Три стены, запачканные кровью

      Белые хмурые тучи полностью заслонили солнце, оставив от него лишь размазанное пятно. Словно художник рисовал что-то и решил всё стереть ластиком. Дождь противно нудил, стучал по моему мокрому зонту и чемодану, шлёпался по асфальту. Не это будет началом моей истории. Начало моей истории положат два слова : Я гей. Суть даже не в этом. Даже если я назову вам своё имя, оно вам ни о чём не скажет. Скорее всего это повествование не обо мне,а о моих странных увлечениях. Тут мало сказать, что я конченый мазохист, я ещё и маньяк. Шучу? Нет. В какой-то степени я именно такого мнения о себе.       Сейчас на улице такое время, когда все парочки выползают на романтичные прогулки под дождём. Я смирил скамейки сдержанным взглядом, полным рассудка и ясности, и деловым шагом возвращался пешком из аэропорта. Капли холодного дождя звонко бьют по чёрному зонту в такт моим шагам, стекают по губам и носу. Я совсем не во время застал дождь. Он напоминал мне о моей жуткой обратной стороне. Я подобно оборотню иногда становлюсь диким зверем почти в прямом понимании этого слова. Логично, что раз я гей, то у меня есть парень. И тут вы прогадали. Есть такие женщины, которые подобно лисицам затаскивают мужиков в постель каждую ночь и делают с ними разные пошлые вещи. Я похож на этих женщин. Я знакомлюсь с другими парнями в сети, общаюсь, встречаюсь. Ничего такого,да? Таких парней набирается где-то двое за неделю. Я веду их в какое-нибудь кафе, где можно тепло побеседовать. Это не обязательно кафе. Это может быть прогулка по холодным местам, прогулка по метро, иногда посещение достопримечательностей моего города, один раз была посиделка на крыше. В этом плане я романтик, но стоит мне возбудится, как я тут же теряю контроль. Я зверски трахаю и имею своих партнёров до степени боли и крика. Когда они кричат, я стискиваю зубы от удовольствия. Хочется ухватить парня за волосы и колошматить головой об ледяную плитку, хочется видеть кровь.       Недавно я познакомился с парнем, назвавшим себя Альфред. Меня привлекала его особенная внешность. Не часто встретишь альбиносов, а мне попался именно такой. Когда мы стали ближе общаться, я называл его Фред, или Алик. В жизни он оказался ещё более приметным и я узнал его издалека. Такого трудно не заметить. Его кожа подобна небу в сегодняшний день — такая же белоснежная, как растаявшие вдали тучи, волосы наверное крашенные и они абсолютно такого же цвета, как и кожа. Голубые кольца в глазах особенно выделялись на фоне белой кожи и длинных белых ресниц. Даже его ресницы были белыми, будто усыпанные снегом. В общении он был приятен, как и в интернете. Оказалось, что у нас очень много общего и этот мальчик влюблял меня в себя всё больше и больше. Наша встреча состоялась у меня дома и я оказался в выигрыше, ибо в тот день у меня точно намечался секс. Дело доходило до поцелуев, интимных касаний и это я терпел. Альфред давал яснее знать, что тоже собирался трахаться. В конце концов для этого и созданы сайты знакомств. В какой-то момент я сдался и толкнул его с дивана, озверевшими глазами расстёгивая его рубашку. Нет, я рвал её. Кусал кожу, почти грыз её, оставляя глубокие отметины от зубов. В мыслях я хватал его за шею и душил, но я не слабо сдерживался. Острой реакции у него на всё это, я пока не наблюдал, но уже хотел его слёз и криков. Дальше меня охватила волна непонятной ярости, и в этом порыве я ничего не помнил. Эффект алкоголя. Я где-то достал ремни, кнуты, верёвки, шипы. Фред уже оказался привязанным к кровати грубыми кожаными ремнями. Я бездумно лупил его что есть мочи. Помню его щёки уже горели от моих пощёчин, грудь и шея были искусаны, где то уже появились кровоточащие царапины. Когда в ход пошёл кнут, я довольно скалился и стонал от его протестов. Мне нравилось смотреть, как кровь пузырится на набухших шрамах от ударов и струйками стекала по его спине; нравилось пережимать его тонкие белые кисти рук в тугом ремне; нравилось слушать его всхлипы, и сколько бы он не просил, я не останавливался. Глаза его краснели и опухали от слёз, смешиваясь с болью и горечью. Даже в этот момент Фред не терял свою особенную красоту: белоснежная кожа розовела, словно кварц, а изумительные белые глаза стали похожи на ягодки брусники. Это делало его похожим на куклу и я хотел его ещё больше, хотел сделать ему ещё больнее, хотел сделать это так, чтобы он почти умер. Кровь уже густо обтягивала раны, а в коже откуда-то оказались блестящие осколки. Слёзы катились в его рот с кляпом и верёвки, которые намертво привязали его шею — душили его. Позже на шее остались синие глубокие пятна обильных синяков. Верёвки стискивали его шею, не давали кричать. Он хрипел. Хрипел, молил, просил остановится, клялся быть хорошим...Плевал я. Я не слышал. Фред мычал от боли и старался освободиться. По моему телу полз сладкий туман наслаждения.       Что случилось утром? Нормальное романтичное утро двух геев началось бы с завтрака в постель и приятных воспоминаний. Я помнил лишь малую часть вчерашнего вечера. Когда я проснулся, то Альфреда рядом не было. Стоило мне оглянуться по сторонам, то я сразу всё вспомнил и ужаснулся. Кровь. Она была всюду. Я даже усомнился — жив ли Фред, или нет. То время далось мне с тяжёлым осознанием его смерти. Тело нашлось в ванне. Вот видите, я не шутил, что я маньяк. Вчера ночью я убил невинного парня, а на утро тщательно скрывал следы преступления.        Я миновал дождливую улицу и скрылся от противной влаги у себя в квартире. Тут было тихо. На серых стенах непринуждённо тикали часы и кругом повисла гробовая тишина, прерываемая моими острожными шагами. Снимаю мокрое пальто и вешаю на крючок, следом ботинки. Окна моего дома были плотно завешаны тёмными шторами и дневной свет еле просачивался сквозь них. Вдруг возникло чувство абсолютного спокойствия, умиротворения. Я не чувствовал злости, я был удивительно спокоен, будто умер. Мой взгляд устремился в небольшую щель между шторами, откуда бытовой свет всё таки проникал внутрь квартиры. Всё спокойствие нарушает короткий звук сообщения. Я кинул взор на включённый ноутбук. «Давай встретимся?» - небольшое сообщение от моего нового любовника, с которым я третий день общался. «Давай...»