Превратности судьбы

       Дэйв не знал, сколько проспал, но когда проснулся, чувствовал себя намного лучше. В голове прояснилось, потолок перестал вращаться. Вскоре к нему заглянул уже знакомый доктор и остался доволен состоянием своего пациента. Потом юноше принесли еду — стандартный больничный рацион, но он набросился на неё, как на редкое лакомство. Как он проголодался, оказывается…       А потом молодой человек снова оказался предоставлен сам себе, и в голову полезли грустные мысли. Он всё думал, как же ему надо было поступить, и что его теперь ждёт впереди. Одно Дэйв знал наверняка — никогда он не забудет своего поступка. И стыдно ему будет до конца жизни. Придётся как-то жить с этим позором, с клеймом предателя…       Ситх дери Антиллеса с его предложением и командира, который согласился! Хотя, кого он обманывает?.. Не сам ли Дэйв попросил майора Донована принять решение? Не сам ли решил следовать приказу командира? И разве он не испытал облегчение, когда комэск принял предложение Антиллеса? Так кого винить, кроме себя? Хотел бы — не подчинился приказу командира. Только вот… Смог бы он после стрелять по своим друзьям по приказу Тосска? Эти мысли заводили юношу в тупик, он запутался окончательно.       Из тягостных раздумий его вывел шум открывающейся двери. В палату вошёл невысокий молодой человек в форменке без знаков различия. У него были тёмные, как у самого Дэйва, волосы, густая непокорная чёлка, и карие, очень серьёзные глаза, которые должны были принадлежать скорее старику, чем молодому мужчине. Юноша ахнул и вжался в подушку, его затрясло мелкой дрожью. Он никогда раньше не видел этого человека лично, но узнал безошибочно. Любой пилот Империи должен был знать, как выглядят его враги. Но Дэйв никак не ожидал, что первым республиканским военным, который посетит его, будет сам генерал Ведж Антиллес.       Но одно дело — видеть голографические проекции, и совсем иное — увидеть человека в живую. К удивлению юноши, прославленный ас Альянса был ростом ещё ниже, чем он сам, и совсем не выглядел на свои годы. Насколько Дэйв знал, Антиллесу сейчас было что-то около двадцати восьми лет, может, немногим больше. Но он бы дал ему меньше.       Пока юноша испуганно глазел на посетителя, тот беззаботно подцепил ногой стул, стоявший возле кровати Дэйва, пододвинул его к себе и сел, с интересом разглядывая юного пилота. Тому стало ещё больше не по себе.       — Знаешь, кто я? — просто спросил Антиллес.       Юноша кивнул.       — Вот и хорошо. Тебя зовут Дэйв Пэррис, если я не ошибаюсь?       Дэйв снова кивнул.       — Значит, ты тот самый подопечный Уэса, который сбежал из-под опеки?       Парнишка кивнул в третий раз. Антиллес весело фыркнул.       — Очень многословно. Уэс шлёт тебе привет и обещание надрать тебе уши при личной встрече за то, что ты там устроил. Могу я узнать, зачем ты это сделал? Жить надоело?       Юноша сжал кулаки и процедил.       — Какая вам разница?       Генерал внимательно посмотрел на него, слегка прищурив глаза.       — Хм… Соотечественник? Я ещё во время сражения подумал, что ты с Кореллии, только не пойму, что с твоим акцентом.       Дэйв был сбит с толку и, не задумываясь, произнёс давно набившую оскомину фразу.       — Я родился на Кореллии, но моя семья переехала на Гарки, когда я был ещё ребёнком.       — Теперь понятно, это многое объясняет. Что касается твоего вопроса… Лично для меня разница есть. Ты повёл себя глупо. Если тебе так хотелось умереть, мог просто не соглашаться на мои условия. Кто-нибудь из моих пилотов непременно сбил бы тебя. Но ты согласился. И на моих людей легло обязательство защищать тебя и твоих товарищей по эскадрилье, раз уж генерал Тосск возжаждал вашей крови. Однако, вместо того, чтобы хоть немного облегчить жизнь и себе, и нам, ты отправился в самоволку и попал под перекрёстный огонь. Поэтому мне интересно, ты сделал это намеренно или просто не справился с машиной?       Карие глаза внимательно смотрели на Дэйва. Юноша потупил взгляд.       — Намеренно…       — Зачем?       — Потому что я передумал…       Антиллес снова фыркнул.       — Это ты вовремя тогда сделал, что я могу сказать.       И тут Дэйв взорвался. Он подскочил на койке.       — Да как вы не понимаете?! — проорал он. — Я трус и предатель! Я должен был защищать базу, а вместо этого поддался на ваши уговоры! И теперь я ненавижу себя! Зачем вы меня спасли?! Я должен был умереть!       Юноша не хотел, но слёзы сами потекли из его глаз. Он пытался взять себя в руки, но не мог. Вся боль, что копилась в нём, вырвалась наружу. Его тело содрогнулось от рыданий. Дэйв сидел на койке, обхватив колени руками, и рыдал так, как никогда раньше, не замечая ничего вокруг.       Когда он, наконец, успокоился, то с удивлением обнаружил, что Антиллес стоит рядом и протягивает ему стакан воды. Парнишка взял его трясущимися руками и осушил в несколько глотков. Вскоре дыхание начало восстанавливаться, и он более-менее пришёл в себя.       Соотечественник смотрел на него задумчиво и вроде как даже участливо. Щёки Дэйва полыхнули огнём, ему стало стыдно. Это же надо было повести себя как последняя размазня, и главное, при ком!       — Полегчало?       — Вроде бы… — юноша хлюпнул носом.       — Хорошо, тогда давай поговорим. Внимательно меня послушай. Я понимаю больше, чем ты думаешь. В Альянсе, а теперь и в Новой Республике, очень много бывших имперских военных. Мой лучший друг — бывший имп. И я очень хорошо знаю, как они переживали и как перестраивались. Многие страдали, и прежде всего от самокопаний. Совесть говорила им одно. Но выучка, годы службы в Империи, чувство долга вступали в противоречие с их совестью. Они точно так же спрашивали себя, кто они теперь. Предатели, мятежники или кто-то ещё. Я очень часто видел эту ломку. Но время лечит. И вносит в жизнь свои коррективы. Рано или поздно каждый из них находил способ жить в новой реальности. Найдёшь и ты.       — Как относиться к тому, что сделал ты и твои товарищи, дело твоё. Но лично я не вижу смысла заниматься самоуничтожением. С моей точки зрения, вы просто трезво оценили свои шансы. Что в той ситуации было большим предательством, можно ещё поспорить. Ваш командующий знал, что у вас нет шансов. Он знал, что посылает вас всех на смерть. У него был шанс всё изменить, но он им не воспользовался намеренно. Другие ваши пилоты также сделали свой выбор. Ладно, они не приняли моё предложение. Но никто не заставлял их выполнять приказ Тосска и стрелять в спины своих товарищей. Кажется, тогда только вы и остались людьми. Ваш командир дал приказ не стрелять, и для меня это много значит.       — Но я не выполнил свой долг!       — А что ты понимаешь под своим долгом?       Дэйв снова опешил.       — Долг? Служить Империи. Защищать её граждан. Поддерживать порядок.       — Допустим. Но разве ты не делал всё это? Я знаю, на чём вы специализировались — патрулировали доверенный вам сектор и гоняли пиратов. Это значит, защищали от них граждан и поддерживали порядок. По-моему, очень важная и хорошая работа. Или вам всем внушали, что долг — это только убить как можно больше повстанцев?       Юноша закашлялся.       — Ннуу… Вы упрощаете. Не только это. Но борьба с повстанцами — это основа. Ведь именно вы прежде всего и нарушаете порядок.       — Ты сам до этого дошёл? Это твои собственные мысли? Или ты просто повторяешь заученные фразы?       — Это… Я с детства это слышал. Для меня это — аксиома.       — Хорошо… — Антиллес вздохнул. — Пусть будет так. Но я хочу услышать от тебя, как ты оказался в имперской армии. Ты доброволец? Сознательно пошёл на службу? Или ты прекрасно жил и без этого? Расскажи мне, что хорошего сделала для тебя Империя, раз сейчас ты так рьяно её защищаешь. В конце-то концов, твоя любимая Империя хотя бы предоставила тебе возможность получить нормальную подготовку? Чтобы ты продержался хотя бы один бой? Чтобы ты был не пушечным мясом, а хорошо обученным пилотом?       Дэйв открыл было рот, чтобы возразить, но не нашёлся, что сказать.       Антиллес в упор смотрел на него.       — Ну? Я жду ответа.       Отпираться и врать не было смысла.       — Меня призвали на Гарки, прямо в день моего рождения… Мне как раз исполнилось восемнадцать. Нет, я не хотел служить… Мои родители учёные, они никогда не хотели, чтобы я был военным. Они всегда говорили, что война нас не касается… — промямлил юноша. — Но это всё равно ничего не значит! Я вырос в Империи, всё, что у меня есть, дала мне она! Я давал присягу! И у меня есть долг не только перед государством, но и перед сослуживцами, перед друзьями! Со мной служило много хороших ребят… И там, на той базе, тоже…       — У них тоже был выбор. И они предпочли стрелять по тебе.       — Потому что я предатель…       — Нет, не поэтому.       — Что? Как это? Почему?       — Потому что не все такие же совестливые, как ты. Для них выстрелить по другу только потому, что отдали приказ, оказалось раз плюнуть. Понимаешь? Приказ оказался важнее ваших человеческих взаимоотношений. Лично я скорее бы пошёл под расстрел, чем согласился выполнить такой приказ.       Дэйв судорожно вздохнул и впервые посмотрел прямо в глаза Веджу.       — А если бы вы оказались на моём месте, что бы вы сделали? Остались сражаться или вышли из боя?       Тот даже не моргнул.       — Видишь ли, я всегда знал, за что я сражаюсь, и готов был умереть за это. У меня никогда не было сомнений. Я сражался не потому, что мне приказали, а потому что сам считал это необходимым. Ещё несколько лет назад Империя была очень сильна. А когда я только пришёл в Альянс — и подавно. Мы, повстанцы, много раз оказывались в ситуации, когда нас застигали врасплох. Только обоснуешься в какой-нибудь очередной ужасной дыре, а импы тут как тут. И нас не просто выгоняли с баз. У Империи тогда было очень много возможностей разделаться с нами. Против нас выставляли силы, в десять, а то и больше раз, превосходящие наши. И я очень хорошо знаю, что такое страх. Но мы выстояли далеко не в последнюю очередь потому, что знали, за что мы сражаемся. Ради этого мы побеждали свой страх.       — Но если бы я оказался в твоей ситуации, и с таким дебилом, как Тосск во главе, то послал бы его к ситху на рога. И не сомневался бы. Знаешь… Думаю, если бы ты на самом деле искренне верил в имперские идеалы, то не согласился бы на моё предложение ни под каким предлогом. Но ты согласился. Это говорит о многом.       — Я верю в имперские идеалы! Но я струсил! Я трус! Только поэтому я согласился!       Антиллес закатил глаза. Видимо, эта беседа начала его утомлять.       — Хочешь дальше изводить себя — дело твоё. Но лучше бы ты сейчас подумал о том, что будешь делать дальше. То, что сделано — не вернёшь. Какие бы причины не двигали тобой, но они в итоге привели тебя сюда. Кстати, у меня есть для тебя новости. Ты наверняка уже весь извёлся, думая, чем же закончилось давешнее сражение?       Не в силах отвечать после отповеди генерала, юноша просто кивнул.       — Что ж, если тебя это успокоит, вашу базу мы захватили быстро и достаточно бескровно. Ты выбыл в самом начале и основного не видел. Из твоей эскадрильи выжило десять человек — тех двоих, что были ранены, нам удалось спасти, как и тебя. Да, нам пришлось уничтожить тех, кто стрелял по вам. Я не мог позволить вашей эскадрилье погибнуть, так что пришлось действовать. Но в итоге, когда совсем запахло жареным, другие ваши пилоты последовали вашему примеру и сдались. Из четырёх ваших эскадрилий осталось в общей сложности три, включая вашу. Погибли в основном те, кто стрелял по вам… И мне очень жаль, что так вышло. Лично я хотел бы, чтобы обошлось без этих потерь. Итог был закономерен, результат на лицо… Ради чего стоило погибать?       Ведж ненадолго замолчал, собираясь с мыслями.       — Чуть не забыл. Генерал Тосск попробовал сбежать. На ваши жизни ему было плевать, зато свою драгоценную шкуру он попробовал спасти. Вылетел на Эль-челноке с личной охраной, пока шёл бой, попробовал уйти под шумок.       Дэйв был шокирован.       — Но он… Он же…       — Ты думал, он не бросит вас и умрёт, как герой? Знаешь, я на этой войне уже двенадцать лет, и давно понял, что те, кто больше и чаще других толкает пафосные патриотические речи, первым бежит при опасности, считая, что сражаться должны другие. Ваш Тосск именно такой… Был.       — Вы убили его?       Антиллес пожал плечами.       — Я же говорил, что сделаю это без сожаления. Пилотов мне было жаль, его — нет. Я не люблю убивать и никогда не делаю этого без крайней необходимости. Но этот слизень вызвал у меня приступ омерзения. Если бы не он, все твои сослуживцы были бы сейчас живы.       Юноша слушал и про себя поражался, как генерал умудряется сочетать в себе жёсткость и способность к состраданию. К простому имперскому пилоту Пэррису он проявил сочувствие, но к тому, кого посчитал врагом, не стоящим уважения, не испытал и толики подобных чувств.       — А что с майором Донованом и остальными?       — Как я сказал, живы. Все они сейчас здесь же, на Корусканте. Мы предложили им служить Новой Республике и сейчас они думают над нашим предложением. Тебе я хочу предложить то же самое. Если, конечно, у тебя осталось желание летать.       Дэйв ещё не мог переварить предыдущую информацию, а его опять ввели в ступор. Складывалось ощущение, что Антиллес решил сегодня его добить.       — Зачем вам такие пилоты, как я? Вы же сами сказали, что наша учебка ни на что не годится!       — Ничто не мешает продолжить ваше обучение. По нормальной программе и в нормальные сроки. К тому же, база у вас уже есть. А ты и сейчас неплохо летаешь. Добавить немного контроля над собой и своими эмоциями — и со временем станешь асом.       — Спасибо, конечно… Но если я откажусь? Не уверен, что готов перейти на вашу сторону. Я тогда буду считаться военнопленным?       — Нет, мы не брали вас в плен. Вы вышли из боя и объявили о своём нейтралитете. Если не захочешь остаться, можешь хоть завтра быть свободным.       Юноша задумался. Допустим, Антиллес говорит правду и его отпустят. И куда он пойдёт? У него же ни гроша. Было жалование за службу, но счёт остался в Империи. Ему даже не купить билет до Гарки, если только не одолжить… У кого? У Антиллеса? Воображение сразу нарисовало эту картину, и Дэйв невольно улыбнулся, несмотря на серьёзность ситуации. Но потом улыбка снова увяла. Ему ведь нельзя на Гарки… Даже если Империя ещё не в курсе, что он — предатель, стоит ему появиться дома, его сразу спросят — а что это ты тут делаешь? Ведь ты должен быть в армии! И тогда всё вскроется… Его поставят к стенке, но хуже всего то, что может пострадать семья.       Нет, если возвращаться в имперские миры, то с новыми документами и под новым именем. Может, республиканцы будут так любезны и подарят ему эти документы?..       А, может, податься в контрабандисты? Или наняться на торговое судно? Нет, контрабанду он возить не будет, это претило его принципам. А на торговый корабль его, может, и возьмут, но кто сказал, что на должность пилота? Опыта управления фрахтовиками, а тем более большими кораблями, Дэйв не имел. Юноша вздохнул. Себя он обманывать не хотел. Ему нравилось летать, именно этого он хотел больше всего. Но в Империю ему теперь путь заказан, за штурвал СИД-истребителя его больше не пустят…       Думал он долго, и Ведж Антиллес ему не мешал. Генерал просто сидел на стуле, вытянув ноги, скрестив руки на груди, и наблюдая за сменой эмоций на лице соотечественника.       Наконец, юноша решился.       — Сэр, могу я поговорить с майором Донованом? Может, тогда я скажу вам что-то более вразумительное.       — Можешь. Сегодня он зайдёт к тебе. И подумай хорошенько над моим предложением, Дэйв. Не могу решать за тебя, но почему-то мне кажется, что не стоит зарывать свой талант в землю. Не лишай себя крыльев.       Он встал и направился к выходу. Молодой человек замялся, а потом окликнул бывшего врага.       — Сэр… Я даже не думал, что вы… Такой. Спасибо. За всё.       Ведж Антиллес улыбнулся уголком губ и вышел из палаты.