Привычка

      Сахарок морщится, заходя в комнату Молодого Господина. Она хотела разбудить его, но это оказалось ненужно. Дофламинго лежал на кровати и курил сигару. Пепельница стояла на тумбочке рядом — мужчина лениво, словно нехотя, стряхивал в нее пепел.       Этот раз был первым, когда Сахарок застала господина курящим с самого утра. Обычно Дофламинго думал о нем только вечерами, но никогда поутру...       — Завтрак уже на столе, — проговорила девочка.       — Скоро подойду, — Дофламинго тушит наполовину выкуренную сигару. На лице появляется его обычная улыбка-ухмылка, а задумчивость исчезает бесследно.       И так было всегда, сколько знала Сахарок Молодого Господина. И, она догадывалась, так было всегда после знакомства Дона с ним. Ибо только он, на памяти девочки, курил эти сигары с отвратительным запахом импортного табака.       Прокурено. Слишком. Сахарок стоит за дверью кабинета Молодого Господина, закрывая нос ладошкой. У нее заслезились глаза. Значит, он был с Дофламинго, ибо только он не знает предела в своей дурной привычке. У него нет ограничений в отличие от господина. И это Сахарок раздражает в нем больше всего.       Она стучит в дверь и, не дожидаясь ответа, входит.       — Вам принести чай?       Дофламинго, закинув ноги на стол, что-то рассказывал, вызывая редкий и едкий, как дым, смех гостя. Мужчина, сидящий на диване, был лишь немногим старше. Его лицо уродовал шрам, а вместо руки красовался крюк.       Сахарок думает, что у него слишком вызывающая внешность. И глаза цвета золотого песка слишком неправильно смотрят на Молодого Господина. Слишком... слишком много этого человека в жизни Дофламинго. И она ничего не может изменить, как бы он ей не нравился.       — Кофе.       — Тогда мне тоже, — улыбается Дофламинго. — Может, хочешь еще чего, Кроки?       — Твое гостеприимство мне претит, Фламинго. Так что откажусь, — Крокодайл поджигает очередную сигару.       — Мне кажется, ты просто побыстрее хочешь перейти к главному? — Дон говорит ехидно, но Сахарок ловит в голосе интонацию несвойственную ему. Она может сравнить ее с подобием нежности, но, зная господина, девочка отметает прочь подобную мысль. И пытается сделать вид, что просто ослышалась.       — Заткнись, — безэмоционально отмахивается от него мужчина. — Я приехал за другими вещами — держи свои распущенные мыслишки при себе.       Дофламинго встает из-за стола и подходит к дивану, на котором спокойно курил его гость. Он оперся ладонью о спинку, склоняясь к лицу Крокодайла.       — Неужели? — его взгляд говорит о многом. Заправив черную прядь за ухо, Донкихот чувствует на губах чужое дыхание...       Сахарок закрывает за собой дверь — нужно принести две чашки крепкого кофе без сахара, ибо так любит Молодой Господин. Эту любовь-привычку Дофламинго также перенял у него.       Спустя время Сахарок возвращается в кабинет — он пуст. Она ставит поднос с дымящимся кофе на стол, ибо доступа в комнату с закрытыми дверьми она не имеет. Когда двери откроются — кофе остынет. А делать новый будет некому — он не задерживался на Дресс Роуз надолго, уходя раньше второй порции любимого напитка.       — Вам не надоело, Молодой Господин? — Сахарок сидит на табурете в столовой, нанизывая ягоды на пальцы.       Дофламинго берет третью сигару за вечер и вновь выкуривает ее лишь наполовину. Девочку удовлетворяет лишь то, что половина — предел. Сахарок не хочет, чтобы Дон думал о нем больше положенного. Но за последние месяцы, что они не виделись, запах дыма стал преследовать господина чаще обычного.       — Я прогуляюсь, — Сахарок видит, что Дофламинго не взял с собой ни одной сигары — прогулка в Арабасту затянется. Она съедает ягодку с указательного пальца и кивает.       Годы проходят. Многое меняется. Но Дофламинго продолжает утром и вечером травить себя нужной дозой мыслей о нем. А Сахарок даже привыкла к запаху дыма. Нет, смирилась. Ибо привыкнуть означает принять. Девочка все еще надеялась, что привычки можно изменить...       Сахарок наблюдает, как сигара прожигает пальцы Молодого Господина. Молчит, а сердце бьется быстро-быстро.       — Черт бы его побрал! — смеется Дофламинго, кидая газету на стол. Тлеющий остаток сигары выпадает и прожигает дорогой ковер.       Сахарок видит на первой странице газеты Крокодайла. Что-то подсказывает ей, что теперь привычки Молодого Господина изменятся.       — А ты говорил, глупый крокодил, что ад — это я. Посмотрим, что ты скажешь теперь! — Дофламинго хохотал, но Сахарок вновь услышала то, чего не должна была: злость и волнение в его смехе.       — Вы пойдете в Импел Даун?       — Как я могу пропустить такое зрелище? — мужчина потрепал ее по волосам. — Позаботься обо всем в мое отсутствие, ладно?       — Хорошо, — Сахарок смотрела вслед уходящему господину. Привычки меняются, и иногда не в лучшую сторону...       Мысли о нем у Дофламинго занимают время наполовину выкуренной сигары. Так было до сегодняшнего дня.