Илиас

Следующие дни превратились для Илиас в череду сплошных поездок, встреч, покупок и беготни — госпожа Эрна не оставляла ни на минуту никого из крохотного семейства даленцев, и от этого больше всего была в восторге Марта, которая с энтузиазмом приняла участие во всей деловой суете, вплоть до выбора одежды Аристину. — Ну чего ты мямлишь все! — она хлопнула толстенным каталогом ему по коленям. — Бери, пока дают! Что ты с одними джинсами делать будешь? Я бы и черные и синие брала, и еще те, светлые! — Она права, Аристин, — ему все-таки удалось настоять на том, чтобы госпожа Эрна называла его на «ты» и по имени, — ограниченность выбора создаст потом определенные трудности. Давай закажем так, как советует Марта. — Хорошо, — он покорно согласился. Никогда не умел покупать себе одежду, тут, наверное, и вправду решат лучше, чем он. Аристин оживился лишь тогда, когда его привезли в Университет, записываться на подготовительные курсы. Именно когда он поставил подпись на договоре, тогда и понял окончательно — все по настоящему: договор с Эвером Эрлингом, своя спальня, машина и снятая с его плеч обязанность по обеспечению сестер. Он будет учиться, и лучше у него будет одна пара штанов, чем он откажется от дополнительного курса. Он выбрал все, что можно было: подготовку по языку, биологии, химии, несколько специальных дисциплин, для особо заинтересованных учеников, но единственное, в чем он пошел против требований Эрлинга — вместо дорогих, маленьких групп по три-четыре ученика, он выбрал общие, там, где было тридцать человек. Оправдание он найдет: «Массовое обсуждение вопросов помогает лучше понять тему», — можно было сформулировать так. По расписанию получилось так, что занят был каждый день из шести учебных, почти с утра до вечера, но это только добавляло остроты в предвкушение Аристина. Настоящая учеба, с тетрадками, карандашами, доской с мелом, лекциями и оценками. У него будут домашние задания, а не оттирание чужих унитазов и вынос мешков с объедками, не мытье лестниц и полов. Он будет пользоваться учебниками, компьютером, ходить в библиотеку. А потом будут экзамены. О том, что он может не поступить, он даже старался не думать, ведь тогда, наверное, придется вернуть Эрлингу все потраченное. А сами курсы стоили запредельных для Аристина денег, не те жалкие восемь тысяч, на которые он рассчитывал раньше, а более двадцати. Безумные деньги и вряд ли долг удастся отработать задницей. — Ты уверен, что мы записали все нужное? — спросила Эрна, когда они садились в машину. Аристин держал в руках договор и бумажку, где они записали все то, что понадобится: количество тетрадей, список необходимых пособий и учебников, расписание. — Уверен, — кивнул головой Аристин, сразу почувствовавший себя самоуверенным и значимым. Он теперь не просто так, а будет занят делом. — Хорошо. Одним вопросом меньше, — улыбнулась администратор, — Поехали обедать, потом я отвезу тебя в клинику, у нас на три часа назначено. — Зачем в клинику? — занервничал Аристин. — Указание господина Эрлинга. Он хочет, чтобы ты сдал анализы и, если необходимо, поправил свое здоровье. У нас будут терапевт, психолог и лаборатория. — Мне не нужен психолог, — отрезал Аристин. — Я здоров. Я благодарен, что наняли психотерапевта для Анники, но мне это не нужно. — Откуда ты знаешь? Ты врач? — прищурилась Эрна. — Это всего лишь прием у врача, Аристин, тебя никто не заставляет раскрывать душу. Эрна его обманула. Это был не просто врач, Аристин вытерпел все: анализы, тесты на зрение и память, допросы терапевта, но прием у психолога был похож на пытку. Бесконечные опросники с идиотскими вопросами, странные беседы и постоянные провокации: «Что вы думаете о современном политическом строе Хокдалена?»; пинки ниже живота — «Как часто вам снится мать?». Желание избавиться от настойчивого пожилого доктора с приторно-ласковым голосом было почти нестерпимым. — Я думал, он от меня не отстанет, — пожаловался в никуда Аристин, когда вечером ехали домой. — Это профессор, он один из лучших кризисных психологов, попасть к нему — большая удача, вообще-то, — поддразнила его администратор. Юноша ей нравился, не как мужчина, — конечно красивый, но еще, по сути, подросток, — а как подопечный, в меру капризный, рассудительный и заинтересованный. — Это было излишне, в таком случае. — Подожди результатов, а там посмотрим. Он напишет нам заключение и все станет ясно. Ладно, на сегодня все, поехали домой. Домой. За те несколько дней, которые провел Аристин в доме Эрлинга Эвера, он привык называть это место домом. Комната казалась вполне уютной, хотя он пока испытывал еще чувство робости и даже ни разу не включил ноутбука или стереосистемы. Но сразу нашел лучшую полку для того, чтобы поставить дорогие сердцу фотографии, или полюбил кресло около окна, где было уютно читать. Ему показали весь дом, пояснили, что, где находится, лично господин Эвер рекомендовал ему посещать спортзал и бассейн, что находились в подземном этаже, где кроме этого были миникинотеатр и сауна, которыми тоже разрешили пользоваться. Еще Аристин узнал, что есть дают не только в установленное администратором время, но всегда можно перекусить на кухне, налить себе чаю с печеньем. Марта тут тоже уже освоилась вовсю, став любимицей повара — разве кто-то откажется покормить несчастную девочку-сироту? И с Мартой тут же встал один из самых тяжелых для Аристина вопросов — выбор школы. Естественно, о благотворительной школе уже не могло быть и речи, но там было уже оставлено место для Марты Илиас, а до учебного года осталось всего четыре дня. Наверняка все классы уже заполнены и вдруг Марта не найдет место? — Вот глядите, — Эрна разложила перед ними бумаги, — это лучшие четыре школы Нувы. Две в системе пансиона, закрытые, для девочек — там учатся дочери бизнесменов, политиков и знаменитостей, те, кто мечтает об аристократическом образовании и две открытые, где вы просто ездите на уроки и дополнительные занятия, они тоже считаются элитными. — Мы бы и попроще обошлись, — нахмурился Аристин, который уже в уме складывал все те деньги, что потратил господин Эвер на его семью. — Элитой мы были в Далене, а тут так, сбоку припека. — Не слушайте его, — вмешалась Марта, — Аристин опять включил зануду. — Глава Илиас тут я, — сухо поставил на место сестру Аристин, — и пока я решаю, где тебе учиться. Какая из этих школ дешевле, госпожа Эрна? — Они равны по стоимости. По законам Нувы для разных категорий учебных заведений есть своя цена и каждой категории она одинаковая. Тут надо смотреть по тому, что предлагают эти школы. Те, что с пансионом больше рассчитаны на то, что если девушка будет продолжать обучение, то это будет либо университет искусств, либо косметологическое отделение медицинского университета. Но если Марта хочет стать экономистом, юристом или математиком — то нам следует выбрать открытые школы. Еще стоит учесть, что когда Анника поправится, то ей будет лучше всего учиться рядом с сестрой, в одной школе. — Само собой, разумеется, — Кивнул Аристин. — Но есть ли в этих школах места? — Для подопечных господина Эрлинга места найдутся всегда, — улыбнулась Эрна. — Я хочу пансион. Я читала книги, там такая романтичная обстановка, — Марта цапнула себе проспект одной из школ. — Смотри, Ари, там и конюшня, и танцы! Здорово! Как будто его ударили под дых. Обрушилось еще одно чувство, которое он считал незыблемым — целостность семьи: он, Анника, Марта. Никто из них за два года и помыслить не мог о том, чтобы расстаться хотя бы на сутки, не делать что-то сообща, не делить на троих скудную пищу. Они пережили столько, держась друг за друга, любая мысль о том, что девочки могут попасть в детский приют была ужасом для них. Анника, которая так зависела от брата и сестры, но любила больше Марту, возившуюся с ней постоянно. А теперь, Марта хочет их бросить? — Ты это серьезно? — не поверил он. — Ты хочешь жить в школе? — А что тут такого, чего ты так обалдел? — пожала плечами Марта. — Там есть все, что я хочу. Мне потом поступать на актерский, не всем же докторами быть. А Эрна говорит, в этой школе так и учат. Я буду к вам приезжать на каникулы. — То есть ты вот так просто, бросишь меня, Аннику? Меня ладно, но ты подумала об Аннике? Как ей будет? А если что-то случиться? За нами и так охотятся? Как мы потом искать друг друга будем? Нет. Я запрещаю тебе это. — Да что ты? И что ты сделаешь? Проклянешь, как тетку Ингрид? Очень напугал старыми бреднями! Ари, мы уже в Нуве и нам не надо больше побираться, очнись! Он и не заметил, как вышла Эрна, оставив брата и сестру одних. — Это не наши деньги, Марта, ты рано расслабилась! И ты вот так легко бросишь Аннику? — Ну и что, что не наши? У господина Эрлинга их столько… К тому же, ты-то у него останешься! Анника, Ари, она будет тут, ее будут лечить и потом она пойдет в ту же школу, и мы будем вместе. — Я даже не могу себе представить… — тихо сказал Аристин. — Не могу. Мне страшно. А вдруг завтра что-нибудь снова случится? Как тогда? Нам же чудом повезло, что мы вместе во второй машине ехали. Нет. Я запрещаю тебе уезжать. — Ты боишься, а я должна страдать? — уже готовая пойти на компромисс, Марта взвилась снова. — Я тоже хочу учиться, Ари, пока есть возможность! А то ты ловко хочешь — себе понабрал курсов, а я должна брать чего осталось? — Хочешь, — Аристин взглянул ей в глаза, и Марта невольно опустила голову, — я соберу наши вещи, расторгну договор, и мы уедем в — миграционный лагерь? Не в кафе, я потерял там работу. В лагерь. И никто не будет учиться, все будет по справедливости. Я буду снова таскать ящики, искать место на стройке, если меня не убьют, а ты и Анника, если доживете до четырнадцати, тоже пойдете работать, например прачками. Устраивает? Подумай об этом! Чужие деньги никогда не доведут до добра! Они тут всего несколько дней, а он уже теряет свою семью. Марта слишком быстро забыла обо всем, о том, что нужно держаться всем вместе. — Подумай об этом хорошенько! — от ветра, поднятого хлопком двери, бумаги взлетели на столе. Мальчик очень расстроен, это видно сразу. Старается, отвечает на вопросы, хотя и невпопад, но лицо нервное, напряженное. Эвер уже знал, что между Илиас случилась ссора, но вмешаться бы не мог ни в каком случае. Разберутся сами. Аристин и не прав отчасти, и понять можно каждого. Девочке хочется свободы от властного брата, хочется подруг, красивой одежды, романтики и школьного мира, а тут рядом живой пример даленского героизма в виде Аристина и больная сестренка. Мальчик до дрожи боится потерять свою семью, которую чудом сберег, держится за нее, не понимая, что делает больно и себе и другим. Завтра придет психологическое заключение из клиники, но кое-что было понятно и без профессоров. Да и у самого Эвера было не совсем радужное настроение. Две ночи с Ятвардом, надоевшим до ломоты в зубах. Все то же жеманное кокетство в ожидании щедрой подачки, хвастовство очередным контрактом, полученным не без влияния любовника. Фотомодель, манекенщик, избалованное вниманием прессы и поклонников создание, помешанное на роскоши, легких наркотиках и сексе. Три года назад, когда смазливый красавчик зацепил его на презентации ночного клуба, это казалось приятным коктейлем из чувств, подарков, ночей, экзотики, но теперь было пресной картонной декорацией к обязательным атрибутам жизни денежного мешка, полумафиози-полубизнесмена. А Ятвард, одного поцелуя которого ждали многие, был ничем не лучше любого мальчишки, которого можно подцепить на улице, — лишь цена побольше. Эта ночь, например, стоила оставленной на туалетном столике лимитной карты на сто тысяч. Сто тысяч для Ятварда — это почти ничего, шмотки, наркота, косметика; для Аристина Илиас — несметное богатство: учеба в университете для него и сестер, хороший психолог для его младшей сестренки. А если вспомнить, сколько раз ночью он представлял вместо блондина Ятварда чернокудрого Аристина Илиас, то цена вовсе покажется смешной. Аристин — бесценен. О таком ноутбуке Аристин и не мечтал никогда. Дома у него был мощный компьютер, но с тех времен прошло много времени, и техника успела измениться. Но такая машина наверно была одной их самых навороченных даже по нынешним временам. Все установлено — текстовые редакторы, графика, звук и даже есть сеть. Сеть! Это значит, зайдя на поисковый сайт, он может посмотреть все, что его интересует? Новости о Далене, узнать все, что случилось после его бегства из страны. Он так много пропустил, не имея возможности даже покупать газеты. Что там делает новое правительство, его не интересовало совсем, а вот может он узнает о тех, кто остался в живых? О тех, кого он знал? И, может там написано о родителях, может их похоронили, если не со всеми почестями, то хоть по-людски? Сейчас он чуть-чуть посмотрит, потому что уже поздно и хочется спать, а завтра вечером поработает как следует. — Ари, ты не спишь? — Марта неслышно вошла в комнату, без стука. — Как видишь, — как же Аристин был зол на сестру! Потрясающая безалаберность и эгоизм! — Ты все равно не прав, Ари. Ну, какая разница та или эта школа? Просто пансион мне больше подходит! — Аристин даже не повернулся, уткнувшись в монитор. Надежды не оправдались, извинений не будет. — Действительно, какая разница? Уехать, оставив меня и сестру или чуть напрячься в обычной школе. Тебе совсем без разницы? — горечь разочарования скрыть не удалось. — Ты еще расплачься, — уколола Марта, — ты же у нас самый взрослый. Ари, ты, значит, привез нас сюда, и теперь будешь делать как тебе удобно? Тебе и учеба, какая хочешь, и чтобы мы всегда были под присмотром, и чтобы господин Эвер был добрый? А мы тут, значит, как приложение?! Будем делать только то, что ты скажешь? — Да, а что, есть варианты? Я старший в Илиас. — Ты точно идиот. Дедушка был прав, что из тебя выйдет очкастый зануда. — Думай, как хочешь. Я отвечаю за вашу безопасность. — Тогда ты совсем придурок. Сам подумай, пансион уж точно лучше, чем обычная школа охраняется! Туда так просто не войдешь. — Язык придержи! — обронил Аристин, задетый. — И что? Дело не только в этом — Анника останется без тебя. Ты подумай о ней? — Я с ней говорила! — засмеялась Марта. — Это ты у нас только сюсюкаешься, думаешь, что она дурочка и ничего не понимает — все она понимает. Она ж с тобой останется, а потом, ко мне приедет. Ей нравится рисовать, вот и будет в пансионе учиться. — Делай что хочешь, в самом деле, — Аристин все же повернулся на кресле, и Марта даже отступила на шаг, настолько лицо брата казалось чужим и уставшим. — Я не могу так больше. Я всегда крайний для вас — можно обзываться, давить на жалость, но я всегда вам обязан, просто потому что вы девчонки. Пока вы не выйдете замуж, как приговоренный. Я ничего для себя лично за эти два года не сделал, Марта. Я как машина — найти работу, еду, деньги. — Ну, прости, мы не знали, что для тебя такая тяжесть. Тебе было бы легче, если бы мы с Анникой ехали вместе с мамой и папой? Да? — Ты сейчас поняла, что сказала? — Аристину было трудно справиться с собой, не закричать от муки, от того страха, жившего в нем с самого первого дня сиротства. — Ты хорошо это поняла? Я действительно заслужил такие слова? Марта испугалась и сама, своих страшных слов. Она же не хотела. У Ари лицо, как будто он сейчас заплачет, а потом никогда-никогда не заговорит с ней, проклянет, как тетю Ингрид. И как бы она не храбрилась, то проклятие было жутким. — Я не хотела, честно, Ари! Но нам тут тоже… Мы как будто довесок к тебе здесь. Эверу же ты нужен, а мы так, бесплатно достались. Ну, прости, я глупая, знаю, — Марта обхватила его, почти садясь к брату на колени. — Нам и вправду лучше в пансионе: и тебе тут проще будет, и мы свое получим, хоть чуть-чуть. Мне так хочется школы, подружек… — Если так, то лучше мы уедем отсюда, я откажусь от контракта, — уже забыл злые слова Аристин, обнимая сестру. — Мы будем вместе, придумаем что-нибудь. — Не начинай снова, Ари, — иногда ему казалось, что Марте не двенадцать, гораздо больше, — у нас сейчас шанс, давай его используем. Мы все равно Илиас. — Ты будешь мне звонить каждый день и Аннике тоже! — он снова включил грозу в голосе. — Конечно! Ты самый лучший брат! — Марта от чувств чмокнула его в щеку и вылетела из комнаты. Она уехала через день, почти к самым занятиям. Вопреки опасениям Аристина Анника не плакала, провожая Марту, лишь робко протянула папку, с рисунками, которые неизвестно когда успела нарисовать. И как ни странно, младшая сестра, обретя дом и свои комнаты, действительно стала спокойнее и увереннее, чем раньше, словно этот дом напоминал ей родной. — Все, я тебе позвоню, вечером, как освоюсь! — Марта подхватила сумку и внимательно следила, как водитель грузит два чемодана вещей в машину. — Дядя Эвер, спасибо! — Да не за что, — усмехнулся Эрлинг, уделивший свое драгоценное время столь важному событию. — Грустишь? — спросил он у Аристина, когда машина уехала. — Все будет хорошо. Идем, чаю выпьем. — Надеюсь… — вздохнул Аристин. — Мы никогда так надолго не разлучались. Даже дома. — Все когда-то в первый раз. Это хорошая школа, поверь. А на следующий день начались занятия и у самого Аристина, и ему стало не до грусти. Он, оказывается, совершенно забыл, что такое учиться. Демонстративно, в самый первый раз сев на первую парту, прямо перед преподавателем и оставив за спиной сорок удивленных будущих вероятных сокурсников, он обнаружил, что писать сложно, устают пальцы и полтора часа лекции дались ему весьма тяжело, словно он разгружал ящики. Его почерк, которым он гордился еще в школе, испортился и теперь в новой, едва начатой тетрадке были невнятные корявые буквы. Но он был в совершенном восторге — ему нравилось все: преподаватель по биологии — кандидат медицинских наук, что медленно и важно рассказывал азы науки абитуриентам; аудитория, с обшарпанными поколениями школьников партами; доска с разноцветными маркерами; новенькие канцелярские принадлежности и даже сумка, в которой они были. Ну и, конечно, сама лекция, было невероятно приятно осознать то, что даже крохотный, утерянный в доме Эвера справочник помог ему, и он понимал многое из лекции, если не все. С группой он еще не успел познакомиться, но заметил интерес к себе, со стороны девушек, мимолетно брошенные взгляды и улыбки. И теперь у него каждый день будет наполнен этой неповторимой атмосферой учебы и азарта, всю прелесть которой осознаешь только тогда, когда долго и тяжело работаешь, вместо того, чтобы учиться. Эрлинг Эвер в этот день даже приехал пораньше. В офисе всегда есть заместители, а вот найти повод поговорить с Аристином не о делах еще оказывается нужно постараться. Удивительно закрытый от мира мальчик. Эрлинг уже успел прочитать выводы, составленные психологом, и они его весьма тревожили, он даже перезвонил профессору сам, чтобы получить разъяснения. — А что вы хотели? — удивился психолог, выслушав Эвера. — Все закономерно. Мальчик слишком юн для такой ответственности, перенес стресс, голод. Он совершенно не приспособлен был к улице и то, что выжил — уже чудо. Да, нервное истощение, довольно сильное; следы травмы, связанной с гибелью родителей; гипертревожность, связанная с ответственностью за сестер и особенностью воспитания; замкнутость оттуда же — враждебное окружение, одиночество. Он совершенно не может расслабиться, если вы заметили, и рано или поздно это приведет к срыву. Все рекомендации верные: побольше спокойствия, отвлечение от негативного, и не позволяйте ему смотреть новости или что-то подобное. Отдых, пусть общается со сверстниками, в общем, чем быстрее войдет в обычную для его возраста жизненную колею, тем лучше. Из трех, что я видел — старшая девочка это феномен. Уникальная приспособляемость и гибкость психики, при этом отличная память и реакция. Ну, про младшенькую, это вы знаете сами, там надо серьезно работать. Удачи, господин Эрлинг. Сегодня они ужинали вдвоем: Аннику рано уложили спать, Марта отзвонилась, сообщив, что все здорово, и вечер стал принадлежать только Аристину и Эрлингу Эверу. — Ну, расскажи, первый учебный день, как он? — если Аристина не спросить, он сам не начнет, будет есть молча, впрочем, соблюдая все приличия и вежливость. — Очень понравилось! Как сказала Марта — «просто здорово!» Я уже и забыл, как это, учиться, слушать, писать. Представляете, не нужно ничего делать, мыть, таскать, разгружать, просто сиди и пиши! Знал бы я раньше, никогда бы не прогуливал уроки, — редкое для Аристина оживление. Видать, мальчишке и вправду нравится учеба. — А ты прогуливал? Я-то думал, ты был отличником и правильным мальчиком-аристократом, — поддел его Эрлинг. — Давай выпьем немного вина, за твой первый свободный день. — Если бы не вы, — Аристин сказал это совершенно искренне, — то его бы не было. Я буду пить за вас! — Польщен, правда, — мальчику, кажется, действительно полегчало. — Так ты не ответил про прогулы! — Да, иногда с литературы и истории с друзьями убегали, гуляли в городе, в кафе ходили, типа как «Горячие булки», мама потом ругалась, что я дрянь всякую ем, — вино было потрясающим, кажется, такое любил отец, крепкое красное мускатное. — А за прогулы не ругала? — Ругала. У нас потом всегда сообщали родителям, — выразительное лицо, юноша погрустнел. Ох, Эрлинг, сам виноват, говорили же — не наступать на больное! — Ну, если судить по документам, которые я видел, то закончил ты все равно с отличием, — кивнул Эрлинг. — У нас в семье иначе школу не заканчивают, даже Анника в своем младшем на отлично училась. Надеюсь, скоро пойдет в школу. — Конечно пойдет, — пожал плечами Эрлинг. — Уже видишь, получше. Ари, позволь так называть? — Да, конечно, — Аристин и не думал возражать. — У меня к тебе есть дело, причем необычное. Видишь ли, в пятницу мне нужно быть на приеме-презентации, одного из партнеров. На такие мероприятия принято приходить со спутницей или спутником, в Нуве нет разницы. Я прошу тебя составить мне компанию. Небольшая презентация, фуршет, немного деловых игр и улыбок. Аристин смутился. Странная просьба, неужто у Эвера нет женщины или любовника. И секретарь у него красивая. — Я не знаю, правда. Я никогда не бывал на таких приемах, только один раз, при даленском дворе и все. А почему я? Госпожа Эрна — ваш секретарь. Мальчик очаровательно смущен и чуть наивен. Именно чуть-чуть, как надо. — О господи, Ари. Все и так знают, кто такая Эрна и кто мой секретарь. Это дурной тон, являться на такие приемы с подчиненными. Рядом должна быть очаровательная спутница или спутник, не подчиненный, но и не любовник. Ты полностью подходишь: яркая внешность, хорошие манеры и воспитание, достоинство и очарование. Чуть молод, но это для эпатажа. Иногда надо. Ну, так как? — Но я же все равно ваш подчиненный. — Пока нет. Пока ты мой подопечный, а в этом есть разница. Ну, твое решение. Аристин улыбнулся. Вино и необычная мягкость Эвера, чуть двусмысленные намеки сделали свое дело: — Не откажусь. Уладить все дела Аристина Илиас оказалось не так-то просто. Раздобыть копию свидетельства об окончании школы, заверить ее в министерстве образования другого государства было еще не самым сложным, а вот вопрос о гражданстве оказался совсем непростым. Ах, если бы Аристин был простым хокдаленцем из горожан или крестьян, без кричащей фамилии, было бы куда легче, но пять букв фамилии, значительно усложняли дело. Официально Аристин находится в розыске новыми спецслужбами Далена, и хоть запрос на его предполагаемое нахождение Нувой не потвержден и не принят к рассмотрению, так просто гражданства ему не получить никакими взятками и посулами со стороны Эвера. Эрлинг обзвонил, кого мог, узнавая, как обойти препятствие и выход оставался только один — вывести Аристина из тени, показать всем тем, кто принимает решение, что мальчик не опасен и не так страшен, как представляют это хокдаленские нувориши. Чертова политика! Всю жизнь Эвер делал деньги и ненавидел это болото с его министерствами, внешними отношениями, бумагами и прочим дерьмом, а теперь влез туда по уши: следовало знать все, что касается отношений Нувы и Хокдалена. Официально правительство держало нейтралитет, но сосед слишком беспокоен, чтобы оставаться равнодушным к нему, но рано или поздно новое правительство Далена заявит о себе. Пока это кучка оккупантов на свергнутом троне и убитой аристократии и считаются с ними как с бандитами, но оттуда в Нуву идет рабочая сила, сырье и частично промышленные товары. Аристин Илиас может стать разменной монетой в этой торговле и надо успеть до того, как начнутся переговоры. Аристин так осторожничает в его кабинете, как школьник перед директором. Но сейчас они вдвоем будут делать важное дело. — Садись. Пиши, — он положил перед Аристином стопку белой бумаги и перьевую ручку. — «Господину министру внутренних дел автономного города Нувы, от Аристина Илиас, город рождения Дален» и год рождения укажи. Заявление. Аристин покорно писал, словно зачарованный уверенной властностью господина Эрлинга. Буквы сами ложились на бумагу, словно он был идеальным текстовым редактором. — «Прошу вас предоставить гражданство мне и моим сестрам, перечисли имена, на основании статуса беженца и рассмотреть заявление с просьбой о защите в случае преследования меня и моей семьи со стороны служб самовольного правительства республики Хокдален, — республику возьми в скобки. После смерти моих родителей я, будучи несовершеннолетним и ответственным за двоих детей, был вынужден бежать из страны, потеряв все: собственность и родных, преследуемый бандитами-революционерами. Я последний представитель дворянского рода, на протяжении столетий служившего истинному государю Далена, глава рода Илиас. Мои предки честно несли свою службу стране, охраняя ее покой. Я никогда не участвовал в сопротивлении новому правительству и никому не делал зла, всего лишь спасал свою жизнь и жизнь своих сестер. Но теперь, новое правительство, — снова в скобки, — обвиняет меня в преступлениях и пособничестве неким террористам, не имея ни доказательств, ни даже оснований к обвинениям. Я проживаю на территории Нувы уже, — укажи сколько, — и имею статус беженца-мигранта, а так же рабочую регистрацию. За это время я ни разу не был задержан полицией или оштрафован за какие-либо правонарушения. Я прошу вас и правительство автономного города Нувы рассмотреть заявление о предоставлении мне гражданства и политического убежища на основании всех вышеизложенных фактов. Внизу пиши, — с уважением, Аристин Илиас. Все. Дата, подпись». Дай сюда, я посмотрю. — Зачем это? — Аристин очнулся, как от гипноза. Он только что, своими руками написал такое заявление?! О предоставлении политического убежища?! Зачем?! — А ты как думаешь? С такой фамилией сделать тебе документы непросто. Я не хочу, чтобы тебя завтра арестовали как мигранта, разыскиваемого собственной страной. Надо играть на опережение, Аристин. Или ты думал, что просто пойдешь в полицию и подашь документы на гражданство? — Да, в общем-то, так и хотел, — изумился Аристин. — На следующей неделе. — Молодец. Спасибо что хоть сейчас сказал, еще бы успели попрощаться. Даже не вздумай. Ари, если ты не забыл, то ты в розыске. И полиция не будет тебя защищать в случае нападения или запроса о выдаче. Просто потому что ты не их гражданин и никаких указаний по поводу тебя нет. А теперь они будут. Вот эта бумажка, — Эвер расправил письмо, — станет твоей индульгенцией. Ты официально просишь тебя заметить и защитить на основании закона, и если правительство даст добро, — а оно вероятнее всего даст, — то Хокдален будет только издали облизываться. — Но теперь обо мне узнают много где: в министерстве, в правительстве… А вдруг мне откажут? — Не откажут, не должны. О тебе должны узнать, ты не просто кто-то там, а представитель дворянского рода, просящий об услуге. Фамилия твоего отца очень известна. Завтра это письмо будет в канцелярии министерства внутренних дел, с пометкой «срочно» и карусель закрутится. Ты должен готов быть на ней удержаться. Если Эвер прав, то он, Аристин, был ужасающе беспечен и неосмотрителен раньше, даже когда жил в миграционном лагере. — Но меня никто не трогал, — попытался защититься он, — даже в лагере. — В лагере ты был под присмотром. Или ты думаешь, там не было шпионов от ваших оккупантов? Не верит. Красивые карие глаза смотрят непонимающе и чуть ли не обиженно. Почему-то сейчас заметно, что ему едва восемнадцать, и он плохо понимает, за что его хотят убить. Просто за твое имя, Аристин, за твое волшебное имя. — Не переживай, мы делаем все правильно. Так нужно, Аристин для тебя и сестер. Ладно, дальше будет моя работа. Расскажи, как у тебя дела с учебой. Ты плохо выглядишь, не заболел ли? — тревога в голосе Эрлинга была неподдельной. — Все в порядке, — слегка улыбнулся Аристин, — просто привыкаю к новому графику. Я уже забыл, как иногда сложно учиться. Теперь вспоминаю. А так все хорошо, у меня все пока получается. Неужели всем так заметно? Аристин не мог сказать Эрлингу, что уже давно не спал ночами, что с тех пор, как уехала Марта, он с ума сходил от бессонницы и тревоги, и никакие ее звонки не могли его успокоить ночью. Днем он словно менялся: успокаивался, понимая, что глупит, что на самом деле с сестрой все хорошо, что Марта в восторге от пансиона и новых подруг, что школа охраняется, что хорошие учителя; а ночью безумие тревоги возвращалось вновь, и он ворочался в своей роскошной кровати до самого утра. — Я рад. И все-таки, давай вызовем врача: у тебя переутомленный вид. Что случилось, Аристин? Он не будет бегать к Эверу, как ребенок, который боится темноты, за защитой. Теперь уверен, конечно, защитят, но просить он не будет: незачем вешать не себя еще один долг, взрослый — сам справится со своей бессонницей. Всегда надо помнить: господин Эрлинг ему не родич, не добрая фея, а начальник, а он, Аристин — подчиненный, и не переходить границу дозволенного ему. — Ничего, в самом деле, ничего, — еще раз улыбнуться, так, чтобы не осталось сомнений. — Сделаю вид, что поверил. Ты не забыл, что у нас завтра прием? Я надеюсь увидеть тебя отдохнувшим, может тебе завтра не ехать на занятия? — Нет, — ни в коем случае нельзя пропускать занятия, — у меня завтра генетика, и еще с утра нужно решить задачи с кроликами, но я буду готов. Госпожа Эрна уже не оставляет меня в покое, поэтому прием я точно не пропущу. А что я должен буду там делать? — Улыбаться, отвечать на светские вопросы и комплименты в стиле — «какой милый молодой человек», сопровождать меня, может быть потанцевать. А может быть даже со мной. И послушать немножечко чуши про новые технологии. Аристин неудержимо краснел. Танцевать с мужчиной? Он и так-то не танцевал давно, а уж с таким партнером?! — Я не умею танцевать. — Значит, будем учиться, вместе. Задачи с кроликами. Эвер грустно улыбнулся сам себе, когда остался один. Если решение задачи с кроликами станет самой большой проблемой Аристина, то он будет счастлив. Поймать себя на четвертом десятке лет, что боишься дотронуться до понравившегося мальчишки, только потому, что знаешь — он не поймет, а если и поймет, то неверно — это надо суметь, все сложнее не подойти ближе, чтобы не вспугнуть. Мальчишка сам похож на испуганного кролика, затравленного псами, а завтра из него нужно сделать принца, чтобы защитить.