Кораблик

Он приходит ночью. Появляется размытой тенью, черным призраком с пронзительным взглядом. Он заходит в распахнутые окна, просачиваясь серым туманом, горечью скрипящим на зубах. Похожий на остроклювую хищную птицу, не знающую пощады. Никто не знает, как его зовут. За тысячи лет ему дали сотни имен, сотни прозвищ, и никто так и не узнал истины. Поговаривают, что тот, кто узнает имя — получит неограниченную власть. Власть над жизнью и смертью, над самим временем. Но пока еще никому не удавалось это сделать. Бог Смерти жестоко наказывает эгоистичную алчность. Никто не знает, где он живет. Он приходит на перекрестки, оставляя контур следов в пыли. Его видят только дети, и только им он позволяет брать себя за руки. Целует в лоб, благословляя. Говорят, потом этим детям всегда везет. — Кто ты? Маленькая девочка приподнимается на локтях, вглядываясь в ночного гостя, окруженного тенями. Она не видит его — чувствует всем своим существом. Чувствует его тепло и протягивает руки со слепой, наивной доверчивостью. Потому что она знает: теплое не может быть плохим. И Фрау подходит, осторожно сжимая маленькие ладошки. — Бог. В его голосе — улыбка, а в руках — нежность. В ее глазах — дымка слепоты, а в движениях — страх. Вокруг них безграничная вера в чудо и звонкое волшебство, порожденное этой верой, юркими искрами шныряющее по комнате. — Ты же сама звала меня. Девочка недоуменно моргает пару мгновений, а затем быстро вцепляется в руку Фрау, крепко так, словно боится, что сейчас он растворится. Словно сейчас она откроет глаза и окажется, что он — всего лишь сон. Фрау на это только смеется и опускает ладонь на ее макушку, ероша волосы. — Не бойся, — говорит он. — Я никуда не уйду. — Господин Бог, давайте станем пиратами! — перебивает его малышка. Она азартно подпрыгивает на одеяле и умоляюще заглядывает невидящими глазами в лицо Фрау. — Найдем большой-большой белый-белый корабль, сделаем черный парус и выйдем в море! Вы будете капитаном, и у Вас обязательно будет крюк! И говорящий попугай! Фрау изумленно смотрит на полную предвкушения девчушку, увлеченно расписывающую прелести пиратской жизни, и пытается переварить всю ту информацию, что сейчас на него вылили. Такого с ним еще никогда не было. — А может податься в воздушные пираты? — лукаво усмехается Ферлорен. — Воздушные пираты — это не так интересно… Ребенок дует губы, а Фрау становится неожиданно и совершенно по-детски обидно. Воздушные пираты?! Скучные?! Да как бы не так! Полночи они проводят в жарком споре, доказывая друг другу свою правду, но битва моря и неба так и остается незавершенной. В окна брызжет рассвет, растекаясь светлыми пятнами по полу. Пора уходить. — Господин Бог, Вы еще придете? Фрау улыбается ей, хотя она этого не видит, и легко, неощутимо целует в лоб. И действительно приходит. Следующую ночь. Еще одну. И еще. Маленькая, слепая девочка и Бог Смерти. Казалось бы, хуже компании не найти. Казалось бы, невозможно стать друзьями. Но чужие мнения им не указ. Фрау приходит почти каждую ночь. Влезает в открытое окно, пренебрегая появлением среди теней, тихо ворча на "маленьких дурочек, мечту всех воров района". Наступает на дремлющего под подоконником пса и едва вытягивает ногу из клыкастой пасти. А малышка хихикает в подушку, забавляясь, — это уже почти ритуал, особое ночное волшебство, о котором знает только она, ее господин Бог и пес, который не оставляет попыток оттяпать ночному гостю какую-нибудь конечность. — Господин Бог? Девочка тянет Фрау за рукав, усаживая на кровать. В слепых глазах радость, помноженная на безграничное доверие и любопытство, и Фрау невольно восхищается этим ребенком. Сильная девочка. Похожая. Даже слишком. Ферлорен давит в себе голодное желание взглянуть на чужую душу, увидеть там пять знакомых цифр, клеймом выжженных на изнанке сознания. Фрау знает, что они будут там, совершенно точно — во все времена его непременно притягивает к этому свету. И сейчас малышка смотрит на него, и туманная зелень плещет из ее глаз, погребая под волнами солью воспоминаний. — Господин Бог, Вы пойдете со мной пускать кораблики весной? — доверчиво шепчет девочка, наклоняясь к его уху. Словно рассказывает самую большую и важную тайну. За окном стынут золотыми пятнами осенние листья, а Фрау гладит ее по волосам, усаживая к себе на колени. — Конечно, — говорит он и обещает ей весну. Вот прямо завтра, с самого утра! — Мы сделаем самый большой, самый крепкий кораблик! — детский смех звонкими монетками рассыпается по комнате, отскакивая от стен. Фрау сидит с ней до тех пор, пока она не засыпает, прижавшись к его груди. Бережно укрывает, подтыкая одеяло, и все-таки делает кораблик. Бумажный, большой, как по заказу, белый-белый — как с картинок, которые когда-то давным-давно показывал Гидо. И уходит, растворяясь в клочьях темноты по углам. И больше не возвращается в этот дом. Незачем. На следующий день девочка умирает. Она улыбается, сжимая в руке белый парусник с нарисованным черным флагом. Она совсем не боится теперь, ведь на той стороне ее будет встречать господин Бог и яркая, цветущая весна, которую он ей обещал. И широкий, журчащий ручей, волны которого бороздит белый-белый пиратский корабль.