Внимание: тлен и безысходность. Нестандартный пейринг. Смелым - приятного чтения.^^
***
Что является самым страшным для человека, которому легко и играючи давалось то, что он по-настоящему любил; то, ради чего родители готовы были посильнее затянуть пояса, лишь бы их сын мог заниматься тем, для чего, казалось, был рожден? Так вот, самое страшное - это в одно мгновение лишиться возможности воплотить свою мечту. Очень тяжело перестроить жизнь, когда ты, семнадцатилетний юноша, гордость родителей и всего района, танцевал так, что говорили, будто рукой тебя коснулся сам Бог, сегодня лежишь на больничной койке, и по щекам в ссадинах стекают слезы. ХёкДже очнулся, но мало что соображал. С трудом сфокусировавшись, разглядел белые стены, белую мебель, да и сам он был в чем-то белом. Когда же он попытался пошевелить рукой или ногой, тело пронзила ужасная боль. И в тот момент на него нахлынули воспоминания… …Теплый, солнечный день. В наушниках играет любимая песня, и тело, полностью растворяясь в ней, начинает двигаться в такт. Музыка играет громко, поэтому он не слышит визга тормозов, и только в самый последний момент замечает, как к нему что-то быстро приближается, а после - удар и темнота… Танцор пришел в себя довольно быстро, но, честно, лучше бы дальше лежал без сознания. После аварии у него обнаружились серьезная травма тазобедренных костей и сильно пострадавшая левая сторона тела. От удара его отбросило в витрину магазина, мимо которого он в тот момент проходил. Теперь мечте стать профессиональным танцором не суждено сбыться. Когда-то популярный парень стал никому ненужным калекой. Друзья, окружавшие его плотной стайкой, отвернулись; школа, подождав некоторое время, настоятельно рекомендовала перевестись на домашнее обучение, и только родители пытались улыбаться, но Хёк прекрасно видел опухшие от слез глаза матери и старшей сестры. Как только кости срослись, а с лица хирург удалил самые серьезные шрамы, парня отправили домой. Лишившись привычного образа жизни, он быстро замкнулся в себе, днями напролет сидел и смотрел в окно, наблюдая за тем, как ускользает жизнь. С того дня в нем будто что-то умерло, врачи даже не пытались обнадежить или подбодрить, но врожденное упрямство все-таки взяло верх. Врачи говорили, что он больше не сможет двигать правой ногой, но ХёкДже, будто назло всем и вся, пошел. Они говорили, что, несмотря на это чудо, большие расстояния преодолевать будет сложно, но он снова устроил им подставу и даже умудрялся каждый день проходить все больше и больше, а передышки делать все реже. Когда прогулки начали доставлять больше удовольствия, чем ощущение китайских пыток, от Хёка прозвучала первая просьба. На следующий день на его кровати лежал новенький фотоаппарат, недорогой, но в то время бесценный. Как раньше растворяясь в музыке и танцуя, парень позволил своему неуклюжему, поломанному телу вести его по улицам города. Когда силы заканчивались, и нужно было отдохнуть, он садился на лавочку и смотрел вокруг. Прислушивался к городу часами, а потом делал один единственный кадр, поднимался и шел в другое место, пока снова не уставал, и так по кругу. Каждый из этих немногочисленных снимков был для него маленькой победой, каждый день, преодолевая себя, он проходил еще больше, а снимки меняли свои декорации, освещение, людей. Примерно через год, после начала таких фотопрогулок, в квартире раздался звонок с предложением сделать снимок для журнала. Это не был журнал-гигант, обычный глянец, освещающий ночную жизнь Сеула. Юноша очень злился на сестру, которая утащила пару снимков и показала своему парню-журналисту. Но все равно согласился на работу. Тогда его день начался рано, на грязной лавочке, и продолжился до позднего вечера, пытаясь пропитаться совсем чужой для него атмосферой. И в момент, когда вывески начали загораться, а на улице стало темнеть, камера будто сама собой поднялась и…щелчок. Та фотография стала триумфом ХёкДже. После нее о нем очень быстро узнали и другие издательства, некоторые тушевались перед видом тощего бледного парня с тростью, но журналам с обширными взглядами было все равно на то, как выглядит их работник, пока тиражи журналов продавались с огромной скоростью. Та первая фотография, принесшая ему успех, навсегда осталась центром вселенной человека, вновь нашедшего мечту. Размытая разноцветная толпа людей, спешащая спрятаться в уютном полумраке прокуренных баров, обтекала стоящего посреди улицы улыбчивого парня, поднявшего голову, чтобы понаблюдать за неоновыми огнями. Именно этот парень, ДонХэ, спустя два года, стал первым другом Хёка после аварии. Именно он заставил ХёкДже разослать своё портфолио по редакциям, именно он увез его из родного дома и страны во Францию, давая возможность развиваться дальше. Единственное, что он не смог сделать - вернуть Хёку улыбку.***
- Твоя выставка снова получила от критиков самые лестные оценки, ЫнХёк, а вид у тебя, будто рядом что-то протухло, - ДонХэ стукнул друга по плечу, от чего тот опасно пошатнулся. – Улыбнись, Хёкки, улыбнииииись. Брюнет попытался прикоснуться к губам друга, чтобы насильно растянуть их в улыбке, но блондин привычно увернулся и тряхнул головой. В мире искусства и фотографии его знали как ЫнХёка, человека, способного одним кадром перевернуть представление о мире. А за его фотографии с оттиском серебряной рыбки готовы были отдавать большие деньги. - Опять поползут слухи, ты же не хочешь расстраивать свою девушку, Хэ? – морщинка между бровями стала заметнее, из-за чего отчетливо виднелся старый тонкий шрам на лбу - память о ДТП. – Я завтра уезжаю в Сеул, даже не вздумай прикасаться к моей технике, понял? - Да ладно тебе, будто я часто ломаю её! – на лице парня тут же появилось выражение вселенской скорби, на что ЫнХёк скептически скривил губы. – Ладно-ладно, не буду я трогать твои железки! Но я все равно не понимаю, как тебя уговорили делать снимки для модного журнала! - Все бывает в первый раз, да и не смог я отказать директору журнала. Если бы не муж моей сестры, мы бы не стояли тут и не купались в роскоши, ДонХэ, - блондин кивнул проходящим мимо посетителям выставки и сдержанно благодарил за комплименты. - Хёкки, ты уверен, что мне не надо ехать с тобой? – в бездонных глазах мальчика с того самого фото бушевала буря страха и беспокойства за фотографа, но тот лишь покачал головой. - Я не маленький, справлюсь сам, а у тебя во всю любовь-морковь, так что развлекайся, друг! – в отместку ХёкДже хлопнул друга по широкой мускулистой спине и вышел из выставочного зала.***
ХёкДже хоть и храбрился, но чем меньше оставалось времени до возвращения в родной город, тем сильнее его накрывала паника. Он уже пять лет не был здесь, родители и сестра с мужем приезжали погостить к нему, а Хёк с радостью оплачивал все расходы. Но отказать Шивону он не смог, очень много сделал для него этот набожный парень. Они с сестрой были вместе почти шесть лет, и скоро должен был родиться новый член семьи Ли и Чхве, и это, наверное, была одна из важнейших причин для возвращения на родину. - ХёкДже-ааа, как же я по тебе соскучился! – Хёка тут же сжали в крепких объятиях. Рядом с Чхве Шивоном Хёк выглядел словно подросток, причем подросток, который должен был откинуться от анорексии пару лет назад, но почему-то живет. – Сохи так расстроилась, что не смогла встретить тебя, но я побоялся за ее здоровье и за здоровье ребенка. Ох, ХёкДже-хён, я не могу поверить, что скоро стану папой! Тревога тут же отступила, как будто он и не уезжал за тысячу километров в чужую страну с другой культурой и языком, а просто решил отдохнуть в выходные на островах или в Китае. - Хён, насчет съемок… ты уверен, что я справлюсь? Я не привык делать такие фотографии, это очень важно для твоего журнала, не хочу тебя подвести! - они успели заехать домой пообедать и повидаться с родителями, а теперь поднимались на лифте в студию; Хёк нервно сжимал трость. - Лучше тебя никто не сможет выразить желаемое с помощью фотографии. Эта коллекция и модель… они особенные, Хан Гэн-ши и Хичоль-ши возлагают на нас большую ответственность. О, ты уже здесь? Познакомься, Чжоу Ми, это твой фотограф, ЫнХёк. Высокий парень с умопомрачительно длинными ногами, широкой спиной и худыми длинными пальцами, в которых он вертел сигарету, развернулся. Прошла всего секунда, и на его лице появилась улыбка. А ХёкДже словно током прошибло, он потерял всякую связь с реальностью. Хёк только видел рыжего китайца с челкой, падающей на правый глаз, и, поистине, лисий прищур глаз.