Вечное лето

Судорожно сжимал винтовку молодой солдат. Его призвали - назад дороги нет. Его первое задание - освободить деревушку от террористов-налетчиков. Что им там понадобилось, одному богу известно, но приказ есть приказ и обсуждению не подлежит. Сидя в густых кустах неподалеку от занятого террористами здания, темноволосый парень судорожно сглотнул и утер рукой пот с горячего лба. Солнце палило нещадно. Ни обмундирование, ни слабая тень от листвы совсем не облегчали его положения. Он напряженно прислушивался к неестественной тишине и пытался взять себя в руки. Даже цикады не осмеливались нарушить своими песнями тяжелого душного безмолвия. Парень лихорадочно припомнил план атаки: он должен сидеть здесь и ожидать сигнала по рации и только потом прорываться вперед. Задачу усложняло то, что точное количество нападавших было неизвестно, и им оставалось лишь гадать, сколько там матерых, вооруженных до зубов громил, готовых порвать неоперившихся сопливых юнцов на части голыми руками. В их отряде было всего двенадцать человек и только трое из них имели опыт настоящих сражений. Более того, им пришлось разделиться по четверо, ибо силы врага могли быть рассредоточены в нескольких местах, а они понятия не имели, где их главная база, поэтому решили атаковать одновременно все возможные точки. Так как деревня маленькая и больших зданий было всего три, на каждое строение приходилось по четверке людей из высланного отряда. Во главе каждой группы стоял человек с опытом ведения боевых действий, и ему помогали и прикрывали тыл трое молодых парней. Им достался капитан по имени Джесс. Суровый вояка, много в своей жизни повидавший. Его лицо украшал длинный ножевой шрам, проходивший прямо под глазом и до подбородка. Они окружили здание с четырех сторон и, затаившись, стали ждать приказа командира к нападению. Парень расположился неподалеку у черного выхода. "О чем они только думали, когда высылали нас сюда?" - нервно подумал солдат, покрепче перехватив винтовку в руках. "Надеюсь, что выберусь отсюда живым", - подумал он, когда услышал по рации сигнал к атаке. Все произошло очень быстро, за считанные секунды. Он рванул из кустов по направлению к двери, вышиб ее ногой и наставил дуло винтовки на первую попавшуюся движущуюся мишень. И застыл, словно каменная статуя. На него смотрели ледяные серые глаза совсем еще юного мальчика лет десяти-одиннадцати. Он был в рваной белой майке и серых шортах до колена, весь вымазанный в грязи, словно целый день провалявшийся на земле. Глаза мальчика всего на секунду расширились от удивления, но буквально сразу же вернулись в состояние прозрачного льда. Никаких эмоций больше не потревожило это невинное, по-детски круглое лицо. Словно все так, как и должно быть. Словно в этом не было ничего неправильного. "Нет, у ребенка не должно быть таких глаз. Не должно быть такого выражения на лице", - подумал солдат и почувствовал, как его сердце сжало в тиски неописуемой болью. Палец на курке дрогнул, так и не нажав. Раздался оглушительный гром автоматной очереди. Грудь его пронзило болью, но на этот раз иной - более резкой и грубой. Перед глазами мужчины заплясали цветные искры. Винтовка тяжелым камнем рухнула из ослабевших рук. Ноги подкосились, и он схватился руками за грудь, словно в тщетной попытке удержать выпрыгивающее из ребер сердце, в попытке остановить быстрое течение обжигающе-горячей крови. Он поднял затуманивавшийся от боли взгляд на мальчика с глазами цвета пасмурного неба. Его худые маленькие руки напряженно сжимали автомат, все еще настороженно указанный в сторону ворвавшегося солдата. Глаза маленького мальчика были все такими же ледяными. В его глазах - он враг, которого нужно уничтожить. Но он медлил, словно неуверенный, стоит ли добивать и так едва дышащую жертву. "Почему?" - он пытается спросить мальчика. Или же себя? Он не смог выстрелить в ребенка. Всего одна секундная заминка стоила ему жизни. То, что ранение смертельное, он не сомневался ни на секунду. Силы постепенно покидали его вместе с красным потоком, извергавшимся из его раны, и парень чувствовал неприятное покалывание и холодок в своих конечностях. Видение мальчика с серыми глазами перед его взором словно поплыло, и он вдруг отчетливо-ярко вспомнил воспоминание из далекого детства: Вот он маленьким мальчиком рисует ярко-алые взрывы на альбомных страницах, а вместе с ним смеется рядом его старший брат и ерошит ему волосы. - Когда я вырасту, я стану доблестным воином и буду защищать родину! - важно и гордо произносит будущий солдат. Его брат лишь улыбается теплыми серыми глазами и говорит: - Не спеши взрослеть, потом скучать по детству будешь. - Тебе легко говорить! Тебя через пару лет в армию возьмут! А мне еще расти и расти... - маленький будущий воин лишь хмуро супится. И слышит в ответ радостный смех. Ах, если бы только он мог вернуться в детство, в это вечное лето. Он бы рисовал только хорошее, а вместо взрывов - большое солнце. Чтобы каждому достался маленький лучик, и с ними тогда не случилось бы ничего плохого. И брат вернулся бы домой и снова радостно рассмеялся и погладил бы его по вечно-лохматой темной макушке. И он тоже был бы живым, и они вместе вернулись к матери, ожидающей их со слезами на глазах. Взгляд темноволосого парня немного прояснился и он снова увидел мальчика перед ним. Тот подошел поближе, наверное, чтобы убедиться, что солдат мертв. Но он все еще был жив и смотрел неотрывно, едва дыша, в глаза своему маленькому палачу. Смотрел и вспоминал. Да, он сам был примерно в этом же возрасте, когда его брат ушел на фронт и не вернулся. Он больше не видел сияющей улыбки брата и не видел его теплых серых глаз. Худенький чумазый мальчик с хрупкими выпирающими ключицами и острыми плечиками с контрастно-холодной ненавистью смотрел ему неотрывно в глаза, направляя ствол винтовки прямо ему в лицо. Совсем близко, он почти чувствовал ее холодное металлическое прикосновение к своей щеке. "Если бы только из глаз этого мальчика исчезла эта ненависть. Если бы они хотя бы на мгновение потеплели..." Солдат слегка улыбнулся и сглотнул собственную кровь. "Они были бы так похожи на глаза брата. Наверное. Если бы он хоть раз улыбнулся - этого было бы достаточно". Но мальчик не улыбнулся в ответ на теплую улыбку солдата. Прости меня, мама, за то, что не вернусь. Брат, я иду к тебе, встретишь меня? Мы вместе вернемся в вечное лето. Снова станем маленькими мальчиками, а я буду рисовать тебе без устали только хорошее, и тогда... Ненависть не омрачит наши лица. Звук выстрела. И один раненый солдат бездыханно опустился на пыльную землю, неловко завалившись набок. С теплой улыбкой на лице.