Илиас

— Аристин, я не желаю вам зла, но вы должны уехать из нашего дома. Я не знаю куда, но здесь опасно, для вас и для нас. Вы сами видите, что сейчас творится! — Вижу, тетя Ингрид, я не слепой. Но куда я пойду, с детьми, зимой? Нас схватят на первой же станции. — Я дам вам денег! — тетка заламывала руки, но Аристин был непреклонен. Это один из домов Илиас и он имеет право пользоваться собственностью клана, потому что теперь является его главой. Позавчера, по всем каналам, транслировали убийство Ингера и Матильды Илиас. Дед смеялся в лицо повстанцам, а бабушка стояла прямо, рядом с мужем. Потом им закрыли лица белой тканью, не выдержали гордости Десятки. Когда Аристин пришел в себя, поняв, что теперь у него нет возраста и он старший, и что скоро его очередь на смерть. Они не смогли арестовать отца, но получили деда, следующее место у стены для Аристина. Вся страна бесновалась, разрывая Десятку в клочья, еще не понимая, какое будущее готовит для себя. — Мне не нужны ваши деньги! Мне нужен приют для девочек, надежный. — Из-за твоего упрямства убьют нас всех! Ты не думаешь об этом, щенок, но у меня тоже дети! Вы Илиас, конечно. Ты бы хоть башку побрить догадался! Может еще и Ожерелье покажешь?! Из-за тебя мы все под расстрел пойдем! — Надо будет — покажу. У вас истерика, тетя. Я глава клана и могу распоряжаться его имуществом. — Сопля ты зеленая, а не глава! Еще молоко на губах не обсохло! — тетка уже орала, холеное лицо некрасиво покраснело. — Твоего ничего тут нет! Два месяца на шее сидите! Хватит, убирайтесь! Теткин муж, Олле, виновато смотрел на Аристина, но сделать ничего не мог, всегда был подкаблучником. — Хорошо. Мы уйдем, — угрозы бесполезны, и он не может спорить четыре часа подряд. — Марта, Анника, прежде чем собирать вещи, слушайте внимательно, что я сейчас скажу. Он стоял, прямой и высокий, шестнадцатилетний мальчик и говорил страшные слова: — Ты, Ингрид Рикар, больше не Илиас. Я, Аристин Илиас, первый сын и прямая ветвь, лишаю тебя имени, прав, привилегий и обязанностей Дорогой крови. Без возврата. Пусть твои дороги не совпадут с нашими дорогами, пусть твой род покоится на другом кладбище, пусть твоя кровь уйдет в воду и землю и станет пустой. Ваши слова будут лживы, и никто не поверит вам. Я сказал — ты услышала. — Сопляк! Мразь! — Тетя Ингрид кинулась на него, метя в лицо пальцами, но ее успел оттащить муж, побелевший от ужаса случившегося. Он, приведенный в род, стал Илиас больше, чем женщина прямой крови. А теперь их прокляли. — Ты опять плохо спал, — Марта расчесывала Аристину волосы, — снилось что-то? — Тетя Ингрид, — этого было достаточно, Марта поймет. — Тьфу на нее. Интересно, где она сейчас? Без фамилии. Ты не передумал в поселок ехать? Не передумал. Нужно ехать в лагерь, к Самиру и тетке Викки. Окончательно передать вагончик-дом Самиру, который наконец-то завел себе девушку. На кухне за небольшую сумму Аристин набрал бутербродов, потому что в гости с пустыми руками ходить негоже. Чек из книжного магазина был уже у Эрлинга. Потрачено триста. Несколько учебников для школы, вероятно сестрам; одна детская книга и, наконец, то, что и ждал Эвер — учебники по химии, биологии для поступающих; университетские издания, стоившие больше половины суммы, указанной в чеке. Еще мелочь — несколько тетрадей, авторучки. Ничего лишнего, никаких книжек с фантастикой и детективами, которые обычно читают юноши возраста Аристина. Отчет Бриана Евходи тоже радовал сверх меры: «Редкостно добросовестный работник, не прогуливает, аккуратен, честен, свободное время проводит с сестрами, младшую водит в поликлинику». Даже, выходит, с девушками не гуляет. При такой-то внешности удивительное дело. Просто образец самоотверженности и трудолюбия. Очень красивый образец, надо сказать. Несколько фотографий, сделанных в последние дни, доказывали это. Аристин Илиас моет пол в зале кафе — лицо серьезное, губы сжаты в нитку, волосы убраны. А вот он гуляет с сестрами в парке — ясная, светлая улыбка, на плечах ворох темных кудрей. Хватит ходить вокруг да около. Да и обстоятельства торопили. Очень торопили. — Тебя не узнать! Городской прямо! — Самир был искренне рад Аристину. — И девчонки как выросли! Ну, рассказывай! — Да чего рассказывать? — засмущался Аристин. — Живу, работаю. Марта в школу пойдет, Аннику лечим. Пока, все равно молчит, правда. Регистрацию получили. — Тут до сих пор обсуждают, как тебя с прошлого раза видели. А сейчас от зависти подохнут совсем. Ты в дом-то проходи, твой же еще пока. Я тут переделал кое-что, правда. Эдна придет, познакомлю. К старосте сейчас пойдем? — Пока не хочу. Нам же вместе надо? — Какое богатство! — тетка Викки раскладывала принесенную Аристином еду. — Вот и стоило так тратиться? — Я не переплатил, — улыбнулся Аристин, — у нас постоянно они остаются, работники разбирают. Вот и мне досталось. — Это тогда правильно, нечего добро зазря переводить. А тут вообще нынче жизни никакой нет, Ари. Полиции почти в два раза больше платим, за жилье тоже подняли. Так что вовремя вы съехали. — Да уж, и так еле-еле тянули… — вздохнул Аристин. — Самир, ты все на стройке? — Все так же, и деньги те же. Устаю как собака. Стройка-лагерь-стройка! Пришел, пожрал и спать. Никакого просвета! Один выходной и зарплата твоей меньше. Аристина неприятно царапнуло. Да, теперь он знал, кто подарил ему работу, но разве он просил, напрашивался? — У меня тоже один выходной. И весь день со шваброй и тряпками, еще ящики таскаю, когда привозят с фабрики, — обиду не удалось скрыть. — Вот сразу в штыки, — улыбнулась тетка, — как всегда. Ты, кстати, имей в виду, про тебя тут спрашивали, приезжали к старосте. Жена его проболталась. Кто, не сказали, но вроде не даленцы. Спросили, кто таков, чем занимаешься, откуда приехал, что за семья. Козел наш все сразу и выложил. Те денег на стол кинули и уехали. И во что ты влез, все-таки? Аристину вдруг стало холодно. Что за люди? Откуда? Не даленцы. Но мало ли, могли и нанять. Или это кто-то от господина Эрлинга разнюхивал? А если даленцы? Если его до сих пор ищут? — А, явился! Давно не было! Все недосуг? — встретил староста. — Да, не до них, — ответил известным анекдотом Аристин. — Я хочу переписать свой вагон на Самира. Где расписаться? — Ну да, ты у нас теперь крутой. Такие как ты, всегда вылезут! — такой ненависти в голосе от старосты Аристин еще не слышал. — С бандитами работаешь теперь? Знал бы отец, ремнем бы отодрал или как там у вас принято?! Авторучка переломилась в пальцах. Как он смеет, как он может говорить об отце?! — Знал бы отец, вы бы уже давно с червями разговаривали! — прошипел Аристин, ставя подпись обломком. Швырнул и вышел. Он больше сюда не вернется. Лучше любая лачуга в Нуве, чем этот миграционный лагерь. И с Самиром лучше где-нибудь в другом месте встретиться. А Илиас сюда не вернутся. Домой вернулись под вечер. Марта трещала безумолку, взбудораженная свиданием с подружками. — А Сильва аж позеленела, когда я сказала, что мы теперь и в парк ходим и книги покупаем! Спрашивала, есть ли у тебя девушка. Я сказала, что есть! Так ей и надо! — Ну и зачем врать?! — спросил Аристин сестру. — Теперь-то тебе какая разница? — Захотелось. Вот так у Марты всегда. Человек желаний. Хочет — будет доброй и заботливой, а не захочет — то никто не заставит. Если бы Аристин так умел, но его желаний никто не спрашивает. Он обязан. Кафе уже закрывалось, и Аристин подумывал, что стоит вынести мусор, чтобы не делать этого с утра. Но постучался Хагин: — Ари, зайди к Бриану. Зовет. — Садись, — владелец кафе указал на стул. — Ты знаешь, кто такой Эрлинг Эвер? Аристин только смог кивнуть. — Отлично. Завтра тебя подменят. Поедешь к господину Эверу, к десяти. Он позвонил и сказал, что за тобой пришлют машину. Не опаздывай и оденься поприличней. Это все. Отдыхай. — Ари, ну что ты завис?! У тебя кровь из носа, не видишь что ли? И вправду, кровь, а он и не заметил. Запрокинул голову. Переволновался. Завтра расплата? На этот раз Аристина привезли не в коттедж, а в офисный особняк, почти в самом центре Нувы. Здесь он был только один раз, когда искал работу, и то с опаской, потому что за бродягами здесь следили внимательнее, чем на окраинах. Никаких вывесок и названия компании, просто вертящиеся зеркальные двери, невероятной красоты девушка в приемной. — Это Аристин Илиас, — представил его девушке водитель. — Проводи в переговорную. Шеф назначил встречу. Аристин почувствовал себя неловко, под оценивающим взглядом девушки. В своем джинсовом костюме и старых ботинках, хоть и начищенных до блеска, он, вероятно, смотрелся как уличный попрошайка возле представительской машины. — Проходите, пожалуйста, — девушка привела его в переговорную комнату, с большим круглым столом и стенами, на которых развешаны фотографии и дипломы. — Присаживайтесь. Господин Эвер скоро освободиться. Вам принести чай или кофе? Если он откажется, то точно будет похож на нищего. — Чай, пожалуйста, — улыбнулся он. К его удивлению, девушка тоже улыбнулась, уже дружелюбно. — Вам черный или зеленый? — Черный. Принесла чай уже другая девушка, судя по униформе — официантка. Небольшая чашечка и крохотная вазочка с печеньем. Печенье Аристин не хотел, а вот чай пил с удовольствием. Рассматривал фотографии на стенах. Везде Эрлинг Эвер, разные встречи, где-то он пожимает руку разным важным людям, где-то просто портреты, например как этот, где он держит на руке ловчего сокола. Какие-то дипломы, благодарности за благотворительность. Но так и неясно, что за дело, которым занимается господин Эвер, не брезгующий парковыми проститутками. А вот от этой фотографии Аристин вздрогнул, и сердце подпрыгнуло прямо к горлу. Все тоже, Эрлинг Эвер жмет руку мужчине в костюме. Только мужчина даленец, не просто даленец, а из Десятки. Глава клана Бекан. Значит, Эрлинг Эвер знаком с кем-то из Десятки и он что-то знает про Дален и обычаи. И значит, фамилию Илиас наверняка слышал. Клан Бекан контролировал финансы и торговлю Хокдалена, и это какие-то деловые переговоры, по торговым делам. И с простым человеком господин Бекан, говорить бы не стал. Отсюда следует, что Эрлинг Эвер птица весьма высокого полета. За этими размышлениями Аристина и застала секретарь: — Господин Эрлинг приглашает вас. Пройдемте. Кабинет был большим, почти как отцовский, только более официальный с безумно дорогой мебелью. Где-то в его глубине за большим полированным столом восседал сам Эрлинг Эвер. — Здравствуй Аристин, ты удивлен, что я вызвал тебя? Иди сюда, присаживайся. Аристин аккуратно утопил себя в глубоком кожаном кресле, стоявшем рядом с Эвером, в самом начале второго стола. — Здравствуйте, — осторожно поздоровался юноша. Он был напряжен, словно перед экзаменом и сердце билось часто-часто. — Тебе нравится работа в кафе? — вопрос был задан так, словно учитель интересовался делами ученика. — Да, это неплохая работа, спасибо, — сумел найти ответ Аристин, показав, что осведомлен о том, что действия Эвера ему известны. — Лучшее, что можно было бы получить. — Надо же, как немного тебе надо, — засмеялся Эвер. — Ну, хоть в парк не тянет и то хорошо. Однако, у даленских аристократов упали требования к жизни, раз и мытье унитазов считается хорошей работой. — Мне теперь выбирать не приходится и это не моя вина, — намек для Аристина был весьма оскорбительным, а проглатывать их он еще пока не научился. — Я благодарен вам за это. Мальчик обидчив, значит, за два года не растерял гонора знати, и умеет парировать удар. Очень хорошо. — Я это ценю. Тем более, что работник ты добросовестный, надо отдать должное. Однако я хотел бы поговорить с тобой о другом, — Эрлинг протянул Аристину кожаную представительскую папку, в которую складывают весьма важные бумаги. — Прочитай это все внимательно. Тебе должно быть интересно. Аристин бережно раскрыл папку, взглянул на первый лист и побелел так, что Эрлинг решал, не нажать ли кнопку, приказать секретарю принести воды. Все написано на далене. Портрет, ориентировка, биография, даже копия об окончании школы. Протокол допроса Ингрид Рикар, протокол допроса Олле Рикар, других родичей. Показания свидетелей, владельца фермы, на которой работал Аристин. Копии документов на сестер, выписки из медицинских карт, документ о регистрации в миграционном лагере. Самый новый, если судить по дате, самый первый в деле датирован чуть более полугода назад. Его ищут, идут по следу, как собаки. «Управление республиканской безопасности свободной Республики Хокдален». Подписи, печати, наверное, даже напечатаны в тех кабинетах, которыми ведал дед Аристина. А теперь его внук проходит по документам как «лицо, представляющее угрозу для свободной республики Хокдален». Так написано в ориентировке. За ним, за сестрами идут по следу. Половину года, если не раньше. В том, что документы не подделка, Аристин даже не усомнился, потому что знал, что в покое его не оставят. — Непрофессионалы, ублюдки и неудачники, деревня. Подчиненные моего отца нашли бы меня за три дня, в самом плохом случае. Но откуда у вас такие документы? И зачем они вам? — спокойно спросил Аристин. Его трясло, но почему-то дрожало все внутри, не вырываясь наружу ни голосом, ни истерикой. — Ого! Я восхищен тобой, — искренне выразил свое удивление Эрлинг Эвер, — чувствуется кровь. Ты гораздо взрослее, чем кажешься, не знаю, плохо это или хорошо. Эти документы стоили мне очень дорого, очень. Но они мне очень нужны. Отгадай, зачем? — Я спросил об этом вас. Мне сложно понять это. Вы сняли меня в парке, отогрели и накормили, дали денег, устроили на хорошую работу, получили эти документы. Значит, я вам зачем-то нужен. Но кроме моего происхождения у меня других достоинств нет, и даже оно не моя заслуга. И сейчас от моей фамилии можно получить больше неприятностей, чем выгоды. Мальчиком нельзя не восхититься, трудно поверить, что это говорит восемнадцатилетний миловидный сопляк, а не мужчина с большим жизненным опытом и умением руководить. Очень умный мальчик, очень. Список талантов Аристина Илиас просто растет на глазах. — Ты прав, в твоем возрасте уже сложно верить в зимнего старца, а уж тебе тем более. Скажем так, я заинтересован лично в тебе, Аристин. Как ты понимаешь, я ворочаю немаленькими делами, и у меня хорошо подобранная команда, в которой кто-то или что-то постоянно меняется. В эту команду люди попадают не просто так и не за красивые глаза. Хотя, твои глаза, конечно, могут сыграть и решающую роль. Поверь, в том парке ты смотрелся, как бриллиант среди щебенки, поэтому, кстати, к тебе никто и не подходил: сразу было понятно — по ошибке парень зашел. И деньги тебе были нужны не на наркотики или другую отраву — я посмотрел потом чеки. Аристин вспыхнул от возмущения. За ним, оказывается, следили! — И на работу тебя устроили, чтобы посмотреть, действительно ли она нужна тебе, чтобы выжить. Оказалось, что действительно, ты пашешь добросовестно, так, что даже Бриан придраться не может. Такие люди, как ты, Аристин, умеют добиваться многого, очень многого. А в тебе еще и течет такая кровь, что ты просто обязан вылезти из дерьма в которое попал — твои качества отточены веками и воспитанием. И я не намерен выпускать такого человека из виду, или отдавать этим вашим революционерам, чтобы они сначала вытрясли из тебя все родовые тайны, а потом расстреляли. Я предлагаю тебе соглашение. Мальчишка слушает как завороженный и не верит. Все равно не верит. Но ему простительно, верить он еще не скоро научится. — Какое? — это что-то невероятное, то, что говорит Эрлинг. Чем он может быть интересен такому воротиле? Тем, что умеет хорошо убираться в сортирах и мыть пол? — Я беру тебя и твою семью под свою защиту, обеспечиваю вашу безопасность, образование, условия жизни, а взамен ты, Аристин, когда закончишь университет, работаешь на меня. У тебя, Илиас, теперь нет государя, и я хотел бы получить твое слово верности. Такие, как ты, не предают. — Иными словами, я беру у вас в долг, потом возвращаю? — Аристин запутался окончательно. — Ну, почти, с той разницей, что я вкладываю в тебя средства, чтобы получить прибыль потом. Прибыль для всего моего дела. — Я все равно наверно чего-то не понимаю, — осторожно сказал Аристин, — мне слишком сложно в это поверить. И, я собрался поступать в тот университет, выпускник которого вряд ли сможет работать в бизнесе. Какого же рода работу я буду делать для вас? — Ну, судя по той книге, что ты обронил — это медицинский? Если не секрет, то какая специальность? — Хирургия. — Ого! Ты серьезен. В принципе, я работаю и с медициной. Посмотри на свои дела реально, Аристин. Ты бьешься как рыба об лед. На тебе двое детей, которых нужно учить-кормить-одевать, на это уходит твоя зарплата, обучение на курсах стоит недешево и тебе придется копить даже не год, а тебе не семнадцать, когда поступают в университет. В лучшем случае, будет двадцать, когда ты поступишь. Если поступишь, потому что к этому возрасту подрастет твоя младшая сестра, которой тоже понадобится учиться. И у тебя нездорова вторая сестренка. Ты свое ярмо будешь тянуть до тех пор, пока твои сестры не выйдут замуж. Но к этому времени университет тебе не понадобится, и ты загубишь свои таланты, будучи рабочим, а если ты к этому моменты еще и женишься, то твой круг мучений начнется заново, родятся дети и все пойдет по-новому. И это я еще не затронул того, что ты добыча для спецслужбы Хокдалена. Тебя найдут, рано или поздно и ничего хорошего, ты сам понимаешь, из этого не выйдет. Вас убьют — всех. Просто потому, что ты Илиас. Если ты слушаешь новости, то знаешь то, что авторитет нового правительства падает, нужна красивая, громкая акция. Тебя найдут, повесят на тебя, например сговор с нувскими спецами, и расстреляют, показав это по всем каналам. Красивый фильм получится, последний аристократ Далена с чистой кровью. Все твое обучение-проживание для тебя и сестер — это небольшая сумма для меня, поверь, очень небольшая. Вот эти бумаги, Эрлинг небрежно поворошил папку, стоят дороже. Взамен я получаю тебя — работника, одна фамилия которого уже гарантирует то, что это неплохой работник. Моего влияния хватит, чтобы оградить тебя от псов нового Хокдалена. Мальчишка ищет подвох, просто судорожно думает, старается. Ищет. Конечно, мальчик, он есть. Как же без этого? Мне не столько нужен работник, сколько именно ты, Аристин. Как же, он, однако похорошел за последние месяцы, просто загляденье. Аристин молчал. Все так странно. Ему предлагают защиту в обмен на слово, словно один князь переманивает рыцаря от другого. Так уже было с Десяткой, когда десять изгнанных родов нашли приют в Хокдалене и стали служить тем, кому были нужны. И все равно, как в сказке. Добрый дядюшка Эвер. — Я бы на твоем месте тоже бы не верил, — кивнул Эрлинг, — и все-таки… Я жду твоего решения. — Оно нужно сейчас? Я бы мог заработать сам, устроился бы в хоспис. Я бы попытался, чтобы ничего ни у кого не просить. Но я не знаю, что делать с ними, — внезапно прорвалось у Аристина. — Я уже отвык получать что-то даром. Я могу подумать? — Можешь. Удивительно, ты даже сейчас подтверждаешь свою кровь. За триста пятьдесят ты был готов отдать свое тело, а свое слово не отдаешь и за жизнь, — Эрлинг открыл ящик стола, протянул Аристину что-то блестящее. — Вот телефон. Там два номера: под первой цифрой мой — прямой, под второй — моей охраны, она предупреждена. На второй ты звонишь в случае любой опасности, на первый — если примешь решение. Я думаю, суток тебе хватит, посоветуешься с сестрой, подумаешь наедине сам с собой. Ничего дурного я тебе не предлагаю, мое слово тоже кое-чего стоит. На этом пока закончим. Думаю, что до встречи, Аристин Илиас. Тебя отвезут домой. И я бы не советовал тебе много гулять по улицам. Аристин аккуратно взял крохотный аппарат, наверняка стоящий больше, чем он зарабатывал за полгода. — До свидания, — попрощался юноша. Изумительное, невероятное существо. Просто принц из старых детских сказок — благороден, честен, прекрасен. Осталось только дождаться звонка. Аристин позвонит, если не ради себя, то ради сестер. Иногда долг превыше чести.