Выше неба только звезды

      Ледяные вершины острова снегулов неизменно притягивали взгляд. Они искрились на солнце днем и таинственно светились изнутри ночью. Каждое существо, попадавшее в порт острова мечтало посмотреть на снежное чудо вблизи. Но подниматься в горы было разрешено только снежным эльфам.       Посольство к островам демонов вернулось в приподнятом настроении. Наместник явно был доволен собой и своими интригами, зато его сын, капитан корабля, выглядел смущенным и растерянным, но с таким отцом это было закономерно. Наместник любил подавлять окружающих.       Посольство отсутствовало на острове всего несколько недель, но за это время накопилось множество дел, требующих немедленного решения. Поэтому глава снежных эльфов прямо с корабля отправился в свой рабочий кабинет. — Когда же Техиа повзрослеет настолько, что я смогу доверить ему свое место? — снегул устало потер переносицу, просматривая очередной магический свиток.       Воспоминание о сыне заставило эльфа помрачнеть. Мальчишка не только не стремился к власти, улетая на своем корабле в любую свободную минуту, но и не понимал отца. Не чувствовал, когда надо поступить не справедливо, а правильно. Правильно для снегулов, конечно. Все остальные расы были лишь помехой, очередной ступенькой в лестнице побед снежных эльфов.       Поэтому требования отпрыска отпустить раба-демона на свободу только злили Наместника. Как он не понимал, что это гарантия уважения со стороны демонов? Эта раса магически сильна и опасна, а значит, ее требуется держать в жестких оковах.       Снегул вздохнул, отшвырнул свиток и решительно отправился в свои покои. — Матиса! — позвал эльф, открывая двери. — Сделай мне ванну, я хочу отдохнуть… — Устал от козней? — в комнату неслышно вошла немолодая уже человеческая женщина. Она несла пушистое полотенце и толкала перед собой бадью, полную горячей воды.       Мужчина, нисколько не смущаясь стоящей рядом служанки, разделся и с наслаждением погрузился в дышащую паром воду. — Кажется, для снегулов все складывается отлично, — заметила Матиса. — Да, — эльф закрыл глаза, откинув голову на край бадьи. — Поездка была плодотворной.       Женщина не ответила. Она осторожно сняла с головы мужчины венок Наместника и распустила длинные белые волосы. — А главное, как все удачно сложилось! — улыбнулся своим мыслям эльф. — Не пришлось даже пускать в ход специально нанятых подстрекателей. Просто использовал одного идиота… — Разрушил очередную жизнь? — спросила женщина, искривив губы в усмешке. — Может, мне стоит сделать рабыней и тебя? — зарычал Наместник, рывком садясь и разбрызгивая воду по полу. — Как пожелаете, господин, — с насмешкой ответила она. — Мне прямо сейчас надеть на себя ошейник? — Убирайся отсюда! — снежный эльф метнул в женщину полотенцем. — Ты уже не так красива, чтобы сдержать мою ярость! — Зато ты, Эйгин, стареешь только внутри, — Матиса ловко увернулась от снаряда и выскользнула из покоев Наместника.       Она еще несколько мгновений постояла за дверью, ехидно слушая приглушенные ругательства. Однако потом она как-то сникла и погрустнела, особенно при взгляде на свое отражение в окне. Когда-то Матиса действительно была красива. Черноволосая остроглазая девчонка, на которую в замке смотрели как на забавную зверушку, была неотъемлемой частью каждого приема у Наместника снежных эльфов. Она была настолько красива, что сумела покорить даже надменного главу снегулов. Гордый эльф, потерявший интерес к матери единственного наследника после нескольких веков совместной жизни, не устоял перед блеском озорных черных глаз. Однако только эльфы бессмертны. Людей время щадить не собирается.       На самом деле Матиса была живой гарантией выполнения торговых соглашений. Эйгин Илэдор не упускал возможности влиять на всех живых существ на соседних островах. Он требовал, и окружающие подчинялись. Он приказывал, и владения снегулов ширились и богатели.       Если бы у снежных эльфов был другой правитель, то их давно покорили бы другие расы. Пусть Император и запретил любые конфликты, но все можно сделать обходными путями. Политика правит миром и даже всей Империей. Так случилось с людьми, потомками бывших правителей.       Когда мир был един, и не существовало летающих островов, люди были на вершине. Среди них рождались могущественные маги и изобретатели. Однако они чаще использовали свои творения для покорения остальных рас, что в конечном итоге и привело к катастрофе.       Когда мир начал рушиться, и каждое живое существо осознало тщетность своего существования, самые сильные маги, забыв распри, объединились для последнего великого дела. Они подняли вверх острова, навсегда оставшись внизу, оплатив жизнью будущее других. А так как среди людей маги были самые сильные, их осталось на алтаре стихии больше всех. С тех пор волшебников среди людей не рождалось, а остальные расы, помня свое притеснение на общей земле, сделали все возможное, чтобы люди не смели больше поднять головы.       Матиса была младшей дочерью Наместника людей. Они жили на маленьком, ничем не примечательном острове, единственным промыслом которого была охота на шериптиц, четырехкрылых созданий, с телом кошки. Шериптицы обитали на оборотной стороне острова, прогрызая острыми когтями свои жилища прямо в магической оболочке. Люди не добывали ценных камней, не производили кораблей, им было нечем торговать с другими расами, только собой. И совершенно нормальным явлением были договоры на детей, по которым те были обязаны служить в домах богатых господ других рас до конца своих дней.       Матисе повезло, она должна была прожить во владениях снегулов всего двадцать пять лет. Но для маленькой десятилетней девочки этот срок казался длиннее вечности.       Ее привезли на остров ничем не примечательной замухрышкой, но она быстро выросла в красивую девушку, покорившую немало эльфийских сердец, оставив свое при себе.       Прошла почти неделя после ссоры Матисы и Наместника. Женщина продолжала прислуживать в его покоях, не произнося ни звука. Эльф гордо ее не замечал.       Это было привычно.       Матиса так задумалась об их странных отношениях с Наместником, что чуть не налетела на нескольких снегулов, торопящихся выйти из дворца. Она поспешно отступила и опустила голову, пропуская толпу вперед. Матиса давно научилась быть незаметной, чтобы не выслушивать едкие колкости или не видеть холодное презрение в глазах высоких господ. Пожалуй, хуже чем к людям относились только к рабам.       Матиса вышла в сад около замка и задумчиво посмотрела на тренировочный зал, который вот уже несколько дней обсуждался во всех уголках острова. В этом зале занимался новоприобретенный раб-демон, жертва политических интриг.       Матиса почувствовала странное родство с этим существом, насильно оторванным от родины и привычной жизни ради благополучия других. Наверное, ему было очень нелегко сейчас.       Женщина осторожно вошла в зал и огляделась. Кареглазый демон любовно полировал клинок в своих руках. Он почувствовал присутствие Матисы и повернулся, камень в ошейнике блеснул кровью. — С женщинами не занимаюсь, — безапелляционно заявил раб, отворачиваясь к мечу. — Как интересно, — хмыкнула Матиса, слегка уязвленная показным равнодушием демона, — я тоже предпочитаю мужчин. — Чего? — резко обернулся тот. Однако щеки у него предательски покраснели. — Не волнуйся, — подняла руки Матиса. — Я никому не скажу.       Меч недвусмысленно уткнулся в шею женщины.       Да он сам не понимает, что с ним происходит! — удивленно поняла она. — И более того, он еще пытается сопротивляться. — Прости, — покорно опустила голову Матиса. — Мне не стоило так шутить с мастером. Я уже ухожу.       Женщина уже выходила из зала, когда раб ее окликнул: — Ты странная, человек. — Почему же? — удивленно подняла она брови. — Ты обращалась ко мне, как к равному. — Свою свободу ограничиваем только мы сами, — пожала плечами Матиса. — Ты говоришь, как Техи, — усмехнулся демон. — Он умный мальчик, — улыбнулась женщина. — И похож на отца.       Демон потемнел лицом, в его глазах отразилась горечь. — Чтоб этот Наместник провалился на землю! — в сердцах плюнул он. — Эйгин вовсе не так уж и плох, — грустно вздохнула Матиса. — Когда узнаешь его получше, то поймешь. — Нет уж, — сморщился демон. — Мне и предыдущих воспоминаний до конца жизни хватит. Нет в нем ничего хорошего. — По крайней мере, у него есть хороший сын, — лукаво улыбнулась Матиса.       На самом деле она прекрасно понимала чувства раба по отношению к своему хозяину. Давным давно, будучи маленьким ребенком, она и сама яростно ненавидела Эйгина Илэдора. Ровно до той встречи в переговорной комнате.       Был уже поздний вечер, в коридорах горели магические светильники, большинство слуг уже легло спать, чтобы встать до рассвета. А Матиса, сжав зубы, выполняла последнее свое задание. Распорядитель опять заставил ее убираться на всем этаже одной.       Войдя в комнату, девушка не думала, что встретится с главой снегулов лицом к лицу. Снежный эльф вблизи оказался совсем не таким уж и противным, даже наоборот. В простой одежде, без показной роскоши, он выглядел обычным мужчиной, уставшим от повседневных забот. Перед ним стояла клетчатая доска с фигурками и бокал вина. Наместник играл в шахматы сам с собой.       Матиса остановилась в нерешительности. — Сыграй со мной, — вдруг попросил эльф, кивая на пустой стул напротив. — Мне не хватает соперника.       Он не притворился, что не замечает девушку, не стал брезгливо морщится при виде отпрыска грязного рода, торгующего своими детьми. — Я… не умею… — прошептала Матиса, чувствуя, как сердце стало биться быстрее. — Я научу, — тепло улыбнулся он.       С тех пор они часто играли вместе. И не только в шахматы. Матиса незаметно стала самым близким для него существом. Лучшим соперником для ума и лучшим слушателем. Эльф доверял ей секреты, праздновал с ней свои победы, делился поражениями. А она стояла рядом, едко комментировала или вдохновляла на новые подвиги.       Пока ей не исполнилось сорок.       Что значат несколько десятков лет для бессмертных эльфов? Их дети в этом возрасте едва считаются совершеннолетними. Но для людей все не так.       Матиса горько поджала губы, провожая взглядом прекрасную жену Наместника, мать Техиа. Она ничем не подала виду, что знает о связи мужа с человеческой женщиной. А может, ей было действительно все равно. Ее молодость не увядала с годами, а положение открывало столько возможностей, что думать о быстро умирающей человеческой сопернице было некогда.       Прошел месяц, демон-раб освоился на острове и заслужил уважение большинства снегулов. Матиса больше не разговаривала с ним, но при встрече оба кивали друг другу, как хорошие знакомые. Жизнь во дворце налаживалась, праздник приближался, а потом случилось неизбежное.       Сын Наместника, Техиа Илэдор, женился на своем рабе-демоне прямо в центральном храме острова.       Матиса улыбнулась новости, поставив наследнику снегулов пять с плюсом за отличную идею, и отправилась к пустынному утесу. Этот ничем не примечательный край острова выдавался вперед, позволяя видеть перед собой безграничное небо и завитки ядовитого тумана далеко внизу.       На этом утесе выплескивал свою бессильную ярость Наместник. Матиса тихо подошла и встала рядом с ним. Немного послушав ругательства и угрозы, она сказала: — Твой сын молодец. — Молодец?! — взревел Наместник. — Да он попрал все законы! Он плюнул мне в лицо! — Он поступил смело, — парировала женщина. — Не стал полагаться на мнение других, а сделал по-своему, пусть и вопреки тебе. — Замолчи! — прошипел эльф. — Не смей им восторгаться! — Почему? — обернулась Матиса. — Смелость и умение постоять за себя — качества, достойные восхищения. — Он пошел против меня! — сжал кулаки Наместник. — Против своего отца! — А разве не ты его этому учил? — пожала плечами женщина. — Находить обходные пути к своей цели, добиваться желаемого любыми способами… — Он просто сделал это назло мне! — вспылил эльф. — Эйгин, — Матиса подняла глаза на мужчину. — Твой сын влюбился в этого демона. Прими это. — Влюбился? — рассмеялся эльф. — Разве можно влюбиться за какой-то месяц? — День, месяц, год, столетие, — пожала плечами женщина. — Чтобы влюбиться нужно всего лишь мгновение. Любовь превыше времени. — Да что ты, жалкая человечка, знаешь о времени и любви?!       Матиса долго молчала. Эйгин даже поверил, что впервые оставил последнее слово за собой. — Я любила, — с достоинством сказала она. — Любила целых двадцать пять лет, больше половины своей жалкой жизни, пусть этот срок и кажется вам ничтожным, но я не бессмертна. Любовь вспыхнула внезапно, нежданно, против воли, и тот мужчина в один миг превратился в целую вселенную. С ним я обрела способность к магии, с ним могла летать. Выше парусов, выше неба.       Матиса замолчала, но Наместник не проронил ни звука, он даже не шевелился. — Но для людей все когда-нибудь заканчивается. Мы были правителями мира, а теперь — низшее сословие. Мы были сильнейшими магами, а теперь ни один потомок не несет в себе даже искорки волшебства. Так и со мной.       Матиса поежилась на ветру. — Вы хотели сделать меня рабыней, — она вновь искривила губы. — Но не стали. Я все еще свободна и могу распоряжаться своей судьбой. — Ты не можешь покидать остров! — возмутился Наместник. — Двадцать пять лет, — прошептала женщина. — Я была обязана провести здесь двадцать пять лет своей жизни. Я прожила тридцать. Теперь даже вы не сможете остановить меня. Завтра я улетаю.       Эйгин так и не проронил ни звука. Матиса горько улыбнулась и ушла с утеса, не обернувшись.       Купить билет на корабль в предпраздничную неделю было практически невозможно. Величайшее событие этого века заставило всех капитанов взять только один курс — на столицу Империи. И каждая лавка на корме была заказана еще два месяца назад. Но у Матисы были свои связи. За тридцать лет можно найти достаточно надежных существ в любом уголке мира. Вот и сейчас женщину без слов принял на борт Однокрылый Савениил, только распорядился установить в каюте лишнюю кровать и заставил повара пересмотреть запасы съестного.       Матиса бросила прощальный взгляд на заснеженные вершины острова. Каждый день она видела их в окне, а теперь они будут являться только во снах. Женщина тяжело вздохнула. — Вот уж не думала, что буду скучать по вам, как по своей родине, — проворчала она. — Я снова покидаю дом, и снова навсегда.       Матиса нахмурилась и ушла в каюту.       Вылет задерживался. Мрачный капитан нервно дергал единственным крылом, но ругаться с начальником порта не спешил. Вдоль пристани без устали шагали отряды вооруженной стражи, отбивая охоту возмущаться.       Матиса выглянула в окно. Впереди не было горизонта, только безграничное небо.       Кто-то постучал в дверь, а потом вошел, не дожидаясь ответа. Женщина с удивлением уставилась на посетителя. В тесной каюте Наместник при полном параде смотрелся исключительно странно. Как гвоздь в свадебном торте.       Снегул обернулся к свите и хлопнул дверью прямо у них перед носом, оставшись с женщиной наедине. — Куда ты собралась? — накинулся он на беглянку. — Что бы ты делала? Кому ты там нужна? — При всем моем уважении, — рассерженно вскочила Матиса, — это уже не ваша забота! — Моя! — Эйгин схватил женщину за плечи. Она даже не думала сопротивляться, распахнутыми глазами глядя на беснующегося эльфа. — Всегда была моей заботой! И будешь! — Н-но… — Как ты собралась лететь, если не умеешь? — Наместник внезапно тоже погрустнел, вся его злость куда-то испарилась. — Выше парусов? — Выше неба, — прошептала Матиса. — Выше неба только звезды, — покачал головой Эйгин. Он осторожно погладил женщину по щеке. — Никогда не думал, что найду звезду в человеке.       Матиса хотела что-то сказать, но эльф не стал слушать. Он никогда не слушал окружающих. Ему было мало дела до их глупых мыслей, он шел своей дорогой, а она не давала ему окончательно заблудиться. Снегул просто поцеловал Матису, прижал ее к себе и долго не отпускал. — Ты постарела, — горько сказал он, не раскрывая рук. — Как мало вы, люди, живете!       Матиса напряглась, но промолчала. Снегул усмехнулся. — Но если закрыть глаза, то я снова вижу твой прежний облик. Ту смешную девчонку, что играла со мной в шахматы. Я вижу только этот облик, он всегда со мной. И я привык думать, что ты тоже будешь рядом вечность. — Позвольте мне уйти, — прошептала Матиса, пряча глаза. — Пусть с вами останется облик, а не жалкая старуха.       Эйгин развернулся к выходу, распахнул дверь, что-то отобрал у одного из сопровождающих эльфов, снова закрыл каюту и вернулся к женщине. — Это тебе, — Наместник впихнул Матисе в руки продолговатую коробочку. — Ледяной хрусталь высшей пробы. Такие отдают в огранку для Императорской короны. — Мне не надо, — Матиса испуганно попыталась отдать подарок. — Я всего лишь служанка… — Я не могу жениться, как мой сын, — холодно вскинул подбородок Эйгин. — Не могу попрать законы предков и не обращать внимания на едкий шепот врагов. Но я могу просто жить с тобой.       Матиса смотрела на эльфа снизу вверх и снова видела перед собой умного усталого мужчину за шахматной доской, объясняющего правила игры несмышленой девчонке. — Не со служанкой, — продолжал Наместник. — С тобой. Ведь ты, Матиса, моя звезда.       Эльф открыл коробку и достал из нее ожерелье из ледяного хрусталя. Тонкая цепочка, обманчиво хрупкие грани, прозрачная глубина… Снегул осторожно надел украшение на шею оцепеневшей женщины. Матиса недоверчиво потрогала камни, отозвавшиеся холодом в пальцах. — Ты все-таки надел на меня ошейник, — не удержалась она от шпильки. — Не всякого раба спрашивают, понравился ли он ему, — надменно сказал Наместник. — А раз ошейник на месте, то и ты свое должна знать! Отныне без меня никаких полетов с острова! — Хорошо, Эйгин, — счастливо улыбнулась Матиса. — Давай летать вместе.       Эльф взял ее за руку и вытащил из каюты. Матиса попыталась как обычно затеряться в толпе, но он не позволил. Они так и прошли рука об руку всю дорогу до замка и до покоев Наместника. И путь этот был легким, словно полет по небу.