Любовь порвет нас в клочья

- Доброе утро, мистер Смит, - донеслось приветствие до мужчины, едва он переступил порог прокуратуры. – Вы сегодня рано. Эрвин, стряхивая со своего пальто не успевшие растаять снежинки, хмуро посмотрел на своего помощника. Ауруо стоял возле стойки дежурного офицера, тоже незамедлительно поприветствовавшего его, и почтительно смотрел на него. - Доброе, мистер Бозард. Вижу вы, как всегда, полны энтузиазма. Надеюсь, вы закончили с тем, что я поручил вам вчера? - спокойно спросил он, подходя к ним поближе, и морщинки на его лбу постепенно разглаживались – работа есть работа, и он не должен демонстрировать подчиненным и коллегам свое не самое лучшее настроение. - Обижаете, мистер Смит, - улыбка молодого человека нисколько не померкла и, кажется, что даже наоборот – стала несколько ярче и довольней. – Сделано в лучшем виде. - Прекрасно, тогда занесешь мне документы через полчаса. Если не хотим опоздать с месячным отчетом, то пора заканчивать с бездельем, и начинать работать, - немного устало, но не менее требовательно, чем обычно, произнёс Эрвин перед тем, как обратиться к дежурному. – Есть что-то для меня? - Нет, - покачал головой тот. – На удивление, сегодня все спокойно. - Отлично. Я жду вас в своем кабинете, мистер Бозард, - внимательно и предупреждающе посмотрел прокурор на своего подчиненного, и тот резко скиднул маску своего веселья, смотря на прокурора уже чуть более обеспокоенно. Но Эрвину сейчас не до него, как и не до треклятого месячного отчета, который все равно, но придется заполнять. Развернувшись, он направился вглубь лабиринтов коридоров здания, торопясь попасть в свой кабинет и там уже обдумать все то, что беспокоит его. Все, что он вчера услышал от Леви. Определенно, он не мог свести все это на нет. Он, пусть и пообещал Мари не лезть в это дело, не мог закрыть глаза на то, что сделали с бедным парнем. Но не лезть в это – еще не значит, что он не может поискать всю доступную информацию. К слову, это может быть даже более чем праведным выбором. Кто владеет информацией, тот правит миром. Это давно всем известно, и спорить с этим бессмысленно. Особенно в их кругах – что мафия, что правительственные органы, без информации давно бы сгнили, как гниют все продукты, если за ними не следить. Вопрос только в том, как много можно раскопать, не вмешивая в это дело полицию. Эрвин ни капли не боялся угроз Найла, ибо сам мог дать ему большую фору в этом деле, но и искать себе лишние проблемы тоже не горел особым желанием. Что он всегда ценил в Доуке - так это то, что тот никогда не бросал слов на ветер, и никогда не отступал от своего слова, даже если оказывался в очень невыгодном для себя положении. И, если уж он сказал, что сделает все возможное, чтобы помешать ему начать расследование, то сдержит свое слово, во что бы то ни стало. Вот в таком, довольно мрачном состоянии, прокурор и вошёл в свой кабинет. Все проходящие мимо коллеги и подчиненные провожали его удивленными или сочувствующими взглядами, когда он вместо полноценного приветствия или банального кивка головы лишь скользил хмурым и отстраненным взглядом, но не лезли с расспросами, ибо знали, что бесполезно. Сняв и повесив свое пальто на вешалку он, поддавшись внезапному порыву, осторожно провел пальцами по правому рукаву, после чего, смутившись, резко отдернул руку – ему вдруг показалось, что ткань до сих пор помнит тепло тела художника. Усмехнувшись тому, насколько сильно разыгралось его воображение, Эрвин торопливо занял свое рабочее место и включил компьютер. Пока операционная система загружалась, он вытащил из футляра очки и быстро протер их, после чего нацепил на нос. До прихода Ауруо было еще несколько минут, которые он не хотел тратить впустую. Первым делом Смит решил проверить свою почту, как рабочую, так и личную, после чего приступить к разбору всех документов, что успели скопиться за этот месяц. А их, надо признать, оказалось весьма немало – не считая тех трех довольно внушительных стопок, что удручающе возвышались на его столе, было еще несколько папок непосредственно у Бозарда. Это всегда раздражало – даже если за месяц было мало проведено работ и проверок, то документов все равно было очень много. Что уж говорить о том, когда приходила пора готовить квартальный или годовой отчет. В почтовом ящике были только два письма с материалами по недавним делам – одному уже закрытому и второму только начатому. В личном же ящике обнаружилось много спама и письмо от Мари, в котором та еще раз просила не лезть в семейную жизнь Леви. Раздраженно закрыв почту, Эрвин откинулся на спинку стула и поднял взгляд на часы – одновременно с этим раздался стук в дверь. - Разрешите войти, мистер Смит? – вежливо осведомился Ауруо и, получив подтверждение, зашел внутрь. – Я принес документы, как вы и просили. - Я поражен, что ты справился с ними за один вечер. И справился очень даже неплохо, - приняв и просмотрев переданные помощником бумаги, мужчина удовлетворенно кивнул. - Но это лишь малая часть из того, что нам предстоит сделать. Однако сначала ты должен найти мне кое-какую информацию. - Я слушаю, - Ауруо достал блокнот и ручку, приготовившись записывать. - Найди все, что сможешь на Кенни и Леви Аккерманов. Пробей по всем возможным каналам и задействуй все наши связи, но не лезь в полицейскую базу. И вообще, постарайся, чтобы полиция осталась в неведении относительно моего запроса. И, да, сделай это как можно быстрее, - Эрвин снял очки и, зажмурившись, потер пальцами затекшую переносицу. Вернув очки обратно и, открыв глаза, он увидел, что его помощник застыл с широко распахнутыми глазами и глядя куда-то в пространство. – Что-то не так? - Нет. Все будет сделано в лучшем виде. Но, мистер Смит… могу ли я поинтересоваться, зачем вам информация о них? – очнувшись, доложил Ауруо, после чего и задал свой вопрос. И, поймав тяжелый, недовольный взгляд начальника, парень поторопился объяснить причину своего любопытства: – Видите ли, Леви мой старый школьный друг, и если у него какие-то серьезные проблемы, то я не могу остаться в стороне. - Школьный друг? Вы учились вместе в военном интернате? – удивленно вскинул брови Эрвин. – Странно, он говорил мне, что у него не было друзей… - Мы не сразу подружились, это верно. Да и потом тоже были не так уж близки, но уж о школьных буднях-то я смогу вам поведать, - признался его помощник. - Я просто подумал, что, может быть, это сможет хоть как-то помочь… - Возможно, - задумчиво произнес Эрвин. – Возможно даже больше, чем ты думаешь. Садись, я внимательно тебя слушаю. Ауруо тяжело вздохнул и сел напротив Эрвина, а не рядом, как обычно делал во время приема посетителей. Положив папку и телефон на стол, он начал свой рассказ. - Он был самым странным учеником в школе. Маленького роста, бледнокожий, замкнутый и очень мрачный, однако сильный, умный и честный человек. Он с первых же дней, проведенных в школе, сторонился всех, но при этом был весьма притягательным – чем больше он кого-то отталкивал, тем больше народ к нему тянулся, - он как-то странно усмехнулся. – Но однажды… он изменился. Это произошло после окончания третьего курса. Он вернулся с летних каникул совсем другим человеком. Уж не знаю, что с ним произошло, но не заметить перемену было невозможно – он как будто расцвел. Стал относиться к учебе по-другому, стал больше уделять ей внимания, хотя и до этого никогда не отлынивал. Да и к окружающим стал мягче – не скажу, что сильно горел желанием с кем-то общаться, но стал понемногу вливаться в общество, принимая участие в разных конкурсах, постановках и олимпиадах, всегда выходя победителем. И, если до этого он был одним из лучших учеников, то стал лучшим. Причем, лучшим во всей школе. Естественно, каждый хотел с ним подружиться, но его «друзьями» можно было назвать лишь троих человек – меня, Эрда и Гюнтера. Не скажу, что мы были очень близки, но с нами он был более откровенен, чем с остальными. Знаете, ему все училище завидовало. Мало того, что он так подтянул свои навыки по рукопашке, отчего в первый же день занятий уложил на лопатки обалдевшего тренера, так еще и стрелять где-то научился, да еще и очень метко. Вы ведь сами прекрасно знаете, что у оружия весьма неслабая отдача, поэтому ничего удивительного в том, что почти все ребята, впервые взяв оружие в руки, попадали по большей части в «молоко». Все, кроме Леви – ему удалось выбить три десятки. Народ, конечно, тогда долго шутил, что все это – наследие крови, переданное предками. Но, при этом все понимали, что дело совсем не в этом. В конце концов, результаты его стрельбы всегда были просто ошеломляющими, хотя из пистолетов у него получалось гораздо лучше и увереннее выбивать цель. Правда, мы больше из автоматов и винтовок стреляли, нежели из пистолетов, но все равно, это было просто нечто. И только нам троим он потом признался, что отец со своим лучшим другом научили его стрелять, хоть и не сказал зачем. Но нам было это и не столь важно. Важно было другое – он раньше всех из нас обзавелся подружкой. Ребята, если и не были в курсе, то уж точно об этом догадывались – было сложно не заметить изменений в нем, особенно после каникул. Он приезжал из дома немного потрепанный, но невероятно счастливый. А еще они с ней встречались и во время учебы – она иногда приезжала к нему. Перед этим они часто созванивались, и могли часами болтать по телефону. Удивительно, что офицеры-воспитатели ничего не замечали. - Это точно, - мрачно пробормотал себе под нос Эрвин, сильно озадачив помощника. – Прости, продолжай. - Иногда он возвращался поздно, едва успевая закрыть увольнительную. А пару раз таки опаздывал. Но, что самое важное – после таких встреч на нем всегда можно было заметить новые следы. То засос на шее, то укус, то просто взгляд мутный от счастья. Вот как-то так и вышло, что он первым из нас лишился девственности. Ребята ему завидовали по-черному, просили поделиться опытом, но он только отмахивался, говоря, что о таком нельзя делиться со всеми. И даже нам он не сразу все рассказал. - Что ты имеешь в виду? - То, что это была никакая не девушка, а парень. Вернее мужчина, причем взрослый, - пояснил Ауруо, слегка покраснев. – Просто мы втроем их однажды спалили в городе. Они просто шли по набережной, и если бы не взгляд, которым Леви смотрел на своего спутника, то ни черта бы мы не заподозрили. Хотя, он и после этого еще долгое время отнекивался. - Я вполне могу его понять – если бы об этом узнало все училище, ребята его бы попросту загнобили, - Эрвин нахмурился и подозрительно взглянул на своего помощника. – Но, насколько я знаю, ничего такого не было. - Нет, потому, что мы никому не сказали, ибо дорожили этой дружбой, пусть даже и такой призрачной. Да и вообще – не по-товарищески это, распространять сплетни о своем друге, почти боевом товарище, - успокаивающе улыбнулся ему в ответ Бозард. – Хотя это и было весьма подозрительно, мы все равно его поддерживали. Главное, что он был счастлив с ним. - Именно, что был, - снова помрачнел Смит. – Ублюдок. Подлая тварь. - Вы знаете что-то о нем? - Нет, почти ничего. Да это и неважно сейчас, - махнул рукой прокурор, предупреждающе сверкнув глазами. – Лучше найди мне о Леви и его отце все, что сможешь. Зачем – пока не буду говорить, но это в его же интересах. И, я надеюсь, что ты не станешь докладывать ему о моем приказе? У Ауруо нервно дернулся глаз – в спокойном и ледяном голосе начальника была умело скрыта угроза. И эта угроза морозом пробежалась вдоль его позвоночника. - Что вы, - твердо встретил он взгляд мужчины. Они работали вместе всего-то пару месяцев, поэтому он прекрасно понимал причины недоверия своего начальника. – Тем более что после выпуска мы мало общались – так, стандартные поздравления на большие праздники. Все-таки он сильно изменился с тех пор… - Так, ладно, - Эрвин тихо хлопнул ладонью по столу, отвлекаясь. – Собери мне официальные данные как можно скорее, а потом займемся остальной документацией. - Есть, - весело отчеканил Ауруо, поднимаясь. Коротко поклонившись, он покинул кабинет начальника, вновь оставляя его наедине со своими мыслями. А их было немало, и каждая из них давала о себе знать, стараясь протолкнуться вперед, вытесняя все остальные. И это значило, что сейчас прокурору нужно было сконцентрироваться, чтобы максимально утрамбовать и распределить всю полученную информацию. Эрвин достал из ящика стола несколько чистых листов, взял ручку из стакана и, глубоко вздохнув, принялся быстро выводить на бумаге свои заключения ровным, аккуратным почерком. Он, хоть и поверил словам своего помощника про их с Леви школьные годы, но не всему – ибо были нестыковки. Во-первых, Леви ни слова не сказал, что в интернате у него были друзья. Да, конечно, он упоминал о том, что несколько изменил свое отношение к школе и другим студентам, но не до такой же степени – возможно… или, скорее, вероятно, что они с Ауруо стали достаточно близкими друзьями, раз до сих пор поддерживают хоть какой-то контакт, что бы ни говорил последний. А не говорил Аккерман об этом потому, что речь шла совсем о другом. Да и вряд ли он мог знать, что его бывший одноклассник теперь работает помощником прокурора, под началом самого Смита. Во-вторых – уж слишком хорошо прозвучали слова Ауруо об их первой реакции на то, что Леви встречается не с девушкой, и даже не с парнем, а со взрослым мужиком – на их месте любой бы первым делом заподозрил что-то неладное. Однако Бозард говорил об этом так спокойно, словно это было не так – но Смит все равно был уверен, что первая реакция парней была негативной. А смирились с этим фактом, никому не рассказали и, в конечном счете, научились спокойно ко всему этому относиться лишь только потому, что дорожили этой дружбой. Но тогда встает вопрос – зачем парень без утайки выложил это всё своему начальнику? Нет, без сомнения, он, как никто другой, знал про искренность Эрвина, его идеалы, борьбу за правду и помощи тем, кто в ней нуждался… но вот так просто, не задавая вопросов, рассказать правду постороннему человеку, пусть даже и со столь идеальной репутацией, даже толком и не зная, что тому уже известно, было бы очень глупо. А Смит знал, что его помощник далеко не дурак, хотя временами и кажется большим простофилей. Поэтому, он сделал вывод, который так и напрашивался: Бозард знает что-то очень важное, что Эрвину пока знать не дано; знает и хочет, чтобы Смит влез в это дело, поскольку сам не может. И, наконец, в-третьих – или, скорее, во-первых – это сам вчерашний диалог с Леви. С одной стороны, у прокурора не было причин сомневаться в искренности и честности парня, но… НО. Именно это самое «но» и не давало мужчине покоя. К примеру: по словам Леви его отец со своим другом с самого начала запланировали совратить его. Да, теоретически это вполне возможно. Вот только зачем? Только ради того, чтобы он шел по стопам всех своих предков? Маловероятно. Нужна была его сила? Уже ближе. Полный контроль над парнем? В точку. Но ведь всегда есть вероятность, что план провалится, и жертва соскочит с крючка… как это, в итоге, и вышло. Кроме того, если хорошенько все проанализировать, то можно заметить одну деталь: Леви так и не сказал, кто именно из этих двоих совратил его. А это значит, что им мог быть и сам Кенни – тогда ненависть сына к отцу была бы вполне логичной и легко объяснимой. Но Эрвин сомневался, что Кенни стал бы заниматься этим лично – да и вероятность, что парень влюбился бы в своего родного отца, тоже крайне мала. К тому же, при таком раскладе, становилась бы абсолютно непонятной роль Ханнеса во всей этой истории – если нужны были простые наблюдатели, то прислуги в доме было бы более чем достаточно. А вот если Кенни попросил своего друга помочь усмирить сына, то эта версия звучала бы более правдоподобно. Особенно, если этот человек знает, как усмирить «добычу». И последнее – причина, по которой Леви возненавидел своих любовника и отца, тоже была под большим знаком вопроса. Да, его рассказ о признании тоже был странноватым, неестественным, но в него еще было можно поверить. А вот в то, что причиной разрыва тех отношений стал какой-то телефонный разговор, было трудно – мало ли кто и что мог сказать. Поэтому Эрвин был уверен – если причиной действительно был телефонный разговор, то Леви солгал о том, что услышал на самом деле. Но винить его в неискренности или, тем более, выпытывать что-либо сейчас он не был намерен – интуиция подсказывала, что со временем художник сам ему доверится и все расскажет. Да и Мари права – если слишком торопиться, то можно все испортить. Эрвин отложил ручку в сторону, и еще раз внимательно перечитал свои записи, после чего без всяких сожалений порвал листы на мелкие кусочки и отправил в корзину. В этой задаче пока что слишком много неизвестных, так что решить ее попросту невозможно. Поэтому, сейчас остается только самому собирать общую информацию и ждать. От мыслей, касающихся вопросов ожидания, Эрвина внезапный телефонный звонок Майка. - Слушаю тебя, - ответил он, и кивнул Ауруо, который в этот момент просунул голову в щель – предварительно постучавшись, конечно – чтобы проходил и садился. - Утречка, - мрачно отозвался в ответ Захариус, чем вызвал сильную обеспокоенность друга – редко когда у него можно было услышать подобные интонации в голосе. – Эрвин, я жду тебя в участке через полчаса. Поторапливайся и готовься – Найл рвет и мечет, а тебе, боюсь, не избежать разговора с ним. - Что случилось? – похолодев, спросил прокурор. Долгую минуту на той стороне «провода» висело молчание, после чего послышалось усталое: - Армин Арлерт был убит вчера вечером.