Прошу тебя только об одном: прости

Небо было тёмно-серого цвета. Крупные хлопья снежинок кружили в воздухе, словно балерины исполняют па в «Лебедином озере». Промёрзлая за несколько ночей земля укрыта белым, холодным пухом. Первый за этот год снег окрашивает мир в хмурые тона, предупреждая о надвигающихся холодах. Некогда цветущий лес теперь потерял свои краски и навевал на грусть. Недалеко от этого леса была маленькая деревянная скамейка, на которой, ссутулившись, сидел мужчина. Его светлые волосы, усыпанные недавно выпавшим снегом, в беспорядке лежали на макушке. Тёмно-коричневая куртка, в некоторых местах сильно потрёпанная, была мала. Красные глаза то ли от невыплаканных слёз, то ли от бессонницы выделялись на болезненно белом лице. Этот человек приходит сюда каждый день и подолгу сидит, всматриваясь в недавно повешенную фотографию молодой девушки. - Здравствуй, родная. Я снова пришёл, - шмыгнув носом, сказал он и провёл глазами по надгробию, останавливаясь на табличке: «Синтия Браун, 24 мая 1987 – 13 ноября 2014». Мужчина сглотнул и уставился себе под ноги. - Я часто вспоминаю нашу первую встречу, - спустя несколько минут начал он. – Ты была в ярко красном платье и шла на свидание, а я сбил тебя на велосипеде. Твои глаза горели зелёным пламенем, и я утонул в них, стоило мне только заглянуть туда. Помню, ты кричала и обозвала меня идиотом, а я предложил подвезти тебя. Ты только отмахнулась и пропала от меня на пять лет. Ты мне сразу понравилась. Дерзкая, решительная, незабываемая, - он усмехнулся и продолжил. – Ты помнишь нашу вторую встречу? Ты стала блондинкой и зачем-то увеличила грудь. Но ты не изменилась. Твои зелёные глаза всё также пленяли. Я мог бы узнать их из тысячи других…. Но ты меня не узнала, когда я подсел за твой столик в кафе. Ты не старалась быть милой, наоборот, старалась отшить меня. Но я не сдавался. Я добился твоего номера и пригласил на свидание. Но ты хитрая и дала не свой номер, а какого-то мужика, который послал меня ко всем чертям. Я был бы в ауте, если бы не проследил за тобой и не узнал, где ты живёшь. Я взял у друга гитару и каждую ночь играл под твоим окном. Соседи до сих пор ненавидят меня. Но оно того стоило. Через три дня ты сдалась. Ты вышла и пригласила меня на чай. И это действительно был только чай. Ничего большего. Но я и не хотел большего. Не в тот вечер. Одно лишь твоё присутствие наполняло меня радостью, счастьем. А на прощание ты меня поцеловала. Но в щёчку. Твои губы лишь мягко прикоснулись к моей щеке и сразу пропали, а я вместе с ними. Я был в раю. Мужчина замолчал. Его мысли были далеко отсюда. Он прокручивал в голове все счастливые моменты, всю жизнь, чтобы рассказать своей любимой. Он мог бы напомнить множество случаев, которые много значили для него. Но она не была сентиментальной. Она любила получать от жизни удовольствие и не тратить время на пустые разговоры. Возможно, она и сейчас куда-то спешит, не здесь, не в этом мире, но всё равно слушает его. Она не любила говорить, но любила слушать. Когда кто-то говорил, её зелёные глаза загорались интересом. Она слушала с страстью, никогда не перебивала. Он любил в ней это, а она его истории. Наверное, этим он и завоевал её сердце. - Помнишь нашу первую ночь? – тихо спросил он, но ему никто не ответил. – Ты смотрела мне в глаза, а я тебе. Я видел в твоих широко раскрытых зрачках своё отражение. Я старался быть с тобой нежным, но ты сказала, чтобы я не боялся разбить тебя. Я вырвался из свой притворной оболочки и подарил тебе себя. Наши тела слились воедино. Ты – это я. Я – это ты. Это была лучшая ночь в моей жизни. Он снова замолчал. Его руки замёрзли и стали шершавыми; ноги промокли. Он натянул и без того короткие рукава куртки на ладони и обнял себя, чтобы согреться. Вдалеке виднелись тёмные силуэты людей. Они быстро навещали своих родных и уходили. « А зачем нам задерживаться на кладбище? Мы ведь не можем сидеть весь день, как тот странный человек», думали они и уезжали. А этот странный человек снова задумался. О чём ей рассказать? Что она хочет услышать? Что-нибудь весёлое? Грустное? Он перебирал события в своей голове, но ни одно не занимало его. И тут он вспомнил тот день. - Ты помнишь тот день? Мы впервые поругались. Знаю, знаю, ты не хочешь возвращаться к прошлому, но выслушай меня, я должен тебе сказать, - мужчина глубоко вздохнул, его пальцы затряслись. – После ссоры ты выбежала из дома, хотя на улице было уже темно. Я должен был побежать за тобой, но моя чёртова гордость не позволила. Я остался дома и мог лишь злиться на себя, ведь ты была права, и нужно было уступить тебе. Прошло несколько часов, но ты не возвращалась. Я хотел позвонить, но ты оставила телефон дома. Я забеспокоился. Я понятия не имел, куда ты могла пойти, и решил дождаться утра. Я идиот, - он горько засмеялся и спрятал своё лицо в ладонях. – Если бы не я, то ты была бы здесь, со мной. Я кретин. Придурок. Сукин сын…. Я…. Я…. Он не смог договорить, так как смех перерос в рыдания. Горячие слёзы текли по холодным щекам, пробуждая затаившуюся дрожь и пуская её по всему телу. Его трясло. Все органы как будто сжались в один комок и застряли в горле, перекрывая доступ кислороду. Но он должен рассказать. Она должна знать. - Когда мне позвонили и сказали, что ты в морге и нужно приехать на опознание, я не поверил, - хриплым голосом продолжил он, смотря куда-то вдаль. – Я думал, что это шутка, но страх уже затаился где-то внутри меня. Я приехал. Я увидел тебя, и из меня вышибли дух: всё твоё тело было в синяках и ссадинах; губы слегка приоткрыты как бы на последнем вздохе. Я дотронулся до твоей руки в надежде, что ты сейчас откроешь свои ясные зелёные глаза и встанешь. Но нет. Ты продолжала лежать. Он снова замолчал, ковыряя ботинком замёрзшую землю. - Они сказали, что тебя изнасиловали. Преступник скрылся, но полиция его ищет. Но я знаю, что они бы поймали какого-нибудь бездомного и свалили на него все нераскрытые преступления. И я решил найти его сам. Я хотел отомстить. Но не успел. Полиция нашла его раньше. Он во всём признался. Я попросил встречи с ним. В камере нас было только двое. Он уткнулся глазами в свои ладони, которые снова задрожали. По щеке скатилась одинокая слеза, но вытереть её не было сил и желания. - Он получил по заслугам, - шёпотом, еле слышно проговорил он. Сжал крепко глаза и продолжил: - Он был так близко от меня. Я мог бы его ударить и покончить с этим. Но я хотел заставить его страдать. И я заставил. В его глазах был страх. Я отомстил за тебя. Я убил его. Теперь я спокоен. Меня застали на месте преступления. Я попросил дать мне в последний раз увидеться с тобой. Они смотрели на меня как на чокнутого. Но мне всё равно. Сегодня я здесь в последний раз. Он глубоко вздохнул, провёл пальцами по спутанным волосам. Он рассказал. Он смог. Теперь она всё знает. У него нет от неё секретов. - Я говорил, что люблю тебя. Говорил этот каждый день. Я люблю твои волосы, какого бы цвета они ни были. Я люблю твои руки, когда они нежно касаются меня. Я люблю твои губы и их прикосновение к своим губам. Я люблю твои глаза, пылающие, жаждущие, страстные, нежные глаза. Я люблю твой звонкий смех, искрящий радостью и надеждой. Люблю твою улыбку, которую ты даришь не каждому и которую мне удалось увидеть множество раз. Я люблю лежать с тобой в одной постели, не думая ни о чём, согреваясь теплом наших тел. Я люблю твои дурацкие подарки и тот ужасный серый свитер, который сейчас согревает меня. Я люблю гулять с тобой по парку и видеть, как прохожие с завистью оборачиваются нам вслед. Люблю твою еду, хоть она и ужасна. Это всё я люблю. Но нет такого слова, которое бы описало мои чувства к тебе. Ты моя мать – возродила меня. Ты моя дочь – я забочусь и всегда буду заботиться о тебе. Ты моя сестра – иногда ужасно раздражаешь, но я всё равно привязан к тебе. Ты моя совесть – всегда помогаешь выбрать верный шаг. Ты моя светлая сторона – побуждаешь к хорошим поступкам. И ты моя тёмная сторона – соблазняешь, как суккуб, без права выбора. Ты - моя жизнь. Без тебя я ничто, пустое место. Ты наполняешь меня как стакан водой, даря смысл жизни. Я живу тобой, всегда жил. Ты забрала всего меня с собой. Я пуст. Я лишь оболочка, стакан. Что смысла мне существовать, пылиться в мире, если души больше нет? Ты была для меня всем. Но тебя больше нет. В этом виноват я. Я сам разрушил нашу жизнь. И я прошу тебя только об одном: прости. Прости меня за все мои поступки. За все слова, случайно вылетевшие из моего рта и обидевшие тебя. Прости за ту вазу, которую ваша семья передавала из поколения в поколение. Прости за то, что не спас тебя. Прости меня за всё. За всё…. Он снова плакал, но не стыдился своих слёз. Его жизнь была разбита подобно той вазе. Жизнь его любимой была разбита. Осколки не собрать, они уже давно превратились в пыль. Ничего не изменить. Не вернуть. Он долго плакал, очень долго. Вскоре у него не осталось слёз, и он просто сидел и смотрел покрасневшими глазами на фотографию. Он не умрёт. Он пронесёт память об этой девушке через годы. Её должны помнить. Её должны знать. Он не забудет о ней. Никогда. Она – его жизнь. Его душа. *** Снежинки падали на землю, обдавая холодом всё, к чему прикоснутся. Но ей было не холодно. Она не чувствовала холода. Да и тепла тоже. Она не чувствовала ничего. Сквозь прозрачное тело виднелся лес, в котором она стояла и наблюдала за ним. Он сидел к ней спиной и не видел её. Да и не мог видеть. Призраки невидимы. Она слышала всё. Все слова, сказанные им, не развеялись в воздухе, а попали в её сознание. Если бы она могла плакать, то затопила бы весь лес. Но она не могла. Она хотела бы прикоснуться к нему, ощутить человеческое тепло, услышать биение сердца, почувствовать, как это снова быть живой. Но не могла. Прикоснувшись к нему, её рука пройдёт насквозь. Биение сердца для неё сейчас неслышимый звук. Это больше не её мир. Она здесь чужая. Теперь чужая. Но она любила его. Любила этот несовершенный мир, любила жизнь. Любила его. Нет, даже больше, чем любила. Она так редко это говорила, а он повторял это по несколько раз в день. Какой же она была эгоисткой! Она хотела бы признаться ему сейчас, но её слова стали бы пустыми звуками по сравнению с его. Она его не достойна. Это говорили многие её друзья. И она сама понимала это. Но она была счастлива. И, главное, он был счастлив. Остальное не важно. Подул холодный ветер, и её любимый, поёжившись, встал, поцеловал её фотографию и, сказав «прощай», ушёл навстречу своей судьбе, оставляя своё прошлое словами висеть в воздухе. Она долго смотрела ему вслед. Ветер подул ещё сильнее, и она поняла, что оставаться в этом мире больше не имело смысла. В последний раз взглянув в его сторону, она тихо прошептала «люблю тебя» и растворилась в холодном вечернем воздухе.