимательно следил за каждым его движением, боясь упустить что-либо важное, что помогло бы ему полностью разобраться в сложившейся ситуации. - Акира страдает раздвоением личности, Таканори, - тихо сказал Широяма, посмотрев однокурснику в глаза. – И он не может это контролировать, как бы сильно не хотел этого. Он просто не в состоянии сдерживать другого себя. - Другого себя?.. – медленно повторил Мацумото, стараясь уложить в голове полученную информацию и принять ее. Он ведь обещал себе, что примет. Он обещал. Он должен постараться. - Он называет его Альтер эго, - пояснил Аой, допивая уже остывший напиток в своей кружке. – Как я успел выяснить, сознание Акиры условно разделилось на две части – более дружелюбную и более агрессивную. Как тьма и свет, если так будет понятнее, - пожал плечами Юу, следя за реакцией Таканори. – И самое главное, «темная» сторона обычно не помнит ничего из того, что когда-либо делала «светлая». Така опустил глаза на руки с чашкой чая и зажмурился, чувствуя, как начинает кружиться голова. Разве такое возможно? Человек может разделиться на две разные личности и периодически менять личину? «Точнее, не так. Меняется ведь только характер, причем, независимо от желания Акиры», - одернул себя Мацумото, открыв глаза. Он не имеет права вот так просто отвернуться от человека, которому явно нужна помощь, пусть одногруппник и не самый близкий друг для Сузуки. Да что там говорить, он лишь знакомый и то с натяжкой! Однако у Таканори появился шанс сблизиться с Акирой, пусть и не самым стандартным способом. Но на войне ведь все средства хороши…