Почему?

       — Гарри, почитай мне сказку…        Он кажется удивлённым, косится на неё тёмным мрачноватым глазом. Гарри мало кому нравится с первого взгляда — по многим причинам, в том числе и из-за этого его выражения. Но она-то знает, каким он на самом деле может быть весёлым и забавным. Её не проведёшь.        — Ну, я думал, что ты уже не интересуешься сказками… Я имею в виду, ты такая серьёзная… Наверное, я просто плохо разбираюсь в людях. А какую тебе?        — Со счастливым концом.        — Хм… ну ладно. Сейчас поищем какую-нибудь очень хорошую сказку… О, кажется, нашёл!        Гарри перелистывает шелестящие страницы длинными пальцами. Детская книжка в его руках кажется маленькой и немного ненастоящей.        — Однажды, в одном далёком-далёком королевстве…        Она поудобнее устраивается у него на плече. Оно такое тёплое и уютное. Рядом с Гарри всегда уютно. Наверное, кому-то другому при слове «уют» приходит на ум пузатый чайник на плите, мягкие плюшевые мишки и пухленькая старшая родственница, такая же сдобная, как и булочки, которые она печёт. Яркий образ, не правда ли? А вот ей всегда представляется длинный и тощий Гарри с худыми, но такими родными и навевающими дремоту плечами. Они угловатые и потому не очень удобные, но это не важно, совсем не важно. Можно смотреть на его бледные руки, на худые пальцы, переворачивающие страницы, а можно закрыть глаза и слушать тихий книжный шелест, ровное дыхание и звуки его голоса, иногда мягкие, иногда резковатые — даже тогда, когда Гарри читает вслух детскую сказку, он не может побороть свою вечную эмоциональность. Но ей это совсем не мешает, напротив, ей тепло и хорошо рядом с ним. Так и хочется совсем расслабиться и уснуть…        Он чувствует, как ворочается у него на плече маленькая голова, и смеётся.        — Не возись так, Иб, мне щекотно! Послушай, тебе точно удобно? У меня же не плечо, а сплошная кость.        Ну и что, что кость. Это самое подходящее для сна плечо в мире. Настолько подходящее, что с ним совершенно не хочется расставаться.        — Постой, да ты, кажется, спишь?        — М-м…        — Ой, я тебя разбудил… Извини… Мне отнести тебя в кроватку?        О, неуклюжий Гарри.        — Я только чуть-чуть задремала. А что случилось потом?        — Потом? Ну, и тогда король…        Жёлтый свет от лампы падает ему на лицо. Под не закрытым густой чёлкой блестящим глазом виднеется усталая тень. Хотя Гарри уже взрослый, он всё ещё учится, только уже не в школе, а где-то в другом месте, и сейчас ему приходится несладко. Учёба трудная, Гарри мало спит… Ей так жалко его, что она тяжело вздыхает.        Гарри слышит это и тревожится.        — Что-то не так?        — Нет, всё хорошо. А что же было дальше?        Он успокаивается и продолжает читать, а она смотрит на него и подавляет желание дотянуться и потрогать пальцем кончик его острого носа. Он почему-то так и притягивает к себе её внимание. Останавливает её только мысль о том, что же подумает Гарри, если она посреди для неё же организованного чтения вдруг схватит его за нос.        — …злая колдунья была побеждена, и храбрый рыцарь вернул королю и королеве их дочь…        — И они поженились?        — Кто? — сбивается Гарри.        — Принцесса и рыцарь, — нетерпеливо отвечает она, недоумевая, зачем спрашивать, если всё и так ясно. Не на злой же колдунье жениться храброму рыцарю.        Гарри быстро пробегает глазами строчку и хмурится.        — Нет, про свадьбу здесь ничего не сказано. Странно. Обычно ведь и впрямь женятся…        — Какой же это тогда счастливый конец, — говорит она, и голос у неё почему-то слегка дрожит. Она так хотела, чтобы они поженились!        — Тебе не нравится сказка? — спрашивает погрустневший голос.        Она поднимает глаза и видит, что Гарри расстроен. Лицо у него виноватое, углы губ опустились, и блеск тёмного глаза как будто потух. Он ведь так старался сделать ей приятное — а теперь вот оказывается, что у него не получилось.        Вмиг и прекрасная принцесса и доблестный рыцарь оказываются забыты. Она обидела Гарри, расстроила его, а ведь он и так часто устаёт, и ему нужно много отдыхать, а не читать надоедливым девочкам глупые сказки…        — Гарри, извини, пожалуйста! Это очень хорошая сказка, и конец у неё счастливый… — говорит она, пытаясь утешить его. Потом, не выдержав борьбу с собственной честностью, добавляет: — Ну, может быть, не совсем… — и сразу же поспешно исправляется: — …но она всё равно очень хорошая!        Гарри растроган её искренним беспокойством. Он улыбается ей, и эта лёгкая, тёплая улыбка как будто бросает на неё солнечный луч — во всяком случае, ей становится так же тепло, как если бы она грелась на солнышке. Смеющийся тёмный глаз смотрит на неё, весело поблёскивая.        — Правда? Я рад, что тебе понравилось. Хочешь, я прочту тебе ещё одну? Или тебе больше хочется спать?        Какой же он всё-таки добрый. И тёплый. И уютный. И никогда на неё не обижается. И чёлка у него такая красивая и длинная — словно у лошади. Какая у него мягкая улыбка, и острый нос, и блестящий глаз, и усталая тень под ним…        Её накрывает странное, щемящее, тёплое и очень нежное чувство. Оно такое сильное, что от него почти больно. Не в первый уже раз это происходит с ней — но раньше она всегда могла сдерживаться, а сейчас почему-то нет.        — Гарри…        — Что такое?        — Наклонись ко мне, пожалуйста…        Детские руки обнимают склонённую голову с растрёпанными волнистыми волосами.        …Какая у него щека — тёплая и мягкая, хотя и немного впалая.        — Иб…        И изумление на таком родном и привычном лице.        — Иб… зачем ты это сделала?..        Она отворачивается с детской обидой, безуспешно пытаясь удержать нечаянную слезинку.        Ну почему он не понимает?