За нас обоих.

Я сижу на коленях, ты лежишь передо мной. Ты не такой, как всегда. Нету той привычной улыбки, из-за которой нас все путали. Глаза, в которых вечно горел задорный огонек, присущий нам обоим, сейчас пустые, смотрят в одну точку, не мигая. Ты бледен. Ты мертв. Ты всегда дразнил меня тем, что я слабее, что ты более моральноустойчив. Я всегда отрицал подобные твои суждения, но сейчас я вижу, что ты был прав. Ты всегда был прав, и мне в глубине души было это известно, не смотря на то, что я все и всегда отрицал. Что поделать, такая уж у меня натура. Ты уже не можешь этого видеть, а по моим щекам дорожками бегут слезы, оставляя соленые следы, и я никак не могу их сдержать, остановить... Как так вышло? Мы же с самого детства были неразлучны. Как так получилось, что я упустил тебя из виду в тот момент? Как так вышло, что ты умер? Ты же прекрасно знал, сколько всего нам предстояло еще сделать. Сколько в наших планах оставалось шалостей еще не совершенных. Кто позволил тебе умереть, Фред?! Слезы льются все сильнее. Плечи дрожат. А ты продолжаешь лежать, уставившись в потолок своим холодным, ничего не выражающим взглядом. Это невыносимо. С каждой секундой все больнее и больнее. Я наклоняюсь ближе и дрожащей ладонью закрываю тебе глаза. Ну вот, так лучше. Теперь ты как будто спишь. Хотя... Кого я обманываю? Мы ведь все знаем, что это не так. И все же, оптимизм. К черту оптимизм, ты мертв. Те, кем мы являлись... Пожалуй, мы были абсолютно счастливы и, наверное, именно поэтому пытались подарить хотя бы частичку собственного счастья окружающим, поделиться с ними. Наше счастье, наши положительные эмоции были безграничными. Но это было тогда, когда существовало такое понятие, как "мы". Внутри меня оно будет существовать всегда, для меня оно является бессмертным, но вот во внешнем мире этому уже не бывать. А жаль. Провожу рукой по твоей щеке. Ты еще не успел до конца остыть, она еще теплая. Пусть немного, но все же... Я опускаюсь совсем низко и касаюсь губами твоих губ. Это те губы, которые я целовал бесчисленное множество раз. Это единственные губы, которые я целовал вообще, пусть ты и думал иначе. Слезы душат. Падаю к тебе на грудь. Твоя рубашка пахнет пропитавшей ее кровью. Интересно, твоя ли это кровь, или же чья-то другая. Я думаю об этом, потому что думать больше не о чем. В голове полный беспорядок, как на свалке. Возможно, я схожу с ума? Оно и к лучшему. Братец, я бы пошел туда за тобой, но мама этого не выдержит, ты ведь понимаешь. Поэтому... Поэтому я буду продолжать жить. Жить за нас обоих.