"Любимая, Ринальдо срочно нужен братик"

Стены замка увешаны гобеленами, ярко горят магические факелы, на полу мягкие ковры, но, на взгляд короля, Кастель Коронадо со времени реставрации монархии и его возвращения домой не стал уютнее. Уж по крайней мере замок совсем не напоминает ему тот дом, каким он помнил его с детства. И как непривычно звучит здесь детский плач. Детский плач? - Рино?! – Орландо ускорил шаги и едва не вбежал в двери тронного зала, которые стражники услужливо распахнули перед ним. И тут же поймал на руки бежавшего ему на встречу сына. – Что случилось? – обеспокоено спросил король, усаживаясь на трон, устраивая сына на коленях, и магией проверяя, не поранен ли он. Но плачущий навзрыд принц ничего вразумительного ответить не смог. - Ринальдо, успокойся, ты уже совсем взрослый, принц не может себе позволить, чтобы весь замок видел, как он рыдает словно девчонка. Строгий тон отца, а также легкое касание эмпатией помогли мальчику успокоиться. - Луиса завтра увозят! – сквозь редкие всхлипы, наконец, пояснил он. – А он мой друг. Он тоже очень расстроен! Орландо вспомнил, что Луис – это сын Густаво, бывшего министра легкой промышленности, который был пойман с поличным на том, что передавал секретные сведения голдианскому шпиону. Шпиона после допроса казнили, Густаво тоже стоило бы – за ущерб короне как минимум, да и в назидание остальным, однако Его Величество, опять, проявил излишнюю мягкость и заменил смертный приговор ссылкой. А Рино, тем временем, продолжал: - И папа Луиса тоже очень-очень расстроен тем, что мы с Луи не сможем больше вместе играть, но он говорит, что ты не разрешаешь их семье остаться не только в замке, но даже в столице! Папа, почему? «Каков подлец - детей использовать! И правда, стоило повесить», - мрачно подумал король, ещё более раздражаясь от того, как принц сократил имя своего друга. - Рино, его семья не может остаться, - категорично заявил Орландо, прекрасно зная, что если сын почувствует хоть малейшую готовность уступить, неминуемо добьется от отца своего. «Забавно, воспитание сына дисциплинировало меня как короля. По крайней мере, научило проявлять твердость и говорить нет, даже если очень хочется сказать «все что угодно, только не расстраивайся»». - Потому что ты поссорился с Густаво? – насупился принц, смотря на отца со справедливым укором и очень напоминая Эльвиру. - Нет, потому что отец Луиса ограбил нас и поставил под угрозу экономическую безопасность нашей страны, - более резко, чем собирался, ответил король, и тут же пожалел об этом, заметив вновь заблестевшие на ресницах сына слезы и закушенную в попытке сдержать всхлипы губу. Орландо и сам уже был совершенно раздосадован, он плохо представлял, как успокаивать плачущего сына, и в такие моменты начинал понимать, почему эльфы отлынивают от воспитания собственных детей. – И вообще, почему ты сразу не пошел к кому-нибудь из наставников? Они бы прекрасно разъяснили тебе, почему так вышло. Ты же знаешь, папа занят, и его нельзя отвлекать без крайней необходимости. «Как ужасно звучат эти слова», - тоскливо подумал король, вспоминая маленького себя и всегда занятого Его Величество Ринальдо, вечно недовольного наставника – Макса, и всегда находящих для него время кузенов. - Я пошел! – вытирая рукавом текущие по щекам слезы, возразил мальчик. – Дон Казак сказал, что это мелочи, что нечего распускать нюни, что даже если бы мы вместе выросли, Луис бы скоро состарился и умер, вот тогда бы его стоило оплакивать, и… и что так даже лучше. А когда я спросил, почему это Луис бы умер, он сказал, что все с кем я буду расти, будут умирать у меня на глазах, а ты сам скоро уйдешь на… - принц нахмурился, вспоминая, - на какую-то букву… иностранную… ну, где дедушка живет. После отповеди сына, на какое-то время у Орландо пропал дар речи. «Ну Казак… И зачем я его взял в придворные маги и наставники?» - Во-первых, Казак не дон, не стоит так его называть, он мэтр. Во-вторых, ни на какую Бету я в ближайшее время не собираюсь, и вообще о других мирах распространяться тебе не следует. В-третьих… - король вздохнул. «А что тут скажешь? По сути - Казак прав. Но вот для чего было это говорить ребенку?» - В-третьих, тебе рано думать об этом. - Значит, я не буду всегда один? Папа, я не хочу быть одиноким. - Не будешь, Рино. Ты не будешь одинок, - Его Величество погладил мягкие кудри сына, улыбнулся. – Лучше скажи, тебя наставник чему-нибудь полезному учит? - А то! – глаза принца загорелись. Он коснулся тонкой ладошкой шеи отца, Орландо тряхнул слабый разряд тока. – Видишь! Я сам научился! Мэтр Казак сказал, что тебя он тоже научил, как изобрести себе подобное заклинание, только огненное. Я молодец? - Молодец-молодец, ничего не скажешь, - одобрил король, потирая зудящую шею и поправляя высокий воротник-стойку. – Ты успокоился? Теперь иди на уроки, негоже принцу заставлять учителей себя ждать без веской причины. «Это я говорю?» Мальчик спрыгнул с колен отца, и в два высоких – под потолок – прыжка оказался у дверей. «Эльвира увидит, опять будет волноваться и ругаться, что ребенка научили плохому». На секунду остановился и синхронно с отцом оправил свою одежду, выпрямился, после чего толкнул высокие двери. Стража тут же их распахнула, и принц вышел в коридор, уверенно проходя сквозь толпившихся там королевских советников и чинно кивая на их поклоны. «Подобающему поведению он научился быстрее отца», - подумал король, небрежным взмахом руки позволяя советникам, наконец, пройти в зал и начать излагать отчеты по поручениям. Орландо с трудом дождался вечера. День был долгим, приближался праздник весны, а значит, прибавилось забот по его организации. Теперь с делами покончено, и можно хотя бы снять тяжелую корону, которая на уши давит. Направляясь в сторону крыла королевы, пробегая по галереям, а по лестницам и вовсе левитируя, Орландо в распахнутом строгом камзоле и с развязанным воротом нарядной рубашки выглядел совсем мальчишкой. Следуя своей дурной привычке, дверь в спальню распахнул без стука. И замер, зачарованный открывшейся картиной: приготовившаяся ложиться спать Эльвира спешно запахнула полупрозрачную накидку, но легкая ткань только подчеркивала притягательность нежной кожи. - Орландо! – супруга посылает королю возмущенный взгляд, но её красиво очерченные губы улыбаются. Дверь заперта, надоевший камзол летит на пол. - Знаешь, любимая, я тут внезапно осознал, что Рино ну просто чрезвычайно срочно нужен братик, - улыбаясь, король подошел ближе и избавил королеву от совершенно лишней сейчас накидки, - а лучше не один.