EXO. Ключ к рассвету

Пролог 0.1. 開 (Кай)

      Чонин, как и любой другой человек, не раз и не два слышал, что на всё, происходящее в мире, есть своя причина. И коль уж с человеком что-то случилось, то случилось неспроста. Но люди крепки задним умом, поэтому справедливость этих слов постигают чаще позже, чем раньше. И он сам относился к большинству.       Когда Чонину исполнилось девять, один из гостей перед тем, как вручить коробку с подарком, громко спросил: "А ты умеешь что-нибудь особенное делать?", на это он честно ответил: "Я умею прыгать". Взрослые посмеялись и быстро забыли тот случай, не придав ему значения.       Кто знает, что вышло бы, если бы взрослые заинтересовались таким ответом и попытались понять, что же в этом такого особенного. Теперь можно лишь гадать...       Помнится, первый раз это случилось, когда ему было пять или шесть. Он возвращался с родителями домой зимним вечером. Они шли по мосту ― тот тогда казался невероятно длинным и широким. Четыре полосы, по бокам тротуары для пешеходов. Слева тянулся каменный бортик, за ним едва слышно шептались речные волны, справа холодно поблёскивали металлические перила, отделявшие тротуар от дороги.       Он сильно отстал от родителей, но никто не волновался ― дом находился неподалёку от моста, и Чонин дорогу знал очень хорошо.       Он неторопливо шагал по чистому тротуару и разглядывал звёзды в тёмном небе. Звёзды слабо мигали, потому казалось, что они замёрзли так же сильно, как лицо Чонина. Он высвободил руки и прижал ладошки к щекам. Горячо. Горячо-горячо. Лицо замёрзло, а вот ему самому было жарко. Разглядывать звёзды стало скучно, за бортиком ― ничего не рассмотреть толком, поэтому Чонин принялся озираться по сторонам. Провидение тому виной или что-то иное, но он стал свидетелем аварии.       Фургон с яркой надписью на борту немного занесло. Резина "лысая" или немного льда под колёсами. Легковой автомобиль, мчавшийся следом, не успел затормозить или взять чуть в сторону, поэтому он ударился о фургон немного под углом: достаточно, чтобы отлететь к тротуару, тяжело кувыркаясь на ходу. И автомобиль летел прямо на Чонина.       Когда под грудой металла согнулись перила, Чонин зажмурился. Он и хотел бы отскочить, но ноги не слушались. Да и не успел бы всё равно ― слишком уж быстро всё произошло.       Секунды утомительно тянулись друг за другом, а на него всё не обрушивался сокрушительный удар. И если поначалу просто слух изменил ― так бывает, если сильно испугаться, то теперь тишина казалась подозрительной.       Чонин открыл глаза.       Так он "прыгнул" первый раз. Или "прыгнул" впервые осознанно. То есть, он понятия не имел, как это вышло, зато не сомневался, что это нечто необычное, особенное.       В тот раз он оказался в месте, походившем на склеп из фильма про вампиров. Каменные стены, труны, столбы и колонны, а ещё пыль, полумрак и слабый свет, источник которого определить не удалось ни в первый раз, ни во все последующие.       Он тогда брёл вдоль серых стен, пока не оказался в небольшом зале. Меж двух колонн в стене ярким пятном выделялся диск. Всё было пыльным и бесцветным, а вот диск ― нет. Чонин подошёл поближе, однако роста не хватало, чтобы рассмотреть в деталях, что же там такое. Он отыскал в углу обломок камня, кое-как доволок до стены и взобрался на него, стараясь удержать равновесие, прижал ладони к серой поверхности и вскинул голову.       В камне будто бы утопили золотистое колесо, помеченное странными знаками. На первый взгляд походило на резьбу, на второй ― нет, что-то иное, но что именно, Чонин не знал. Тогда он списал своё незнание на малый возраст. Он вытянулся на цыпочках, присмотрелся и подумал, что знаки вплавили в кусочки стекла, а стекло ― в металл. Чтобы проверить догадку, он тронул один из знаков кончиком пальца и едва не рухнул на пол, заметив слабое мерцание. Мерцал не тот знак, к которому он прикасался, другой. Знак медленно наливался золотым светом, так же медленно угасал, чтобы загореться вновь и потухнуть. Как биение сердца... Почти.       Когда Чонин отнял руку от колеса со значками, всё прекратилось. Он с минуту смотрел на собственную ладонь, потом вновь потрогал колесо. Знак опять замигал. И погас, стоило лишь прервать контакт.       Он бы ещё повозился с тем странным колесом, но отвлёкся на клубящиеся в углу тени и глухой неразборчивый шёпот. Во тьме нечто слабо шевельнулось, а в следующий миг Чонин вновь стоял на морозе перед смятыми перилами. Оглянулся, чтобы увидеть тяжело перевернувшийся автомобиль, тот рухнул вниз, в реку.       Выли сирены, вокруг метались люди, но никто и слова Чонину не сказал, словно никто и не заметил, как он исчез и появился снова. Вскоре мама поймала его ладонь, чтобы увести с моста.       Новый день, обычная семья, обычный дом, обычный мальчик ― тот вечер стёрся бы из его памяти, если бы не странность произошедшего. И если бы не второй раз, приключившийся пару месяцев спустя. Он побрёл ночью на кухню за стаканом воды ― проснулся от жажды, и когда Чонин перешагнул порог кухни, оказался на крыше какого-то здания. Холодный ветер трепал футболку, норовя сорвать её с тела вовсе, а на востоке занималось предрассветное зарево.       Один удар сердца ― и замёрзший Чонин стоял на родной кухне, обхватив себя руками за плечи.       Утром его разбудила мама ― он уснул за кухонным столом, сморенный размышлениями по поводу странных событий. Собственная уникальность немного пугала. А может, она и стала основной причиной его отстранённости. Не то чтобы у него не было друзей, были, конечно. Только вот если человек хранит тайну, он всегда невольно проводит границу, путь сквозь которую заказан всем прочим. И чем теснее дружба, тем ощутимее для окружающих эта граница.       Чонин привык, что для других он "замкнутый, молчаливый и холодный". Так было проще. Особенно после дня рождения и ответа про умение "прыгать".       Его считали талантливым, только в графу талант вписывали умение танцевать. Танцевать он любил, правда, не считал это чем-то особенным. Люди с самого момента своего появления в этом мире умели танцевать ― древнее искусство, столь же древнее, как сам человек, и более древнее, чем речь. Если с устной речью у Чонина дела обстояли неважно: он никогда не умел подбирать на ходу нужные слова, то с танцем получалось само собой.       Учителя часто удивлялись: он умел превосходно писать сочинения, но совершенно не умел так же красиво говорить без предварительной подготовки. Если бы отвечать можно было танцем, то... Впрочем, неважно. Танцевальная школа не хуже любой другой, а то и лучше, ведь он по-прежнему любил танцевать.       После того, как Чонину исполнилось одиннадцать, он научился "прыгать" сам и по собственной воле. Как это работало, он понятия не имел, но если хотел "прыгнуть", то "прыгал" без труда. И ему вдруг пришло в голову, что он не один такой. Если столь удивительная способность есть у него, то наверняка она есть ещё у кого-нибудь.       Ответ он искал в том самом склепе, куда его забросило в первый раз. Он водил пальцами по колесу, изучая и запоминая знаки, искал ответы, хотя тут всё было намного сложнее. А ещё он однажды смог прочесть слово "Кай", зашифрованное в том знаке, что светился от его прикосновений. И знак постепенно светился всё ярче. Скорее всего, это означало, что Чонин всё лучше управлял своей способностью "прыгать".       Чонин рылся везде, где только мог, чтобы отыскать значение слова "Кай". Предел, край, граница, завершённость, инструкция, ключ, руководство, цельность, пробуждение, причал, кажущийся, возможный и вероятный... Он не помнил свои сны, помнил лишь, что во снах его называли именно так ― Кай.       Обычные люди не умеют "прыгать". Телепортироваться, так точнее. А вот Чонин ― умел. То ли он необычный, то ли и вовсе не человек. Обычный дом, обычная семья, обычная жизнь ― всё перестало быть таким, когда он вдруг понял, что это могло быть чужим, иллюзией, ложью.       Однажды на занятиях он задумался: смотрел в окно и витал в облаках, а когда перевёл взгляд на тетрадь, едва не свалился со стула. На белом листе красовались два знака: один ― его знак, второй ― тот, что шёл следом по часовой стрелке. Порой он рисовал куда более странные символы, которых прежде не видел. Словно буквы неведомого алфавита.       Чувство, что он забыл нечто крайне важное, становилось сильнее со временем. Чонин не раз ловил себя на том, что порой внимательно разглядывает людей вокруг...       ...словно пытается найти кого-то.