Слёзы русалки

То, что творилось внутри меня, уже нельзя было охарактеризовать простым словом «паника». Я в тысячный раз проклинала Ю Рин и её идиотскую клятву, ставшую для меня проклятием. Тяжеленный хвост делал меня неповоротливой и медлительной, не давая быстро добраться до воды и нырнуть. Лёжа на животе, я изо всех сил подтягивалась к краю камня, раздирая пальцы в кровь. Вода, вода, вода! На суше я уязвима, беспомощна, но в воде за мной никому не угнаться. Перед глазами прыгали зелёные пятна, мышцы горели невыносимой болью, а в голове словно включилась пожарная сигнализация. Моральное и физическое истощение от всего, что произошло за этот день, давало о себе знать. Кёнсу любил повторять, что нам нельзя попадаться людям на глаза, и он был чертовски прав. Узнай жители острова о существовании русалок, нас быстро бы выловили и отправили на опыты, а тех, кому удалось избежать печальной участи быть препарированным, показывали бы туристам, как какую-то диковинку. Сколько денег можно выручить с одной русалки, с мифического существа, живущего в легендах древних народов? Какие сокровища получит тот, кто представит миру ожившую героиню сказки Ганса Христиана Андерсена? Чтобы уничтожить нас, хватит одного алчного человека, которому будет наплевать на то, что русалки столетиями защищали Мокчон. Не хотелось думать, что Бён Бэкхён именно такой человек. Совершенно измотанная, я так и осталась лежать на камнях, не находя сил даже для того, чтобы перевернуться на спину и посмотреть, что творится с до сих пор молчавшим Бэкхёном. — У тебя… хвост? — донёсся до меня голос парня. Я мысленно готовилась стать чучелом в каком-нибудь музее анатомических редкостей с генетическими аномалиями, когда Бэкхён положил ладонь на мой хвост. Вспомнив, что лучшая защита — это нападение, я нервно дёрнула хвостом, сбрасывая его руку со своего тела: — Нет, это нормально вообще? Я ему жизнь спасла, а он тут руки распускает! Помог бы лучше даме перевернуться! Опешивший парень некоторое время молчал, а потом осторожно, стараясь не задевать воспалённые участки кожи, помог лечь на спину. Сердце всё ещё билось как ненормальное, но на душе было спокойно. Я перестала бояться и даже начала получать определённое удовольствие от сложившейся ситуации. — Я и не собирался тебя трогать, — пролепетал он, садясь рядом со мной. — Ты что… ну, русалка, да? — Сирена я, неуч! — соблазнительно улыбнулась я. — Кто-кто? — мозг Бэкхёна явно работал в щадящем режиме. — Сирена! — раздражённо повторила я. — Дева красоты неземной! Чарующими песнями заманиваю плывущих мимо путников, маню к себе, околдовываю их, а потом раздираю на части и пожираю. — Правда? — усмехнулся парень. — И многих моряков ты погубила с таким-то писклявым голосом? Интересно, что происходит в голове у этого парня? Для человека, спасённого русалкой с того света, он слишком спокоен и язвителен. Впрочем, мне это определённо нравилось. Я ужасно изголодалась по общению с кем-то, у кого нет рыбьего хвоста и жабров. Иметь возможность разговаривать с человеком было невероятной удачей, но я ни на секунду не забывала, к чему это может привести. — Всё равно никто не поверит, что ты на самом деле меня видел! — зачем-то сказала я. — Так я ведь могу тебя на телефон сфоткать! — хитро прищурился он. — Ну-ну, дерзай! — рассмеялась я, будучи уверенной, что искупавшийся в морской воде мобильник не будет работать. — Что, умер твой телефон, да? Не грусти, можешь обо мне на словах рассказать! Так и вижу заголовки статей в Интернете: «Бён Бэкхён сошёл с ума и бредит хвостатыми женщинами!». — Ты знаешь меня? — удивился Бэк. — Я знаю всех жителей Мокчона, — тихо ответила я. — Но как… — Ничего не спрашивай: всё равно не отвечу. Просто помоги забраться в воду, пока я совсем не зажарилась на солнце. Бён Бэкхён тут же посмотрел на мою покрасневшую кожу, задерживая взгляд на обнажённой груди чуть дольше, чем следовало. — У тебя что, позднее половое созревание? Груди никогда не видел? — разозлилась я, затем, не дожидаясь его ответа, перевернулась на бок и кубарем покатилась по острым камням прямо в гостеприимные морские объятия. Спрашивается, что мне раньше мешало так поступить? Если кому-то страх придаёт сил и заставляет мыслить яснее, то меня он отупляет. Оказавшись в воде, я тут же зашипела от боли. Разодранные руки пылали огнём, и я мечтала только о том, чтобы поскорей добраться до ближайшей русалочьей пещеры. — Подожди! Ты что, вот так просто уплывёшь? — парень легко соскользнул с камней и тут же оказался по горло в воде. — А у тебя есть другие предложения? — я терпеливо дождалась, когда Бэк доплывёт до меня. — Нет, — честно признался парень. — Тогда прощай, Бён Бэкхён, — я кинула грустный взгляд на его футболку, которую мне так и не удалось заполучить. — Даже имени своего не назовёшь? — с надеждой спросил он. — Зачем? Мы всё равно больше не увидимся, — ответила я и нырнула, оставляя Бэкхёна одного. Русалки, неизвестно откуда узнавшие о том, что я спасла человека с помощью волшебства первой слезы, начали уважать меня, и я неожиданно стала полноправным членом русалочьего сообщества. Мина и вовсе записала в кумиры и таскалась за мной до тех пор, пока старшие русалки не вычитали её за то, что девушка пренебрегает своими обязанностями. Постоянно окружённая хвостатыми товарищами, я, наконец-то, перестала чувствовать себя здесь чужой, и только поведение Кёнсу выбивалось из общей идеалистической картины. Он практически не разговаривал со мной с того самого дня, как я спасла Бэкхёна. Даже перестал ворчать и читать лекции, лишь поглядывал украдкой и недовольно хмурился. Общение с До Кёнсу теперь ограничивалось редкими уроками телепатии, но в последнюю нашу встречу он пытался научить меня управлять водой с помощью силы мыслей. — Представь нужную вещь, и вода под действием твоей воли примет её форму, — скучающим голосом объяснял парень. Он сосредоточенно нахмурился и уже через секунду продемонстрировал мне огромный меч, сотворённый полностью из воды. Я тут же попыталась прикоснуться к чудесному оружию, но Кёнсу мне не позволил: — С ума сошла? Он же острый, как бритва! — хвостатый разжал пальцы, и меч с плеском упал в воду, постепенно теряя свою форму. — Русалки издревле пользуются таким оружием, чтобы защитить жителей Мокчона. Оно во много раз прочнее стали и, если пожелаешь, в одно мгновение вновь станет лужицей воды. У меня не очень хорошо получалось сосредоточиться на уроке Кёнсу, потому что я раз за разом возвращалась к ненавистной мне истории Ю Рин. Точнее, к печальному финалу, к которому её привела жажда мести. Шанс отомстить за любимого, мальчишек-хваранов и невинных жителей острова представился Ю Рин только через тринадцать лет после смерти царевича Мунгына, когда генерал Ахва, уже будучи дряхлым старцем, был отправлен в изгнание на Мокчон. Ярость ослепила девушку, и Ю Рин пронзила генерала водным мечом, совершенно забыв, что дала клятву оберегать жителей острова, коим стал и ненавистный ей мужчина. За убийство Ахвы русалка поплатилась собственной жизнью, превратившись в морскую пену, но Кёнсу и другие хвостатые верят, что она, верная своей клятве, до сих пор оберегает Мокчон. — Если мы убьём кого-то из жителей Мокчона, то превратимся в пену, как Ю Рин? — неожиданно спросила я после очередной неудачной попытки придать воде хотя бы форму шара. — Да, — сухо кивнул Кёнсу, совершенно не удивляясь тому, что я подняла эту тему. — Клятвопреступников ждёт смерть. — Но я не давала никаких клятв! — возразила я. — Зато её дала Ю Рин, — отрезал парень. Он, наверняка, подумал, что мой вопрос был вызван желанием отомстить тем уродам, по вине которых я стала русалкой. Это были два парня из недавно дебютировавшей мальчиковой группы, которых режиссёр Чо Минки пригласил погостить на «Чёрной жемчужине». Я случайно встретила их во время прогулки по дикому пляжу, и эти чудовища начали ко мне приставать. Алкоголь сорвал им крышу, а успех и популярность дарили чувство безнаказанности. Сопротивление только больше распаляло их желание, и они получили бы то, чего хотели, если бы не Кёнсу. Парень, рискуя быть разоблачённым, по плечи вынырнул из воды и спугнул насильников, но те, убегая, слишком сильно толкнули меня, и я больно ударилась головой о камни. Скорее всего при падении я повредила спину, потому что попытки подняться не увенчались успехом. Обездвиженная, я лежала у самой воды и не могла пошевелиться даже тогда, когда волны накрывали меня с головой, а солёная вода попадала в рот и нос… я захлебнулась. Глупая смерть, в которой я виню тех козлов и До Кёнсу, который не успел спасти меня. Он старался помочь, практически полз ко мне по каменистому дну, и всё равно не успел. Я умерла прямо у него на глазах и практически сразу обзавелась изумрудным хвостом. Тогда Кёнсу не оставалось ничего другого, кроме как утащить меня в морские глубины. Теперь-то я знаю, насколько русалки беспомощны на мели и на суше, и всё равно не могу простить Кёнсу за то, что он опоздал. Раньше я всё время думала о тех парнях, оставивших меня умирать на пляже, а теперь мои мысли были заняты только Бэкхёном. Он искал меня, каждый день выходя в море на старой рыбацкой лодке. Понятия не имею, где он откопал это старьё! В страхе, что лодка перевернётся или даст течь, я ни на секунду не переставала следить за ней, с каждым днём подплывая всё ближе и ближе. И в один прекрасный день, когда я осмелела настолько, что подплыла на расстояние вытянутой руки, Бэкхён больно огрел меня веслом по спине. Лопатки словно удар молнией прошил. Обезумев от боли, я вынырнула из воды и тут же встретилась взглядом с Бэком. — Нет, Лисоль, не уплывай, — крикнул он, не давая мне времени опомниться. — Я вспомнил тебя! Ты та девчонка, работающая на «Чёрной жемчужине»! Весь остров гудел после твоего исчезновения, а на диком пляже нашли обрывки твоей рубашки и следы крови. Когда приплыли твои родители, полиция сказала им, что ты мертва, а тело унесло в море. Я хорошо помню, как тот долговязый рыжий парень, работающий на кухне, стоял перед ними на коленях и слёзно вымаливал прощения за то, что не уберег их до… — Прекрати! — перебила его я, хватаясь за край лодки. — Пожалуйста, замолчи. Я видела их… родителей и Чанёля. Видела их у берега, но не могла показаться на глаза. И ты тоже не должен был меня видеть! — Что с тобой произошло? — Бэкхён схватил меня за руку, не давая вернуться в морские глубины. — Ничего не спрашивай, помнишь? Ответа всё равно не дождёшься. Бён Бэкхён тяжело вздохнул и наклонился так, что наши лица отделяли друг от друга какие-то жалкие сантиметры: — Тогда побудь со мной ещё немного, — попросил он, умоляюще глядя на меня. Знаю, я должна как можно скорее уплывать и больше никогда не видеться с Бэкхёном, не говорить с ним, но он был единственной ниточкой, связывающей меня с миром людей. Благодаря этому парню я впервые за долгое время чувствовала себя человеком, а не рыбой-мутантом. — Я останусь, если пообещаешь, что никто больше не узнает обо мне. Бэк кивнул, и я не смогла удержать счастливой улыбки. Мы виделись практически каждый день. Он выходил в море на своей лодке с облупившейся зелёной краской, а я безмолвно следовала за ним, выныривая лишь тогда, когда чувствовала, что нас не увидят ни люди, ни русалки. Я практически не вспоминала о том, что Бён Бэкхён — известный актёр и национальная гордость: так с ним было легко общаться, и я не готова была отказаться от наших встреч. Постепенно я начала замечать странности в поведении парня. Он так и норовил дотронуться до изумрудных чешуек моего хвоста, но я не позволяла ему этого сделать, хотя сама беззастенчиво обводила пальцами узоры татуировок, которыми были покрыты его бледные ноги. Пускай я старалась не подавать виду, но неуместные знаки внимания начали всё сильнее беспокоить меня. Я поклялась, что перестану с ним общаться в тот самый момент, когда он совершит хотя бы одну ошибку. И очень скоро он разрушил то хрупкое чувство идиллии, которое между нами было, неожиданно поцеловав меня. Парень наклонился практически к самой поверхности воды, чтобы коснуться моих губ своими. Старая лодка опасно качнулась, грозя вот-вот перевернуться. Ни волнения, ни возбуждения, ни возмущения, ни раздражения. Ни-че-го! Даже пресловутых бабочек в животе не было. Как бы Бэк не пытался добиться от меня хоть какой-нибудь реакции, ему это не удавалось. Как глупо с его стороны думать, что я могу что-то к нему чувствовать. Глупо и жестоко. Я больше никогда не полюблю, не почувствую влечения, страсти, желания, не познаю счастья материнства, потому что у меня полностью отсутствуют первичные половые признаки. Я не женщина, а ошибка природы. Что-то со шлепком упало к ногам парня, заставив его судорожно отстраниться от меня. На дне лодки ужом извивалась огромная рыба. Сама она не смогла бы выпрыгнуть из воды, тогда… Я быстро обернулась и успела заметить вишнёвую макушку До Кёнсу. Значит, он всё видел и бросил в Бэкхёна эту несчастную рыбину! — Не ищи меня больше! — кинула я парню и поспешила за Кёнсу. — Лисоль, о чём ты только думала? — накинулся на меня хвостатый, когда мы добрались до одной из русалочьих пещер. — Зачем позволила себя целовать? — Тебя только это интересует? А то, что я общаюсь с человеком, что рискую быть пойманной и подвергаю опасности других, тебя не волнует? Или… Постой! Ты всё знал, да? Знал же! Почему ничего не сказал? Ты же любишь читать нотации и выносить мозг! — Я ждал, что ты сама всё расскажешь, — слегка смутившись, ответил парень. — И ты не собираешься меня отчитывать? — Нет… не знаю, — замялся Кёнсу. — Ты любишь его, да? Я ожидала услышать что угодно, но только не этот вопрос. Люблю ли я Бэкхёна? Нет! Я восхищаюсь им как талантливым актёром, уважаю его как хорошего друга и отличного собеседника, но любовь… — Не думаю, что способна на это чувство, — осторожно ответила я. — Почему? — До Кёнсу подплыл чуть ближе ко мне. — А ты как думаешь? — огрызнулась я, стараясь не думать о том, что он находится слишком близко ко мне. — У нас с Бэком нет будущего. Я не смогу подарить ему сына, потому что у меня нет… в общем, у меня теперь хвост вместо… — Лисоль, — парень обхватил моё лицо руками, заставляя посмотреть в его глаза, — Глупая, с чего ты взяла, что любовь сосредоточена в низу живота? Нет, она живёт в сердце, бьётся пульсом под кожей, течёт по венам. — Ты сам-то веришь в это? — горько усмехнулась я. — Веришь в любовь без физической близости, только лишь поцелуи, которые никогда не приведут к чему-то большему? — Верю, — шептал он, опуская одну руку мне на талию. — Главное найти правильного человека. — И ты нашёл такого человека? — поинтересовалась я, не в силах оторвать взгляда от пухлых губ До Кёнсу. — Нашёл. — И?.. — И это ты, Лисоль! Вижу, ты не веришь! — сокрушённо покачал головой хвостатый. — Разреши мне доказать свою теорию на практике. Он наклонился, чтобы меня поцеловать, но я упёрлась ладонями ему в грудь: — Это бесполезно, Кёнсу. Ты только хуже сделаешь. Я пожалела о своих словах, когда увидела безграничную печаль в глазах парня. Надо было позволить поцеловать себя, хотя я и знала, что из этого ничего не выйдет. С того дня он ни разу не заговорил со мной и окончательно забросил наши уроки телепатии. В итоге я сама начала искать с ним встреч и часами сидела в пещере детишек-русалок в надежде, что туда заглянет Кёнсу. Ещё я чувствовала себя бесконечно виноватой перед Бэкхёном, который не оставлял попыток увидеться со мной. Он даже начал заниматься дайвингом, чем привёл в ужас половину русалочьей общины, которая теперь была вынуждена вести себя ещё осторожнее. Я знала, что было слишком жестоко обрывать все связи с Бэком, ничего толком не объяснив, поэтому через какое-то время всё же решилась с ним поговорить в последний раз. Чтобы всё было по-человечески. Чем ближе я подплывала к его лодке, тем сильнее меня охватывало странное чувство беспокойства. Что-то было не так, но вот что? Неожиданно я почувствовала, как чьи-то руки резко хватают меня и отталкивают куда-то в сторону. Не успела ничего разглядеть, потому что сильная волна начала уносить меня от лодки, а я - терять сознание, встретившись затылком с камнями. — Лисоль!.. — громкий оклик заставил меня недовольно поморщиться. Это До Кёнсу зачем-то ищет меня, но зачем же так орать?! Знает ведь, что не отвечу! Кажется, у меня дежавю. Происходящее очень напоминало тот день, когда я спасла Бэка… Точно, Бэк! Его лодка и… — Кёнсу! Кёнсу?! Ты где? Пожалуйста, ответь! Я высвобождаю хвост из-под придавивших его камней и, забывая об осторожности, всплываю на поверхность, чтобы найти лодку Бэкхёна и Кёнсу. Лодка нашлась очень быстро, но в ней не было Бэка, зато был бедняга Кёнсу, старающийся выбраться из плена гигантской рыболовной сети, и два подонка, которые пытались меня изнасиловать. Кёнсу сразу заметил меня: — Уплывай, глупая! Тебя могут заметить! — А как же ты? И как они нашли нас? — Бён Бэкхён, – коротко ответил Кёнсу. Бэк? Нет-нет-нет! Он не мог! Он не сдал бы меня этим чудовищам! Не хочу в это верить! — Он меня сдал? — спросила я, мысленно прикидывая способы спасения Кёнсу. — Нет. Эти уроды заметили, что он часто где-то пропадает, и решили за ним проследить… — А потом увидели меня! — догадалась я. Один из парней ударил Кёнсу рукояткой весла в живот, что-то яростно ему крича. Парень согнулся от боли, изо рта пошла кровь, а удары продолжали сыпаться на него один за другим. Я не могла слышать их разговора, но догадывалась, что их интересую я и другие русалки. До Кёнсу перестал отвечать на мои мысленные оклики, спасая лицо и живот от ударов, которые стали всё сильнее. Окончательно съезжая с катушек, мучитель перевернул весло лопастью вниз и замахнулся для очередного удара, который грозил быть последним для моего Кёнсу. Решение пришло быстро — опустить руку в воду, представить кинжал и метнуть его со всей силы прямо в грудь парню. Никаких мыслей, только слепая ярость и желание спасти того, кто стал моей семьёй и научил жить заново. Никаких сомнений, только твёрдая уверенность в том, что поступаю правильно, ведь я не могу позволить ему умереть. Водный кинжал попадает точно в цель, разлетаясь тысячами брызг. Окровавленное весло выпадает из ослабевших рук и с плеском падает в воду. В тот же миг я чувствую, как живот скрутило судорогой. — …если мы убьём кого-то из жителей Мокчона, то превратимся в пену, как Ю Рин? — Да. Клятвопреступников ждёт смерть… До Кёнсу окунул руку в воду, вытащил оттуда небольшой водный нож и перерезал им сеть, пока один из его похитителей безуспешно пытался привести в чувство своего друга. Я спасла Кёнсу, отомстила за себя и теперь готова понести наказание. Мне не о чем жалеть. Я закрыла глаза, чуть всхлипывая от раздирающей боли в животе, и приготовилась раствориться в солёной воде, стать частью огромного моря. Прошло несколько томительных секунд, и я уже не чувствовала рук, превращаясь в пену. Очень скоро я встречу Ю Рин и буду вместе с ней оберегать Мокчон, защищать его русалок... Я плачу или это солёная морская вода стала попадать мне на губы?.. — Давай же, девочка, открой глаза, — надо мной склонился Кёнсу. На нём не было живого места. Лицо, плечи, руки, живот — повсюду расцветали разноцветные гематомы, а распухшие губы были алыми от крови. — Я снова умерла, да? — прохрипела я, облизывая солёные губы. — Нет, дурочка, ты не умерла, — устало улыбнулся парень. — На этот раз я успел тебя спасти. — Но как? — я не могла поверить своему счастью. Жива! Я жива! — Первая слеза, — он нежно провёл большим пальцем по моей щеке. — Я подарил тебе свою первую слезу. — А что с?.. — Он мёртв, но второму удалось уплыть. Теперь нам придётся всё рассказать другим русалкам и решить, что же делать дальше. — Кёнсу, — я осторожно коснулась его руки, — прости меня. — За что, Лисоль? — в его голосе было столько нежности и заботы, что мне захотелось расплакаться. — За то, что винила тебя во всех своих проблемах, ненавидела и злилась, не ценила тебя. Знаешь, я готова поверить в ту любовь, о которой ты говорил, но только если рядом будешь ты. Парень улыбнулся и чмокнул меня в губы. Кажется, со мной уже давно не случалось ничего столь волшебного и столь человеческого. Мы молча смотрели друг на друга и глупо улыбались. Было ужасно неловко, но так ли нужны в такой момент какие-либо слова?