Путь иллюмината

"Запомни, темноты не существует. Это всего лишь тени, которые мешают проникнуть свету..." Детектив-медиум Якумо Александр Павлович очнулся от очередного тяжелого сна в холодном поту. Плечо саднило, голова жутко болела. От пережитого стресса он чувствовал слабость во всём теле. Нет, все же события последнего дня ему не привиделись! Странно было осознавать то, что сам российский император находится в плену у негодяев иллюминатов и ожидает своей участи! Что ж, если так суждено, он примет смерть с достоинством, как и подобает потомку Петра Великого! Однако же в голову так и лезли дурные мысли о скорой гибели и унижениях, сопутствующих пребыванию в заточении. И это неудивительно, ведь обстановка, окружающая Александра Павловича, навевала по меньшей мере меланхолию. В кромешной тьме глаз едва различал очертания предметов; благо, высоко вверху оказалось крошечное окошко, хоть как-то соединяющее узника с действительностью. Лунный свет, едва просачивающийся сквозь это отверстие в толстых каменных стенах, выхватывал из темноты грубый бревенчатый стол и нечто, напоминающее кровать. Один же угол, который Александр ещё не успел исследовать, и вовсе тонул в густом колючем мраке. И – о Боже! – оттуда доносилось чьё-то порывистое дыхание! - Кто здесь? – воскликнул Александр Павлович, и голос его дрогнул. В темноте что-то зашевелилось. Ответ послышался с промедлением. - Это я – Варвара Петровна Лугина, - проговорил тоненький голосок. – А вот кто вы? Хотелось бы мне знать. Варя сделала шаг навстречу собеседнику, и тут император смог разглядеть ту, что стала его невольной соседкой Он с горечью удивился тому, как столь тоненькая фигурка премилой девушки могла вызвать в нём неподдельный испуг. Пред ним предстало очаровательное создание в весьма скромном платье грязно-оранжевого цвета в тонкую полоску, которое уж точно не надела бы кокетка. Тёмно-каштановые волосы были собраны на затылке в тугой узел и слегка отливали серебром в лунным сиянии. Несколько выбившихся локонов сглаживали чуть резковатые черты юного лица и предавали образу нежности. - Моё имя Александр… Александр Павлович. Варя задумалась. Мгновение она молчала, пытаясь оценить ситуацию. - Боже мой… Неужели... Ваше Величество! – с благоговением выдохнула молодая женщина, не скрывая удивления. Александр горько усмехнулся, сознавая едва ли не комичность своего положения, в которое его снова ставила судьба. Даже в темноте Варя попыталась сделать реверанс, но Александр дал понять, что это лишнее. - Прошу вас, сударыня, не надо почестей. Их мне воздают при дворе, но едва ли это уместно здесь, в сыром подвале. Лучше скажите, как вы тут оказались, и что этим людям от вас нужно? - Меня заманили сюда обманным путём. - Варя нахмурилась; едва заметная морщинка прошила чистый лоб, глаза смотрели серьёзно. - А вот зачем моя скромная персона понадобилась иллюминатам - для меня самой загадка. Я самый заурядный человек, обычная женщина, а не политик или министр. - Да, весьма странно. Узники пытались рассуждать логически, чтобы найти ответы на вопросы, которые волновали обоих. Позабыв придворный этикет, они присели рядом, будто бы страшась темноты, что скрывали углы. Здесь, в самом освещённом месте темницы, оба считали себя более защищёнными. - Ваше Величество, позвольте спросить, зачем этим ужасным людям понадобилась ваша персона? – спросила Варя. - Точно не могу вам сказать, но уверен, что они станут выдвигать мне какие-то требования. Может быть, и вовсе убьют. - Простите мне мою прямоту, но, полагаю, если бы вас хотели убить, то это сделали бы сразу. - Слабое утешение. - Согласна. Но это лучше, чем ничего. - Можно спросить вас, госпожа Лугина, кем вы приходитесь адъютанту моего брата Михаилу Лугину? Супругой? - Всё верно. Мы поженились в прошлом году. Александр Павлович вспомнил парижские приключения, как вместе с актёрами труппы "Адъютанты любви" и верными спутниками путешествовал по Европе. Не забыл он и про недотрогу с вечно вздёрнутым носиком Варвару Петровну, опекаемую сразу двумя бравыми кавалергардами Лугиным и Толстым. Всё-таки она предпочла меланхоличного Михаила Алексеевича. - Думаю, Лугин и Толстой сейчас ищут вас, мадам. Уверен, что и Черкасов не сидит сложа руки, а его люди сейчас рыщут по всему Петербургу, чтобы найти нас с вами. - Да, да. Петр обязательно придумает, как помочь нам! Верьте мне, Ваше Величество! Мы скоро будем на свободе! - Мне бы вашу уверенность, сударыня. На лице императора изобразилось слабое подобие улыбки. Варвара Петровна, несмотря ни на что, заряжала его оптимизмом. В её голосе не слышалось тоски или же фатальной обречённости. Напротив, Варя словно излучила надежду. - И Иван Иванович. Хоть он и находится среди иллюминатов, но на самом деле на нашей стороне! Если уж не мой брат Петр, то он непременно поможет нам с побегом. - Милая Варвара Петровна, вы так наивны и совсем не знаете людей! А они так коварны! Ваш хвалёный Иван Иванович, которого привычнее назвать маркизом д’Арни, лично связал мне руки, чтобы затем я оказался здесь. Он ни за что не предаст своё братство и, если того потребует орден, перешагнет через любого! Но довольно об этом коварном человеке. Давайте лучше внимательнее исследуем здесь всё. Вдруг нам удастся найти выход или место в стене, где слабая кладка. - К сожалению, это не даст никакого результата, - ответила Варвара Петровна с видом знатока. - Я тут уже второй день и изучила каждый камешек. Должна констатировать грустный факт, что наши мучители просчитали всё вплоть до мелочей! Мы с вами в каменном мешке! Я читала, что в недавнем прошлом практиковались такие пытки, где человека бросали в помещение, подобное этому, где были лишь стены и больше ничего! Никаких предметов, ни света, ни звука… И что вы думаете происходило с несчастным пленным? – Варвара округлила глаза. - Он сходил с ума! Но нам с вами это не грозит, потому что нас двое! И мы непременно должны поддерживать бодрость духа. Я уже оказывалась в схожей ситуации и знаю, как важен оптимистичный настрой. - Так вы искательница приключений!- Александр снова нашёл в себе силы улыбнуться. - Это было бы очень забавно, если бы не было и столь же грустно. Помнится, когда мы с Романом Евгеньевичем сидели в подземелье под домом Спартака, то изо всех сил старались себя приободрить. Даже пели веселые песни! - Простите, но у меня сейчас совсем не подходящее для песен настроение. - Я понимаю. Думаю, ваша рана причиняет вам беспокойство. Если хотите, я могу осмотреть её, насколько, конечно, это возможно в потемках. - Да, это было бы не лишним, - император устало вздохнул. - Вам нужна помощь, иначе вы совсем ослабнете. – Она закатала рукав рубашки Александра и оглядела рану. - О, да вам нужно обязательно наложить повязку. Рана неглубокая, но кровь всё же идёт. Варвара без колебаний оторвала кружево с подола своего платья и перебинтовала плечо раненого. Она вела себя так, как будто совершенно позабыла, что перед ней сам император, но это обстоятельство только радовало Александра. Он был благодарен этой молодой особе за помощь и участие, а ещё больше – за тот положительный настрой, который вселял уверенность, что все будет хорошо, и не давал окончательно впасть в отчаяние. - А вы бесстрашная, Варвара Петровна! Обычно женщины чуть не падают без чувств при одном только виде крови. Вы же сама храбрость! - Тут нет ничего удивительного, Александр Павлович! Я с детства интересуюсь медициной, приобрела много знаний благодаря книгам моего отца Петра Ланского. В родном имении я сама лечила крепостных. А уж наложить повязку с закрытыми глазами смогу! Варвара ещё долго что-то говорила, но Александр больше её не слушал. Его опять стала одолевать дремота. Он не без труда устроился неа жёсткой лежанке. Постепенно голос Вари становился всё тише, будто шёл откуда-то издалека, а стены растворились, уступив место видениям и образам. Император провалился в сон. *** Сквозь пелену образов Александр уже почти не слышал шороха мыши, что пряталась где-то в дырке в прогнившем полу. Он не чувствовал уже и боли в плече, что теперь заменилась теплом: сначала нестерпимо жгучим, затем мягким и даже приятным. Первое, что он увидел во сне, – видение из давнего прошлого. Александр ощутил себя ребенком. Белокурый мальчик, одетый в точную копию тех шитых золотом камзолов, что носили взрослые вельможи, оказался в тронном зале. Вокруг круговерть: дамы в невероятно широких юбках, напомаженные кавалеры, больше похожие на женщин, нежели на мужчин. Шумные разговоры, смех, умильные взгляды, пухлые ручки красавиц, которые тянутся к нему – будущему наследнику престола. Никогда ещё юный цесаревич не видел такого скопления важных сановников. Блеск парчи, орденов, бриллиантов ослеплял. Мальчик совсем растерялся. Хотелось уединения, спокойствия. Но тут всё разом стихло. В тронный зал вошла она. Придворные, все, как один, раболепно склонились в низком поклоне. Взоры опущены, и, кажется, никто не смеет дышать. Если бы в этот миг пролетела бабочка, то наверняка был бы слышен шорох её крыльев! Екатерина, гордо минуя ряды придворных, села на трон. Глаза её смотрели надменно, пронизывающе, но на губах играла полуулыбка. Императрица находилась в благостном настроении и потребовала маленького внука подойти к ней. Александр вдруг ощутил, что его охватывает оторопь, а колени начинают дрожать. Убежать, спрятаться, скрыться! Но нет! Его уже тянут вперёд, к трону, и сама великая бабка просит внука обратиться к присутствующим с праздничной речью. Он не понимает, как должен сейчас поступить, что за праздник нынче, и что полагается говорить в этот день. И вдруг мальчик резко повернулся и убежал. Глупо, стыдно, и совсем не так, как должен поступать наследник огромной империи! Слёзы потекли потоком. Сейчас Александр вспомнил их солёный вкус как символ первого разочарования. Уже тогда он понимал, что такое быть избранным, как это тяжело и трудно. Но вот это воспоминание уступает место новому. Лиз… Отчего-то Александру вспомнился далекий день, когда немецкая принцесса впервые приехала в Россию в качестве его невесты, стало быть, будущей жены наследника русского престола. Перед мысленным взором императора как сейчас предстала совсем молоденькая девчонка, окруженная чинными гувернантками и обряженная в тяжёлое парчовое платье. Тихая, скромная, с золотыми кудряшками и огромными испуганными глазами пронзительного голубого цвета. Он помнил, как Екатерина с неподдельным интересом разглядывала юную принцессу, словно товар на вещевом рынке. Помнил, как бедняжка смущалась и краснела под испытующими взглядами придворных, как машинально отвечала на их каверзные вопросы, учтиво кивала головой, а сама трепетала как осиновый листочек. Поздно вечером, когда Зимний погрузился в сон, юному наследнику отчего-то не спалось. Случилось так, что в ту ночь его гувернёр заснул, а мальчик внезапно услышал какие-то непонятные, непривычные звуки. В одной ночной рубашке и панталонах Александр покинул свои покои и пошёл на этот звук, который всё усиливался и усиливался, в то время как юный наследник всё более приближался к комнате своей будущей невесты. Когда он отворил дверь, ведущую в её покои, то увидел следующую картину: на огромной кровати, покрытой тяжелой бархатной портьерой, сидела девочка в одной сорочке, её длинные светлые волосы были распущены, а глаза казались распухшими от слёз. Несчастное существо дрожало от рыданий, и Александру стало жаль ребенка, который по воле судьбы оказался здесь, совсем один, в чужой стране, вдалеке от маменьки и папеньки. Он шагнул к ней и улыбнулся. - Мне страшно, - сказала девочка, которая, видимо, не узнала своего будущего мужа. - Ничего не бойся, тебя никто не обидит. Все спят. Отрок нежно дотронулся ладошкой до волос Лизхен. Они показались ему гладкими как шёлк и невероятно мягкими. Он помнил ощущение скованности и стеснения на приёме, а потом эту детскую нежность. Помнил, как Лиз смешно зашмыгала носом и прижалась к нему… И в тот момент Саша почувствовал, что стало вдруг легко. Он не один в этом мире напыщенных дам и кавалеров с их выдуманным этикетом, странными законами и правилами, где ему предстоит найти своё место. Всю ночь одинокие дети просидели вот так, бок-о-бок, рассматривая пламя в камине. - И всё-таки она любила меня, - подумал Александр сквозь сон и проснулся. ...Кажется, в темноте ничего не изменилось. Варвара Петровна спала как ребёнок, свернувшись калачиком. Хотя, нет, какое-то изменение всё-таки произошло – стало как будто светлее. Видимо, шёл как раз тот предрассветный час, когда тьма ещё не желает сдавать позиции, и звёзды, в противовес мраку, разгораются ещё сильнее. Он вздохнул. К чему этот сон? Сначала про детские обиды, а затем Лиза… А ведь любовь к ней все ещё жива в его сердце! Как это странно! Неужели все те преграды, что были между ними, ничего не значат? Разве возможно пронести детскую влюбленность сквозь долгие годы супружества, закрыв глаза на ошибки, обоюдные измены и обиды? Оказывается, да! Сегодняшняя страшная ночь заточения это показала. Жаль, что нужно было случиться чему-то ужасному для того, чтобы он понял главное. Сегодня он вспомнил двух самых своих любимых людей. Сначала бабку, которую боготворил, а затем – жену. Да, Лиз теперь единственный по-настоящему родной Александру человек, который остался на этом свете. Да, он любит её. Но какое теперь это имеет значение? Завтра его уже, скорее всего, не будет в живых. Увидятся ли они с Лизхен когда-нибудь? Будет ли конец этой ночи, этой темноте, этому страху? * * * Итак, Александр Павлович и Варвара Петровна находились в плену у иллюминатов. Время будто замерло. Ничего не происходило. Несчастным узникам казалось, что об их существовании позабыли в целом свете. Но вдруг послышалось лязганье металла. В давящей тишине темницы звук этот показался узникам нестерпимо громким, и оба внутренне приготовились к худшему. Между тем тяжелая дверь с противным скрипом распахнулась, и перед пленниками предстал… маркиз д’Арни! Он будто являлся продолжением болезненных видений, сам словно сотканный из темноты, что была повсюду: чёрный плащ, чёрные волнистые волосы и, как считают многие, чёрная душа… В руках иллюмината блеснула связка ключей. В обычно непроницаемых глазах на этот раз читалась внутренняя борьба. Император и госпожа Лугина смотрели на вошедшего молча и с содроганием. Они не знали, чего ожидать от этого человека: смерти или же, напротив, помощи? - Вы свободны, – объявил любимый ученик Спартака. – Скорее покидайте эти стены! Александр Павлович и Варвара Петровна переглянулись. Надежда на спасение зародилась в их сердцах. - Вот уж не думал, что вы, маркиз, перейдёте на нашу сторону, - удивился император. - Однако, это делает вам честь. - Я же говорила, что господин маркиз поможет нам! – воскликнула Варя, но что-то в глазах д’Арни тут же свело на нет её радость. Она поняла, что если он отпустит их, орден не простит своему агенту предательства. – Иван Иванович, но если мы сейчас уйдём, они ведь… убьют вас? - Не беспокойтесь обо мне. Вам нельзя терять ни минуты, - д’Арни опасливо огляделся по сторонам. - Но как же так? – Варя не понимала, как поступить в такой ужасной ситуации. - Иллюминаты не знают жалости даже к своим людям. Если вы отпустите нас, вам не миновать смерти! - Что-нибудь придумаю! Маркиз д’Арни выходил сухим и не из таких передряг, вы же знаете. Иван пытался говорить как можно более убедительно, но в голосе его слышалась неуверенность и какая-то обреченность. - Тогда вот вам моё слово, Иван Иванович: я отсюда никуда не уйду! Сколько не просите! С места не сдвинусь! - В данный момент ваше упрямство, госпожа Лугина, совершенно неуместно. Более того, оно может стоить вам жизни! Как я буду смотреть в глаза Петру, если с вами что-нибудь случится? Ну же, Варвара Петровна, Александр Павлович, поспешите! В любой момент сюда могут нагрянуть стражники, и тогда… - Я тоже никуда не пойду, – сухо объявил российский император. - Не желаю быть повинным в чьей-то смерти. - Да не бойтесь вы за меня! Братья меня не тронут. Я же свой для них. А вот вам, господа, грозит огромная опасность! Скотт не перед чем не остановится в своих амбициях. - Однако же я своих решений не меняю, - Александр гордо вскинул голову. Варвара также была тверда как скала. Д’Арни даже разозлился. Он хотел помочь этим людям, рискуя жизнью и доверием братства, но узники сами не желали быть спасенными. - Как это глупо! Странные вы люди, русские… Что ж, вы сделали свой выбор. Уговаривать вас не стану. Я и так сделал слишком многое из того, что пару лет назад не могло даже прийти мне в голову. И действительно, маркиз подкрепил свои слова действием. Он ушёл, не оглядываясь. Тьма поглотила его фигуру, и Варвара Петровна снова поймала себя на мысли, что он сам сделан из этой темноты… * * * Пленники долго молчали после этого нежданного визита. Оба понимали, что не воспользовались реальным шансом на спасение и сами подписали себе смертный приговор. - Не грустите, Варвара Петровна, мы всё сделали правильно. - Я в этом ничуть не сомневаюсь, Ваше Величество. - Более того, мне пришла в голову мысль, что мы с вами не просто так попали сюда. Именно здесь, вдали от суеты, у меня появилась возможность задуматься о тех вещах, о которых в повседневной жизни не хочется вспоминать. Здесь некуда спешить, и остаёшься один на один с самим с собой, с прошлыми грехами. Я понял, что слишком многое сделал неправильно, и, если Господь позволит мне выйти отсюда живым, я постараюсь исправить свои ошибки. - Наверное, вы правы. Только вот мне не в чем сомневаться и корить себя. Кажется, что всё в моей жизни идёт правильно, так, как и должно быть. – Тут Варвара задумалась. – Хотя… Кто знает, если бы я могла всё начать сначала, ту ли судьбу я бы выбрала? - Вот видите, ничего не бывает просто так. Это заточение, видимо, тоже часть нашего пути. К свету, к правде…