Птица Феникс

День рождения Джесс напоминает обряд жертвоприношения. Она, разумеется, почитаемое божество, одногруппницы – любимые жрицы, а пришедшие на праздник жизни Хи, Хэ, Ши и Кю верные подданные, не слабо провинившиеся накануне и всеми силами пытающиеся вымолить у особенно мрачной сегодня покровительницы прощение. Во всяком случае, именно так выглядит Джесс, восседающая в пушистом кресле с целым тортом на коленках. Уплетает она сливочный шедевр отнюдь не изящно, на виноватых и явно растерянных Шивона и Кюхёна глядит зло, на возмутительно всезнающего Хичоля свирепо, а на нагло улыбающегося Донхэ и вовсе яростно. И что-то Юне подсказывает, что если кто и провинился, то только Хэ, и если первые два под обстрел попали случайно и явно по незнанию, то Релла ледяной ураган сносит со знанием дела и исключительно из мужской солидарности. Будь она неладна. Юна отпивает из бокала с шампанским, ворует у замечтавшейся Со вишенку из пирожного и усаживается на диван в углу. Двигается на самый край, дабы не схлопотать от танцующей Суён острой коленкой по лицу, и подносит бокал к губам. День чертовски неправильный, а на душе омерзительно тревожно. Может, дело в том, что с утра, спешно собирая раскиданные по полу вещи, она забыла чмокнуть сонного Сын Ги в щёку. Может, потому что не осталась ещё на полчасика, не понежилась в тёплой постели и хотя бы раз за чёртову тучу месяцев не задержалась на завтрак. Может, в том, что вместо того, чтобы виновато улыбнуться и извиниться, грубо упрекнула его в том, что он отключил будильник. Ляпнула про его съёмки, дай Бог, два раза в год, виновато прикусила щёку и умчалась – не ссора даже, но вмиг помрачневший взгляд парня, морщинка между бровей и похолодевший в недавно купленной квартире воздух словно подстегнули. А Юна никогда не умела ругаться. Два года купаясь в настойчивых, почти трогательных ухаживаниях юного актёра, девушка сдалась. Купилась то ли на смешную ямочку на левой щеке, то ли на не по годам серьёзный взгляд, то ли на почти дикую, непривычную его строгость на фоне типичного СМовского каждодневного дурдома. То ли на пылкие речи о красивом будущем, семье и счастье до гробовой доски. Захотелось простого домашнего уюта. А съезжаться, наверное, пока не стоило. Рано. Права была Джесс. - А где же принц?- Хичоль бесцеремонно усаживается на диван, косится на танцующих Юри и Суён и, едва улыбнувшись, отодвигается дальше от края, ближе к Юне – с тех станется в порыве страсти зарядить ему в висок. Девушка залпом допивает шампанское, отставляет бокал и неуютно поводит плечами. - Либо хорошо, либо никак… - Это вроде о покойниках. - …будут говорить о тебе, если ляпнешь хоть одну гадость,- предостерегает его Юна. Хичоль дёргает уголком губ в намёке на улыбку и качает головой. - Я собирался поздравить с новосельем. Рад за вас. Юнг удивлённо приподнимает брови и усмехается. - Серьёзно? - Более чем,- спокойно, без доли насмешки отзывается тот.- Тогда я… не ожидал, что мне придётся обо всём самом важном в твоей жизни узнавать из новостей. Повёл себя несдержанно. Прости. Девушка неуверенно смотрит на парня, видит в чёрных кошачьих глазах только лёгкую грусть, усталость и… что-то ещё. Тёмное, тёплое и мягкое, слово бархат. Неловко кивает и обнимает себя руками. С Хичолем всегда было слишком. Слишком трепетно, слишком страшно, слишком нежно, слишком сильно и слишком горько. Любовь до багровых отметин на ключицах и расцарапанной спины, ссоры до севшего голоса и побитого инвентаря за кулисами, ревность, сводящая с ума, рвущая грудь на части и отчаянный страх. От этой любви-ненависти горело сердце, и кружилась голова, хотелось то кричать от счастья, то выть от боли… Боже. Проще было не видеться вовсе, чем мучиться, расставаясь на миг. С ним всегда было плохорошо. Когда они, выпитые друг другом до последней капли, потные, усталые, но счастливые падали не на подушки даже, а на жёсткий пол тренировочного зала, забыв о страхе быть пойманными, о стыде, приличие и пересудах, наступала звенящая, густая тишина. Космическая невесомость, губительный вакуум, гулкий стук бьющихся в такт сердец и сладкая истома. А через пару часов ей снова в Японию, ему в Китай. У него концерт, у неё съёмки. У неё Сын Ги, у него… - Вы с Пафф прекрасная пара,- роняет Юна. - Это телешоу… Девушка поворачивается к нему и хитро улыбается. - …и потрясающий секс после,- признается Хичоль. - И? Релла пожимает плечами. - И ничего. Так где принц? Юна опускает взгляд на свои переплетённые пальцы и сосредоточенно прикусывает нижнюю губу. Хмурится, теребит край юбки, и вдруг с губ срывается нервный смешок. - У нас с девочками сегодня тренировка, вернёмся поздно, Джесс отмечать не планирует,- декламирует она заученный текст и убирает за ухо непослушную прядь. - Ты солгала?- Хи всем корпусом поворачивается к Юне и пытается поймать её взгляд. - Тебя это удивляет? - Твоё умение лгать - ни капли. Ты виртуоз,- качает головой парень.- Меня удивляет твоя ложь ему. По уши влюблённый в национальную красавицу парень, два года что только землю под твоими ногами не целовал, и вдруг… - Хи, пожалуйста,- девушка устало прикрывает глаза. Релла замолкает, шумно выдыхает и едва заметно подаётся вперед. Рука нерешительно замирает над тонким плечиком, подрагивает, боясь коснуться, и вновь опускается на спинку дивана. - Ты представить себе не можешь, насколько он хороший,- тихонько, но твёрдо возражает Юна.- Он… он о съёмках говорит как о работе,- девушка восторженно улыбается, встречается взглядом с Хичолем и глаз уже не отводит.- Рассказывает о них часами, а потом словно нажимает на какую-то невидимую кнопочку, и вот он совсем другой – домашний, и весь мой. Встречает меня поздно ночью с репетиций, встаёт ни свет ни заря, чтобы проводить, и… так доверяет, словно мы всю жизнь знакомы. Хи, он так любит. С ним так спокойно и так… - …скучно,- заканчивает за неё Хичоль. - Я люблю его,- на тон громче возражает она.- И не смотри на меня так. - Как?- тёмное, огромное бархатное нечто заполняет всю радужку, и Юна судорожно сглатывает. - Словно имеешь на меня право. С Хичолем всегда было сложно. Не то любовь, не то ненависть, голая страсть и сводящая с ума похоть, плавящая сердце нежность и бегущий по сосудам адреналин. Хотелось больше, чаще, быстрее, глубже, резче и навсегда. Выходило лишь в подсобках, фургонах на автостоянке и дешевых отелях в пригороде Сеула. Хотелось вместе завтракать, ужинать, сидеть ночами на балконе, позволив ветру сдувать с тела жар, и курить одну на двоих сигарету. Выходило лишь мимолетно касаться губ губами с привкусом кофе в тесных СМовских коридорах, касаться ладони ладонью за кулисами и выходить на сцену порознь. Шумно выдыхать в микрофон, ловить удивлённый и лукавый взгляд Джесс, качать головой и танцевать так, как никогда не танцевала. С Хичолем всегда было… сложно? А кому легко, когда любовь, когда вздохнуть нет сил, когда вместо алой крови кипящая лава, когда на всё готов, ради вот такого взгляда и поцелуя, выдохнутого в губы… - Кхм-кхм,- негромко прокашливается Джесс. Хичоль и Юна отпрыгивают друг от друга словно ужаленные. Юна касается заалевших губ, пытаясь сохранить отпечатавшееся на коже тёплое дыхание, косится на подругу и прикрывает глаза. Рядом с девушкой стоит Донхэ, переводит взгляд с подруги на друга, понимающе, но грустно улыбается и, аккуратно придерживая Джессику за локоток, отводит ту в сторону. - Нет, постой…- слабо пытается возразить та. - Не мешай, без нас разберутся,- негромко замечает Хэ. - И вам давно пора,- отзывается Хичоль и хищно оскаливается другу вслед. Юна молчит и смотрит в сторону. Худющая, словно из шёлка сплетенная, в его белой, мятой рубашке, босая по холодной кухонной плитке, смеясь, жмётся к нему со спины, робким поцелуем касается кромки уха и зарывается носом в волосы – воспоминание ярко вспыхивает перед глазами, и Хи притягивает девушку к себе за плечи, не замечая, как стремительно опустела комната. Юна осторожно прижимается спиной к груди Хичоля и рвано выдыхает. - Мне жаль, что я люблю его мало, не так, как он того заслуживает,- шепчет она.- Но мне не жаль, что я люблю тебя. Просто так. Слишком сильно и сложно. Хмыкает горько и сокрушенно качает головой. - И ненавижу. За то, что пришлось сказать это первой,- Хи прижимается губами к тонкой шее.- Ты знаешь, ты совершенно невыносим. - А ты сводишь меня с ума. - Ты лицемер и нахал. - А ты лгунья. Юна сжимает тёплую, сухую ладонь и прикрывает глаза. - Они сейчас все стоят у двери и дерутся за место у замочной скважины,- констатирует она. - У скважины Донхэ,- качает головой Хичоль.- Шивон и Кюхён подглядывают под дверью, а вся твоя девчачья песочница топчется по ним. - Хэ и Джесс давно ушли наверх. У скважины Кюхён. - Но он вдрызг пьян, а заставлять Сохён краснеть ниже даже его пропитого достоинства. - Что мы будем делать? Хичоль легко проводит кончиками пальцев по худенькой ножке, слышит, как в груди торопливо бьётся сердечко и улыбается. - Птица Феникс. - Что?- не понимает Юна. - Будем гореть, чтоб возродиться вновь. С Хичолем всегда было… сложно? А кому легко, когда любовь, когда вздохнуть нет сил, когда вместо алой крови кипящая лава, когда на всё готов, ради вот такого взгляда и поцелуя, выдохнутого в губы… С Хичолем всегда было сложно. Но без него совсем никак.