Nothing Happens to Me

Странный звук. Словно что-то скрипнуло. Джон встревоженно поднял голову, прислушиваясь. Звук не повторялся, и доктор Уотсон успокоился. Звучать в квартире, кроме него, явно было некому: миссис Хадсон вот уже два дня гостила у подруги в пригороде Лондона и намеревалась остаться там еще на неделю, а Шерлок с утра снова умотал в морг – на этот раз вроде проводить анализ грязи, выскобленной из-под ногтей жертвы очередного убийства. Фу. Джон слегка передернулся и, поуютнее устроившись в кресле, раскрыл газету. Он точно имел право на отдых – полдня уборки в их авгиевых конюшнях, и ты чувствуешь себя зверски загнанной лошадью. И это он еще в холодильнике не разбирался. В газете не было абсолютно ничего интересного. Политики дискутировали, цены росли, общественность женилась, рожала детей, умирала... Преступный мир... – Джон быстренько пробежал глазами криминальную хронику – ...действовал на нервы однообразием правонарушений и элементарным отсутствием в них страсти... Стоп. Страсти? Причем тут страсть? Джон положил на колени газету и сморщил нос. Почему он подумал о страсти? Страстные правонарушения? Что еще за бред? Он открыл было рот, чтобы поделиться пришедшим ему в голову курьезом криминально-мелодраматического характера, но вовремя вспомнил, что делиться-то особенно не с кем. Разве что с черепом. Джон покосился на каминную полку и хмыкнул. Не слишком-то подходящий собеседник. По крайней мере, для него... Что ж, доктор слегка постучал ладонями по мягким подлокотникам кресла, отдохнули и хватит. Пора приниматься за ужин... * * * Ну, положим, он знает, причем тут страсть. Джон вынул из холодильника два небольших лотка с замороженной лазаньей и уставился на них в задумчивости. Не надо идти к психоаналитику, чтобы понять, что если у тебя нет ни одного мало-мальски серьезного романа вот уже несколько месяцев, то мысли о страсти неизбежно будут одолевать в любой момент по поводу и без. Спросите, например, когда он последний раз целовался? А вот сейчас он ответит – четыре с половиной месяца назад с... этой... как ее... Джон удрученно опустил руки, все еще держа в каждой по лотку и пытаясь уловить ускользающее имя. Джейн? Джоан? Нет, там было что-то совсем-совсем другое... Твою мать! Он в раздражении швырнул лазанью на стол. Это все Шерлок со своей «странной» амнезией на имена подружек Джона. Заразна она что ли? Доктор все еще хмурил физиономию, стараясь вспомнить имя своей последней пассии, когда холодильник противным писком напомнил ему о себе. Пипа! Точно, ее звали Пипа! (ассоциация с англ. peep – пищать. – Авт.). Джон торжествующе захлопнул дверцу рефрижератора. Согласен, имечко у девушки не из удачных. Но все же не стоило Шерлоку так саркастически поднимать брови и смотреть на Джона чуть ли не с жалостью, когда доктор их знакомил. Бедняжка совсем потерялась от презрительной неприступности единственного в мире консультирующего детектива, сидела как на иголках, а если открывала рот, то лишь для того, чтобы ляпнуть какую-то глупость. Джон в тот вечер проклял все на свете. * * * А ведь все так хорошо начиналось. Они сходили в кино и целовались там, сидя на последнем ряду. Она была такая нежненькая, беленькая, с очаровательными завитушками над ушами. Джон шмыгнул носом и засунул лазанью в микроволновку – размораживаться. И совсем не вредничала. Джон припомнил, какой мягкой и податливой была у Пипы грудь, обтянутая тонкой трикотажной кофточкой, и нервно облизнулся. И дернули же черти Шерлока вернуться домой пораньше именно в этот вечер. Целую неделю до этого приходил за полночь, а как только у Джона наметилась возможность чуток подправить свою личную жизнь, приперся в самый неподходящий момент. Джон и сейчас краснел, вспоминая, как Шерлок, шустро протопав по лестнице, распахнул дверь в комнату и уставился на открывшуюся перед ним картину с совершенно неописуемым выражением на породистом высокоскулом лице. Словно увидел что-то комичное и одновременно безобразное, не знаю, гигантского уродливого крокодила в очках и с томиком Льюиса Кэрролла в коротких передних лапах. А между тем это были всего лишь Джон, снявший штаны и удобно расположившийся на диване, и восседающая на нем полуобнаженная Пипа. – Хм, – сказал Шерлок и, круто развернувшись на каблуках, устремился на кухню. – У нас есть что поесть? – Кхе-кхе, – откашлялся Джон, осторожно снимая с себя остолбеневшую Пипу и торопливо натягивая брюки. – Посмотри в холодильнике. – Смотрю. Но ничего не вижу. – А ты повнимательнее посмотри. Статуя Пипы, наконец, ожила и предприняла попытку привести в порядок свой внешний вид. Джон с тоской следил, как скрываются в лифчике две восхитительно пышные, белоснежные грудки, и реально ненавидел соседа по квартире. Спустя час он ненавидел его еще больше. Попытка организовать милый семейный ужин провалилась не то что с треском, а с грохотом разорвавшегося под ухом десятидюймового снаряда. Даже вспоминать не хочется. Пипу всю трясло, пока Джон помогал ей накинуть плащ, и, естественно, доктор Уотсон ее больше не видел. Когда Джон, посадив Пипу в такси, вернулся на кухню, Шерлок все еще восседал за столом и с умиротворенным видом жевал тушеную фасоль. – Ну и зачем тебе надо было это делать? – Джон остановился напротив, сложив руки на груди и с упреком глядя на кудрявого детектива. – Лестрейд не звонил? – А почему он собственно должен был звонить мне? – Джон, как обычно, позволил себя сбить с мысли. Почти позволил. – Так, Шерлок, прекрати уходить от ответа. Я спросил: зачем ты обидел Пипу? – Обидел? Пипу? – широкая бровь консультирующего детектива изогнулась как-то особенно издевательски. Джон был почти уверен, что сейчас прозвучит что-нибудь вроде «какую еще Пипу», а потому поспешил с дальнейшими обвинениями. – Да. Зачем тебе надо было во всеуслышание и во всех подробностях повествовать, как ее два года назад бросил бойфренд, как она на нервной почве заболела булимией и как ей пришлось потом лечиться от ожирения… Кстати, – Джон чуть прищурился, с любопытством глядя на Шерлока, – а как ты узнал про бойфренда? Ладно, это неважно, – он предостерегающе поднял ладонь, уязвленный лукавым торжеством, блеснувшим в серо-зеленых глазах детектива. – Я жду ответа на свой вопрос. – На который из двух? Джон опустил голову, моля господа и всех его присных обеспечить его максимумом терпения, потом снова встретился взглядом с невинным взором соседа по квартире. – На первый. – Джон, – Шерлок отодвинул от себя тарелку с недоеденной фасолью и сложил ладони в привычном жесте, – прошу тебя, в следующий раз устраивай свои… – он чуть сморщил длинный нос, – …любовные игры в своей комнате. – Я не ждал тебя так рано, – Джон почувствовал, как загорелись щеки. – Что было с твоей стороны весьма опрометчиво. – Так это была месть? – Месть? – Шерлок выглядел чуть ли не шокированным. – Что за чушь… – Почему же чушь. Я доставил тебе… определенные неудобства, и ты решил отомстить мне, отыгравшись на Пипе. Ее чувства, само собой, в расчет абсолютно не принимались… – Джон, я склонен думать, что визиты к психоаналитику оставили неизгладимый след в твоей душе. – Шерлок, мне нравится эта девушка, а по твоей милости я уже ни на что не могу с ней рассчитывать. – Да ладно, Джон, что в ней такого особенного? Шерлок перебрался из кухни в гостиную и, взяв ноутбук, устроился в кресле. Джон видел, что детективу уже наскучил их диалог, но сдаваться без боя очень не хотелось. – Ты бесчувственный болван, Шерлок. Пипа очаровательна. – На мой взгляд, она слишком… – не отрывая взгляда от экрана компьютера, Шерлок сделал странный жест руками, словно хотел схватить себя за несуществующие груди, – слишком округла. – Округла? – Джон изумился непривычному определению. – Господи, Шерлок, у нее великолепная грудь… – Слишком большая. – И вовсе нет. – А я сказал – большая, – Шерлок захлопнул ноутбук и уставился на доктора с каким-то залихватским упрямством. Джон смотрел на него в удивлении, не понимая, что собственно нашло на его соседа по квартире. – Что ж, пусть большая, – доктор Уотсон слегка пожал плечами, – главное, она такая, как мне нравится… – Джон, ты мне надоел! – Шерлок соскочил с кресла и стремительно скрылся в своей комнате. – Что?! Ну и пожалуйста! – Джон обиженно заморгал, глядя на захлопнувшуюся с громким стуком дверь. – Социопат чертов… Он немного потоптался в растерянности, а потом отправился на кухню мыть посуду. * * * Микроволновка пронзительно затрезвонила, сообщая, что процесс разморозки закончен. Джон открыл дверцу и озадаченно уставился на лотки с лазаньей. Запечь сейчас обе порции или только одну? Черт знает, когда Шерлок соблаговолит вернуться домой. А разогретая лазанья – это уже не то. Он достал телефон. «Когда вернешься? ДУ». Через полминуты телефон тренькнул. «Когда закончу. ШХ». Джон вытянул губы, пытаясь справиться с раздражением, потом снова принялся нажимать на кнопочки. «А когда закончишь? ДУ». «Не задавай глупых вопросов, Джон. ШХ». Да пошел ты! Джон захлопнул микроволновку. Стоит ли еще о нем волноваться. Подумаешь, разогретая лазанья… Пока блюдо готовилось, Джон валялся на диване, размышляя о своей несчастной доле. Хотя по-настоящему несчастным он себя, конечно же, не чувствовал. Жизнь с Шерлоком Холмсом скучать не давала, с ними постоянно чего-нибудь происходило – интересное, интригующее и зачастую опасное. Ну, или до последнего времени происходило… Или до последнего времени с ними… Джон рассеянно почесал затылок. И когда все изменилось? Наверное, тогда, когда Шерлок расследовал это муторное, тягомотное дело с пропавшими драгоценностями… Дельце навязал Майкрофт, озабоченный высоким положением особы, у которой были похищены эти чертовы бриллианты. Расследование велось тяжело, и в первую очередь потому, что Майкрофт ни на минуту не оставлял их в покое, контролируя каждый шаг… Джон вообще был изумлен тем, что Шерлок согласился на эту детективную авантюру под присмотром брата. И в какой-то момент доктор Уотсон так устал от постоянных яростных препирательств братьев Холмс, что просто отошел в сторонку, самоустранился от расследования, тем более что какой-либо угрозы для жизни и здоровья Шерлока оно не представляло. Единственный в мире консультирующий детектив, похоже, обиделся… * * * Джон слегка повел носом, принюхиваясь к доносившимся из кухни волнующим ароматам. Под ложечкой ощутимо засосало. Чтобы отвлечься, он взял ноутбук и опять устроился на диване. В блоге доктора Уотсона царило сонное спокойствие. Еще бы, ведь Джон уже полмесяца ничего не записывал. Не сообщать же читателям о том, как он изо дня в день ходит за продуктами, относит вещи в химчистку, готовит еду и пытается поддерживать хотя бы видимость порядка в их квартирке. Домохозяйка чертова. Нет, нельзя сказать, что Шерлок полностью его теперь игнорировал. Они по-прежнему вместе выезжали на каждый интересный случай, только вот интересных случаев последнее время практически не попадалось. Шерлок сначала страшно злился и хватался за огнестрельное оружие, а потом вдруг начал пропадать где-то целыми днями. Судя по всему, от скуки он окончательно спелся с Лестрейдом, разгадывая для него каждый мало-мальски неясный случай. Джон пару раз попытался увязаться за другом, но Шерлок отреагировал без энтузиазма: – Джон, там действительно нет ничего интересного и достойного твоего блога. Как будто Джон раньше сопровождал его исключительно ради того, чтобы было что выложить в Интернет. – Как только наклюнется что-нибудь стоящее, я тебе сообщу. Я же знаю, что тебя интересуют только особенные происшествия… А это уже был намек на гребаные драгоценности. Которые, кстати, так и не нашлись. Джон закрыл страничку с блогом и нажал одну секретную ссылочку. Если уж в его жизни не хватает страсти, то он хотя бы посмотрит, как оно происходит в чужой. Порно, конечно, не выход, но способно несколько скрасить тупик… * * * Электронная печь сообщила, что итальянское блюдо готово. Джон оторвал глаза от восхитительного действа, имевшего место быть на экране компьютера, и глянул в сторону кухни. Пожалуй, ему теперь немного не до лазаньи… Доктор Уотсон слегка погладил вздыбившуюся ширинку на джинсах. Пожалуй, ему сначала стоит заглянуть в ванную… Он уже почти вышел из комнаты, размышляя о том, какое возмутительно значимое место в его жизни ныне занимала мастурбация, когда снова услышал странный звук. Джон замер. Звук повторился. И это был очень знакомый звук. Так скрипела кровать в спальне Шерлока. Ой, вот только не подумайте ничего такого. Просто кровать была старая, рассохшаяся, и когда Шерлок на ней ворочался, издавала своеобразные старческие скрипы, хорошо слышимые за пределами спальни младшего Холмса. Доктор Уотсон сурово нахмурил брови. Неужели Шерлок уже успел вернуться, каким-то непостижимым образом незаметно прошмыгнув мимо Джона? Нет, все-таки «Шерлок» и «прошмыгнув» как-то не вяжется. Или – доктора Уотсона вдруг прошиб пот – он был так увлечен созерцанием порнухи, что даже не заметил возвращения детектива. Вот это уже плохо. У Джона даже слегка закружилась голова, когда он представил, какими виртуозно саркастическими замечаниями теперь может разродиться Шерлок. Нет, погодите, ведь такой же скрип он сегодня уже слышал, и слышал еще до того, как начал готовить ужин. Интересно… Джон нервно потер ладонью лоб и по-солдатски отважно решил взглянуть в лицо неизвестности. Твердым шагом он пересек гостиную и распахнул дверь в спальню Шерлока. Твою мать! Вольготно устроившись среди подушек, уютно сложив на груди руки, в великолепном костюме и при галстуке, и, кстати, прямо в начищенных до блеска ботинках, на кровати единственного в мире консультирующего детектива возлежал единственный в мире криминальный консультант.