Рыжие листья

Почему бывают дни, когда все удается, все получается и, кажется, солнце смеется вместе с тобой? Кто может ответить? Создатель или Леворукий? Виконт Константин Манро, старший наследник обер-церемонимейстера Фридриха Манрика и внук тесория Леопольда не слишком задумывался над этим вопросом. Он просто ехал на встречу с приятелями в «Острую шпору», где компания проводила время, делая ставки на бойцовых петухов. А порой – играя в карты и попивая вино. Вчерашние унары любили такие встречи, тем более, что выпадало им такое счастье нечасто. Но вот сеньор отпустил виконта до вечера, в таверне ждут друзья, в кармане позвякивают монеты. И жизнь становится прекрасной и удивительной. Хорошее настроение не испортилось даже из-за уличного мальчишки, который чуть не попал под копыта его каурого линарца. Мальчишка, убегая, толкнул девушку, что несла корзинку яблок. Круглые красные плоды рассыпались и покатились по мощеной булыжником дороге. Девушка ахнула и, присев на корточки, стала собирать их обратно. Но они выскальзывали из рук, норовя укатиться дальше. Константин соскочил с коня, набросив повод на ветку дерева. И стал помогать собирать яблоки. Это напомнило ему, как когда-то, еще до Лаик, он собирал их с сестрой в имении Манро, что в северном Надоре. И, быстро хватая плоды, они старались перегнать друг друга За одно, последнее яблоко, они схватились вдвоем. Девушка была совсем не похожа на Лионеллу – светлые косы уложенные венцом вокруг головы напоминали нимб, какие рисуют эсператисты на иконах. Серые глаза смотрели чуть настороженно. А губы, помимо ее воли, расплылись в улыбке – уж очень весело улыбался ей рыжий юноша в зеленом колете. - Благодарю вас, сударь, - сказала она и отпустила руку. Он – тоже и последнее яблоко покатилось снова. Но виконт, ловко подхватив его, поднес ей изящным жестом – так преподносят подарок знатной даме. - Я был счастливо помочь вам, сударыня. Позвольте донести эту тяжелую корзину до дома. - А я уже пришла. Девушка показала на приоткрытое по случаю теплой погоды окно. - Постойте, - Константин слегка придержал за рукав незнакомку,- скажите, как вас зовут? - Селина Арамона, сударь. А кто вы? - Виконт Манро. Но все называют меня Константин. Юный виконт махнул на прощание рукой и вскочил на коня. В «Острой шпоре» друзья, поди, заждались. А к юной красотке он непременно заглянет как-нибудь. Дом он запомнил – на память еще никто из Манриков не жаловался. Но судьба распорядилась иначе. Через несколько дней произошла дуэль в Нохе, на которой герцог Алва убил маркиза Сабве. А Константина и Северина ранил – не опасно, но лекарь запретил несколько дней выходить из дому. Да виконту в эти дни было не до девушек. Во сне он видел ступени нохского аббатства, и друга со смертельной раной на горле. А потом началась война, и все лето виконт Манро провел в Тронко. Вместе со своим эром, который служил под началом дяди Лео. Тронко был жарким, скучным и пыльным. А когда основное войско покинуло его, то стал скучнее - хотя куда еще! Как только стало известно о победе Алвы, эр отпустил оруженосца в родовое имение. Остаток лета и половину месяца Осенних Скал Константин провел в окружении дам. Матушка, две сестры, многочисленные тетушки, престарелая родственница, от которой невыносимо пахло духами и пудрой. После этого даже жизнь в Тронко стала казаться чем-то интересным. А уж возвращения в столицу он ждал, как избавления от скуки и визитов. Когда юный Манрик вернулся в столицу, там уже вовсю правила бал осень. Деревья оделись в золотые и огненные листья. Проезжая мимо дома, где он весной распрощался с девушкой, которая назвалась Селиной, он невольно замедлил ход коня. И глянул наверх. Удача любит рыжих. Он и сам не ожидал увидеть Селину в оконном проеме, как портрет в раме. Виконт приветственно махнул шляпой – но она сразу же закрыла окно. На следующий день Константин отправил ей букет – среди нежно-кремовых лилий сияла одна огненно-рыжая. Селина поставила букет в вазу, но не весь. Рыжую лилию она сначала хотела выбросить – будто боялась, что домашние догадаются, от кого она. Но почему-то передумала и засушила в книге. Зачем – не могла бы внятно ответить и сама. «Рыжий наверняка принадлежит к многочисленному семейству Манриков», - подумала Сель. Она уже знала его дядю – худощавого и резкого на язык человека. Но виконт не был похож на родственника ничем, кроме веснушек и гривы огненно-рыжих волос. «Перестань, - мысленно одернула она себя, - незачем думать об этом молодом человеке. Он не стоит моего внимания. Да и вообще – мы не ровня друг другу». Но на следующий день ей снова доставили букет. Среди белых осенних хризантем была одна пунцовая. - Селина, - спросила Луиза, - скажи, кто этот воздыхатель, благодаря которому твоя комната напоминает оранжерею? Девушка пожала плечами. Она не собиралась скрывать от матушки, что ей уделяет внимание некто из Манриков. Просто не считала это серьезным. Молодой и богатый господин дурачится – и пусть себе. Но все же ей, нет-нет, да и вспоминалась задорная улыбка и зеленые глаза, отливающие желтым при ярком свете солнца. В другой раз вместе с букетом ей доставили коротенькое письмо. Виконт просил о встрече и писал, что жалеет, что не попросил яблоко из ее прелестных ручек. Встретились они в небольшом сквере возле старого дома, что стоял, нежилой, уже давно. Константин подлетел верхом, лихо спрыгнул с коня – тоже светло-рыжей масти и весело поприветствовал Селину. - Сударь, нам не стоит встречаться, - тихо сказала она, не поднимая глаз. – И не стоит присылать букеты. - Они вам не понравились? - Очень понравились, но ведь этим вы компрометируете меня. - Отчего? Разве вы уже помолвлены с кем-то? - Как вы не понимаете, - Селина подняла голову и посмотрела в зеленые глаза, - вы – знатного рода, а я… - А вы – просто красивая и умная девушка, и для меня неважно, какого вы рода, - ответил ей виконт, - и если уж на то пошло, то мой предок получил графский титул за вкусно приготовленные обеды. - Я не слишком-то верю в то, что повторю историю «Девочки в окошке» - ответила Селина. - Зря, - откликнулся юноша, - я очень люблю эту сказку. И когда-то верил в нее. - А сейчас? Вместо ответа он встал на одно колено. Все это не укрылось от взгляда Герарда. Он совсем не хотел, чтобы сестра встречалась с рыжим выскочкой. Мало ли, что денег у Манриков целая казна. Он, Герард, когда-нибудь будет служить в гвардии, и никогда никому не позволит обижать сестру. - Сударь, - негромко сказал он, выходя из-за дерева, - вам не кажется, что ваше присутствие здесь несколько неуместно? - То же самое я могу сказать и о вас, - насмешливо отозвался виконт, - мешать свиданию с дамой – дурной тон. Впрочем, от вас я и не ожидал другого. - Наглец, - вскипел Герард, подходя почти вплотную, - я не позволю вам потешаться над сестрой. Селина, идем домой. Матушка может начать волноваться. - Помилуйте, я пока потешаюсь только над вами. Лицо Герарда закаменело. Он сжал кулаки. - Когда и где вам будет угодно? - Я пришлю вам записку, где сообщу время и место. Всего доброго. И послав на прощание воздушный поцелуй Селине. Константин вскочил в седло. Вскоре стук подков по булыжной мостовой затих вдали. - Вы собрались драться? От ужаса у Селины глаза стали круглыми. - Не бойся, я не позволю никому обидеть тебя. Откуда взялся этот рыжий нахал? Пришлось рассказать про яблоки и про букеты. Герард повел сестру домой. По дороге она просила его отказаться от дуэли. Но брат лишь покачал головой. - Честь семьи – самое дорогое для меня. Наутро серые камни Нохи стали свидетелями очередной дуэли. Поединок продолжался до первой крови. Решено было обойтись без секундантов. Первым же выпадом Константин ранил противника в руку. Показалась кровь, но рана была незначительной. - Вот и все, сударь, - сказал он, опуская шпагу,- условия дуэли соблюдены. Передавайте привет вашей сестре. - Трус, - прошипел Герард, - это просто царапина. Я настаиваю на продолжении поединка. - Ни к чему, - ответил виконт Манро, - судьба не любит тех, кто передергивает карты. Карте – место. - Вы, я вижу, много времени уделяете азартным играм. - Не больше, чем всему остальному. Прощайте, сударь. Герард пытался сам завязать руку платком, чтобы остановить кровотечение. А Константин ехал в особняк своего сеньора. Надо было спешить – ведь если он, виконт Манро опоздает, то не миновать ему взбучки. Начал накрапывать мелкий осенний дождь. Скоро зарядит непогода, а потом начнется зима. Интересно, она будет такая же слякотная, как в прошлом году, или же снег сделает улицы Олларии белыми? Зимой, летом или осенью – во дворце было скучно и душно. Пахло духами, свечами и увядающими цветами. Эр привел оруженосца в одну из многочисленных комнат и велел сидеть там и ждать. Чего или кого ждать - не уточнил и быстро вышел вон. Оставшись один, виконт Манро посмотрел на улицу, где деревья мокли под дождем, и заскучал. Он попытался сочинить стихи для Селины, но обстановка мало способствовала поэзии. Монотонный стук капель по стеклу навевал скуку и сон. Все-таки ранний подъем давал о себе знать. Было прохладно – камины еще не топили. Константин зевнул и устроился в кресле у холодного камина, в надежде подремать до того, как вернется его сеньор. Но вдруг сон слетел разом. В покоях, что находились внизу, говорили двое. Их голоса было не узнать – их искажала труба, он разговор виконт слышал весь до единого слова. Говорили о какой-то редкой книге. И – о том, что тессорий давно ищет экземпляр для домашней библиотеки. - Сегодня я нашел подходящий экземпляр, - сказал один из говоривших. - Да, но страницы – вот беда, отчего-то слиплись, - отвечал другой. Сердце дрогнуло невпопад, когда упомянули о деде. Леопольд Манрик был домашним тираном. Он держал всех домочадцев железной рукой, и умел пристрожить всех – слуг, сыновей, невесток. И самого виконта Манро - тоже. Прислушиваясь к разговору, Константин понял, что книгу надо забрать сейчас, причем немедленно. И – сжечь. Никто не должен знать о покушении на деда. Расскажет ли он об этом ему самому, Константин еще не знал. Внизу скрипнула дверь. Говорившие покинули комнату. Почему-то виконт не сомневался, что книга лежит там, в покоях, что находятся внизу. «Ох, и рассердится мой эр,- думал он, залезая в черное нутро камина, - но сейчас не до того. Придумаю что-нибудь про пари». Из камина в нижней комнате вылезла рыжая Закатная Тварь. Отряхнув руки от сажи, Константин увидел книгу – она и впрямь лежала на столе. Схватив ее, он сунул себе за пазуху и выбрался в окно. «Второй этаж – невысоко, - подумал он, открывая окно. Поскользнувшись на мокром подоконнике, юноша спрыгнул неудачно. Но – обошлось, он только ободрал обе ладони. Поправив чудом не вывалившуюся книгу, он помчался к конюшне. Костры не горели в такую погоду. Но у городских ворот он обнаружил один – там солдаты грелись у огня. - Отойдите! – звонко выкрикнул он, швыряя книгу в костер. Огонь лизнул отравленные листы, на миг окрасившись зеленоватым свечением. Потом они почернели и съежились, превращаясь в уголья. Виконт не видел этого – он летел обратно во дворец. Надо было привести себя в порядок, и вернуться туда, где его оставил сеньор. Но у развилки он придержал коня. Во дворец в таком виде не пустят. Кровь из ранок на ладонях смешивалась с дождевой водой. Лучше ехать домой. Конечно, слуги перепугаются, да и матушка тоже. Но что-нибудь он скажет. У ворот богатого особняка с танцующими фламинго на воротах юный виконт свалился с седла. Яд, пропитавший страницы книги, попал в кровь через пораненные ладони. Луиза сидела у себя, занятая вышиванием. Она не слишком любила это занятие, но оно помогало сократить длинные, осенние вечера. Селина сидя рядом, читала вслух. Вошедшая Дениза доложила, что прибыла с визитом госпожа Манрик. - Проводите ее сюда, и подайте шадди и печенье, - спокойно ответила Луиза. И добавила, обращаясь к дочери: - Селина, ступай к себе. Богатое платье гостьи резко контрастировало с бледным заплаканным лицом. - Простите, что мой визит оказался без предупреждения и приглашения, - сказала Мария Манрик, - но я надеюсь, вы поймете меня. Вы – тоже мать. - Я готова выслушать вас, - госпожа Арамона подвинула супруге церемонимейстера поднос с шадди. - Мой сын находится при смерти, - тяжело вздохнув, сказала та, - он почти не приходит в себя, а в те краткие минуты, когда видит и чувствует что-то, все время просит позвать вашу дочь. - Мою дочь? Изумлению Луизы не было предела. - Да, матушка,- сказала Селина, появляясь в дверях, - виконт Манро весной помог мне собрать рассыпавшиеся яблоки. А потом присылал мне цветы. - Я ничего не знала об этом, - сказала Луиза. - Я тоже, - ответила мать виконта, - и узнала все, только когда Констанс заболел. - Что с ним случилось? – участливо спросила Селина. - Я и сама толком не знаю, – всхлипнула она,- он упал с лошади, не доехав нескольких бье до ворот. Лекарь говорит, что это отравление. Но кому помешал мой мальчик? - Яд мог быть предназначен кому-нибудь другому, - ответила Луиза, подумав, что в Талиге очень не любят Манриков. Константин не помнил ничего. Он просто плыл по течению. Вода была мутная и холодная. И среди серых волн мелькали чьи-то лица – искаженные злобой, с запутавшимися в волосах водорослями. Они были распухшими от воды и в то же время – живыми. Чьи-то руки тащили его на дно, он барахтался из последних сил. И знал – стоит только перестать сопротивляться, как он утонет в мутной грязной реке. Значит, будет плавать в ней среди других, которые не захотели – или не смогли – бороться за жизнь. Вдруг среди злобных лиц мелькнуло одно – очень знакомое. Светлые косы лежали венцом вокруг головы. Серо-голубые глаза смотрели печально и встревожено. - Селина, - сказал он, чувствуя, что вода сейчас наберется в нос и рот. - Вы узнали меня, виконт? Значит, вам стало легче, и я этому очень рада. Девушка сидела возле его постели, гладя тонкие холодные пальцы юноши. Он слабо улыбнулся ей. - Все хорошо, я с вами, - сказала Селина, - вы обязательно поправитесь. - Ради вас, - ответил он, чувствуя, что глаза опять слипаются. Теперь не было мутной реки и злобных утопленников. Был старый парк с вековыми деревьями, с которых медленно, кружась под ветром, падали осенние рыжие листья.