Падающая звезда

Пока Хисана дошла до указанного ей холма, прошло немало времени. Боль в спине отупляла, каждый шаг казался последним. Наконец, дорога уперлась в величественные ворота, и стало видно, что за ними действительно не лес, как Хисане показалось издалека, а парк, густо засаженный старыми деревьями. Метрах в ста впереди виднелось и само поместье. Девушка приободрилась. Вот сейчас все и решится. Может, на этот раз повезет? Интересно, а господин Кучики Бьякуя – это брюнет или красноволосый? Наверно, второй. Брюнет казался слишком холодным и равнодушным, чтоб ждать от него помощи. Хисана подошла к крыльцу и остановилась в нерешительности. Управляющий Катанауси – где его искать? Можно ли постучать? Наверное, не стоит, парадные двери только для господ, а ей, нищей соискательнице работы, следует поискать черный вход. Девушка подавила вздох – к этому моменту у нее от усталости уже подкашивались ноги – и повернула было, чтоб обойти поместье по периметру, но тут двери распахнулись. На пороге стоял высокий, белый как лунь старик. Хисана низко поклонилась ему. - Простите, я ищу управляющего поместьем Кучики, господина Катанауси. Господин Кучики Бьякуя распорядился принять меня на работу служанкой… Старик не удивился и не подверг ее слова сомнению. - Что ж, если так, пойдем, я провожу тебя. Хисана несмело переступила порог поместья. Даже в полумраке подступающих сумерек было видно, что обстановка дома более чем роскошна. Девушка ощутила неловкость за свою помятую рваную юкату и грязные босые ступни. Старик провел ее темными коридорами куда-то влево, и вскоре они вошли в небольшую комнату, где за столом, заваленным бумагами, сидел средних лет плотный мужчина в сером, без единого пятнышка или складочки косоде, с гладко зачесанными назад волосами и подозрительными глазами. - Господин Катанауси, вот тут вас ищет девушка, говорит, ее прислали в служанки. Управляющий быстро осмотрел Хисану, и увиденное ему явно не понравилось. - Да? Нам не нужны новые слуги. Как тебя зовут? - Хисана, господин. - Что ты умеешь делать, Хисана? Ты хорошо готовишь? - Ну… - Хисана запнулась. Давай, соберись. Сейчас не время для сомнений и излишней щепетильности. Ты ведь полна решимости справиться с любой работой, и так и будет но если сейчас ответишь не так, то второго шанса не будет. И девушка произнесла тихо, но твердо: – Да. Умею. Однако начальник не слушал, вопросы летели один за другим, заглушая ответы: - А убирать? (-Да). - Мыть посуду? (- Да). - Сервировать стол? - Натирать паркет? - Чистить серебро? - Стирать, гладить? (- Да, да, да, да, - все более и более тихим голосом) - Сомневаюсь. Послушай, у нас тут не так-то просто тут работать. Не создавай проблем себе и нам, иди и поищи для себя что-нибудь более подходящее. Хисана понимала, что управляющий прав. Но идти отсюда ей просто некуда. И она произнесла как последний аргумент: - Господин Кучики Бьякуя распорядился взять меня служанкой. Управляющий задумался, на лице его было написано недовольство. Во вверенном ему хозяйстве все должно идти без сучка и задоринки, каждый слуга обязан знать свое место, уметь себя вести и в совершенстве владеть своим ремеслом. Ведь это поместье Кучики, и он, Катанауси, нес на своих плечах ответственность за то, чтоб оно выглядело подобающе статусу своих обитателей. Одно небо знает, чего ему это стоит. Никто не может понять, не испытав на собственной шкуре, как тяжела его служба. А тут ему навязывают какую-то попрошайку. Однако он не решался ослушаться слова господина и просто выгнать ее. - Пойдем, - нахмурился Катанауси, - вижу, что делать ты ничего не умеешь, но посмотрим, что скажет хозяин. «Ах, есть еще и какой-то хозяин», - мысленно вздохнула Хисана и послушно проследовала за управляющим. Тем временем в одной из комнат поместья, в покоях Кучики Бьякуи происходил следующий разговор между братом и сестрой. - Рукия, я хочу знать, что это значит, - сидящий за столом глава клана двумя пальцами пододвинул к девушке лежащую перед ним записку. Не далее как два часа назад он собственноручно извлек ее из кошелька, найденного Хисаной. Принцесса Кучики, уже успевшая сменить отрядную форму на шелковое кимоно, но не потрудившаяся уложить волосы в прическу – всегда и во всем этот глупый детский вызов! – поджала губы и отвернулась, ясно давая понять, что отвечать не намерена. - Я жду. Молчание. - Надеюсь, ты не считаешь меня глупцом, не способным распознать почерк собственного лейтенанта? Как ты можешь объяснить, что он пишет тебе подобные вещи? - А какие, собственно, вещи он пишет? Я не понимаю. Это просто стихи. Что такого необычного в том, что я попросила его переписать для меня понравившееся стихотворение? - Для принцессы Кучики позор – считать подобный бред стихами. - Оценка произведений искусства – дело личного вкуса каждого. Классика устарела, ее давно сменили постмодернизм и эклектика, - надменно обронила девушка. - Рукия, не играй со мной в эти игры. Ты думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит? И то, что ты его явно поощряешь? Теперь я нахожу у тебя в кошельке это письмо, невразумительное по форме и недозволительно фамильярное по содержанию… И, кстати, в нем полно грамматических ошибок. Девушка закатила глаза. «О Бьякуя! Ты что думаешь, я с ним новеллы писать собираюсь»? - Не понимаю, о чем ты говоришь. - Рукия, следи за тоном. Ты должна вести себя соответствующе твоему положению. Принцесса Кучики не может флиртовать с кем попало. - А как же глава клана Кучики мог этого кого попало назначить своим лейтенантом? - Это другое. Ренджи талантливый военный, у него прекрасные перспективы продвижения по службе. В Готэй 13 имеют значение только духовная сила и боевые качества шинигами. Но мы – Кучики, один из великих знатных домов Сейрейтея, мы должны быть примером и чтить древние законы. Мы не можем просто следовать велениям сердца. Военная карьера, какой бы блестящей она не была, не возместит недостатков происхождения. Тебе прекрасно известно, что Абараи – руконгаец. - Ты так это говоришь, будто его предки были из обезьян. Самому не противно? Ренджи умный, храбрый, веселый, и он тебе всецело предан. - И я это ценю. На службе. Но он никогда не перешагнет порог этого дома в ином качестве, нежели мой лейтенант. Запомни это. Ты не выйдешь за него замуж. И тем более я не позволю тебе просто развлекаться с ним. Ты должна блюсти себя. - Бьякуя, ты блюдешь себя за нас двоих. Почему я не могу жить по-человечески? Все девчонки флиртуют, бегают на свидания, развлекаются. Какой в этом позор? Это нормально, тут нет ничего дурного. Все эти древние законы, которые ты по ночам вместо стихов перечитываешь, уже плесенью покрылись, никто о них и не вспоминает. Рукия заметила, что брат слегка побледнел. Едва ли кто-нибудь в мире живых и мертвых мог похвастаться подобными наблюдениями, но при сестре, с которой они в детстве облазали весь парк, тайком от взрослых забирались на чердак, на глазах у которой Бьякуя единственный раз в жизни заплакал, когда упал с дерева и сломал руку, и которая никому об этом не сказала… при ней он никогда не мог полностью надеть эту маску отчужденного и беспристрастного главы клана. - Не перечитываю я по ночам законы, - тихо пробормотал Бьякуя. И продолжил уже обычным бесстрастным голосом, - Рукия, ты принцесса Кучики. Посягательство на твою честь дает мне право покарать дерзкого. И я не премину воспользоваться этим правом, если ты не хочешь внять голосу разума. Принцесса побледнела. - Это твое последнее слово? - Да. - Понятно, - Девушка встала и направилась к выходу. Ее душили гнев и отчаяние. Ведь Бьякуя достаточно хорошо ее знает, мог бы принять во внимание, что не в ее характере развлекаться чувствами других. Ренджи для нее вовсе не игрушка и не каприз. Но брат и слышать ни о чем не хочет: раз нарушение правил – подлежит запрету, уничтожению, искоренению и забвению. Ну как можно ради каких-то глупых условностей жертвовать чувствами живых людей? И как можно говорить об этом с такой выводящей из себя самоуверенностью и самодовольством?! Уже почти в дверях кабинета Рукия не выдержала, развернулась и выпалила: - Надеюсь, нии-сама, вам самому никогда не придется испытать противоречие между вашими обожаемыми законами и чувствами. Боюсь, Вы раскаетесь в собственных словах. - Я никогда не позволю чувствам затмить мой разум и понятие о долге, - высокомерно ответил мужчина, отворачиваясь и давая понять, что аудиенция окончена. Принцесса Кучики, пренебрегнув обязательным по этикету поклоном, выбежала из кабинета брата, со всей силы захлопнув седзи, и… будто наткнулась на свое отражение в зеркале... Управляющий довел Хисану до конца коридора и ввел в небольшую комнату, похожую на вестибюль. Тут он бросил ей: «Жди здесь», - а сам прошел дальше. Тут седзи перед самым его носом разъехались, и их взорам предстала уже знакомая Хисане миниатюрная шинигами. Катанауси тут же склонился перед ней со словами: «Госпожа Рукия-сама»! Девушка не обратила на слугу ни малейшего внимания, испепелила Хисану откровенно ненавидящим взглядом и выбежала вон. Управляющий еще раз поклонился ей вслед и, постучав, прошел в комнату, откуда только что выскочила Рукия. Хисана осталась одна. Девушка не понимала, что такого сделала этой Рукии и почему она демонстрирует открытую неприязнь. Однако такое начало не слишком обнадеживало. Управляющему Хисана тоже не понравилась, и даже сообщение о том, что она пришла по распоряжению Кучики Бьякуи его не убедило. Пошел вот жаловаться хозяину поместья. Этот хозяин наверняка здесь самый главный, сейчас отменит приказ Бьякуи, и все. Тут седзи за спиной разъехались, и в комнату вошел тот самый красноволосый парень. Хисана бросилась к нему, как к последнему заступнику, и упала в земном поклоне: - Господин Кучики! Абараи Ренджи направлялся к своему капитану срочным докладом. Ну ладно, не очень срочным. Но ясно было что, обнаружив в кошельке Рукии его записку, капитан устроит разнос. Наедине, конечно, наедине, при отряде не уронит чести клана. И теперь Ренджи очень хотел увидеть свою малышку и узнать, как прошел разговор. Абараи полностью погрузился в свои тревоги, и для него стало полной и ошеломляющей неожиданностью, когда прямо с порога покоев Бьякуи ему под ноги упала девушка, почему-то с отчаянным возгласом: «Господин Кучики!» Ренджи недоумевающее смотрел на нее. Он в принципе мог ее понять: после общения с капитаном он тоже иной раз ощущал желание пасть ниц и вопиять к небу: «Господин Кучики! Господин Кучики!» Иных уточнений не требовалось. Это словосочетание означало диагноз и выражало всю суть жалобы мирозданию. Не было других слов, могущих достойно описать его, не было синонимов, не было сопоставимых эпитетов… Господин Кучики – и этим все сказано! Неужели он довел и эту девочку? Странно, обычно капитан общается с женщинами и детьми в щадящем режиме… Хисана не смела поднять голову, как вдруг со стороны до нее долетел уже знакомый голос: - Вы несколько ошиблись направлением. Девушка изумленно поднялась и оглянулась. Позади нее в дверях стоял черноволосый шинигами, принявший кошелек, только теперь он сменил черное косоде и белое хаори на темно-синюю юкату, дорогая ткань которой бликовала в свете свечей. За спиной брюнета виднелось пылающее гневом и ужасом лицо управляющего Катанауси. Брюнет приблизился и спокойно, изучающее смотрел на девушку. Оказывается, глаза у него серые. - Думаю, раз ты будешь работать в этом доме, тебе стоит знать, что господин Кучики Бьякуя – это я. А он – мой лейтенант, Абараи Ренджи, самозванец. - Капитан, я… - начал было Ренджи, но Кучики метнул на него взгляд, и парень замолк. - Напомни, будь добра, как тебя зовут? - Хисана, господин. - Хисана, - Бьякуя повернулся к управляющему, - Катанауси, это наша новая служанка. Выясните, что она умеет, и устройте ее на какую-нибудь работу в доме. Только не слишком тяжелую. В общем, не мне вас учить. Абараи, вы очень кстати, пройдемте ко мне в кабинет. Или вы теперь откликаетесь только на «господина Кучики»?