Ломка

Ее глаза весело смотрят на него, затягивая в себя, соблазняя. Запретный плод сладок. Она манила его, а потом, смеясь, снова исчезала, оставляя в душе кровоточащие порезы. Ох черт, Она как никто другой умела раздирать его на части. Прошлое. Нахер будущее. Там нет Ее. И когда он стал настолько зависим? Да плевать. Главное стал. Глубокий вздох, наполненный расплавленной болью. Возвращаться в реальность? Нихера. Там ведь нет таких нужных Ее глаз. Подняться, преодолеть и сделать еще лучше. Только не с Ней. Она - прошлое. Она - наркотик. А он ведь прекратил принимать. "Как ты сделала это со мной, милая?" Из ободранного горла вырывается всхлип, от которого на языке остаются маленькие капельки крови. Он падает на колени, не в силах сдерживать это рвущееся наружу отчаяние. Голова поднимается вверх, и он изо всех сил жмурит веки, не позволяя разъедающему яду скатиться по щекам. Ногти сдирают - уже и так дальше некуда ободранную - кожу ладоней. "Ты видишь это, милая? Теперь тебе жаль меня?" Конечно не жаль. Она ведь всегда учила его быть сильным. Мерзкое чувство беспомощности разъедало каждое нервное окончание, снабжая их новой порцией боли. Раз за разом. Это что - будет происходить вечно? Глаза загнанно всматриваются в запястье левой руки. Порезы. Откуда они? Старые. Он помнил, какую истерику она закатила, когда увидела их в первый раз. Помнил, как Ее губы нежно касались шрамов, отчего в горле тут же пересыхало. Сколько бы он отдал за это сейчас... Ее звонкий смех разливается по венам, вызывая у него на лице глупую улыбку. "Любимая, а помнишь татуировки, которые мы посвятили друг другу? Ты на лодыжке, а я на руке, около большого пальца? Помню, как ты восторженно визжала, уверенная, что теперь мы точно никогда не расстанемся. Еще ты решила набить нашу первую дату..." По позвоночнику лениво ползут мурашки, как бы намеренно издеваясь над ним. Еще сильнее. Господи, да неужели он был настолько мудаком, что заслужил все это? Она лежит на кровати и, чуть изгибаясь, призывно смотрит на него. Когда-то такая близкая, но со временем ставшая такой далекой. Ее кожа по прежнему притягивает, и он взволнованно облизывает губы. Лоб мгновенно покрывает испарина, а рука по привычке гладит низ живота, в котором происходит что-то непонятное. Где та грань между болью и наслаждением? Он заламывает руки в попытке не забыться снова, но ладонь упрямо сползает вниз. Кулак с размаху впечатывается в стену. "Прости, родная. Я предал тебя." Он с удивлением смотрит на алую кровь, которая горячей струйкой стекает на пол с костяшек. К черту все мысли. Они не нужны сейчас. Закрыть глаза и представить, что Она рядом. И снова ее глаза. Только теперь они не улыбаются, они наполнены слезами. Из-за него. Как обычно. Желание утешить разрывает, но он стоит и смотрит. Просто смотрит, как она умирает. Как умирает то, что они бережно строили три года. Он выгибается, вдалбливаясь в свою руку. Докатился. Гортанный стон прерывает безудержный кашель, и он сгибается пополам, одновременно кончая. "Ты чувствуешь? Любимая, ты чувствуешь мое сердце?" Руки безвольно обвисают вдоль тела. Тихий-тихий всхлип. Потом еще. И еще. Вот он уже рыдает, все еще жмуря веки, через которые уже просочился яд. Популярен. Миллионы девушек текут при взгляде на него. А он? А он дрочит, представляя ту единственную, которую он потерял, купаясь в лучах славы. "Я лгал тебе, девочка. Я постоянно лгал тебе..." Из горящей глотки вырывается вопль. Отчаянно-беспомощный. Насквозь пропитанный этой гребаной болью с примесью отчаяния. Этот чертов вопль прожигает сердце. Он забывает, что нужно дышать, полностью отдаваясь этой ломке. Кожа душит. Перед глазами ее заплаканное лицо. Она кидает ему в лицо обручальное кольцо, которое он подарил ей позавчера. Вдох так и замирает в горле, не доходя до легких. Конечно он знает, что будет дальше. Не дурак. Вернее дурак, но не настолько. Дышать. Помоги мне дышать, любимая. И Она уходит, оставляя все, что он дарил ей, все, что они делали вместе. Она оставила все, кроме главного. Его сердца. "Дай мне повод начать заново, прости меня." Встает, подходит к полке. И заранее ненавидит себя в тысячи раз сильнее. Он открывает ящик и достает это. С трудом сглатывает, уставившись куда-то в даль. Он медленно убивает все оставшиеся крохи жизни, проваливается в яму боли и грязи, из которой уже не сможет выбраться. Рука привычным движением сжимает шприц, и он медленно вкалывает в себя эту дрянь. Вспышкой боли воображение рисует Ее глаза. Выразительные. Понимающие. Родные. Ее глаза. Вот она - грань. Он сломан. Раскромсан на мелкие ошметки. Упал в яму, которую выкопал сам. Не оставляй меня. Не смогу. Не смогу без тебя. Аманда...