Вопросы без ответов

Порой мысли, что посещают нашу голову, сильно разнятся с тем, какие поступки мы совершаем. Мы можем думать об одном, но делать совершенно другое. Так, несчастные марионетки, которых опытные кукловоды в театре дергают за ниточки, мечтают сбежать со сцены. Они думают о прекрасном мире, где все построено совершенно иначе, где нет этих нитей, соединяющих их с господином, нет отношений "кукловод и марионетка". В том придуманном мире все иначе, все красочнее и наряднее. Поэтому, когда острые края лески впиваются марионеткам в руки, они прикрывают на миг глаза, стараясь не чувствовать боли, убежать в свой мир, но в тоже время они продолжают выполнять требования кукловода — играть свои роли в маленьком театре... Все марионетки по-своему уникальны. У каждой есть своя цель и судьба, но не все стремятся к ним, сопротивляясь и борясь кукловоду и нитям. Порой среди множества несчастных кукол появляется одна единственна, которая молча принимает удары. Она уже давно смирилась со своей участью, а боль стала неотъемлемой частью жизни... И даже в самые тяжкие и суровые моменты жизни на сцене, марионетка просто закрывает глаза, принимая всю боль и страдания, как должное, ведь она ничего другого уже просто не чувствует... Ее звонкий смех неустанно преследовал его еще с тех пор, как сестра впервые появилась в этом доме. Маленькая, хрупкая и такая беззащитная. Ей суждено было расстаться с детством сразу же, как только тонкие пальцы смогут сжать рукоять меча. Пусть по началу он будет деревянным, но со временем все изменится. Они питали надежды на светлое и чистое будущее, которое, по их же словам, дарили своим детям. Они тренировали их и воспитывали, стараясь сделать идеальных воинов, но в порыве достигнуть заветной цели, напрочь забывали, что в первую очередь перед ними дети. Сестре было шесть, и поэтому она еще могла радоваться и беззаботно смеяться. Она еще не знала, что ждет ее спустя два года. А он просто не спешил разбивать ее маленькие детские мечты о счастье и радости. Рано ей еще знать, что их не существует в такой семье, как Эрис. У них были свои правила, свои законы, но главное у них было имя. Оно как клеймо говорило о том, какая судьба ждет ребенка, который рождался в клане. И казалось, что все как у всех, дети счастливы, родители заботливы и уделяют им внимание, но все это было показное, все это было лишь на людях. На самом же деле родители от детей требовали слишком многое, чего маленький организм просто не способен дать. Люсилю уже исполнилось четырнадцать, когда он со всем ужасом осознал, какая судьба ждет его сестру. Глядя на свое отражение на поверхности озерной глади, юноша пытался понять, для чего все это. "Вы должны быть сильными и самыми опытными и великими воинами"— это был постоянный ответ отца на задаваемые вопросы. Но он так и не объяснял, почему они должны такими быть? Зачем все это кому-то нужно?.. С каждым годом отец все отчетливее давал понять, что вопросы не к чему, что дети просто должны повиноваться, не спрашивая, а порой даже не думая. И Люсиль смирился. Он перестал задавать вопросы не только родителям, но и самому себе. Пусть все остается так, как есть, пусть они зовут это Судьбой, пусть все движется по запланированному кем-то сюжету... А тем временем сестра продолжала взрослеть, и уже не за горами был тот день, когда родители откроют ей глаза на истинные ценности жизни, каковыми они считали саму семью и обучение. Ах да, был еще один пункт — служение королю Роланда. Не важно, что за человек был на престоле, Эрис служили ему, но лишь в том случае, если он был истинным правителем. Люсиль не понимал, как можно узнать, является ли истинным правителем, человек стоящий перед тобой, или нет. Но вопросов он опять же не задавал, его это не касалось... Пока что не касалось. — У тебя печальный вид, что-то случилось?— она подошла к нему после тренировки и присела рядом. Слишком хрупкая для обучения с родителями, слишком фарфоровая, чтоб вообще можно было без содрогания коснуться. Но в тоже время такая живая и родная... Его сестра. — Просто устал, к тому же не люблю такую погоду. Слишком жарко сегодня,— все это было пустыми словами. На самом деле Люсиля огорчал тот факт, что вот уже около нескольких месяцев он не мог разобраться в себе. А если точнее, то в чувствах, испытываемых к сестре. Он не мог понять, почему его сердце замирало, стоило просто взглянуть на Феррис или случайно коснуться ее волос. И вновь появились вопросы, но с ними нельзя было идти к отцу или матери. Нет, теперь он считал себя взрослым, а это означало, что он сам должен разобраться во всем и сделать соответствующие выводы. — А мне кажется, что погода очень даже неплохая, хотя я бы не отказалась от дождика,— Феррис слегка прищурилась, взглянув на небо.— Папа сегодня какой-то странный, он сказал что-то, чего я не совсем поняла. — Что же он сказал?— Люсиль продолжал разглядывать их отражения в воде. — Что-то про еще одно недоразумение, или в этом роде,— сестра приложила палец к губам, создавая вид мыслительной деятельности, но на самом деле ей было все равно, что так не по нраву отцу. Главное, что Феррис и Люсиль в этом уж точно не виноваты. — Недоразумение? Что он имел в виду интересно... — Не знаю, но мама заявила, что кроме меня вполне бы неплохо было бы еще кого-то иметь. Девушка поднялась со скамейки, что бы попытаться поймать бабочку, но тут же зажмурилась, схватившись за бок. — Больно?— поинтересовался Люсиль, хоть и так знал ответ. Ее тренировки начались уже давно, но пока что еще не смогли выбить из столь невинного создания все чувства и любовь к миру. Но что же будет дальше? Об этом Люсиль не желал даже думать. — Порой мне кажется, что после удара, нанесенного мамой, я больше никогда не встану, что я стану ненужной и сломанной, как кукла,— в ее голосе послышалась тревога, возможно даже легкий оттенок страха.— Знаешь, старший брат, я очень стараюсь, я хочу быть как ты, как отец с матерью, но каждый раз что-то идет не так. Может, я просто неудачница? Люсиль оторвал свой взгляд от воды в озере и посмотрел на девушку. Легкий ветерок играл с ее светлыми волосами, порой пробегался по длинным ресницам. Люсиль все это мог видеть, он видел куда больше, чем другие люди. Уже давно заметив, что почему-то отличается от других знакомых ему жителей Роланда, Люсиль пытался понять, почему так происходит, а главное, что за странные голоса порой появляются в его голове. И со временем он узнал правду. Вернее сказать, он просто нарушил одно из правил дома и подслушал разговор родителей. Они говорили о будущем, а точнее о том будущем, что ждет их детей. В этом разговоре они называли Феррис увечной, испорченной или даже один раз бракованной. Про Люсиля же отец сказал всего одну фразу: — Он оправдает наши надежды, если Тьма не поглотит его раньше сроку. — Точнее, если проклятье не уничтожит его?— переспросила мать. Что на это ответил глава дома, Люсиль не услышал, видимо тот просто кивнул. После этого разговора юноше захотелось узнать про проклятье, про Тьму и вообще обо всем, что он когда-либо слышал от родителей. Он искал книги в библиотеке, но, так ничего и не найдя, быстро оставил попытки. Видимо, все это было чертовски таинственно и секретно, раз знали лишь отец и мать. И вот теперь, сидя напротив сестры в саду, глядя в ее глаза, отмечая каждое изменение, каждое дуновение ветра на ресницах, Люсиль продолжал задавать себе вопросы. — Перестань говорить ерунду, Феррис, никакая ты не неудачница. Просто тебе сложнее все дается, но со временем все получится. Вот увидишь,— он попытался подбодрить ее, в то время как взгляд смог уловить печаль в глазах и края бинтов, что виднелись из-под рукавов одежды. В молчании прошло несколько минут, прежде чем Феррис смогла осознать, сказанные Люсилем слова, а затем слегка улыбнуться. — Правда? — Правда... С тех пор он больше не видел улыбки на устах сестры, не слышал ее смеха. Тренировки были безжалостными, они будто лишали не сил, а жизни. Казалось, что отец забирал ее, чтоб на следующее утро вместе с лучами солнца жизнь вновь возвращалась в тело. Время шло, и все отчетливее Люсиль осознавал, что мир вокруг для него менялся. О да, родители были в восторге от способностей сына. Но они ведь просто не знали, какой ценой эта сила была достигнута... Наблюдая за тренировками сестры, сжав кулаки и мечтая об избавлении для нее от этих мук, Люсиль обещал самому себе, что будет защищать Феррис даже от родителей. По этой же причине он предложил самому тренировать сестру, и как не странно, но отец согласился. А потом случился провал... Люсиль не помнил, как прошло время до знакомства с Эрисом Ридом, не мог сказать, как вел себя сам или родные. Он будто выпал из временного пространства, а когда вернулся, то уже не был похож сам на себя. Да и сестра не была уже такой беззаботной и радостной, как прежде. Что-то изменилось в тот период жизни, о котором Люсиль ничего не помнил. Теперь в его голове было множество других воспоминаний, посторонних и чужих, а его собственные затерялись в недрах сознания. Но одно он помнил четко — заключенный контракт с демоном по имени Эрис. Контракт с тем, кто всю жизнь находился в этом доме, словно оберегая его. А может, так оно и было?.. Люсиль открыл глаза и огляделся. Он сидел в кресле возле небольшого камина. За окном светало, и первые огненные лучи солнца окрасили небо в багряные цвета, в цвета крови. — Ты так и не ложился?— спросила она, появляясь на пороге. — Я спал, вроде... — Сидя в кресле? Сколько раз говорить, чтоб ты спал нормально и не занимался ночью делами? — Но я ведь спал...— продолжал Люсиль.— И разве имеет значение, где именно я это делал? Феррис фыркнула, смерив брата пристальным взглядом. Затем она прошла в комнату и распахнула окно. — День обещает быть дивным,— между тем сказала она.— Мы с Райнером уезжаем по поручению Шиона. Когда вернемся — не знаю. Эрис вздохнул. О нет, то что с ним было нельзя назвать сном. Скорее это возвращение в прошлое, попытка найти те кусочки мозайки, что затерялись в недрах сознания. — Вы стали друзьями,— Люсиль говорил так, что сложно было распознать — вопрос ли это или утверждение. — Не ты ли приказал мне выполнять поручения Шиона?— Феррис повернулась к брату и, слегка оперевшись о подоконник, сложила руки на груди.— А теперь сам же не доволен? Я тебя не понимаю. Эрис поднялся на ноги. Какое то время он молчал, оправляя складки на своем ципао и совершенно позабыв про сестру. — Разве я сказал, что не доволен? Ты делаешь все правильно... Пока что правильно. С этими словами Люсиль покинул комнату, оставив Феррис в недоумении смотреть на закрывшуюся дверь.