***
- С нашим Ваней! Джонс! - Украину слегка трясло, и сигарета также тряслась в её пальцах. - Я была уверена, что наш брат не голубой. А он с Америкой... Подумать только, какой ужас-то... - Полно тебе, Америка и Америка, - Беларусь мешала половником суп на плите с абсолютно спокойным видом. - Ничего он нашему Ваньке не сделает, вдруг у них любовь? Катя всплеснула руками и покачала головой: - Какая любовь, дура! Какая любовь! Это же гомосеки! Вдруг он больной вообще? Вдруг нашего Ванюшу-то он... Наташа отпустила половник и повернулась к сестре, смерив её ледяным взглядом. Катя умолкла. - Стран-девушек не так уж и много, Катя. Я бы на твоём месте не рассуждала, что хорошо, а что плохо вот так, запросто. Кто ты такая, чтобы судить? И вообще, ты встречаешься с Феликсом. Феликсом! Что скажет Ваня, - тут Наташа сделала паузу, потому что за порог кухни ступил смущённый Джонс, за ним шёл Иван. - Когда узнает это? Украина поджала губы в тонкую нитку. Иван сел за стол и отодвинул рядом с собой стул, приглашая к обеду Альфреда. Беларусь мирно разлила щи на четыре порции. - Ешь, Фред, Наташа сама готовила, чувствуется! Только она у нас так умеет, - Иван уже уплетал за обе щеки суп, заедая его щедро порубленным хлебом. Рубила хлеб Катя, грозно смотря в глаза Америки. - Спасибо, это очень вкусно, - Альфред дружелюбно улыбнулся сёстрам. Как ни странно, но обе улыбнулись ему в ответ. Вполне искренне. Америка ел медленно, даже слишком, и Катя, наконец, не выдержала: - Не хочешь, не ешь, никто не просит. И Альфред отложил в сторону ложку. Наталья заметила, что у него проступила на лбу испарина - кажется, у него что-то болит. Беларусь открыла холодильник, взяла с боковой полки картонную коробку, высыпала из неё на руку две таблетки "пенталгина" и протянула гостю. Америка с благодарностью принял лекарство. Брагинский не унимался, всё стараясь разбавить напряжённую обстановку. - Скоро майские, Фред, давай с нами, на шашлычки, да? - Иван похлопал его по плечу, совсем по-дружески, как отметила про себя Катя. - Пригласим прибалтов, Феликса пригласим, ну, что скажешь? Природа, лес, гитара, мангал... - ...комары, клещи, алкоголь, Феликс и ты топите друг друга в речке... - загробным голосом продолжила Наталья. - Ты не передёргивай мне, ладно? Так вот, Альфред, - Иван взял Америку за руку под столом. - Ты согласен? Альфред судорожно улыбнулся одним уголком рта, Иван расценил это как "да, конечно".***
- Не такой уж он и плохой, а, Кать? - Кто? Торис? Да, тебе он подходит, вон, какой венок тебе сплёл... - Какой ещё Торис, кто это? - хмыкнула Наталья, туша сигарету об пенёк. - Я насчёт Альфреда. Смотри, мы на природе уж семь часов, а он единственный трезвый. - Ты считаешь, что это хорошо? Вдруг он недоброе замыслил? - Катя зажгла ещё одну сигарету и закурила. - Он мне никогда не нравился. Катя выпустила изо рта длинную струю дыма. Наташа положила голову ей на плечо. - Когда Ваня напился и побежал за собравшимся прыгать в пруд с крутого берега Феликсом, Джонс сам, Катя, сам! Сам пошёл вытаскивать обоих. Один. А это непростой труд, согласись. Украина пожала плечами. На противоположной от костра стороне пили чай с коньяком Эдуард и Райвис. Латыш совсем замёрз, несмотря на три свитера и ветровку Литвы. Сам Литва прислонился спиной к спине Наташи и плёл ей красивый венок из одуванчиков. - Если вы хотите знать моё мнение, - неожиданно подал голос Торис, - Вот, что я скажу. Трахнуть Ивана - едва ли педерастично: вы, как говорится, сначала попытайтесь. Сёстры резко обернулись. До этого им казалось, что Литва ничуть не окосел за сегодня - теперь они поняли, как же были неправы. - Я не пьян, я лишь говорю, как думаю, - Торис нахлобучил венок на голову изумлённой Натальи и поцеловал её в щёку. - Иногда нужно мыслить шире, никого не осуждая. Примите своего брата, вы ведь его любите.***
Вёл машину Альфред, Катерина села к нему вперёд, так как все места сзади были под завязку заняты - Райвис вынужден сидеть на коленках у Наташи. Некоторое время Катя хмуро смотрела в окно на темнеющий лес, на проносящиеся мимо неё деревья и столбы. Но ехать нужно было ещё два часа, и все, кто был на заднем сидении, уснули. Катя непроизвольно начала рассматривать Джонса. - Как тебе шашлык? - Очень вкусно. - Да, это верно. Альфред, ты, если что, прости меня. Америка старался не отвлекаться от дороги, его самого клонило в сон, а тут ещё Катерина со своими разговорами под руку лезет. Украина расценила молчание Джонса как проглоченную обиду, и её это не устраивало. - Послушай, меня гложет то, что я тебя назвала гомосе... - Забудьте, пожалуйста! Всё нормально! - Америка цедил сквозь зубы и хмурился. Держать лицо и не терять самообладания ему с каждой секундой всё сложнее. - Я не обиделся. Украина снова отвернулась к окну. Она сама не поняла, когда уснула. Но проснувшись на своём раскладном диване в обнимку с младшей сестрой, услышав в соседней комнате голоса Ивана и Альфреда, Катя Черненко поняла, что ничего ужасного не случилось - небо не упало.