КОФЕ С ИМБИРЕМ

Я прекрасно помню как мы познакомились. Это было на сентябрьской линейке в девятом классе, в старшей школе. Он подошел ко мне, представился: Я Лу Хань, мы теперь учимся на одной параллели. Я знал его по рассказам отца. Хань был сыном его друга по работе. По работе, на которой отец пропадал с утра до вечера, и которую я ненавидел за это. Пять лет назад работа забрала у меня папу-омегу, работавшего репортером. Когда он летел в США, их самолет упал. А сейчас работа забирает и отца, утягивая его в пучину бумаг. Поэтому я ненавижу все, связанное с работой. И этого оленеглазого китайца я в тот момент так же возненавидел, в глубине души виня в том, в чем он совсем не виноват. Я ненавидел его так же, как и имбирное печенье. Раньше его готовил мой папа, но после его смерти я не мог есть эту сладость без боли и горечи потери. И то, что Хань со своим омежьим запахом имбирного печенья будет теперь постоянно где-то рядом, только усугубляло эту ненависть. Я оглядел омегу с ног до головы и произнес с сарказмом и кирпичным лицом: О Сехун, я безумно счастлив. Лу пытался со мной подружиться, но я упрямо отталкивал его. Девятый, десятый, одиннадцатый... Классы и годы летели незаметно. Я понял свою ошибку, но в силу моей вредности и гордости мы не подружились, хоть иногда даже общались на переменах. Я постоянно видел китайца где-нибудь неподалеку от себя. Конечно, в школе знали, что мне не важно, кто мой партнер: парень или девушка, главное - чтоб омега, но я выбирал даже из них, потому как на мой запах крепкого кофе вешалось полшколы. И, знаешь, Лу Хань, ты этот отбор не прошел, сорри, бейбэ. Все расставил по своим местам двенадцатый класс. Школьная дискотека на выпускной. Вся параллель танцует до упаду в переоборудованном спортзале, свет моргает, громкая музыка бьет по ушам, одноклассники-омеги в неприлично узких джинсах тусуются где-то неподалеку от альф, празднично звенят бутылки, в общем, веселье на всю катушку... И тут вместо очередного ритмичного хита диджей ставит медляк. - присядем? - предлагает мне друг-альфа, на что я согласно киваю, и мы идем к креслам. Вдруг мою ладонь мягко обхватывает чья-то рука. Мне хватает секунды, чтобы в этом полумраке узнать Ханя. Он приглашаешь меня на медленный танец. Меня?! Человека, который ненавидел его почти пять лет? Который не желал с ним разговаривать почти четыре года? Альфу приглашает омега, в конце концов?! Так язык и чесался поинтересоваться: „Ты идиот?” Постоянно он где-то рядом со мной, я это давно заметил. Пора преподать тебе небольшой урок, омежка. Я хватаю его за руку и выволакиваю из спортзала. Мы бежим по коридорам только в одному мне известном направлении. Я слышу, как Хань шумно выдыхает при беге, как быстро и громко бьется омежье сердце и как крепко он держит меня за руку. Но раз он хотел со мной быть поближе - пожалуйста, я ему сейчас покажу ТАКУЮ близость... Я пинаю дверь и она открывается, а затем, ударившись о стену, отскакивает и захлапывается за нашими спинами. Я поворачиваю ключ в замке и кладу его на парту. В огромных оленьих глазах Лу плещется непонимание. Не понял, зачем я притащил тебя сюда, малыш? Сейчас узнаешь. Я сейчас тупо жестко отымею тебя прямо здесь, чтоб неповадно было хвостиком таскаться. Достал, печенька имбирная! - у тебя был секс с кем-нибудь? - Хань отрицательно машет головой, а я, ухмыльнувшись, толкаю его к стенке, прижимаю своим телом и впиваюсь в его мягкие губы жадным поцелуем, позволяя рукам гулять по дрожащей спине. К моему удивлению он отвечает на поцелуй, перемещает свои руки на мои плечи, а затем еще и умудряется несильно, но ощутимо тянуть меня за волосы. Я закидываю ногу китайца в узких джинсах себе на бедро, и он мычит в поцелуй, когда моя рука сжимает его ягодицу. Хань бедрами подается вперед, и я понимаю, что мало того, что я сам уже возбудился, да еще и этот его крышесносный запах... Стоп! Запах?! Когда я тащил его сюда, запаха не было, факт. Неужели... - Хань, у тебя течка?! Тут он кивает головой. Я отстраняюсь. - омега, ты идиот настолько, чтобы приходить в этот бедлам во время течки?! - ору я на него. - но... Таблетки... Я же принял... - мямлит Хань в ответ, опуская глаза. - а что таблетки? Ты думаешь, что они помешают любому альфе отыметь тебя? Мне, например? - ну ты - это отдельный разговор. - неожиданно выдает омега, и его голос при этом дрожит. - с чего бы вдруг? - на моем лице появляется покерфейс, а правая бровь чуть приподнимается. - ты разве еще не понял? - он поднимает голову, и я замечаю в его огромных серых глазах слезы разочарования. - Ты - мой природный альфа. Твой запах сводит меня с ума. И только ради тебя я пришел в этот бедлам. Ради того, чтобы в последний раз увидеть тебя. Я стою будто громом пораженный. Теперь понятно, почему я постоянно чувствовал его запах рядом и почему он был всегда неподалеку. Он выскальзывает из моих рук и, закрыв ладонями лицо, подходит к окну. Открыв его, омега впускает прохладный ветер в кабинет и машет на лицо руками. А я стою и все еще шокированно смотрю на такого идеального омегу. На такого нежного, милого и красивого Лу Ханя. На своего Лулу. Я подхожу к окошку и прикрываю его. - простудишься, Хань. - поворачиваюсь к нему и обнимаю, а омежка утыкается носом мне в шею и обвивает за пояс руками. - Какой же я идиот... Ты... Ты сможешь простить меня? - Лу кивает, а я в ответ вытираю слезы с его милого личика и дарю глубокий французский поцелуй. Молодцы, однако, эти французы, такую штуку классную придумали... И я знаю, что мы еще не раз повторим такое удовольствие, ведь теперь мы вместе. Когда я отстраняюсь, Хань бросает на меня затуманенный взгляд, а в нос резко ударяет запах имбирного печенья. Действие таблеток полностью закончилось. - Хань... Поехали ко мне? - предлагаю я. Парень согласно кивает и я, взяв его руку в свою, открываю дверь кабинета. Уже сидя в такси я звоню отцу. - алло. - отец, я еду домой. И я не один. - ты решил привести друзей и допраздновать дома у нас? - голос отца становится строгим. Он не любит, когда я внепланово тащу кого-то домой. - нет... Не совсем... Я еду с омегой. Со своей омегой. И у него течка. - что?! - отец явно в шоке. - С каким еще своим омегой?! - с Лу Ханем. Он - моя природная омега. - Хань твоя омега?! - вот это новость... - в трубке на заднем плане раздается голос какого-то другого альфы. - но раз природные, то пусть. А ты пока давай с нами за город. Снова голос отца, в этот раз уже веселый: - просто я сейчас сижу у родителей Ханя в гостях. Ну раз они вам дали добро, я пока поживу недельку у них за городом. Они как раз меня пригласили. Как можно будет возвращаться, звони. - ок, спасибо, отец. Повезло мне с отцом все-таки. Не знаю, каким чудом мы умудрились добраться до дома и не наброситься друг на друга по пути. Стоило двери моей квартиры закрыться за нами, я жестко прижал тело омеги к своему и настырно впился в губы парнишки, тот сквозь поцелуй лишь улыбнулся и обвил мою шею своими руками. Когда в легких не оставалось воздуха, я разрывал поцелуй, но после вдоха сразу же возвращался обратно, руки я свои не контролировал и уже через минуту выпустил футболку омеги из джинс и запустил свои руки под нее. Лу шумно выдохнул, и сквозь пальцы я почувствовал мурашки, улыбнувшись этой маленькой победе. Я постепенно стал продвигаться к своей спальне, и когда мы уже оказались в комнате, я повалил омегу на кровать и навис сверху, не разрывая поцелуй. Хань стянул мою футболку и бросил ее куда-то на пол. Я не стал медлить и прижал к кровати своим телом, переходя поцелуями на шею. Наша одежда уже давно была на полу. Я целовал Ханя в губы, в шею, в ключицы, плечи, грудь, посасывал соски, опустился на живот. Хань уже был на вершине удовольствия, выгибался, ерзал, просил. А потом вдруг сел и откинул меня на кровать, прижимаясь. - лежи и наслаждайся. - услышал я его шепот, а сам парень опустился ниже. - Чт…ааааааааааааа….Лу….. Я не успел договорить, так как омега взял в руку мой член и направил его себе в рот, начиная посасывать. Неумело, но, боже, это самый приятный минет в моей жизни, он лизал член, словно это его любимая конфетка, причмокивал, облизывал, я не мог смотреть на эту картину, это было так возбуждающе. Но самое печальное было то, что я был почти на пике, и когда я понял, что это конец, я стал отстранять мальчика, но тот лишь сжал губы и вобрал член на столько, на сколько позволяло горло. Это было последней точкой, и в эту секунду я кончил ему в рот. Я притянул его обратно к себе и поцеловал, чувствуя свой вкус на губах омеги. Это меня еще больше возбудило, и я прижался к нему сильнее. Обняв его за талию, я добрался до ануса, который сочился естественной смазкой. Несмотря на течку, у него секс впервые, поэтому я принялся его растягивать. Один палец вошел легко, второй потуже, Лу было больно, но я как мог его успокаивал, когда два пальца стали входить свободно, и малыш постепенно начал получать кайф, я решил добавить третий палец. Но на этот раз я резко вставил его, сразу же находя простату. Крик удовольствия и наслаждения, а за ним тихое и томное: - Сехун... Пожалуйста... Я вытащил пальцы и, подвинувшись ближе, приставил головку ко входу, наклонился для поцелуя и резко вошел. Крик боли, и я понял, что перестарался. - прости, малыш, умоляю, прости. Расслабься. Так будет легче. - шептал я, целуя Ханя. Я дождался, когда омега сам стал поддаваться бедрами и насаживаться на мой член. Боже, какой же мой омежка узкий! Я не смог долго терпеть и сразу стал набирать скорость, Лу кричал от удовольствия не переставая и неистово царапал мою спину, ведь каждый толчок попадал по простате. Я вышел из тела Лу и перевернул его, ставя на колени, а затем снова резко вошел, сразу же набирая скорость. Хань закричал так громко и пошло, что завтра мы не сможем спокойно смотреть в глаза соседям. Хотя... Похер мне, у моего омеги течка, моему мальчику хорошо, а остальное не важно. Почувствовав, что скоро конец, я снова вышел, перевернул его на спину и вошел, двигаясь быстро и глубоко. Секунда, вторая… О дааааа... Я до конца вошел в парня и кончил в него, а омежка излился себе на живот. Мы рухнули на кровать, и по нашим телам пробежала волна тока. Сцепка. Минут сорок мы лежали и любовались друг другом, периодически целуясь. А после, когда сцепка закончилась... - второй раунд? - поинтересовался Лу, седлая мои бедра. В его глазах блестели искорки, не предвещающие ничего доброго. - все для тебя, малыш. - сказал я, перевернул Лухана на спину и утянул его в очередной поцелуй. *** За два дня течки мы сделали это на всех горизонтальных поверхностях в доме. На полу, на столе, на диване, на стиральной машинке... Да и вертикальным поверхностям вроде стен, шкафа и душевой кабины тоже досталось. Особенно последней. Удивляюсь, как только ее стеклянные стенки не треснули. А на третий день я проснулся один. И хотя в нос так и лез запах имбирного печенья, Ханя рядом не было. Я мгновенно подорвался с кровати и, натянув домашние штаны, вылетел из комнаты. Лулу обнаружился на кухне возле плиты. Он стоял со всклочеными волосами в боксерах и моей футболке, которая их скрывала, оставляя только стройные омежьи ножки. Он стоял спиной ко мне и варил кофе. Сняв турку с огня и открыв духовку, Лу наклонился чтобы достать оттуда что-то. А на его бедрах я разглядел два огромных синяка. Я усмехнулся, глядя на свои „труды”, отчего Хань вздрогнул. - доброе утро, моя омежка. - пока не умоешься, я тебя не слышу. - с хитрецой сказал Лулу, а я поперся в ванную. Через пять минут я вернулся на кухню уже в футболке и умывшийся. - а вот теперь доброе утро. Я тут вкусняшку тебе решил приготовить... Хоть течка еще и не кончилась, но есть хочется. И на стол опустился поднос с двумя чашками кофе и вазочкой со свежим, еще горячим... Имбирным печеньем в виде палочек(вроде твикса, только меньше и без всяких шоколадов и карамелей). Боже. Я обязан съесть это, или Хань обидится. Я взял одну небольшую печеньку и откусил половину. Боже... Это так вкусно! Никакой боли и горечи. Только нечто светлое, домашнее, уютное, теплое... Лулушное, во, точно! Теперь, видимо, имбирное печенье у меня ассоциируется не с папой, а с Ханем. - ну как? - поинтересовался Лу, поправляя сползшую с плеча футболку. - как ты. - то есть? - омежка озадаченно наклонил голову, широко распахнул серые оленьи глаза и немного приоткрыл рот. Ребенок, ей богу! - так бы и съел. - я закинул в рот остатки печенюшки и демонстративно захрустел. Хань нервно сглотнул. Я взял еще одну печеньку, целиком запихнул ее в рот и облизал пальцы. В глазах Лу промелькнуло нечто странное. - тебе понравилось смотреть, как я ем, ведь так, малыш? - я немного злорадно усмехнулся, глядя в серые глаза напротив. - ах вот ты как... Тогда ты будешь кофе! - омежка взял печенюшку побольше и принялся макать ее в кружку с коричневым напитком. Тут уже пришла моя очередь нервничать. Я вспомнил, как вчера после шестого(!) раза Хань потребовал еще, но я сказал, что уже настолько вымотался, что сейчас сдохну. И мой скромный мальчик превратился в активного пассива. Он скользил по моему члену вверх-вниз, пошло выстанывая мое имя и впиваясь в мои плечи ногтями. А сейчас он макал в кофе эту несчастную печенюшку, глядя мне в глаза таким же затуманенным взглядом с толикой хищности. - ты нарываешься, олененок! - хрипло сказал я. - а то я не знаю! - прошептал омежка, откусывая печеньку. Я почувствовал, что конкретно возбуждаюсь, когда припухшие от поцелуев губы Ханя обхватили имбирную палочку. А он закинул oстатки печенья в рот и так же как я минутами ранее облизал свои тонкие пальчики. Я сорвался с места, закинул брыкающегося омежку на плечо и потащил в спальню, по пути шлепнув его по попе(чтоб висел смирно), за что в ответ получил тоже самое. - ну сейчас ты у меня за все получишь, провокатор! - сказал я, скидывая Ханя на кровать и срывая с него свою футболку. Хань лишь хищно улыбнулся и притянул меня для жадного поцелуя, готовясь к уже-фиг-его-знает-какому-по-счету раунду. Но лично я совсем непротив. Он - мой омега, я - его альфа. А остальное - неважно.