Не бойся

Разбудил меня крепкий удар в скулу. Спросонья не поняв в чем дело, я инстинктивно отполз подальше от обидчика, после чего мозг стал постепенно пробуждаться и восстанавливать события, повлекшие за собой все происходящее в данный момент. Перед собой я увидел широкую фигуру в черном, явно принадлежащую мужчине, и прикрыл глаза, ощутив внезапный приступ тошноты. Не думаю, что похитителям понравится мерзкая воняющая лужа посреди моей камеры. - Поднимайся. Тело отказывалось шевелиться, руки мелко дрожали от слабости, что была вызвана отсутствием пищи вот уже… третий день? До сих пор никто не соизволил сказать, сколько времени я нахожусь в заключении. - Я сказал, поднимайся, - грубый голос раздался крайне близко, и я крепко зажмурился в ожидании нового удара, но мужчина лишь схватил меня за плечо и силой поднял на ноги. Покачнувшись, я на автомате схватился за рукав балахона похитителя, из-за чего он скривился, словно я был бомжом, больше трех лет жившим на улице без крова и доступа к сантехнике. Дрожащие колени не могли удержать вес моего тела, и я периодически хватался за стены коридора, по которому меня вели. Здесь было так же темно, как и в камере, по бетонному полу сновали крысы, то и дело касающиеся моих босых ног. Холод щупальцами проникал под изодранную рубашку, и кожа постепенно покрывалась мурашками, что заставляло ежиться каждые несколько минут. - И только попробуй выкинуть какой-нибудь фокус, - прошипел мужчина, открывая железную дверь и пропуская меня внутрь. Сглотнув и морально приготовившись к худшему, я вошел в помещение, в котором оказалась небольшая лестница, ведущая наверх. Сдерживая тошноту и желание повернуться и убежать как можно дальше, медленно поднимаюсь по ступеням, то и дело оступаясь и чуть не падая. - А вот и наша невинная жертва, - услышал я, как только преодолел лестничный пролет и вошел в очередную комнату. Здесь, в отличие от подвала, было окно, которое прикрывали потертые занавески из серой ткани, стол с различными письменными принадлежностями и потрепанный диван, на котором сидел тот самый главарь, что приходил в мою камеру вчера. Но вчера ли это было? – Проходи, Мацумото, садись. Он похлопал по мягким подушкам дивана рядом с собой, но я остался стоять на прежнем месте, чувствуя, что подходить ближе опасно. Тогда неизвестный усмехнулся и резко поднялся на ноги, тут же подойдя ко мне и грубо схватив за запястье. Попытки вырваться к успеху не привели, и уже через пару мгновений я оказался лежащим на диване и вдыхающим облачка пыли. Если раньше я подрагивал от голода и прохлады, то сейчас мои пальцы дрожали из-за обыкновенного страха, сковавшего тело. По хватке можно определить его силу. По действиям – степень жестокости в отношении людей. Или конкретно меня, не знаю. Мысли текли плавным потоком, отвлекая меня от реальности, и рука, сжавшая мое горло, оказалась далеко не приятной неожиданностью, вырвавшей меня из собственного сознания. Кислород перестал поступать в легкие, и я стал судорожно хватать губами воздух, вцепившись в сомкнутые на шее пальцы главаря. - Меня зовут Джук. Приятно познакомиться поближе, Така-чан, - его голос, словно сквозь толстую стену, достигал моих ушей. Я не мог различить его лицо: перед глазами запрыгали точки и замерцали круги, и я понимал, что скоро могу попросту распластаться на этом диване, лишившись чувств от недостатка воздуха. Теперь я начал по-настоящему бояться этого человека. Внезапно давление на шее исчезло, и я сделал глубокий шумный вдох, ощущая жжение в легких, словно в них начался пожар. Дышать стало очень больно, и я закашлялся, пытаясь хоть как-то вернуться в относительную норму, что, к слову, мне не удавалось: внимательные глаза Джука смотрели прямо на меня, будто изучая. Нервы сдали, и я постарался отползти на дальний от похитителя край дивана, лишь бы быть вне зоны досягаемости, но слабость сделала свое дело – я не смог и руки поднять. - Не бойся, Така-чан, - проговорил Джук елейным голосом, продолжая наблюдать за моими безуспешными попытками отстраниться. – Я постараюсь не причинить тебе особого вреда. Будь хорошей девочкой… Обращение резануло слух, но я оказался не в той ситуации, чтобы реагировать на подобные мелочи: все мое существо охватила паника, каждая клеточка тела кричала «Беги!». Попытки возобновились, и на этот раз мне удалось упасть на грязный пол, что лишь развеселило Джука. - Знаешь, а ты интересный, - его голос стал приглушенным: похититель подошел к письменному столу и что-то взял, начав рассматривать эту вещь с явным удовольствием. – Думаю, не зря Акира решил поиграть с тобой. Поиграть?.. Это слово прочно засело в мозгу, и я завис на пару минут, потеряв связь с реальностью. Вернула меня резкая боль, что обожгла правую руку, отчего я вскрикнул, попытавшись выдернуть ее из крепкой хватки парня, но безрезультатно – перехватив удобнее кисть, Джук продолжил медленно проводить кровавые линии на моей ладони. Только сейчас я догадался, что именно он взял с того стола. Теперь я не отделаюсь парой ударов по лицу и животу. Кровь медленно стекала на пол, и я жмурился, пытаясь сдержать крики боли, рвущиеся наружу. Руку словно дробили, а не оставляли ровные и тонкие порезы на коже, пусть и довольно глубокие. Дергаться я не пытался – будет лишь хуже, поэтому оставалось лишь терпеть эти истязания, сжав челюсти до хруста. - Неужели не больно? – издевательски, но тихо протянул знакомый Акиры, убирая нож от раны и слизывая струйку крови, стекающую по запястью. Больно. Дико больно, но тебе я об этом не скажу. Никому не скажу. Хмыкнув, Джук отошел от застывшего меня и положил нож на стол, предварительно обтерев его с обеих сторон куском бумаги. Я же мелко дрожал, а к раненой руке волнами возвращалась чувствительность, что лишь делало мое состояние хуже прежнего. Хотя, казалось, хуже быть просто не могло. - Скажи уже хоть что-нибудь, Така-чан. Разговаривать самому с собой не очень увлекательно, знаешь ли. Я продолжал упорно молчать, глазами выискивая пути к отступлению – точнее, к побегу, – и только сейчас понимая, что мне выдался едва ли не единственный шанс покончить со всем этим. Да, я задумал опасное мероприятие, однако это лучше, чем сидеть и ждать помощи ниоткуда, попутно с этим получая увечья. Пока Джук находился у стола, мне удалось заметить, что окно, которое едва прикрывали серые шторы, чуть приоткрыто. Осознание факта, что главарь банды похитителей собственноручно оставил мне лазейку, ободрил, и я собрал мысли в кучку, постаравшись более или менее достойно ответить на провокацию: - Всегда приятно поговорить с хорошим собеседником… Эту фразу я не раз слышал от матери, которая любила бормотать себе под нос при уборке квартиры, а я частенько подмечал это за ней, когда она наводила порядок в моей комнате. Много раз я расспрашивал ее об этой привычке, и всегда она отвечала той самой фразой, что надолго осталась в моей дырявой памяти. Сейчас она пришлась как нельзя к месту. Джук рассмеялся, откинув голову назад и опершись о стол. - Шикарное изречение, Таканори! – хрипло сказал он. – Кажется, теперь я начинаю понимать, что Сузуки смог в тебе разглядеть. Пока он смеялся, мне удалось медленно и неловко подняться на ноги. Было страшно привлечь к себе внимание этого странного и, несомненно, опасного человека, потому приходилось двигаться осторожно и анализировать каждое последующее действие – как свое, так и похитителя. Джук повернулся ко мне спиной, намереваясь сесть за стол, и именно в этот момент я понял: вот он – шанс. Не слушая его странные и путаные фразы, я рванул с места, собрав последние силы, что могли остаться после нескольких дней голодания, и подскочил к окну, открыв его нараспашку. Как и ожидалось, мы находились на первом этаже, земля была очень близко, и я попросту вывалился из оконной рамы, тут же поднимаясь и принимаясь бежать. Сзади раздавались крики ошеломленного моей прытью Джука, что-то врезалось в землю в непосредственной близости от моей лодыжки. Страх быть пойманным гнал вперед и не давал возможности перевести дух. Я бежал так быстро, как только мог, как только позволяли мои дрожащие от адреналина колени. В босые ступни врезалось стекло, невесть как оказавшееся на дороге, какие-то иголки и опилки. Грудь снова раздирало от жгучей боли, теперь уже я задыхался от длительного и быстрого бега – изможденный организм требовал заслуженного отдыха. Ноги подкосились, я упал на твердую землю, но продолжал ползти, пытаясь снова принять вертикальное положение. Пшеница. Передо мной расстилалось пшеничное поле, и я тут же поднялся, наплевав на боль в руке, из раны на которой текла кровь. Наверняка будет заражение, но сейчас мне важно лишь одно – скрыться от похитителей, убежать как можно дальше. Золотые колосья приятно касались разгоряченной кожи, когда я бежал сквозь посевы, надеясь найти хоть какую-то цивилизацию. Где-то здесь должны быть люди, трассы, в конце концов! Где все это, когда оно так необходимо? Почему рядом нет ни одной живой души, кроме тех сволочей?! Натыкаюсь на какой-то камень и снова падаю, разбивая колени. Жжет. Зажмуриваюсь и внезапно слышу выстрел, от которого на земле рядом с моей головой возникает аккуратная ямка. Они открыли огонь на поражение. Страх новой волной поднимается в груди, но я стискиваю зубы и снова поднимаюсь, рванув вперед с новой силой. И все же человеческое тело в экстремальных условиях способно на многое. Замечаю впереди дорожное полотно и буквально вываливаюсь на асфальт, попутно получая новые царапины и ощущая резкую вспышку боли в районе бедра. Они все же попали в меня. Почти смирившись с ожидавшей меня участью, слышу крики сзади и топот ног. Ложусь лицом на асфальт, слабо надеясь, что преследователи примут меня за мертвеца, когда их возгласы разбавляет рокот мотора какого-то автомобиля, проезжающего по той самой трассе, где лежал я. Моя нервная система все-таки не выдерживает, и я погружаюсь в темноту, где нет ничего: ни страха, ни боли, ни пустых надежд.