Отсутствие человечности.

Люди вообще стыдятся хороших вещей, например - человечности, любви, своих слёз, тоски, всего, что не носит серого цвета. Таким всегда был ты. Ничего святого, ничего искреннего, ничего доброго или чистосердечного, в общем – ничего человечного. Никогда не думал о других, всегда только о себе. Только я… я… я – эгоизм в высшей мере, или это ещё называют синдромом «нарцисса», кажется. Ты – полная моя противоположность, как внешне, так и внутренне, и тебя это всегда бесило, выводило из себя, раздражало просто до зубного скрежета. Иногда мне даже казалось, что ты хочешь стереть меня с лица земли, как образец того, что тебе противно и мерзко, как образец того, каким ты никогда не был. Ты всегда считал жалость – глупой, человечность - странной, любовь – неискренней, слёзы – убогими, а тоску - унылой. Не хотел бы я увидеть мир твоими глазами: должно быть, он очень мрачный и угрюмый в твоём понимании, жестокий и злой, как и ты сам… Сколько раз… сколько раз я хотел просто достучаться до тебя, поговорить с тобой, протянуть руку, но ты… Ты никогда не желал услышать меня… Ты даже не пытался хотя бы просто понять. Зачем? Ведь весь мир должен вертеться вокруг тебя, не так ли? А что остальные? У них вообще есть право на существование? Сколько я тебя помню, ты всегда был таким – чёрствым, скупым на эмоции, злым на язык… Для всех, но для меня особенно, будто бы я - как раковая опухоль на твоём празднике жизни, которую ты каждую минуту пытался истребить, но не мог. То ли сил не хватало, то ли желания, а может, и умения… Знаешь ли ты, сколько раз я выл от глухой тоски и твоего недопонимания? От отчаяния и боли? От того, что чувствовал себя просто мусором под твоими ногами? Сколько синяков, сколько ссадин и царапин было получено от тебя… Ты не гнушался ничем. Тебе было не важно, что я слабее, что я не могу тебе ответить, да что там всё это… Тебя даже не смущал ребёнок… мой ребёнок, при котором ты осыпал меня жестокими ударами. А я… Что я мог? Только плакать и молчать. Знаешь, каково это, когда твоя маленькая дочь видит кровавые следы на теле отца? Когда по лицу взрослого мужчины текут бессильные слёзы? Когда приходится объяснять ей, твоей принцессе, твоему самому дорогому на свете созданию, что значат все те грязные слова, которыми ты меня называл? Нет? Тогда ты вообще не знаешь ничего о боли. Мы знакомы так давно, что мне страшно даже вспомнить, но… Что хорошего я видел от тебя за все эти годы? Уже пять лет… пять долгих лет я не хочу просыпаться и ехать на работу, хотя когда-то до безумия её любил. Я боюсь, просто боюсь увидеть там тебя - и быть в очередной раз твоим «козлом отпущения» или «куклой для битья», как тебе на этот раз заблагорассудится… А я ведь ни разу не сказал тебе и слова против, не кричал, не отвечал на удары, просто подставлял другую щёку, и всё. Ты можешь меня осудить, но я такой и не стану другим. Ты бил меня, унижал, оскорблял, а я просто пытался понять - за что? Я просто хотел быть тебе другом или хотя бы обычным коллегой, таким же как и остальные. Я верил, что смогу помочь тебе, но ты в этом не нуждался. Только упрёки и оскорбления я слышал в свой адрес, только сплошная агрессия - и ни капли сожаления. Люди вообще стыдятся хороших вещей, например - человечности, любви, своих слёз, тоски, всего, что не носит серого цвета, а ещё… Ещё они презирают тех, кто способен на все эти чувства, кто готов им их дать просто так – бескорыстно, безвозвратно, ничего не требуя взамен.