Они.

Они приходят из леса. Там, где свет переплетается с тенью, где рождается истинная тьма – прибежище всех детских кошмаров – они ждут, когда в его окнах погаснут огни. Они приходят по ночам. Тоненько хихикают за окном, шепчут «тук-тук!» и открывают двери в его дом. Касаются его лица руками-веточками, смотрят невидяще своими водянистыми глазами без зрачков и умоляют не включать свет. Они медленно шаркают по скрипящим половицам и лестницам, роняют на ковры засушенные листья – те самые, что после он прячет по углам чердака, – плямкают на пол влажными комьями земли, наполненными копошащимися розовато-белыми червями. Они пахнут сырой глиной, болотной тиной и грозовым дождем. Они мерно и глухо стонут, покачиваются из стороны в сторону, идут на тепло его страдающего бессонницей тела – видимые и невидимые, пугающие и безобидные, маленькие и большие, немертвые и неживые… Они прячут пожелтевшие страницы его испещренного каракулями дневника, крадут его мысли, останавливают его время, путают в безумной круговерти сознания, притаиваются в полумраке комнат, наблюдая за тем, как он силится вспомнить хоть что-то. Они преломляют пространство, наполняют тишину заунывным звериным воем и карканьем кладбищенских ворон, разбивают горящие лампы, задувают многочисленные свечи, скребутся когтями о каменные стены подвала, оставляют отпечатки лап и ладоней на запотевших стеклах и, будто принимая правила неведомой ему одному игры, уходят на рассвете. Уходят, чтобы вернуться к нему на следующую ночь. Ночь, когда в его окнах вновь погаснут огни.