ST: Mourning Ritual— Bad Moon Rising (CCR Cover)
Огненный глаз садящегося солнца закатывался за Камелотом. Король шёл в покои своего отца, алый плащ вился за ним, стальные сапоги громыхали о каменные плиты. Следом едва поспевал Леон — рыцарь со встрёпанными кудрявыми волосами, по пути он умудрялся что-то зачитывать со свитка, но король, ещё совсем юный светловолосый юноша, вряд ли его слушал. В одночасье став милордом, мужем, защитником всей Британии, молодой правитель не показывал особого желания всем этим являться. Вырванный из привычной беззаботной жизни, он успевал лишь волноваться за отца, проклятого и умирающего, за королеву, которой вот-вот предстояло стать матерью, и пытаться уладить свалившиеся на его голову сотни государственных дел. Говорят, Карлеон пал. Говорят, скоро придёт черёд Немета и Камелота. А король ещё молод, король неопытен, и его отец умирает, не рассказав сыну о том, что делать тогда, когда королевства падают под натиском магов одно за другим, и нет ничего и никого, что спасло бы Камелот от гибели. У дверей покоев Утера стоял лекарь Гаюс. Его морщинистые губы были стиснуты, и к ним был прижат сухой старческий палец. — Король спит, — прошептал он хрипло. Артур остановился и вздохнул. Сегодня утром он хотел увидеть отца и убедиться, что тому стало лучше. Король надеялся на это. Гаюс ни в какую не желал называть принца королём, пока жив Утер, хотя церемонию уже провели. — Ваше высочество, — Гаюс поклонился, ненавязчиво намекая на то, что Артуру бы стоило пойти и заняться более важными делами. — Я принёс лекарства! — по коридору пронеслось довольное восклицание, и затем раздался грохот. Кто-то сшиб пустые доспехи рыцаря, стоящие рядом с витражным окном, и те зазвенели, забренчали, застучали по каменному полу, а вдобавок этот идиот громко застонал от боли. — Какого чёрта? — холодно отчеканил Артур, смотря на развалившееся у него в ногах недоразумение. — Что это? — Это Мерлин, ваше высочество, — Гаюс поспешно выступил вперёд. — Что оно здесь делает? — Он спас вашу жену, Гвеневру, сэр. Уже неделю он прислуживает рыцарям и помогает лекарю. Артур скривился на секунду. — Спас Гвеневру? Почему я ничего не слышал об этом? — Мы не хотели вас волновать… она оступилась на лестнице, а Мерлин не позволил ей упасть. — Лапал мою жену, значит, — синие глаза короля проводили вскочившего, наконец, на ноги слугу. Тощий, с кругами под глазами, похожий на заморыша. — Нет, ваше сиятельство, я… — Замолчи, — Артур взмахнул рукой в латной перчатке и развернулся. — Принесёшь мне завтра завтрак. Джордж что-то разленился в последнее время. — Ваше сиятельство, Джордж потерял ногу… — И что? Это ни капли его не оправдывает. Идём, Леон, нужно попытаться что-то придумать. Взглянув на Мерлина сверху вниз, Артур переступил через доспехи и поспешил дальше по коридору. Слуга поймал взгляд Гаюса и вздохнул, пожав плечами.***
— Эти цветы прекрасны, Мерлин, — Моргана поставила букет фиалок в хрустальную вазу и залюбовалась тем, как лучи солнца заиграли на хрустале и на лепестках. — Спасибо, ваше высочество, — ответил он, невольно зачарованный её изумрудным платьем, подчёркивающим ярко-зелёные глаза, белоснежную кожу и чёрные волосы. Шёлк приятно переливался на солнце. — Иногда мне кажется, словно каждый закат, что я вижу,— последний, — она положила руку на мраморный подоконник и взглянула туда, где солнце падало за тёмный лес. — У вас впереди ещё множество закатов, ваше высочество. — Кто знает? Маги захватили даже Мерсию. Мы — последний оплот обычных людей, Мерлин, а им это не нужно. Не нужна наша защита. Не думаю, что они так страшатся магии, как Утер и Артур. — Пожалуй, — осторожно отозвался Мерлин. Моргана взглянула на него, и юноша почувствовал, как невидимые щупальца окутывают его разум. — Не стоит, — попросил он. — Я на твоей стороне.***
— Сможешь ли ты продать душу ради нашего спасения? — Моргана нежно смотрела на брата. На её красивом лице застыла улыбка. Длинный обеденный стол, уставленный яствами, сверкал золотыми кубками, на которых плясали отблески пламени. — Ради твоего спасения, сестра, я готов на всё, — Артур приподнял кубок с вином и улыбнулся Моргане. Мерлин, стоящий за её спиной, поспешно спрятал ухмылку. Чем хуже становилось Утеру, тем напряжённей становилась атмосфера между братом и сестрой. В воздухе явственно пахло дымом, но Мерлин был больше уверен в том, что это лишь его воображение, а не загоревшаяся скатерть.***
— На моей… стороне? — девушка приоткрыла рот и удивлённо взглянула на него. — Ты… — Мой отец был магом. Я же… просто чувствую магию. Я родился с этим. Но не могу колдовать. — Тебя это сильно волнует? — она внимательно всмотрелась в его лицо. — Что ты не можешь… — Нет, — соврал слуга.***
Блестящие волосы Морганы чёрными волнами разметались на белоснежных простынях. — Ещё вина, — Мерлин едва успел подхватить кубок, чуть не выскользнувший из её ослабевших пальцев. Не успел он опомниться, как стал личным слугой Морганы. Очевидно, та была одинока — ей не нравилось проводить время с королевой, которой трудно на чём-то сосредоточиться, кроме своего увеличивающегося живота, тогда как Моргане нравились конные прогулки, оружие, государственные дела, от коих коронованный брат пытался держать её подальше. — Хочешь поцеловать меня? — спросила она, когда Мерлин протянул ей полный кубок. — Простите?.. Её алые губы изогнулись в ухмылке. — Поцеловать. Меня. Хочешь? — Я всего лишь слуга, — Мерлин завёл руки за спину и выпрямился у стены. — Я не могу позволить себе подобной наглости. — Я не предлагаю, Мерлин. Я спрашиваю, не возникло ли у тебя такого желания. — А должно было? — осторожно спросил он. Зелёные глаза сощурились. — Я пока не могу понять, можно ли тебе доверять, Мерлин. Кому ты верней? Мне? Гаюсу? А может, Артуру? Мерлин не сдержался и фыркнул. Улыбка на лице Морганы стала шире. — Могу я попросить тебя об одолжении? — Вам не нужно просить меня, миледи. Вам стоит лишь приказать. — Но мне бы хотелось, чтобы это была всего-навсего просьба. — Что мне нужно будет сделать? Моргана коротко хихикнула. — Ничего такого. Тебе нужно будет всего лишь… предать короля.***
Артур потёр взмокший лоб и открыл глаза. Сам не заметил, как задремал прямо за столом, оставшись один на один с кипой государственных свитков. За окном взошёл белый лик луны и осветил покои холодным синеватым светом. В дверь постучали, и король вздрогнул. — Да? — Вам что-нибудь нужно? Артур некоторое время смотрел на высунувшуюся из-за двери лохматую голову личного слуги Морганы. Смутно он помнил, как несколько дней погонял его по своим поручениям, но затем явилась сестра и настояла на том, что ей нужен тот, кто будет бегать только тогда, когда она скажет, и ей нужен именно ученик лекаря. Он не смог ей отказать, кроме того, Мерлин был тем ещё растяпой. — Думаю, да, — король откинулся на спинку неудобного резного стула.— Отсоси мне. — Простите? Я ослышался? Взгляд Мерлина стал стальным. — Не знаешь, как это делается? — Артур покачал головой. — Ну и ну. Рассказать? — Я знаю, что я не буду этого делать, ваше высочество, — выплюнул Мерлин. — Если хочешь остаться прислуживать Моргане, то сделаешь. В конце концов, я всегда могу отрубить тебе руку или ногу. Даже она меня не остановит. Мерлин замер. В тёмных глазах, к удовольствию Артура, мелькнуло сомнение. Почему-то ему захотелось поставить на колени слугу Морганы. Даже не потому, что сказалось спонтанное желание, а из-за сопротивления Мерлина, от которого в короле проснулся азарт. — Пожалуй, я рискну, — наконец выдавил Мерлин и вышел из покоев Артура. Тот откинул голову и расхохотался. Будет интересно.***
Мерлин ничего не рассказал Моргане о шантаже короля. Тот иногда появлялся перед слугой, словно из ниоткуда, ничего не говоря, но провожая многозначительным взглядом. В атмосфере постоянной боеготовности и неизвестности, ожидании удара, в опасении, что простой люд повернётся спиной к королю и рыцарям, растерянное лицо Мерлина было спасением. Артур знал, что стоит ему захотеть и как следует надавить на парня, и тот беспрекословно подчинится, но королю хотелось представить свои угрозы пустыми и наблюдать за потешными метаниями ученика лекаря. Тот всегда находил предлог убраться из залы, когда Артур направлялся туда, и сваливать поручения, касающиеся короля, на кого-то другого. Мало того, что Мерлин оказался упрямцем, он показал себя неплохим манипулятором. Что бы Артур ни придумывал, даже вызывал к себе Мерлина для чистки старого камина, однажды тот прислал полуслепого старца, который попытался всучить королю пилюли от лошадиного бешенства. Закончилось это тогда, когда ему сообщили, что миру скоро настанет конец.***
Гаюс внимательно смотрел на посла. Лицо того заросло густой шевелюрой, один глаз закрылся навеки, разодранный неведомым зверем, а левая рука была сломана в нескольких местах. Коня мужчина потерял давным-давно, как и своё имя, но свиток, который тот подал королю, содержал нечто более важное, чем здоровье и жизнь тысяч таких, как этот посол. — Откуда ты принёс это? — спросил вполголоса Гаюс. — Долина Павших Королей, — прохрипел мужчина и покачнулся. Мерлин бросился к нему и подхватил, перекинул чужую руку через своё плечо и замер под недовольным взором короля. — Диамар, — тихо сказал Артур. Тишина тяжёлым покрывалом опустилась на тех, кто стоял в тронном зале: его, Моргану, Гаюса, Леона и Гавейна. Мерлина пробрало лишь от звучания этого слова. Диамар. — Что это? — спросила Моргана. — Это — ключ ко всему знанию, — начал Гаюс. — Но… это и средоточие всей магии. Если уничтожить Диамар… — …мы победим, — закончил Артур, взглянув Мерлину в глаза. Некоторое время оба не двигались. Слуга слышал лишь тяжёлое дыхание безымянного посла и стук своего сердца. «Мы победим». Мы — это кто?***
Сборы шли полным ходом, бесценный свиток был скопирован дважды — одна копия осталась у Гаюса, вторую вручили Леону, а оригинал помещён в шёлковый мешочек на шее короля. На свитке всего лишь одно слово: «Диамар», но оно было обведено в кружок, а вокруг него начерчена карта. Никто ранее не знал о том, что Диамар— не просто легенда. Никто и понятия не имел, где искать. — Тебе нужно пойти с Артуром, — заявила Моргана. Мерлин протирал перед обедом в её покоях стол и замер, услышав голос миледи. — Но… — Это просьба. Та самая просьба, Мерлин. — Ваше высочество? Он обернулся и увидел её, замершую у окна. — Отец умирает. Скоро я останусь совсем одна, Мерлин. Как думаешь, как поступит со мной Артур? Скорее всего, выдаст замуж за одного из лордов Карлеона или той же Мерсии. Думаешь, я хочу этого? Я ведь тоже имею право на престол, или хотя бы право на то, чтобы остаться в Камелоте. Но он выставит меня. — Он любит вас. Мельком взглянув на Мерлина, Моргана улыбнулась. — Скоро родится наследник. Думаю, у него будет достаточно родных для любви. Мне не нужна его любовь, Мерлин. Мне нужен Камелот, а не Артур. — Но зачем мне… — Диамар. Я украла у Гаюса… — она поднесла руку к груди, и её тонкие пальцы на секунду извлекли из глубокого декольте маленький свиток, — …карту. Я буду следовать прямо за вами, мой дядя Агравейн уже нашёл мне слугу, знающего ту местность. Туман с каждым днём всё гуще, Мерлин, Артур не заметит нас. Мы будем идти по вашим следам, а ты нужен мне для того, чтобы оставлять для нас пометки и мы не отклонились от пути. — Тогда почему бы вам не пойти вперёд? — Мерлин нахмурился. — Тёмные земли полны нежити. Если мы будем идти за вами след в след, то будем идти по их трупам, а не встречать их клыки своей грудью. Юноша закусил губу. Моргана молча смотрела на то, как он запускает длинные пальцы в свои волосы, и ничем не прерывала его размышлений. — Мне придётся подружиться с рыцарями. — И с Артуром. Но я в тебе уверена. — Разумеется, — с горечью произнёс тот. — И, Мерлин… если мы опоздаем, то тебе придётся украсть Диамар. Подумай ещё раз. Я хочу быть уверена в тебе. Тебе хватит ночи на размышления? Рыцари выдвигаются послезавтра на рассвете. Руки юноши дрогнули пару раз, но он глубоко вздохнул и успокоился. А затем опустился на одно колено. — Я с вами, выше высочество.***
— Тебе точно стоит ехать с рыцарями? — голос Гвен, доносящийся из тёплой тьмы, был взволнован. Артур чувствовал её дыхание, руку, лежащую на его груди, но не отвечал, слепо пялясь в невидимый потолок. — Я буду волноваться, Артур. Артур? Как же наш сын? «И почему ты так уверена, что это будет сын?» — захотелось недовольно вопросить ему, но он снова промолчал, иначе пришлось бы вести длинный и бессмысленный разговор. Он закрыл глаза и не почувствовал никакой разницы.***
— Ни за что, — сказал Мерлин. — Никогда. Вода плескалась о его грудь. Чёрная, похожая на чернила жидкость текла по бледному лбу, обнажённым плечам, терялась в волосах, пропитывая их и свисая свинцовыми каплями с прядей. — Почему? — Я впервые вижу тебя. Кто ты? — Кто я? Он опустил взгляд на водную гладь, и та бросила ему в лицо пустоту.***
— Ты должен взять Мерлина с собой. — Этого недоумка? Ни за что! Никогда! — Артур осёкся, услышав, что за слова слетели с его губ. — Вам нужен молодой слуга, который сможет готовить. Я не позволю вам взять Сифу, она не переживёт подобного похода! — Ты предлагаешь моим рыцарям трахать лошадей? И Мерлина? Да пошла ты! — Это ты сейчас пойдёшь! — Моргана рассвирепела, её верхняя губа приподнялась, а глаза сощурились — она стала похожа на разгневанную волчицу. — Я поеду! Ты совсем тупая? — Ты со мной как разговариваешь? — она побежала за ним по коридору, едва поспевая и путаясь в платье. — Артур! Артур вихрем пронёсся до самой каморки лекаря. Тот стоял перед дверью, сложив руки на животе и скептически смотря на Артура. — Вам придётся взять Мерлина, ваше высочество. — Я возьму Джорджа! — Джордж потерял ногу, сир. — Это его не оправдывает! — выпалил монарх и резко обернулся на громкий звук. Прямо за его спиной стоял Мерлин, нагруженный свёртками с едой, половину из которых тот только что уронил. Впрочем, банку он держал очень аккуратно. — Ваши любимые маринованные… яйца, сир, — осторожно сказал тот. Король сдался.***
Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался: они застыли, отстранившись друг от друга, Артур не знал, кто выглядел более испуганным — он сам или Мерлин. — Ваше высочество, — пробормотал слуга и попытался сделать шаг назад, но сильные руки короля вцепились в его плечи, причиняя боль и не давая пошевельнуться. — Я не… — начал было Артур, но не знал, как продолжить. Вина острым кинжалом засела внутри, проворачиваясь медленно и мучительно. Мерлин замер, чуть дрожа. На лице его постепенно проступало спокойное выражение, но Артур всё ещё понятия не имел, что делать дальше. — П… — П?.. — тихо переспросил Мерлин. — Прости меня, — король наклонился и уткнулся юноше в костлявое плечо. — Прости, Мерлин. Мерлин запрокинул голову и запустил пальцы в густую шевелюру Артура. Серое небо отразилось в его глазах, словно в двух стеклянных шарах.***
Артур держался в седле идеально прямо. Шла вторая неделя их похода, и рыцари порядком вымотались, а королю приходилось подавать пример и поддерживать их дух. Никому он не признался бы, что смертельно устал от неизвестности и боязни того, что всё закончится провалом, что Диамара на самом же деле никогда и не существовало. Он мог расслабиться лишь на краткие мгновения, ночью, когда рыцари засыпали, а он вызывался сторожить. Тогда он садился рядом со спящим Мерлином и смотрел на то, как вздымается и опадает его грудь. Ему хотелось наклониться и прошептать, что всё будет хорошо. Хотелось крикнуть об этом тому в лицо, но у него не было права. И это чувство недозволенности выводило короля из себя. Разве не брал он раньше силой юных дев? Разве не развлекался с чужеземными и своими рыцарями? Почему же теперь что-то останавливает его? Пора кончать с этим.***
На тринадцатый день они упёрлись в отвесную скалу. Артур внимательно изучал уже порядком истрёпанный свиток, а рыцари и кони мёрзли позади него. Именно в этот момент король внезапно осознал, что для него весь поход— поход в один конец. Если они ничего не найдут по ту сторону тумана, то для него всё будет кончено. Они не забудут ему гибель Ланселота. Они не простят ему падение Камелота и их надежд. А Мерлин не простит ему… ничего. — Вход где-то здесь, — хрипло сказал он. Туман изо дня в день всё густел, ранним утром являясь инеем на бровях и бородах. Мир белел с каждым восходом солнца.— Дальше нам нужно будет идти через проход в горе. Рыцари спешились и разбрелись, каждый шарил руками в перчатках по камню, отбрасывал с пути большие ветви, и время от времени доносился надрывный кашель. В первый день у скалы они потеряли Элиота. Брат королевы кашлял кровью, и ему не помогали ни горячие травяные настои Мерлина, ни покрывала других рыцарей, которыми те поделились с ним. Наутро после бессонной для Мерлина ночи Элиот не проснулся. Король закрыл ему глаза и сказал, что у них нет времени, чтобы похоронить рыцаря с должными почестями, поэтому они наскоро сложили большой костёр, долго не желавший разгораться и забирать с собой окоченевшее тело. Они стирали руки и ноги в кровь, лазая по острым камням. Час за часом. День за днём. Таяли запасы, таяли силы. Артур замечал, что у него начали трястись руки, потому что холод пробирался под кожу и не желал уходить, никакой огонь и никакая тёплая одежда не могли изгнать его. Изо рта Мерлина вырывались облачка пара.***
Четвёртой ночью Артур прижал Мерлина к дереву и начал целовать, неспешно, но напористо, жадно вдыхая запах слуги и запуская пальцы под одежду. Было что-то отчаянное в его движениях, словно он понимал, что нет никакой надежды, и что стоит в последний раз прикоснуться к тёплому телу. Мерлин не сопротивлялся, позволяя тому водить языком по шее. Он не видел разницы — что он отдавался Ланселоту, что Артуру. Если у него была цель, он шёл к ней. И без разницы, что путь этот лежал под ногами других людей. Артур целовал податливые губы, но не чувствовал никакого сопротивления. Не чувствовал участия Мерлина, даже хоть какой-то капли… интереса. — Почему? Ланселот был лучше? — Артур чуть отстранился и встряхнул Мерлина. — Какого чёрта, Мерлин? Если тебе так плевать, то хоть пошли меня! — Пошёл ты, — вяло ответил тот. — Ты понимаешь, о чём я! — прошипел король. — Ты… это не ты! — А какой я? — Мерлин насмешливо взглянул на него. — Не вам судить об этом, ваше высочество. Артур сглотнул, смотря в эти пустые глаза. Губы Мерлина улыбались, но взгляд был несфокусированным и равнодушным. — Отсоси мне, — выплюнул Артур. Мерлин послушно опустился на колени. Когда король почувствовал, как руки слуги коснулись его плоти — умело и небрежно, — тот отстранился. — Хватит, — выдавил он. — Уходи. Мерлин кивнул и ушёл, не оборачиваясь. Артур прислонился спиной к дереву и выругался. Затем выругался ещё раз. Проклятие за проклятием срывались с его губ, а голос дрожал как никогда раньше.***
ST: Papa Roach — Blood (Empty Promises)
Когда тебе двадцать один, ты многого не знаешь. Правда, в этом возрасте уже понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо, уже недурно ориентируешься в этом сверхбыстром мире, где, как говорят, уже нет, да никогда и не было монохромного разделения добра и зла. Но всё равно ты молод, неопытен и не всегда успеваешь понять, что жизнь занесла тебя куда-то не туда, и без посторонней помощи из этих далей ты уже не можешь вернуться. Когда тебе чуть больше двадцати, ты считаешь себя вполне самостоятельным и не всегда идентифицируешь, что пора поднимать белый флаг. Если ты осознал, что попал… обычно это что-то серьёзное. И сейчас Колин, стоя на съёмочной площадке, всё в большей и большей мере осознавал, что вляпался во что-то серьёзное. Когда ты начинаешь путать белый и чёрный, это не так страшно. Страшно тогда, когда ты начинаешь путать мнимое и настоящее, когда в голове начинает твориться полный хаос. А когда он раскладывается на сотни, тысячи многоголосых вариаций, то тогда… — Колин, с тобой всё в порядке? — Брэдли почесал щёку и склонил голову набок. — Ага, — отозвался Колин, поправляя красный платок на шее. — Я просто задумался. А нам обязательно столько искусственного снега? У меня скоро аллергия начнётся. — Снег символизирует чистоту желаний Артура, — Джеймс высунулся из палатки и отсалютовал актёрам и съёмочной команде. Тем временем гримёрша рисовала Брэдли круги под глазами. — О, чистоту, — буркнул Колин. — Тогда стоит заказать ещё этой дряни. — Боюсь, что с такой погодой скоро начнётся настоящий снег. Весна, кажется, не хочет приходить, — Брэдли вскинул голову и всмотрелся в серое небо. — Нам это на руку. Встряхнитесь, сегодня пятница, — Хоувс покинул свою палатку и подошёл к актёрам. — Колин, тебе сегодня не особо даётся равнодушие. Твой Мерлин скорее задумчив. — Извините, — пробормотал Морган, но Хоувс хлопнул его по плечу: — Не волнуйся. Все устали. Но всё равно постарайся, хорошо? — Да. — Отлично. Сцена №7789, поехали!***
— Джеймс просто зверь, — Брэдли открыл и вылил из пластмассовой баночки сливки себе в кофе. — Я никогда так не уставал. — Забей, — Колин зевнул. Брэдли быстренько заказал себе салат, а Колин сначала осведомился, готовят ли здесь веганские блюда, и только затем принялся дотошно изучать меню. — Да придётся. Хорошо, что выходные. Похоже, я выходным не радовался с такой силой ещ со школы. — У тебя дислексия? — Колин взглянул на него поверх меню. — Что?! — Ты в словах путаешься. — Ну, спасибо тебе, мистер идеальность. Я устал просто. С кем не бывает? — Ага, если бы это был я, ты бы мне это «ещ» не простил до конца времён. Мистер идеальность. — Заткнись, — отмахнулся Брэдли и отхлебнул кофе. — Ну и дерьмо, я тебе скажу. Я сам гораздо лучше сварю. Колин закатил глаза. Понеслась. Я тут сделаю лучше, я там круче всех… — Твоё эго просто безмерно, мистер не-идеальность. — А спорим? Попробуй! — Брэдли протянул ему чашку. — А потом сравнишь с тем, что я сварю тебе в Лондоне. — Ты свихнулся? Я сто раз забуду, какой он был на вкус! — запротестовал было Колин, но потом увидел горящие глаза Брэдли и сдался. Никакой разницы с гранулированным кофе он не нашёл. Обычный американо с магазинными сливками. Разумеется, сваренный вручную будет гораздо лучше! Он открыл было рот, чтобы объяснить это Брэдли, но осекся. Внимательные глаза, растрепанные волосы, футболка, обтягивающая порядком окрепшие бицепсы… «Я хочу его трахнуть». Эта мысль ударила его, словно током.***
Обычно доброжелательный Гавейн швырнул Мерлину в лицо плошку с горячей кашей. Сделал он это с самым что ни на есть светским выражением лица, с таким же видом, с каким он чистил свой меч или хлопал по крупу свою гнедую кобылу. Жижа обожгла кожу, в ту же секунду пошедшую пузырями, словно юноше в лицо плеснули раскалённого свинца. Правый глаз мгновенно закрылся. Артур никак не отреагировал на это, продолжая сидеть у костра и тупо пялиться в огонь. Они уже шесть дней провели у скалы, но не нашли даже намёка на проход. Мерлин наклонился и поднял перевязанными тряпками на манер варежек руками жестянку, брошенную Элианом. Рыцари выжидающе смотрели на него. Краем сознания Мерлин понимал: они ждут, что Артур будет его защищать. И тогда, когда он набросится на них, те не будут чувствовать вины. Ведь это король предал их. Но король хранил молчание. Мерлин утёр лицо, собрал с рыцарей плошки и пошёл мыть их в горном ручье, над хрустальной водой которого рваными полосами вздымался пар. Тонкий водопадик падал и брызгами взметался от камней, сверкающие капли летели в лицо, жаля, словно иглами, пылающую кожу. Мерлин снял с рук повязки и зачерпнул в ладони прозрачной воды. Мелькнуло отражение, но в следующий миг утекло сквозь пальцы. Юноша вскинул голову и вздохнул. Морозный утренний воздух холодил лицо, с губ срывались облачка пара. Одно из таких устремилось вверх, и Мерлин посмотрел туда, в то место, откуда брал в скале начало родник. И закричал. Лаз, наконец, был найден, укрывшийся за кривым деревом и сверкающей струёй воды.***
— Не против поужинать с нами? — едва Колин приоткрыл дверь, как в номер бесцеремонно ввалилась Джорджия, хрустя новыми пакетами из бутиков. — И ты мне нужен! — Зачем ещё? — недовольно поинтересовался Колин, захлопывая за девушкой дверь, пожалуй, чуть громче, чем ему бы хотелось. — Сегодня у нас с Брэдли… месяц! Мы решили, что было бы неплохо позвать тебя с собой, чтобы ты не тух здесь над книгами по Артуриане. — По крайней мере, книги никуда меня не тащат на ночь глядя, — Колин, приподняв брови, наблюдал за тем, как Джорджия опорожняет пакеты на его кровать. — Не будь занудой, Колз. Колин скрипнул зубами. Это Брэдли придумал для него такое прозвище. Какого чёрта? — Если я твой друг-гей, не значит, что я обязан разбираться в платьях, — заметил он, когда та швырнула ему в лицо что-то красное. Отлепив это ото лба, он продолжил:— И в стрингах тоже. — Ой, прости! — она подскочила к нему и выхватила у него трусики. — Готовишься со всей серьёзностью, я погляжу, — Колин оглядел груду тряпья, и ему захотелось зевнуть. — С таким, как Брэдли, нужен глаз да глаз, — она помахала перед его глазами коротким сиреневым платьем на вешалке. На лице Колина отразилось недоумение пополам с презрением. — Думаешь, ты должна заинтересовать его красивеньким бельишком? Джорджия взглянула на него с изумлением. — Ты… странный, Колин! — Я обычный. Ты просто ведёшь себя… — Как влюблённая дурочка? — резко спросила она. Колин осекся. Да, наверное, так оно и есть. А он ведет себя просто как идиот, тут уж без разницы. С чего вообще у него появился интерес к Брэдли? Потому что он разобрался в себе и решил двигаться дальше? Или потому что у него от недосыпания и стрессов едет крыша, и он как никогда чувствует одиночество? — …ну, прости, — тем временем продолжала Джорджия; он только сейчас снова включился в мир и услышал её недовольный голос. — Тебе неприятно видеть меня такой счастливой? Я не виновата, что ты стал таким унылым говном, Колин! Он фыркнул. Джорджия гневно посмотрела ему в глаза. — Одевайся, — велела она. — Я вообще-то купила тебе костюм. Он устыдился той мысли, что, возможно, если бы он ненавидел девушку Брэдли, то ему было бы легче мечтать о нём.***
— Паста превосходна, тебе стоит попробовать! — нежно проговорила Джорджия, завертев вилкой на ложке рыжеватую пасту и затем протягивая ком Брэдли. — Болоньезе? — поинтересовался он, прожевав и промокнув губы салфеткой. Колину захотелось выругаться. Интересно, про такое уже были какие-нибудь фильмы? Про трёх друзей и неловкий любовный треугольник. Были, конечно. И заканчивались хорошо. Для кого-то. Впрочем… он ведь не любит Брэдли. Просто воспринимает как… некий привлекательный объект. Наверное, стоит найти себе парня? Но ведь это будет так…времязатратно. Искать придётся во Франции? Француз? Боже, нет. Гей-француз… даже и думать не хочется, как они выглядят. — Колин? Принесли твой салат. Найти кого-то на одну ночь? А если этот чувак его узнает, и потом всё просочится в прессу? Тут дело не в том, что актёр оказался геем, сейчас это обычное дело, а в том, что у него нет постоянного партнёра и он вынужден брать, что дают. Это позорно. Это будет настоящей сенсацией. «Колин Морган в поисках подходящего чл…» — Колин! — А? — он вздрогнул и увидел две пары глаз, уставившихся на него. — Он такой рассеянный в последнее время. — Ты бы знала, как Джеймс и остальные нас гоняют. — Представляю! Колин ещё читает свою Артуриану, он вообще не спит. После таких реплик они почему-то стали целоваться. Колин даже на пару мгновений не мог вспомнить, что ему полагается отвести взгляд, а не пялиться. Он посмотрел в тарелку. — Я просил салат без рукколы, — остановил он проходящего мимо официанта. Вечер обещал быть тяжким.***
Артур велел запалить факелы. Проход в скале оказался довольно узким, так что им пришлось отпустить коней. Мерлин надеялся, что те найдут дорогу домой среди вековых деревьев, чьи верхушки терялись в сером тумане, или хотя бы не погибнут от нежити и волков с ядовитыми клыками. Впрочем, на это надежды мало. Факелы больше коптили, чем давали свет, рыцари кашляли от дыма, но какой у них выход? Согласно карте, им следовало пройти гору насквозь, и с другой стороны, именно там, было Волчье Ущелье. Леон ругался, недоумевая, как в Чёрную Башню через такой узкий тоннель поставлялась провизия, остальные же хранили молчание. Мерлин понимал, почему. Беспроглядная тьма поглощала любой звук, засасывая его в невидимую воронку тишины. Лишь гулким эхом отдавались шаги, на манер незримой капели, размеренные и звонкие в глухом мраке. Нарушать эту застывшую мглу не хотелось: кто знал, что может скрываться сотни лет от глаз, привыкших к дневному свету? Персивалю очень хотелось поинтересоваться, как долго ещё им идти, задыхаясь от факельной гари по узкому коридору, царапаясь о стены (в отличие от других рыцарей, он был покрупней), но тишина подгорья затыкала ему рот, будто овечьей шерстью, забиваясь в нос, глаза и уши. Мерлину на руку капнуло огнём, но он даже не обратил на это внимания. Потому что своды узкого прохода внезапно вознеслись куда-то вверх и вширь, и пред его глазами распростёрлась огромная тьма. Он ничего не видел, но в лицо пахнуло влажным воздухом и простором. Шаги здесь звучали совершенно по-другому. Тогда они услышали хрип.***
— Успокоительное? Какое вам нужно? — аптекарь мельком взглянул на Колина и перечислил скороговоркой где-то с десяток названий. — Какое-нибудь… — Вам стоит посоветоваться с врачом насчёт «какого-нибудь», — фыркнул бородатый мужчина и швырнул на прилавок зелёную коробочку. Колин заплатил, поправил на шее красный платок, сунул таблетки в карман и вышел на улицу, где яркий солнечный свет в секунду вынудил его нацепить солнцезащитные очки. Идти к врачу с недосыпом, стрессом и потерей действительности ему не хотелось. Не всё так страшно. По крайней мере, он на это надеялся. Что не всё так страшно.***
Из тьмы на Артура воззрились два огромных белесых глаза, в которых светлячками отражались огни факелов. Когда король выставил перед собой факел, а другой рукой с лязгом обнажил меч, раздался рычащий хохот, что затем сложился в слова: — Ты боишься меня, Артур Пендрагон? Они замерли, не в силах пошевельнуться. — Кто ты? — Мерлин заметил, что рука короля, сжимающая меч, дрогнула. Он надеялся, что в неверном свете факелов рыцари этого не увидели. — Меня зовут одним именем, Артур Пендрагон, но я не буду говорить его тебе. — Откуда тебе известно моё имя? — меч рассекал воздух. Артур беспорядочно водил им перед собой, словно отмахиваясь от мух. — Мне многое известно, Артур Пендрагон. Так ты хочешь пройти дальше? Иди. — Что ты за тварь?! — не выдержал Гавейн и бросил свой факел во тьму. Тот на миг вспыхнул и осветил огромное тело, опутанное чем-то полупрозрачным, словно огромный паук наплёл паутины, которой хватило бы на то, чтобы окутать целый город. — Это Глейпнир, — прорычал огромный монстр. — Он держит меня. Его глаза взирали на Мерлина громадными жёлтыми кругами. — Дракон, — проронил Леон. — Сир, это… — Назовись, нежить! — Мне незачем говорить с тобой, король Камелота. По крайней мере, сейчас. Я не буду препятствовать вам. Проходите. Держась у стены, рыцари один за другим медленно двинулись дальше. Им потребовалось около часа, чтобы дойти до конца кокона, названного оборотнем как Глейпнир. — Но помните, что так просто обратно я вас не пропущу. — А где Леон? — Мерлин замер. Хлюпающий хохот раздался из мрака над ними. — Эта тварь сожрала Леона! — выдавил Гавейн. — Хочешь быть следующим? — глумливо осведомился голос. Следующий коридор был таким же узким, как и первый.***
Брэдли наклонился к уху Джорджии и что-то прошептал. Та расплылась в улыбке и хихикнула. Колин стоял рядом с ними, третьим, приобнимая Джорджию за талию, и улыбался в камеру. Мелькали вспышки десятков камер, под ногами была мягкая красная дорожка, между столиков с закусками мельтешили официанты и бродили кинокритики, журналисты, актёры и их пассии. Играла живая музыка, приглушённый свет настраивал на почти домашнюю атмосферу, но каждый здесь был на виду. Джорджия настояла на том, чтобы они с Брэдли надели одинаковые тёмно-синие костюмы от Хьюго Босс, и самостоятельно выбрала им галстуки. Через несколько минут она будет с охотой рассказывать это журналистке со светлыми собранными в пучок волосами, но сейчас она просто улыбалась в камеру, а рука Колина лежала у неё на бедре. Ничто не могло взбесить его больше, чем двое друзей, шепчущихся и смеющихся вместе над чем-то, во что не посвятили его. Когда Джорджия стала девушкой Брэдли, тот сразу перескочил через несколько ступеней по лестнице становления другом Колина: теперь он знал какие-то подробности о жизни Колина, что тот ему бы и не стал рассказывать, но Джорджия посчитала это смешным и разболтала. Колин даже и понять не мог, рассказала ли его подруга Брэдли о ситуации с Джо, но, скорее всего, Брэдли уже обо всём знал. Такая доверительность между ними, хотя они знали друг друга меньше, чем он знал их обоих, выводила из себя. Словно через постель Джорджия мгновенно поднялась выше него. Наверное, это и было правдой, но ни на секунду легче не становилось. Сегодня закрытая презентация первой серии, наконец-то её должны увидеть всякие рецензенты, критики и тому подобное, чтобы написать в «Sunday News» и своих блогах о впечатлении. Для этого ему и остальным актёрам пришлось вернуться в Лондон, но Колин этому только радовался. Небольшая передышка, за которую он успеет отдохнуть, выспаться, прочитать, наконец, недавно вышедшую книгу Пратчетта и вообще расслабиться. — Идём смотреть, — Брэдли хлопнул его по плечу. — Если честно, не могу дождаться увидеть, наконец, всё со спецэффектами. Колин кивнул и последовал за толпой, направляющейся в зал. Увидеть своё лицо в большом проекте — это мечта всякого актёра. Но почему-то он не чувствовал даже гордости, лишь какую-то обречённость. Они заняли уютные кресла в первом ряду (Колин ненавидел сидеть так близко к экрану) и погрузились в восьмидесятиминутную серию. Картина была мрачной, серо-туманной, с алыми брызгами крови. Колин не видел этого на съёмках, но лошадь, которую Ланселот убил в первом эпизоде, мучилась почти пять секунд, а кровь попала рыцарю на лицо, и тот стёр её с каким-то садистским удовольствием.***
Ночью Колин долго не мог заснуть, прокручивая в голове кадр за кадром. Синие глаза на бледном лице, словно на зеркало навели резкость. Грязные пальцы, скользящие по одежде, зарывающиеся в волосы. Когда на экране он увидел Брэдли, целующего его на берегу реки, то словно заново перенёсся в тот миг. Обветренные губы, жёсткий, но нежный язык, напор и сомнение. Кто я? Колин спрятал лицо в ладонях и ощутил жар. Кто ты, Мерлин? Что тебе нужно от меня? Тьма укрывала его душным одеялом. Он был дома, в своей квартире, но почему-то казалось, будто его тело стало утлой лодчонкой, плывущей по бескрайней глади, в которой, словно в зеркале, отразилась целая вселенная. Он так неважен, а мир так огромен. Всё, что вокруг него,— Мерлин. Он дышит этим, живёт. Но не может принять его. Он лишь может вполголоса молить его, чтобы тот ушёл, чтобы оставил в покое, чтобы… Колин резко сел и потянулся за таблетками. Осталось меньше половины упаковки. Наверное, стоит купить снотворное? Или он раздувает из мухи слона? Это просто размышления, которые не требуют анализа, а лишь предваряют сон? Или он действительно начинает сходить с ума?***
Белый дневной свет ослепил их. Здесь не было леса, только бескрайняя пустошь, изрезанная острыми, торчащими из-под земли скалами и припорошенная белым снегом. Вдалеке тёмным колоссом возвышалась Чёрная башня. Их осталось четверо. Наверное, к лучшему, потому что запасы стремительно таяли, лениво подумал Мерлин. Лицо его уже утратило чувствительность от холода и ожогов. Он настолько устал, что уже терял память, забывал о том, куда они идут и зачем. Артур развернулся к рыцарям и убрал меч в ножны. — Друзья, — сказал он. — Мои верные друзья. Нас осталось немного, но до цели уже рукой подать. Хочу, чтобы вы уверовали в то, что всё это было не зря, что наши потери не были напрасными. Подумайте о тех… — он на секунду замялся, — кто погиб, и помните, что они погибли не напрасно. Персиваль и Гавейн промолчали. Мерлин смотрел себе под ноги, их обдувало снежным ветром. Рыцари словно превратились в заледенелых горгулий, что сидели на башнях Камелота. Безмолвные, безучастные, не внимающие словам их короля. В их остекленевших глазах вертикальным зрачком отражалась Башня.***
— Не думаешь, что ещё рановато для ребёнка? Но мы говорим о нём постоянно. Брэдли поднял глаза от планшета, на котором читал сводку новостей, и взглянул на Джорджию, занимавшуюся в этот момент зарядкой. — Что? — переспросил он. Она опустилась, демонстрируя превосходную попку, и поднялась. Даже если она разминалась дома, то непременно надевала спортивные леггинсы. Не сказать, что Брэдли возражал против этого. — Странно говорить о ком-то, занимаясь сексом. Поднялась. — Странно иметь одну тему для разговора. Опустилась. Брэдли молчал. — Странно говорить, что в одинаковых костюмах мы похожи на женатую пару. Поднялась и потянулась всем телом. — Странно волноваться о нём даже тогда, когда мы едим суши и ждём мою мать в японском ресторанчике в десять вечера. Закинула правую руку за спину и потянула согнутую ногу за щиколотку, наклоняясь. — Странно говорить о нём с моей матерью и обсуждать съёмки. Нога со стуком вернулась на пол. Джорджия повернулась к Брэдли, её лицо раскраснелось. — Ты думаешь, что Колин… — Нет. Я думаю, что говорить только о нём… дело не в Колине. Дело в нас. Мы скучны до безобразия, нам хорошо только рядом с ним. Тебе это не кажется странным? Ещё мы волнуемся о том, как он чувствует себя рядом с нами, боимся, что ему что-то не понравится. Ты долго ругался на меня в ту ночь, когда я поцеловала тебя перед ним на ужине. Брэдли закусил губу. — Мне кажется, что мы вместе только потому, что оба хотим быть ближе к нему. Переживаем за него. Как тебе кажется? — Наверное, ты права. Но что это меняет? — Что это меняет? — её светлые волосы растрепались, две длинные пряди, вывалившиеся из пучка, обрамляли лицо. — Это меняет всё. — Но мы ведь нормально… — Да, всё так и было, Брэдли. Но мы застряли. Я не хочу… быть с тобой как с… общий приятель? Что ты мне? — У меня есть чувства к тебе, — спокойно сказал он. — А у меня к тебе. Но… я не думаю, что они такие уж настоящие. — А какие тогда? — Я заменяю Колина, — серьёзно проговорила Джорджия. Некоторое время Брэдли смотрел на её лицо с нахмуренными бровями, а затем расхохотался. — Ты только что такую глупость сказала! — Не глупость! — выпалила она, сжимая кулаки, но не двигаясь с места. — Я… это моя вина! Я столько рассказала тебе о нём! В него невозможно не влюбиться! Ведь он… Брэдли замер. — А, — сказал он. — Ты только что проболталась, Джорджи. Она покраснела ещё больше. — Проецируешь на меня свои переживания? Теперь я понял, почему мы так легко сошлись. Ты хотела быть ближе к нему, да? — Нет! Нет… я… не любила его. Но он… он ведь был таким… таким весёлым, пока не начал сниматься в вашем долбанном сериале! У него не было постоянной депрессии! Он не… Брэдли фыркнул. — Вот опять мы про него. Может, стоит… о чём-то другом поговорить? Она взглянула на него и внезапно беспомощно улыбнулась. — Нет. Ведь мы и не хотим говорить о чём-то другом.***
Второй день в Волчьем Ущелье был похож на первый, как один младенец походит на другого. Они двигались прямиком к Башне, но та не приближалась ни на дюйм, зияя черным провалом на белом горизонте. Не было ни единого дерева, поэтому ночью, кутаясь в покрывала, они промерзали до костей, отмораживая пальцы рук и ног до синевы. Вода стремительно убывала, они глотали снег, чтобы избавиться от жажды. На третий день Мерлин сообщил, что еды у них осталось на неделю. Если они сейчас повернут назад, у них есть шанс дотянуть до выхода из пещеры и найти в лесу какую-нибудь дичь. В ином случае, если они продолжат бродить по равнине, то, скорее всего, погибнут. Башня всё там же, вдалеке, а они ползают пред ней, словно мухи в банке. Артур молчал. Они смотрели на него, надеясь, что он даст команду повернуть. Но тот не мог так поступить. Всё или ничего. Повернуть назад? Нет. Ни за что. Той ночью пред ними предстал Утер Пендрагон.***
Брэдли задремал. Колин некоторое время смотрел на него, а затем щёлкнул по носу. Никакой реакции. Наверное, действительно спит. Джулиан, перемазанный чем-то красным, промчался мимо них, крича на ходу. Похоже, подготовка к съёмке шла полным ходом. — Ты готов? — буркнул Колин, садясь рядом на стул и понимая, что вот-вот заснёт сам.***
— Я просил тебя не открывать дверь. Лицо Артура перекосило от ужаса. Утер был осязаемым, но в то же время… они не могли коснуться его, а кожа старого короля поражала белизной. — Что? — переспросил Артур, скорее гневно, чем испуганно. — Дверь. Мне дуло. — Мне рассмеяться? — хрипло проговорил юный король. — Ты будешь идиотом, — ответствовал старый. — Ты и так загнал себя в могилу, сын мой, потому что слишком много смеялся. — Я борюсь за твои идеалы! Какого… — Теряя моих людей? Нет. Иди домой. Но ты там уже ничего не найдёшь. Камелот пал. Рыцари замерли. Мерлин почувствовал, что его лоб покрылся холодным потом. — Тогда зачем мне возвращаться? — Чтобы принять смерть, как полагается королю. Я не дождался почётной смерти, теперь эта ноша на твоих плечах. Мы погрузились в хаос, теперь ничто не будет так, как прежде. — И это твоё последнее наставление? — тихо проговорил Артур. — Умри достойно? Разве это то, что отец должен говорить своему сыну в их последнюю встречу? — Это то, что один король должен говорить другому. Прощай. — Нет, стой! — Артур вскочил с мёрзлой земли, но его рука схватила лишь воздух. Стоящий ранее пред ним король исчез, словно его и не было. — Мы пойдём дальше, сир, — нарушил тишину Гавейн. — Если Камелот пал… — То бессмысленно возвращаться? — проронил Артур. — Хорошо. Идите. Я вернусь. Надеюсь, что… ещё смогу хоть что-то сделать. Что моя сестра жива. — Мерлин, иди с королём. Мы с Гавейном пойдём к Башне. Может… у нас получится. — Но… — выдохнул Мерлин, и его глаза расширились. Они так близко! Неужели отступят прямо сейчас! Нет! Он не может! Ведь… — Поторопись, — Артур наклонился и поднял с земли своё одеяло. — Вперёд. Совсем рядом. И никакой возможности. А если Артур столкнётся с Морганой, что следует за ними по пятам… ей придётся убить его? Когда они повернулись к Башне спиной и потеряли Гавейна с Персивалем из виду, то та возникла пред их лицами, словно из ниоткуда.***
Колин подбросил что-то в руке. — Это и есть Диамар? — поинтересовался он. — Поставь на место! — заорал Джонни.***
ST: Black Light Burns — Drowning Together, Dying Alone
Широкие чугунные створки ворот поддались с трудом, протяжно скрипя несмазанными петлями. Артур и Мерлин оказались в пустынной зале, откуда брала начало винтовая лестница. — Нам наверх? Артур пожал плечами. Башня была абсолютно пустой. Если Диамар и существовал, то его никто не охранял. А раз его никто не охранял, то… никому он и не нужен. Или просто все, приходившие за ним… не вернулись? — Мне это не нравится, — сказал Артур и оттолкнул Мерлина, выходя вперёд и направляясь к лестнице. — Мне кажется, что это небезопасно, сир… Король проигнорировал его. Шаг за шагом он начал подниматься по каменным ступеням. Помня о том, как высока эта Башня, Мерлин вздохнул и покорно последовал за Артуром. По крайней мере, здесь не дул пронизывающий до костей ветер, а пустынная лестница казалась опасной только потому, что на ней можно было оступиться. — Надеюсь, здесь не придётся прыгать спиной назад, чтобы подняться, — буркнул Артур. Мерлин до сих пор не мог понять, почему Башня оказалась перед ними тогда, когда они отвернулись от неё. Впрочем, он знал, какое дать этому объяснение. Магия. Артур преодолел ещё с десяток ступеней, а затем сел на одну из них и застонал. Мерлину и думать не хотелось о том, как устали ноги короля в стальных сапогах и как тяжело тому тащить на себе кольчугу, не приносящую никакой пользы, а лишь отбирающую тепло. — Хотите вяленой конины, сир? — тихо спросил Мерлин, садясь рядом. — Я хранил её для вас. Прозвучало это до безобразия фальшиво, но Артур внезапно тепло улыбнулся ему. — Спасибо, Мерлин. Слуга чуть нахмурился: душевное состояние короля его далеко не радовало. — Спасибо, — прошептал тот и наклонился к нему. Мерлин сначала чуть отстранился, а затем вспомнил, что не сопротивляется, и позволил себя поцеловать — нежно и вдумчиво. Наверное, так Артуру стоило целовать свою королеву, но сейчас он видел перед собой только это обеспокоенное лицо худого паренька, которого хотелось защитить и не отпускать. Как же… — Нам нужно двигаться дальше, иначе мы замёрзнем, — прошептал Мерлин в губы Артура. Да, нужно. — Или ты согреешь меня? — спросил король. — Мы слишком устали, сир. — А ты хотел бы? — Спросите при случае, сир. — По крайней мере, я рад, что это не «нет», — Артур улыбнулся и поднялся на ноги. — Кажется, я вижу что-то. Мерлин встал рядом с ним. — Люк? — Вроде того. Идём? Их глаза встретились. На мгновение оба забыли, как оказались здесь, но чрез секунду их взгляды стали жёсткими. Они вспомнили. Пройдя ещё около полусотни ступеней, Артур упёрся руками в деревянный люк и после минутной возни, наконец, разбил трухлявую крышку. Из просвета меж обломанных досок ударил луч голубоватого света. Они достигли вершины башни, и там был Диамар. Артур замер, глядя на свечение, распространяющееся вокруг него. Мерлин также не мог пошевелиться, но когда король велел завернуть Диамар в тряпицу и спрятать в мешок, он мгновенно повиновался. Они достигли цели. Но по пути потеряли всё остальное.***
Заночевать они решили тут же в Башне, потому что понятия не имели, сколько времени у них уйдёт на то, чтобы попасть обратно в тоннели. К тому же они собрали разломанную трухлявую древесину и теперь грелись у небольшого костра. Мерлин лёг, подложив под голову свой холщовый мешок, где был Диамар, и попытался уснуть. Артур сидел и ворошил мечом в углях. Сначала он настаивал на том, чтобы кто-то из них бодрствовал, но тишина была полнейшей, и Артур заявил, что даже спящими они за милю услышат приближающиеся шаги. Мерлин не мог уснуть. Диамар, средоточие всей магии, был у него в руках… а он понятия не имел о том, что делать. Моргана могла и не преодолеть подгорье со зверем, могла не добраться до Башни. Скорее всего, она ждала в лесу, даже не найдя прохода в скале. Как избежать встречи с ней? Как понять, как использовать Диамар? Мерлин закусил губу и поднял взгляд на Артура. Тот сидел у огня, прислонившись спиной к каменной стене, голова его была опущена. Если Мерлин хочет уйти, то сделать это нужно сейчас, пока не стало слишком поздно. Нужно рискнуть и попробовать самостоятельно пробраться через пещеру с чудовищем. Вдруг повезёт, и оно прикончит Артура? Риск, с одной стороны, был оправданным, но с другой… бросить короля, который в одночасье всё потерял? Королевство, отца, Гвеневра, скорее всего, тоже убита, а замок полыхает в огне. И слишком спокойным кажется Артур, и слишком соблазнительной кажется мысль оставить его в полном одиночестве, способного броситься на собственный меч. Возмездие всем магам, которых он убил, возмездие всем девам, над которыми надругался. Отмщение за смерть Ланселота, безвинно казнённого. Мерлин лежал, не шевелясь. В какой-то миг он осознал, что в душе поселилось одно только равнодушие. Бесчувственное, как и обожжённая кожа лица, сердце не желало ничего. Ни Диамара, что пульсирующим светом мерцал где-то в мешке под щекой, ни пути, куда бы то ни было. Хотелось замереть на одном месте, сдаться, не принимать решение, что может стать последним в его жизни. Горечь подкатила к горлу. Артур захрапел. Возможно, это и подтолкнуло Мерлина. Беззвучно приподнявшись, он вгляделся в безмятежное лицо спящего короля. В последний ли раз Артур был так беспечен? Или же впереди его ждёт множество глупых и неосторожных поступков, и этот не станет последним? Мерлин прислушался к своему сердцу, заболит ли оно, зная, что он бросает на короля Камелота последний взгляд, но то было глухо. Он никогда не примет его, не примет жестокость, с которой тот правил, бесчеловечность, с которой жил. И слуга оставил своего короля в Башне под безлунным небом.***
— И всё же… — протянул Колин,— что это, чёрт возьми, такое? Джулиан заглянул ему через плечо. — Диамар, — спокойно ответил он. — Не волнуйся, что он такой невзрачный, группа по эффектам сделает из него конфетку. Вернее, как сделает — просто добавит свет и всё такое… — Да я и не волнуюсь, просто это же… — В кадре его не будет. То есть мы могли взять любой объект и… — И сделать из него Диамар? Но вот в голове как-то не укладывается, что это какой-то пластиковый шарик от игрушки из Мак Дональдса. — Всё дело в воображении, парень, — Джулиан подмигнул ему.***
— Здравствуй, юный чародей, — невидимые огромные ноздри с шумом втянули воздух. — Здравствуй… — Я не чародей, — ответил Мерлин. — Ты почти чародей, — тихо произнёс голос, похожий на стук сотен перекатываемых в рокочущем жерле вулкана камней.— Ты совсем рядом, ты на грани и вот-вот сорвёшься. Ты ведь всегда хотел этого. — Верно. — Хочешь узнать, как обрести силу? Хочешь узнать, как стать непобедимым, как стать… свободным? Конечно же, хочешь. — Как? — у Мерлина пересохли губы. — Ты думаешь, что я расскажу тебе это за просто так? — кто-то во тьме хмыкнул, если тот звук можно было так назвать. — Нет. Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты освободил меня, юный чародей. — Но… — В моей шкуре застряли сотни мечей. Возьми любой, если я закалю его в моём дыхании, то он сможет разрезать Глейпнир. Мерлин замешкался. — Почему ты не разорвал их, эти путы? Дракон захохотал. — Они сотворены из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны. Не в моих силах справиться с этими путами. — Кто заковал тебя? — Утер Пендрагон. — Он заковал тебя с помощью… магии? — Тогда ему служил один волшебник. Так что, юный чародей? Ты согласен на эту сделку? Мерлин размышлял лишь пару мгновений. Близость силы Диамара пьянила. Нащупав во тьме один из мечей, он с превеликим трудом выдрал его из шкуры дракона. — Иди к моей голове, — приказал тот.***
— И почему же у тебя такое выражение лица, когда ты говоришь эту фразу? — Джеймс недовольно уставился на Демпси. — Такое чувство, будто ты ему меню в ресторане предлагаешь или гид в музее: «А теперь пройдите к моей заднице и загляните мне в…» Колин хмыкнул. Джеймс повернулся и ткнул пальцем прямо ему в лицо: — А ты что ржешь? Между прочим, твой Мерлин сейчас такой вялый, будто только что вылез из горячей ванны! Типа: «Уэээ, ща всё будет, только посижу на диване и пузо почешу, дорогая, где орешки к пиву?». Где ваш настрой, парни? Морган и Демпси переглянулись. Идея им обоим присутствовать на площадке принадлежала Брэдли, который сегодня утром умотал в солнечную Францию, оставив остальной каст доснимать сцены с захватом движения в павильоне в Лондоне. Раньше Джо и Колин отдельно снимали свои реплики сцен в пещере, но всегда было лучше, когда актёры лично присутствовали на площадке и отыгрывали реплики вживую. Джеймс хлопнул в ладоши. — Перерыв пять минут. Выпейте кофе, проснитесь, позвоните мамочкам, чтобы готовили своим сынишкам гробики, потому что если они продолжат нести такую вот херню, то я их самолично прикончу. Разошлись! Колин упал на раскладной стул и закрыл глаза. — Я, если честно, понятия не имею, как лучше эту сцену отыграть. Ты когда с Джеймсом в последний раз общался по персонажам? — вяло спросил Джо, улёгшийся прямо на пол. — Ещё во Франции, — Колину было тяжело даже поднять веки.— Уже почти ничего не помню. Не высыпаюсь абсолютно. Ещё таскают по всяким интервью. — Ага, первый гомо-сериал такого масштаба. Раньше всякая мутотень типа «Близких друзей» была, а теперь вот это… ты смотрел, кстати? — Тот сериал? Пару серий, пока готовился к роли. Не смог больше, блевать потянуло. — Да уж, такой скукотени я отродясь не видел. Даже «Лолита» не такая скучная. — «Лолита» написана превосходно. А вот насчёт градуса скучности… у всех он разный. — Знаешь, что самое смешное во всём этом? Женская борода! — Это из «Старшей Эдды». Джо застонал и вытянул руки вверх, словно собрался плыть по полу. Колин вздохнул и попытался припомнить последний их с Джеймсом разбор персонажа.***
Джеймс сидел и перебирал свои бумаги. Когда Колин вошёл, режиссёр взмахом руки пригласил того сесть. — Зашиваюсь, — сказал он, лохматя тёмные волосы и щуря уставшие глаза. — Что новенького? — Устаю, — Колин пожал плечами. — Но не думаю, что так сильно, как ты. Джеймс улыбнулся, а затем бросил одну из папок на пол, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на актёра. — Нам, в общем, почти нечего обсуждать. Только концовку. У тебя есть вопросы по ней? — Немало. Я бы даже сказал, что очень много. Но почему-то мне кажется, что я до многого дойду сам, когда доснимем. — В принципе, я ценю твой порыв, но мне кажется, лучше тебе сниматься, точно зная, что чувствует твой персонаж. Зрителям понять будет ещё труднее, чем тебе, так что ты будешь им большим подспорьем. Особенно твои глаза — в них отражается так много, телом ты не так пользуешься, как лицом. Впрочем, я не сказал, что ты не доигрываешь. Пока всё было отлично. Выражение твоего лица, эта боль, это молчаливое желание, невыносимое страдание… но за ними что-то должно быть, понимаешь? Мы знаем о детстве Мерлина совсем немного. Кем он был до того, как стать величайшим магом? Каким было его детство? Было ли оно таким несчастным, как нам кажется? — Достаточно несчастным, — Колин посмотрел на свои ладони. — Он, мне думается, никогда не знал любви, даже и близко не приблизился к пониманию этого понятия. — Верно. Продолжай. — Он пытается заменить её магией. Ему думается, что то тепло внутри, ту уверенность в себе… может дать только магия. Артура он не понимает и скорее ненавидит, потому что не понимает. Он видит в нём только жестокого и злобного правителя, берущего, что ему захочется. Похожего на вздорного взрослого ребенка. Джеймс молчал. — Мерлин ничего не чувствует, когда тот касается его, — внезапно проронил Колин, и его глаза расширились в ужасе. — Он ничего не… — Его детство было чересчур жестоким. Зрители об этом могут только догадываться, но… Мерлин бесплоден и не получает никакого удовольствия от физического контакта, скорее отвращение. Колин с трудом сглотнул. — Теперь понимаешь, почему твоя роль такая сложная? — Как и роль Артура, — медленно проговорил он. — Он… не влюблён в Мерлина в том смысле, в каком нам виделось… он… любит саму идею? Магию? Я не… ведь Мерлин не может ответить на его чувства физически! Артур знает об этом? Джеймс не ответил. Колин резко замолчал, вспомнив, что других персонажей тот в их отсутствие не обсуждает. — Какой-то хаос, — пробормотал Морган, запустив пальцы в волосы. — Всего лишь одна из его вариаций, — улыбнулся Джеймс.***
ST: 30 Seconds To Mars — End of All Days Мерлин открыл глаза. Голова шла кругом. Вдалеке на куски ломались чьи-то голоса, на сотни отражений раскалывались чьи-то силуэты. Надо всем этим парила жаркая и душная тьма. Кто-то закричал, и в крике этом не было боли, только первозданный всепоглощающий ужас. Это кричала Моргана. «Что ты наделал». Серая тень шла синей рябью, тошнота подкатывала к горлу, внутри клокотало алое море, каждой клеточкой своего тела Мерлин чувствовал… Мерлин чувствовал. К нему вернулись способности ощущать, вернулось сердце, резкими толчками толкающее кровь по венам, зрение возвращалось в незрячие, покрывшиеся белёсой пленкой слепоты глаза, с ним снова мышцы, сухожилия, нервы и кости, скрутившись воедино телом, что было Мерлином. Он увидел пустынное нечто, заменившее небо. Земля, мёртвая и сухая, лежала под ним, но ему казалось, что он больше, что тяжелее, что она не выдержит его. Таким был конец мира, словно кончик призрачного бича, раскрутившегося и стремящегося до крови расхлестнуть всё живое, Глейпнир; державший то, что сегодня пожрало Солнце. Может, это случилось пять минут назад. Может, пять лет. Кто знает, куда течёт время вне самого себя? Мерлин сел и почувствовал, как магия течёт чрез его вены, пульсируя и оживляя немые прежде члены. Он смутно помнил, как освободил дракона, но затем… когда тот стрелой взвился к небу, прямо к Солнцу, мир погрузился во тьму. Когда-то давным-давно ему рассказывали о том дне, когда огромный монстр пожрёт небесное светило и наступит конец света. И тогда же… Маг опёрся на ладони и поднялся на ноги. В кромешной тьме скользили тени и шелестели голоса. Какие-то из них были знакомыми, какие-то нет. Лишь чувство, будто на огромном поле собрались сотни людей, и все они чего-то ждали. Конца?***
Брэдли натягивал на ноги сапоги, готовясь к последней битве. Вернее сказать, не к битве — концу сериала, а к последнему эпизоду, что они будут делать. Сам конец был отснят чуть ли не в самом начале. Но это был последний кадр, в котором они участвовали вместе с Колином. Хотелось найти какие-нибудь забавные прощальные слова, но таковые очень сложно придумать. Иногда чуть ли не часами раздумываешь о теме для разговора, а потом она находится сама собой. Колин заглянул к нему в гримёрку. Снимались снова в павильоне в Лондоне, здесь же должны были устроить вечером грандиозную вечеринку в честь окончания съёмок. Как-никак, восемь месяцев вместе — немаленький срок. — Готов? — спросил Колин и улыбнулся. Улыбка получилась какой-то напряжённой. Волнуется. Да, пожалуй, сцена одна из… да Господи, они ведь как раз её играли на первой читке. Неужели это какой-то стёб со стороны Джеймса? Круговорот сценария в актёре? — Готов, — Брэдли выпрямился и нацепил на лицо ослепительную улыбку.***
Мерлин брёл во мраке, наталкиваясь на чужие тела, брёл, не видя ни зги, опьянённый и счастливый. Сила волнами ходила в нём, жаром обжигая кожу, рвалась на волю и в то же время сидела внутри как влитая, словно он наконец обрёл то, ради чего был рождён. Он волочил ступни, не обращая внимания на то, что люди во тьме отпихивали его руками, он спотыкался об их ноги, но абсолютно не замечал этого. Он шёл вперёд и только вперёд, и никто бы не осмелился его остановить. Наконец-то он был тем, кем хотел быть всегда.***
Артур проснулся один, продрогший и в измороси, белой пушистой плёнкой покрывшей одежду. Мерлин исчез, угли давно заледенели, а Башня безмолвствовала. Он только успел вскочить на ноги и несколько раз выкрикнуть имя слуги, как на мир упала тьма. Не сгустилась, а упала мгновенно, будто факел бросили в воду, и тот потух, не успев даже зашипеть. Тьма продолжалась несколько часов. Или дней. Он не мог определить, лишь попытался вычислить направление, в котором был Камелот, и двинулся туда. А спустя какое-то время высоко в черноте неба цветком распустился красный огонь и, словно извергающееся жерло вулкана, начал ронять на землю громадные огненные камни. Они медленно плыли рыжими кометами в полной тьме и опускались куда-то за горизонт. И Артур узнал, что это: он видел такое на старинных гравюрах. Конец света.***
Мерлин увидел охваченные пламенем камни в вышине и почувствовал в воздухе запах серы. Остановившись, замерев, он бросил взгляд назад и увидел сотни серых теней, в чьих глазах алыми отблесками вспыхивали кометы. Как он здесь оказался? Что произошло? Где его король? Откуда он пришёл? Маг замер, не в силах пошевельнуться, не в силах определить, куда идти дальше. Люди шли вперёд, не замечая его, отталкивая, топча, почти не дыша. Сегодня он оказался один среди сотен мертвецов. Он был свободен. Но взгляд его потерянно искал хоть одного выжившего.***
— Вообще-то меня волнует… Рагнарёк. — Рагнарёк, — повторил Джеймс, словно пробуя слово на вкус. — Боюсь, это к Джулиану и Джонни. — Я спрашивал у Джонни, — Колин поморщился. — И что он ответил? — Сказал: «Иди нахер, мне не до этого». — А что, собственно, тебя волнует? Колин приподнял брови и взглянул на Джеймса. — Боюсь, что… море.***
Вначале вода напоминала дым, начавший странным образом завихряться у самых ног и подниматься выше, иногда опадая. Когда она взметнулась до колен, давление стало почти нестерпимым, и двигаться стало невозможно. Мерлин замер, смотря на водовороты у колен и пытаясь пошевелиться. Тяжёлой жижей вода утягивала его вниз, размягчая невидимую землю и грозя засосать хлюпающей воронкой грязи. Люди не паниковали: юноша ожидал услышать крики, плач, но услышал лишь тяжёлое дыхание и гнусавый шепот. Но потом он осознал, что шептали не люди, шептало что-то в его голове.***
— Ты в порядке? — Брэдли схватил под руку чуть было не упавшего Колина. — Да, — отозвался тот и переступил с ноги на ногу. — Просто я нифига не вижу. Когда там свет включат? Это же пещера дракона, а не метро. Пару мгновений они стояли, а затем Брэдли отпустил локоть Колина. — Скоро всё закончится, — пообещал он.***
В вышине среди алого вспыхнуло что-то ослепительно белое, осветив тысячи людских лиц, воздетых к небу. И в этот миг словно замершее время снова двинулось вперёд, делая стремительный скачок. Началась битва. Когда глаза привыкли к новому освещению, Мерлин увидел, что Артур борется с огромным змеем, а люди набрасываются друг на друга, словно дикие звери, царапаясь, крича и барахтаясь в огромном водовороте тел. Мерлин не мог отвести взгляда от короля со сверкающей сталью в руке, наносящего удар за ударом огромному зверю. Сначала Мерлину показалось, что это дракон из-под горы, но затем он понял, что гад не имеет ничего общего с тем монстром. Он не так огромен, не имеет чешуи, лыс и гол, словно громадный червь, и так же отвратителен. Текущая с него липкая жижа забрызгала Артура с головы до ног, тот едва не ронял меч, но держался, и Мерлин видел, с каким трудом тому даётся каждое новое движенье. Первым порывом было устремиться к нему, помочь, хоть как-то, но… увязшие в грязи и клокочущей воде ноги не двинулись с места. Мерлин вскинул руку. Всё неправильно. Он хотел силы. Жаждал свободы. Желал Артуру смерти. Но не таким путём. Не подобной ценой. Не… Вернуть назад. Назад. Он зажмурил глаза, и пред его внутренним взором пронеслись годы лишений, мучений, унижений… губы Артура, руки Ланселота, усмешка Морганы, её разметавшиеся по подушке волосы… ясная и жаркая волна магии, затопившая тело. Остановись, мгновение. А стоишь ли ты того, чтобы отдавать за тебя душу? Вода схлынула, обнажив блестящие в белом свете внутренности земли, смешанные с тёмной жижей крови. Ноги ожили. Первый несмелый шаг. Второй. Лицо Артура, губы, растянутые в крике, летящая полупрозрачная паутина слизи. Мерлин проходил сквозь сцепившуюся и сплавившуюся толпу, медленно и тяжело ступая. Время замерло. А Мерлин заметил, что до сих пор сжимает в руке закалённый дыханием дракона меч. Была ли в этом какая-то схема? Было ли всё предопределено? Маг с трудом вырвал из замершей руки Артура зазубренный и тупой меч и заменил его другим, по чьему эфесу вились золотые руны. А затем развернулся и пошёл назад. Ход времени возобновился сам собой.***
Снег припорошил мокрую чёрную землю, белыми шапками укрывая мёртвые тела. В воздухе пахло морозом и прахом. Мерлин несколько раз сжал и разжал пальцы, что-то фыркнул, но ничего не случилось. Ему было всё так же холодно. Он понятия не имел, сколько лиг прошёл, но голод и вымотавшая его дрожь, как и ледяной пот, совершенно лишили его сил. Если Камелот ещё и стоял, то не факт, что кто-то выжил после странной резни, закончившейся смертью огромного змея, но Мерлин упрямо решил вернуться туда, хоть путь на Камелот и казался дорогой до могилы. Мелкие снежинки лезли в слезящиеся глаза, дыхание для нормального стало слишком уж рваным и горячим, но он не сдавался. Чего он уж точно не ожидал, так это оказаться у прохода в пещеру дракона.***
Артур прислонился спиной к камню и перевёл дух. В тишине и тьме было тепло и спокойно, на миг ему показалось, словно он снова находится в Камелоте, в своей спальне, только не лежит в мягкой королевской постели, а сидит на полу, рядом с окном. — Артур Пендрагон, — прошелестел голос. — Ты снова здесь. Но я обещал, что для обратного пути тебе придётся заплатить. — Артур? — неуверенно донеслось из тьмы. — Мерлин?! Неужели ты жив? — Как видите, сир… но… Руки короля протянулись вперёд, но ничего не коснулись. — Плата, — прохрипел дракон. И Мерлин закричал.***
ST: 30 Seconds to Mars — Revolve
Тяжёлое дыхание. — Тебе не следует двигаться. — Уйдите отсюда, милорд. Я в порядке. — Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? Мерлин закрыл глаза. — Я хочу, чтобы вы бросили меня и шли дальше. — У тебя кровь, Мерлин. Голос Артура дрожал. Он зажимал кровоточащее плечо Мерлина, но ничего не мог поделать. — Я знаю. «Я мог бы исцелить себя. Наверное. Но пока он здесь… не могу. Иронично — умереть из-за того, что он впервые проявил заботу о ком-то, кроме себя». — Ты умрёшь, если я перестану зажимать рану. — Если вы не уйдёте, вы сами погибнете. Артур замолчал. В холодном воздухе из его раздувающихся ноздрей вырывались облачка пара. — Скажи мне, Мерлин. Мерлин закусил губу. Он лежал лицом в землю и не видел своего короля. — Ты хочешь умереть? — Только если это моя судьба. Дракона не было слышно. Откусив Мерлину руку, он затих и не шевелился, а они не видели ни зги. — Мерлин… — Да? — Мой отец сказал мне погибнуть с честью, но я не смог погибнуть от монстра. Почему он захотел убить тебя, а не меня? — Какая разница? — хмуро спросил Мерлин. — Может, я просто оказался ближе. — Он захотел сделать больно не моему телу, а моей душе. Мерлин чуть слышно фыркнул. — Я выведу тебя. Артур помог Мерлину подняться на ноги и повёл того к выходу. Тьма начала рассеиваться, и маг увидел лицо своего короля, мокрое от слёз. — Почему? — прошептал он, а когда Артур повернулся к нему, чтобы что-то сказать, Колин потянулся к нему и поцеловал. Поцелуй получился неловким, мокрым, потому что лицо Колина было заляпано искусственной кровью, но Брэдли ответил и Мерлин ощутил тепло, которое так тщился заменить магией.***
— Кажется, парни, вы всё перепутали, — Джеймс махнул на них свёрнутым в трубочку сценарием. — Это Артур собирается поцеловать Мерлина, а тот отклоняется! Переснимаем. Колин стоял, не в силах поднять глаза на Брэдли. С его лица капает красная жижа, губы перемазаны в ней, и он не мог шевельнуться. Спасло его то, что ассистентка начала крутиться вокруг него, смывая и исправляя грим. Холодная апатия заслонила весь мир. Новый дубль. Ещё один дубль, и… тогда всё точно будет кончено.***
— Почему? — прошептал Мерлин, а когда Артур склонился к нему, явно с намерением поцеловать, он отшатнулся, несмотря на жгучую боль в отсутствующей правой руке. В глазах Артура промелькнула на мгновение боль, но через мгновение Брэдли склонился к Колину и притянул к себе, жадно целуя.***
— Парни, вы издеваетесь! — заорал Джеймс. — Новый дубль!***
ST: Brand X Music — World Without End
— Почему? — прошептал Мерлин, а когда Артур склонился к нему, явно с намерением поцеловать, он отшатнулся, несмотря на жгучую боль в отсутствующей правой руке. В глазах Артура поселилась боль. — Ты — мой слуга, — ответил он. — Король должен заботиться о своих подданных. — Хорошо, — кивнул Мерлин. Они прошли ещё несколько шагов, и у Мерлина подкосились ноги. Он слишком стремительно терял кровь, а лицо его — цвет. — Оставьте меня, сир, — во второй раз попросил он. — Я не смогу, — ответил Артур. — Ты… — Я умру, если вы меня не оставите! — вспылил Мерлин. — Уходите! Я не хочу вас видеть! Бросьте меня и никогда больше… никогда, слышите?! Никогда не приближайтесь ко мне! Мне вовсе неприятно было, когда Ланселот забавлялся со мной, думаете, вы чем-то лучше него? Так вот, это не так! Пусть вы и король, у вас сотни слуг, рыцари и красавица-жена, пусть по рождению вы и должны править всем и вся, вам не поселиться в сердце человека против его воли! Вы не сможете заставить кого-то вас полюбить! — С чего ты взял, что я люблю тебя? — холодно переспросил Артур. — Тебя? — Вы можете отрицать это, но и я не слепой, и ваше сердце не глухо и потеряно. Просто вы выбрали не то время и не того человека. — Если я оставлю тебя умирать, ты поверишь, что безразличен мне? — выдохнул король. — Я поверю во что угодно, — Мерлин закрыл глаза и услышал удаляющиеся шаги. Во что угодно. Шаги всё удалялись. Мерлина трясло от боли. Сосредоточившись, он вспомнил свою руку — в точности такой, какой она была, будучи при нём. Он представил. Сжал пальцы и услышал, как вдалеке что-то с грохотом упало. Он открыл глаза. Рука вернулась, словно никогда и не покидала своего места, но… Мерлин увидел светлый проём выхода и лежащего у него Артура. Не было нужды вставать, чтобы убедиться в том, что тот мёртв. Мерлин секунду назад был готов поверить во что угодно, но не мог поверить в то, что обменял жизнь короля Камелота на свою руку. Он желал свободы. Алкал магии. Жаждал отмщения. Он получил всё.***
Фрейя была молодой девушкой, первым магическим созданием, с которым Мерлин познакомился. Она была прекрасна, но порабощена собственной магией, что заставляла её каждую ночь обращаться в мерзкое отродье тьмы. Она говорила Мерлину, что никому не пожелала бы подобной судьбы, плакала, что не может контролировать себя, молилась об утрате своей силы, а он внимал, жадно глядя ей в глаза и предвкушая каждую ночь. Артур убил её, и тогда Мерлин возненавидел его ещё больше, чем уже ненавидел тогда. А та была ему благодарна, потому что не могла избавиться от охватившего её безумия. — Здравствуй, Фрейя, — прошептал Мерлин, наклоняясь к самой воде. — Мы здесь. Та пошла приветливой рябью.***
— Не стоило так издеваться над Джеймсом, — Колин поболтал в стакане шампанское. — Я и не издевался, — Брэдли пожал плечами. — Мне просто хотелось это сделать. Настроение было подходящее. — Да, тяжело расставаться с проектом, — кивнул Колин, смотря на то, как снуют мимо люди, сворачивая какие-то плакаты и унося технику. — Не в этом дело. Тяжело расставаться с тобой. Колин закусил губу. — Мне… тоже тяжело с тобой расставаться. — Это официальное заявление? — пошутил Брэдли. Колин хмыкнул, но затем вновь воцарилась тишина. — Мне неловко, — сказал наконец Колин. Никто не обращал на них внимания. — Не тебе одному. В конце концов, ты друг моей бывшей девушки. — Что? — Я о том, что мне будет неловко с тобой встречаться. — Что? — Колин опешил. — Бывшей? — Мы расстались. Она сказала, что мы только и делаем, что говорим о тебе. — Думаю, будь я Брэдом Питтом, было бы странно, если бы парочки расставались из-за того, что никак не могут насладиться моей восхитительностью. — Ну, не скажи… если бы я всё время говорил про Анджелину Джоли, думаешь, результат был бы другим? — По крайней мере, ей бы было не так обидно. — Поверь, ей не обидно. — А мне, может быть, обидно? Брэдли приблизился к нему вплотную и медленно коснулся губами губ Колина. — Достаточно обидно? — прошептал он, чуть отстранившись. — Хм, дай подумать… — Колин облизнул свои губы и поцеловал Брэдли, вдумчиво и глубоко. — Чтобы было обидно, думаю, мне должно быть немного больно. — Ты хочешь, чтобы я это тебе устроил? Колин улыбнулся.***
Брэдли Джеймс и Колин Морган вышли из кинотеатра, оба в тех самых синих костюмах и в солнцезащитных очках, чтобы вспышки камер не слепили глаза. — Мне кажется, столько аплодисментов — это многовато, — выдавил Колин, махая и улыбаясь. — Кажется? Раскрыть тебе одну тайну? На кинофестивале такого масштаба любое гомо-кино соберёт абсолютно все сердца и напросится на бурю аплодисментов. — Ты ни капли не будешь жалеть, что снялся в таком… эм… Брэдли запрокинул голову и хохотнул. А затем приподнял очки и взглянул на Колина, его синие глаза сияли. — Ни капли не буду жалеть. Никогда.Конец