Падающая звезда

После того, как равнодушный брюнет, оказавшийся хозяином поместья, дал управляющему четкий приказ принять Хисану на работу в поместье, Катанауси, все еще красный от потрясения, отвел Хисану обратно в левое крыло. Там он вручил ее заботам экономки, и через час девушка, помывшись и получив новенькую серенькую юкату, хлебала из тарелки суп, показавшийся ей самым вкусным из всего, что ей доводилось пробовать. А еще через полчаса девушка блаженно растянулась на футоне в коморке, которую ей отвели. В общей комнате служанок места для новенькой не хватило, в результате нежданно-негаданно в распоряжении Хисаны оказался пусть и тесный, но совершенно свой уголок. Намерение продумать план действий не осуществилось: осоловев от тепла и еды, Хисана провалилась в сон, едва голова коснулась подушки. На следующее утро девушка проснулась чуть свет и отправилась на кухню. Катанауси поручил ей выполнять мелкие поручения младшей поварихи Дзенибы. Пищу для господ готовили два старших повара, а повариха стряпала кормежку для многочисленной прислуги. Первым поручением Хисаны было собирать грязную посуду и относить ее посудомойкам, трудившимся в дальнем углу кухни. Женщины в мокрых передниках принимали у нее плошки и миски, погружали их в горячую воду, предварительно добавив в нее какой-то жидкости, от которой на воде появлялась белая пена, и вскоре посуда блестела как новенькая. Хисане нравилось смотреть на это чудесное превращение, и она даже расстроилась, когда Дзениба приказала ей почистить и обжарить овощи. Тут девушка немного опешила, однако догадалась подглядеть за другой работницей, получившей точно такое же поручение. Необходимость одновременно вести наблюдение за соседним столом и работать ножом обернулась несколькими порезами на руках, зато чистка овощей завершилась немногим позже, чем у опытной соседки, и Хисана смогла повторить за ней последующие действия. Так же поставила сковороду на огонь и налила на нее золотистую жидкость из стоящей рядом бутылочки, так же выложила на разогретую поверхность порезанные овощи и стала помешивать. «Интересно, я все правильно делаю»? – сомневалась Хисана. Вскоре она заметила, что жидкость на сковороде шипит и слегка пенится. «Любопытно, - озадачилась Хисана, у которой от природы был пытливый ум, - там пена и тут. Это что, одна и та же жидкость применяется при мытье посуды и при жарке? Наверно, для дезинфекции», - с умным видом заключила Хисана и продолжила увлеченно мешать обжарку. Девушка очень старалась, и добрая повариха даже похвалила ее за усердие. По счастью, она подошла как раз вовремя, чтоб отобрать доведенные до нужной готовности овощи, а то Хисана от усердия дожарила бы их до угольков. Дзениба сразу прониклась симпатией к этой худенькой девочке. Глазки испуганные, видно, что переживает, и так старается. Вон даже пальчики себе порезала и не пикнула. Поэтому повариха между делом приглядывала за работой Хисаны, подсказывая и помогая в нужную минуту, в результате первый рабочий день прошел почти хорошо. Почти – потому что вечером Катанауси вызвал к себе всех слуг. Бдительный управляющий выявил следы какого-то жуткого нарушения - то ли кто-то пятно на мебель поставил, то ли пыль под татами замел - и собирался на общем собрании выявить и покарать виновного. Работа на кухне была в целом закончена, повара, поварята, служанки, посудомойки – все потянулись к выходу. Однако на плите еще кипел суп, который Дзениба готовила на ужин, и оставлять его без присмотра повариха не хотела. - Ты здесь первый день, - сказала она Хисане, - значит, что бы не произошло, виновата быть не можешь. Так что останься и понаблюдай за супом, чтоб не убежал. Да, еще долей-ка туда чуток масла. - Масла? – что такое масло??? – Какого масла? - Да хоть того, на котором жарила овощи, - и Дзениба покинула кухню. А! Вот как называется та волшебная пенящаяся дезинфицирующая жидкость! Хисана немедленно ринулась выполнять поручение. Да вот незадача: в бутылочке, из которой она лила масло на сковороду, ничего не осталось. Та же ситуация была выявлена и возле соседних плит: к концу дня запасы истощились. Хисана озадачилась, но не позволила себе сдаться при первой трудности. Подбежала к тазам посудомоек и обнаружила, что у них волшебная жидкость еще имеется в неограниченном количестве. Девушка вздохнула с облегчением, взяла бутыль и щедро отлила из нее в булькающий на огне суп. Потом помешала – она видела, как это делает Дзениба – и аккуратно, чтоб никто ничего не заметил, вернула бутылку с моющим средством на ее место возле раковин. «Я справилась»! – радостно улыбнулась Хисана. На следующее утро привычный и размеренный, как часовой механизм, распорядок поместья Кучики оказался нарушенным. Почти все слуги слегли с расстройством желудка. По счастью, Дзениба много лет работала в доме, и никто и не подумал предъявлять ей какие-либо претензии. Подозрения легли на поставщиков продуктов. Катанауси тоже заболел, причем довольно тяжело. Несчастный управляющий был тайным обжорой, и теперь не мог подняться с постели, лежал и страдал от мысли, что в критический момент не в силах броситься грудью на амбразуру и лично принять меры к спасению поместья от угрожающего ему хаоса. Обязанности управляющего взял на себя его помощник – тот самый высокий старик, который встретил Хисану у дверей. Звали его Тога. Тога собрал в холле всех слуг, которые способны были стоять на ногах. Хисана, которая вчера съела не так много супа – отчасти потому, что вообще привыкла к небольшому количеству пищи, отчасти потому, что после Инузури ее желудок мог переварить все что угодно – оказалась в числе немногих, кому предстояло взять на себя работу по дому в условиях нехватки рук. - Так, повара у нас, по счастью, целы. Давно я подозревал, что они, пока готовят, наедаются… Зато горничные почти все слегли. Гостиные, парадные столовые в порядке, их сейчас не планируют использовать, пару дней обойдутся без мытья полов. А господские покои убирать надо. Служанки госпожи Рукии здоровы и возьмут на себя ее комнаты. Кто хочет убирать в покоях господина Бьякуи? Шаг вперед. В ту же минуту все слуги, не сговариваясь, дружно сделали шаг назад. Когда Хисана обнаружила, что гордо стоит впереди всей шеренги, было уже поздно. - Хисана? – удивился Тога. Видимо, новенькая не понимает, на что подписалась. Большинство слуг боялось господина Бьякую. Вечно равнодушный, презрительный, требовательный. Да еще управляющий всегда с особой придирчивостью контролирует все, что связано с бытом хозяина поместья. А впрочем, других добровольцев не наблюдается, - ну что ж, молодец. Тебе нужно будет помыть полы, почистить ширмы от пыли, составить икебану, протереть мебель… В общем ничего сложного! Другие, как освободятся, придут тебе помочь. Через некоторое время Хисана, вооруженная щеткой, тряпкой, ведром воды и добрыми напутствиями Тоги, стояла в начале бесконечной анфилады комнат, которые ей предстояло убрать за день. Интуиция подсказывала Хисане, что работы здесь не на один час, а обещанная помощь вряд ли подойдет. «Глаза страшат, а руки делают», - решила девушка и приступила к мытью полов. Это заняло куда больше времени, чем она предполагала. Паркет казался уходящим во все стороны безбрежным океаном. Тряпка, набухшая от воды, стала ужасно тяжелой, спина опять заболела, а кожа возле ногтей потрескалась. Закончив, девушка обнаружила, что за окном уже собираются сумерки. «Я же ничего не успею»! – ужаснулась она и кинулась вытирать пыль с мебели. Вскоре Хисана поняла, что если дальше будет работать в таком темпе, то не управится и к ночи. А еще надо ширмы протереть, они выглядели крайне запыленными. Девушка страшно устала, глаза слипались и почти не различали, что она, собственно, делает. Нет, тут без волшебной выручающей жидкости просто никак! Хисана сбегала на кухню и, воспользовавшись нехваткой персонала, незаметно отлила чудесного средства посудомоек в найденный в кладовке маленький кувшинчик с отбитой ручкой. Кучики Бьякуя вернулся в поместье поздно вечером и крайне усталым. Вошел в собственные покои и не узнал их. Вместо привычного рисунка ветвей цветущей сакуры на ширмах и стенах виднелись черные пятна, оказавшиеся при более пристальном рассмотрении потеками туши. Сонливость как рукой сняло. По мере продвижения сквозь череду комнат капитан шестого отряда наблюдал следы того же варварского вмешательства в дизайн интерьера. Наконец, Кучики достиг своей спальни. Посреди комнаты перед столиком, уронив голову на столешницу, обложенная цветами, спала девушка. Бьякуя обошел помещение по периметру, с болью в сердце распознавая в грязных пятнах контуры еще недавно радовавшего его глаз рисунка, затем остановился перед спящей красавицей. Новая служанка – Хисана, кажется? - мерно дышала, волосы растрепались и прядями падали ей на лицо, на маленьких руках виднелись свежие порезы. Трогательная картина. - Кхе-кхе, - прокашлялся Бьякуя. Никогда еще ему не доводилось обнаруживать в своей спальне спящих горничных, и он не знал, как привлечь к себе ее внимание, не уронив своего аристократического достоинства. Хисана не реагировала. Бьякуя чуть наклонился и покашлял чуть громче. Ноль эмоций. Тогда глава клана Кучики наклонился совсем низко и прямо над ухом девушки отчетливо произнес: - Кы-хы- кы-хы! - А! Что? Караул, пожар! – подскочила девушка. Сказался опыт жизни в Инузури: нежданное пробуждение не сулит ничего хорошего; на пожар люди выскочат, а на крик «Грабят!» все покрепче запирают засовы. Однако вместо безлюдной улицы и мерзких рож грабителей Хисана увидела перед собой тихую комнату и равнодушно-красивое лицо господина Кучики Бьякуи. - Вы еще и пожар хотите устроить? – флегматично уточнил он, - Тех бедствий, которые вы уже учинили, вам недостаточно? Хисана беспомощно посмотрела на стоящего совсем близко хозяина. Потом обвела взглядом помещение и пришла в ужас: вместо изящной росписи стены были покрыты грязными пятнами. Как же так? Разве она их не отмыла? - Я все ототру! Простите, я быстро! Бьякуя несколько обескуражено наблюдал, как это стихийное бедствие, которое он по неосмотрительности пустил в свой дом, бросилось к испорченной ширме и старательно стало тереть потекшую тушь невесть откуда взявшейся тряпкой. - Что вы делаете? – спросил Кучики с некоторым интересом. - Пятна оттираю, - откликнулся нежный голосок. Бьякуя подошел и провел пальцем по влажной поверхности шелка. - Вы что, мылом это моете? - Не знаю, какая-то волшебная жидкость, на кухне взяла! - Мыльный раствор, - перевел Бьякуя, - Щелочью, по туши… Да бросьте, лучше уже не станет! - То есть? - Вы смываете живопись. Чем больше трете, тем больше размываете тушь. Нет, если вам нравится – трите. Девушка опустила руку с тряпкой и потрясенно на него уставилась. Постепенно до нее доходил масштаб причиненных разрушений. Хисане было невероятно стыдно за свою неумелость. Ничтожное, ничего ни в чем не смыслящее существо, и сунулась прямо в личные покои одного из самых знатных аристократов. И ладно бы показала себя просто неряхой и растяпой, но ведь умудрилась уничтожить роспись. Ценность этой живописи она, Хисана, наверняка и вообразить себе не сможет. А Кучики почему-то молчал. Отчасти потому, что не привык лично отчитывать слуг – для этого у него имелся управляющий. Он же следил за тем, чтобы у Бьякуи не возникали для этого поводы. Отчасти аристократу было жаль девушку. Он помнил, какой жалкой и беззащитной она выглядела при их первой встрече там, в Сейрейтее. Как будто у нее никого нет на целом свете. Так оно, вероятно, и есть. Однако она честно вернула кошелек, набитый деньгами, хотя в ее положении самым естественным побуждением было бы присвоить его. Сейчас, в чистенькой форменной юкате, Хисана выглядела значительно лучше. Стало видно, какое у нее нежное личико, и шелковистые блестящие волосы, и изящная женственная фигурка. Вот только выражение скрытого страдания из глаз никуда не исчезло. Будто она каждую секунду ожидает удара. Кучики превосходно знал, что за жизнь идет там, за белыми стенами Сейрейтея, но чуть ли не впервые мог воочию наблюдать, что это такое – прекрасная хрупкая девушка, такая юная, невинная, почти ребенок, но уже изуродованная непосильными трудностями и, наверное, не способная ни к каким иным чувствам, кроме страха. Видеть это было невыносимо. Хотелось что-то сделать. Благотворительный проект организовать? - Вы меня накажете? – нарушила Хисана затянувшееся молчание. Дальше стоять и ждать приговора было выше ее сил, и она решила, что терять ей нечего. Кучики покачал головой. Ее и так достаточно наказала судьба, она заслужила хоть одну поблажку. В конце концов, что ему стоит заменить эти ширмы на новые. - Нет, - отрывисто сказал мужчина почему-то охрипшим голосом, - Не бойся. Во вскинутом на него взгляде была такая радость, будто у маленького ребенка, которому пообещали чудо. У Бьякуи что-то дрогнуло в сердце. - Благодарю вас, господин Бьякуя. Кучики хотелось сказать ей что-нибудь утешающее, но он не находил слов. - Иди. Ты, наверно, устала. Хисана склонилась в земном поклоне, подхватила лежащие у столика цветы и исчезла. А глава клана еще какое-то время стоял неподвижно, пытаясь унять непонятно откуда взявшееся волнение.