Запах солнца

Фемслэш
NC-17
Завершён
18
автор
Размер:
2 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
18 Нравится 1 Отзывы 0 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
От этой женщины всегда пахло солнцем – и Аленари не могла подобрать другого определения, не было запаха, который мог бы соответствовать ей. Ходящей иногда казалось, что эта безумная рыжая бестия никогда не рождалась у смертной. Она была больше, чем человеком, больше, чем магом: она была дочерью Солнца, и Искра ее сияла, будто Солнце наделило ее частью себя. Аленари любовалась на ее профиль – высокий лоб, прикрытый блестящей в лучах света челкой, чуть вздернутый нос в веснушках, чувственные, совершенно неподходящие для ее лица и такие притягательные губы. Когда она улыбалась, на ее щеках проявлялись ямочки, и Дочери Сокола хотелось целовать их, медленно, едва прикасаясь губами, вдыхая запах ее кожи. Встречаясь с ней в светлых коридорах Башни, Аленари слегка замедляла шаг, улыбаясь – но так же, как остальным, ничем не выделяя. А вечером, сидя над старыми книгами, она иногда оборачивалась к окну, смотрела на заходящее солнце, золотящее морскую воду, и проговаривала ее имя: Ги-но-ра. Ги-нно-ррра… Жарким солнечным зайчиком на языке, клубком тепла в горле. Она была слишком притягательной, слишком безумной, слишком… живой. Аленари знала, что эта страсть губительна. Что смысла искать внимания Гиноры нет, что Рыжик, какой бы сумасшедшей она ни была, никогда не примет ее чувств. Поэтому Дочь Сокола была верна своей крови – никто, даже союзники по серой Искре, не мог бы сказать, что она благоволит одной из коллег. Она никогда не мечтала о совместном будущем, никогда не строила планов, никогда не предпринимала попыток сблизиться. Никогда не шептала ее имени ночами, прикасаясь к себе тонкими прохладными пальцами, никогда не представляла ее, стонущую от поцелуев. Но почему-то, когда Гинора пришла к ней в ту ночь перед мятежом, она не была удивлена. Аленари готовилась заснуть: годы, проведенные в Совете, научили ее бороться с собственным страхом, и он никогда не отравлял сон, что бы ни ждало ее утром. Поэтому она предстала глазам Гиноры в длинном ночном платье из сдисского шелка и шерстяной накидке, смотревшейся на этой высокой женщине будто императорская мантия. И почему-то Аленари не стала задавать вопросов. Почему-то пропустила Гинору в комнату. А она почему-то просто вошла. И когда завязки зеленого платья разошлись под ее руками, а тоненькие бретельки соскользнули с плеч, обнажая золотистую кожу, Аленари захлебнулась собственным дыханием, утонула в волне ощущений, накрывших ее тело, и запахе солнца, заполнившим ее покои. – Ты ведь ждала меня? – спросила Гинора непривычно серьезно, и Соколице ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Она не смогла вымолвить и слова, когда Рыжик подошла к ней и медленно спустила нежную ткань накидки с плеч, когда коснулась ее рук, проведя пальцами от запястий вверх, и когда стянула ночное платье вниз – и дорогая ткань бесформенным ворохом легла у ног Ходящей. И только когда ее гостья нежно, будто боясь, провела руками по ее груди, она смогла чуть хрипло сказать: – Гинора… Та подняла взгляд и, не увидев запрета в заполнивших всю радужку зрачках, прижалась к Аленари всем телом, чтобы дотянуться до губ и поцеловать – нежно, робко, ласково. И тогда Аленари наконец поняла, что это не сон. Она прижала Ходящую к себе, обняла ее своими белыми, так контрастировавшими со смуглой кожей Гиноры, руками и ответила на поцелуй – жарко, страстно, властно. И Гинора поддалась. Она поддавалась, опустившись тут же на пушистый Урский ковер, когда Аленари целовала ее ключицы, когда она проводила языком по ее соскам, когда ее руки гладили бедра. Она открывалась навстречу рукам Соколицы, обнимала ее, смотрела в глаза. И она поддавалась позже, лежа на аскетично украшенной, но по-императорски широкой кровати, когда Аленари таким же властным движением, будто была ее хозяйкой, развела бедра Гиноры в стороны и приникла к ней губами, облизывая, выпивая, проникая внутрь. Она мимолетно подумала, что именно такое солнце на вкус: сладко-соленое. И когда Гинора начала выгибаться в оргазме, Аленари вдруг поняла, что кончает тоже: от бесконечной близости, от запах и вкуса этой женщины, от того, что их Искры переплелись и сияли, казалось, во сто крат ярче. Смуглые пальцы, запутавшиеся в распущенных волосах Соколицы, сжимались в такт сладкой судороги самой Аленари. Она переместилась немного верх, уткнулась в мокрый от пота живот Гиноры и закрыла глаза, ощущая яркие всполохи, мечущиеся по телу, и пульс, жарко бьющийся между ног. Гинора подчинилась, когда Аленари через пару минут легла рядом с ней и поцеловала в припухшие темно-алые губы, когда она погладила ее по коротким растрепанным волосам, провела рукой по лицу, словно радуясь возможности наконец прикоснуться. Рыжик умиротворенно вздохнула и улыбнулась, глядя ей в глаза. – Я не знаю, что будет завтра, – сказала она, – и я не знаю, чем все это закончится, поэтому… – Ничего не говори, – покачала головой Аленари и накрыла ее рот ладонью, – молчи, хорошо? Гинора кивнула. Спустя несколько часов сквозь сон Ходящая почувствовала, что гостья осторожно поднялась, стараясь не разбудить, и выскользнула из спальни. Через полтора года, когда Палач Зеркал во главе жалких остатков армии возвращалась в пустыни Набатора, она жалела не о потерянных силах, не о глупости союзников и не об упущенном шансе. Она жалела, что так и не узнала, что же ей хотела сказать Гинора. Здесь много солнца, - писала она, - здесь так много солнца, но почему-то нет тебя. Здесь пахнет раскаленным песком, потом и ветром, но никогда не пахнет тобой. Тонкие листы отправлялись в огонь сразу же, как она заканчивала писать – Проклятая не имела привычки доверять свои мысли бумаге.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.